читать дальшеК административному отделу Маша выбралась, изрядно поплутав по этажам.
Сумрачный и гулкий коридор был практически пуст, и только возле самого дальнего кабинета клубилась небольшая очередь.
— Извините, пожалуйста, — Маша обратилась к стайке девушек на английском, — администратор общежития находится здесь?
К её смущению, реакция оказалась нулевой. Может быть, девушки не владели языком, или она столкнулась с той самой знаменитой финской неторопливостью. Но скорее всего, бабушка была права: надо было лучше учить язык и говорить на финском. Но повторять вопрос на родном языке Суоми Маше почему-то не хотелось. Она растерянно отошла в сторону, раздумывая, к кому бы обратиться ещё, и только после этого её ушей достиг небрежный ответ через плечо.
Маша отошла в сторону и невольно посмотрела на девушек ещё раз. Дежавю? Хотя она могла их видеть в Тавастии или Риффе. Почему-то стало неловко. Хоть бы Арчи поскорее пришёл, или, на худой конец, Светка. Артту позвонил ранним утром, сказал, что у него дела, но к середине дня обещал объявиться, напрогнозировал посиделки в кафе или даже прогулку по городу, если позволит время. Хотя именно сейчас с пронырливой и нагловатой Светкой, ей, пожалуй, было бы легче. Но роува Лесневская полностью ушла в свои запутанные взаимоотношения с херрой Косуненом и за эти дни объявилась всего один раз.
Маша присела на банкетку и чуть слышно вздохнула. Дискомфорт от общения с малознакомыми людьми она чувствовала почти всегда. Никакого кокетства, просто в одиночестве спокойней и комфортней. Контакт — это всегда насилие над собой, порой необоснованная затрата энергии и, как правило, вторжение в личное пространство.
Ей было проще слушать, чем говорить. И с Арчи в этом отношении не было никаких проблем.
Она была наслышана о похождениях белокурого ловеласа. И сейчас Маша мысленно удивлялась тому, каким ласковым и нежным наедине может оказаться вспыльчивый хам, у которого через раз звучит слово «член» и все шутки, как правило, локализуются ниже пояса.
Кудрявый главтрах не заставил себя ждать.
— Привет!
Херра Куосманен был не один. Он только вошёл в коридор, но у Маши появилось ощущение, что в сумрачном переходе Сибелки появилась некая коронованная особа в сопровождении свиты.
— Прив…
— Херра Куосманен. Херра Паркконен! Какими судьбами?
Кто-то из девушек отлепился от подоконника и опередив Машу, двинулся навстречу парням.
— Привет, Мия. Привет, Лийса!
Чмок-чмок.
— Арчи, ты всё-таки решил получить высшее музыкальное образование?
— Подвезёшь нас на своей машине?
— Принял решение дать концерт прямо в академии?
— Нет, — Артту с видом падишаха радостно облапил свой гарем. — Пришёл за своей девушкой.
— Арчи, только скажи — и я вся твоя с понедельника по пятницу, — кокетливо пропела та, которую звали Мией.
Арчи высвободил одну руку и махнул в сторону Маши.
— Бьюсь об заклад, что её зачали на спор! — расхохоталась одна из девиц, имя которой осталось неозвученным. Ей и в голову не пришло, что Маша не только всё отлично понимает, но и является девушкой Артту.
— Арчи, — трагическим шепотом подхватила Мия, — скажи, что ты пошутил. А она не заболела? Она всегда так выглядит?
— Я серьёзно.
— Да, котик. Такой красотой мир ей не спасти.
— О-хо-хо… — девушка, которую звали Лийсой, подбоченилась. — Арчи, мне кажется, или у тебя особый талант — быть редкостным мудланом, но при этом нравиться всем?
Арчи, наконец, дотянулся до Маши.
— Ну, сделала все свои дела?
— Ещё нет, — Мария специально ответила на финском, но нахальные девицы ничуть не смутились. — Про общежитие ещё не узнала.
Она вздохнула и встала. То, что Арчи даже не подумал защитить её перед своими подружками, неприятно кольнуло. Хуже может быть только то, что с этими поклонницами Санта Круз ей придётся учиться на одном курсе.
— Слушай, если у тебя проблемы с жильём, поживёшь пока у меня, — решительно заявил Арчи. Ему и в голову не пришло, какое недовольство эти слова могут вызвать у других девушек. Король принял решение, король его не меняет. — Сейчас есть пара часов. Погуляем там, или в кафе посидим. Потом едем в студию к Чилдренам, а вечером прямо ко мне.
— Арчи, — Мия повисла на лидере Санта Круз, словно перезревшая груша, совершенно не обращая на Машу внимания, — раскрой нам секрет. Над чем ты собираешься работать в студии Алекси?
— Не над чем, а просто — чем, — хохотнула Лийса. — У кого что длинней, тот тем и работает!
— Ли, — Артту облапил пошлячку за задницу, — если тебе нечем занять свой рот, лучше сделай мне минет.
— Я думаю, свой скорострельный пистолет ты теперь доверишь только своей девушке. Кстати, как её зовут?
— Мария, — как можно более спокойно ответила Маша и повернулась в сторону Йоонаса Паркконена.
Ещё одного красавчика из молодой перспективной группы она знала пока только по интернету. Стройный. Не по-скандинавски смуглый, с красивыми зеркально-карими глазами. Всё это время он наблюдал спектакль с весёлой и одновременно равнодушной улыбкой, делая вид, что происходящее его совершенно не интересует.
— Может быть, подождём Арчи на улице?
Маше очень хотелось покинуть неприятное сообщество как можно скорей, но она ещё не знала о том состоянии, когда Арчи включал короля.
— Стоять, — неожиданно рявкнул он, — куда пошла?
Скорее всего, состояние, когда все разговоры вертелись только вокруг него, доставляли Арчи истинное удовольствие. Женские разборки вокруг собственной персоны невъебически грели самолюбие, и он решил досмотреть представление до конца.
— Юсси звонит, — сообщил Йоонас, — что у тебя с телефоном?
— Ой, я его с ночи, как на беззвучный поставил, — спохватился Арчи. — Что он хочет?
— Спрашивает, когда мы будем?
— Скажи, что через час-полтора. А где он сам?
— На Annankaty.
— Так скажи, что мы в Сибелке, пусть подъезжает.
— Ой, сейчас Юсси подъедет, — защебетала Мия, — обожаю его!
— А меня ты не обожаешь? — мгновенно надулся Арчи и подставил под поцелуй щёку.
— Тебя, милый, больше всех.
— Пошли на улицу, — Артту наконец смилостивился. — Там подождём.
Маша, взяла с подоконника свою сумку и уныло поплелась за остальными.
Отвратительно и стыдно. Отвратительно от роли бессловесной тряпки. А стыдно оттого, что она не находила смелости встать и уйти от глумящейся компании прочь. До сих пор над ней никто не издевался так нагло и открыто, и Маша совершенно растерялась.
После сумрака академических коридоров в глаза ударил такой яркий солнечный свет, что Маша на несколько секунд непроизвольно зажмурилась. Когда она раскрыла глаза, около них уже стоял автомобиль Юсси.
— Привет. Где вы болтаетесь целый день?
Как всегда сверкая совершенно безумной улыбкой, Юсси по очереди переобнимался со всеми присутствующими и поинтересовался, когда музыканты наконец двинут в студию.
— Слушай, — Арчи повернулся к другу и почесал в затылке, — у нас культурное мероприятие запланировано.
— Какое? — тут же влезла Мия. — Театр или концерт? Мне кажется, ты одет не совсем подходяще.
— Я всегда одет подходяще, — и Арчи выразительно тряхнул живописной рваниной джинсов. — Кстати, у меня ощущение, что я что-то забыл. Так… Деньги, ключи, часы, карточка…
— Презервативы взял?
— Они всегда при мне, — самодовольно хмыкнул Артту и тут же спохватился: — А нахрена гондоны, если мы в кафе собрались?
— Ну, мало ли, — хохотнула Мия, — по-разному ведь бывает. Тем более, что твоя новая девушка выглядит просто потрясающе. Трудно даже представить, что она ходит в туалет, как все обыкновенные люди!
Маша почувствовала, как её щёки мучительно запылали.
— Так они самая подходящая пара, — Юсси влез в разговор.
Кажется, так красиво начавшаяся сказка грозила закончится отвратительным публичным насмехательством. И если издёвки девушек были закономерны и объяснимы, то насмешек от парней она просто не перенесёт.
— Джонни, помнишь, как мы были в Швеции, — и Юсси повернулся к Паркконену, — мы ещё нажрались и нас понесло на экскурсию в какой-то старинный замок?
— С Арчи такое может быть только по-пьяни, — смеясь, подтвердил Йоонас. — Помнишь, как нас оттуда выставили?
— Да мы с Аллу немного отстали. Но ты рассказывал, как Арчи попёрся в зал с доспехами, выхватил у латного рыцаря какую-то дудку и давай на ней играть. Мусолил-мусолил. То одним концом в рот засунет, то другим. А экскурсовод терпеливо так ждёт.
— Арчи её всю обслюнявил. Извозил в своё удовольствие, — давясь от смеха, подтвердил Йоонас.
— А экскурсовод дождался, — продолжил Юсси, — когда наш мелкий наиграется, и ласково так говорит: «Рыцарские доспехи было сложно и долго снимать, и чтобы экстренно справить малую нужду, пользовались — и указывает на эту дудочку — вот этим приспособлением».
Взрыв хохота, заглушил даже звук Арчиного автомобиля.
— Поехали, — кажется, что херра Куосманен ничуть не смутился. Удивительно, что даже из такого неоднозначного эпизода он умудрился сделать себе очередной мини-пиар. — Садись быстрее. Я есть хочу. Просто умираю, — и добавил совершенно невинным тоном, вызвав новую волну веселья: — И ещё поссать надо.
— До свидания, — обернулась Маша к улыбающемуся Юсси.
Интересно, он действительно понял, что она подверглась коллективному троллингу, или решил потрепаться просто так, ради прикольной истории?
— Возвращайтесь быстрее. — Юсси забрался в свой джип и махнул рукой. — Мы тебя ждём.
***
— Проходи, — и Арчи легонько подтолкнул Машу в спину, — не стесняйся.
— А почему так далеко?
— А кому понравится, когда над твоей головой целый день играют на гитаре или лупят в барабаны?
— Ой, — почти шёпотом заметила восхищённая Маша, — а я знаю, здесь клип Untouched снимали.
Её обида уже прошла. На Куосманена было трудно долго сердиться, тем более история Юсси так приподняла ей настроение, что Маша периодически хихикала всю дорогу. К тому же в кафе Арчи проявил поистине королевскую щедрость и ухаживал за Машей с необыкновенной галантностью.
— Как угадала? — поинтересовался Арчи.
— А в начале, где Олли уронил банку, хорошо видно обстановку, — Маша с интересом огляделась: — Ну, да. Жёлтые стены. Чёрные жалюзи. Здесь снимали. Ой, Светик, привет!
Девушки обнялись, и Светка потащила Машу вглубь большого помещения, сплошь заставленного аппаратурой.
— Ну? — Светка сняла с монитора бутылку минералки и выразительно посмотрела на Машу. — Было чего?
— Пока нет, — Маша деликатно пожала плечами, — целовались только, — и, не сдержавшись, расплылась в довольной улыбке.
— Пойдём. Олли и Алекси уже здесь, — Светка повела Машу к узкой металлической лестнице. — Они что-то хотят записать именно с тобой.
Парни нашлись в одной из аппаратных.
Олли вытанцовывал перед микрофоном. Он принимал красивые позы, как подобает глэм-рокеру, и распевал незнакомую Маше песню. Арчи и Йоонас уже успели занять диван, а идейный лидер «Чилдрен оф Бодом» выщипывал из гитары какой-то новый мотив, перебирая струны навороченным медиатором. Плектр был не обычный, куплен где-то на гастролях, и изображал череп с костями. Алекси задумчиво смотрел на струны, а когда муза исчезала, зажимал медиатор зубами и пялился на вытанцовывающего Олли. В те мгновения, когда Херман принимал наиболее вычурные позы, Аллу громко вздыхал, вытаскивал медиатор и принимался сочинять дальше.
— Не понимаю, как англоговорящие меломаны слушают музыку на английском, — Олли допел куплет и перевёл дыхание. — Это же ужасно — понимать всю тупость любимых песен. Дурацкая песня. Или вот, например, эта.
Олли запел, и в тот момент, когда он выдал какой-то особо громкий пассаж, раздался странный звук, и наступила тревожная тишина.
— Эй, ты чего? — Арчи машинально повернулся к Алекси, который неожиданно побледнел. — Что случилось?
— Я проглотил медиатор, — хрипло сообщил Алекси. — Что ржёте, придурки? Серьёзно!
— Как ты сумел? — отдуваясь и хихикая, Олли присел перед Лайхо на корточки. — В зубах, что ли, держал?
Аллу старательно закивал головой, пытаясь продемонстрировать, как это было.
— Воды! Скорей, — заорал Арчи, — дайте воды!
— Лучше пива, — прохрипел Алекси и потянулся за бутылкой.
Пиво не помогло. Лайхо продолжал сидеть, выпучив глаза и издавая странный хрип.
— Что он говорит? — спросил Арчи.
— Юсси позови, — просипел лидер Чилдренов и сделал такой жест, как будто собрался подписывать завещание. Йоонас помчался на поиски, а друзья сгрудились вокруг пострадавшего. Юсси влетел в комнату через секунду.
— Как это произошло?
— Как-как, — в состоянии паники передразнил Артту. — Не знаешь, как медиаторы глотают?
— Не пробовал, — честно признался Юсси, — я барабанщик!
— Да, — Арчи оглядел Вуори с ног до головы и покачал головой, — трудно тебе придётся с такой профессией.
Тем временем Алекси принял салатовый оттенок, сложил руки на животе и издал трагический хрип.
— Ты чего сипишь-то? — удивился Юсси. Он сел прямо на пол и попытался разжать Алексины руки. — Ты ж проглотил, а не задохнулся?
— Царапается, сука! — Алекси потыкал себя пальцем куда-то в район пупка. — Прямо в горле!
— Надо его по спине стукнуть, — предложил Олли. — Хорошенько между лопаток шарахнуть.
Алекси окинул накачанную фигуру солиста Локал бенд гневным взглядом и протестующе замычал.
— Он уже говорить не может, — запаниковал Юсси, — надо что-то делать!
— Я знаю. Надо ему корочку хлеба дать, — влезла Маша. — Мне бабушка говорила. Это помогает. Пропихнёт застрявшее в желудок.
Вскоре нашёлся пакетик ржаных сухариков, и глотатель медиаторов принялся за лечение.
Впрочем, когда сухари кончились, а умирающий схомячил поджаренные колбаски и маринованные огурцы, что Светка приготовила к ужину, все поняли, что такое лечение хоть и приятно, но малопродуктивно.
— А может, его за ноги потрясти? — задумчиво предложил Йоонас, когда Алекси скорчился и издал новый стон. — Тем более, ты лёгкий. Мы тебя с Арчи хорошенько тряхнём, он разом и выскочит.
Алекси, который не разделял силовых методов лечения, снова протестующие замычал.
— Что делать-то? — Растерянные друзья переглянулись между собой.
— А знаете, есть такой приём, чтобы выдавить застрявший кусок, — вспомнил Арчи, — как же его? Хай… Гай… Гейм.
— Хуймлиха, — подсказал Олли и, чувствуя себя специалистом, зачастил: — Надо посильнее надавить на живот. Обхватить пострадавшего и нажать на солнечное сплетение. Только это надо делать с силой. Боюсь, у меня не получится.
— Это у тебя-то, — фыркнул Юсси, гордо оглядел собственную атлетическую фигуру и едва заметно фыркнул.
— Нет, — заскромничал Олли, — тут большая сила нужна.
Снова воцарилась напряжённая пауза.
— Может быть, Гасу Липстику позвоним? — робко предложил Юсси.
Услышав имя барабанщика группы HIM, несчастный Алекси попытался упасть в обморок, а друзья снова пригорюнились.
— А может, подождём, когда он сам переварится? — через несколько минут спросил Арчи.
— Кто? — Йоонас удивлённо захлопал глазами.
— Ну не Лайхо же, — Арчи почесал белокурый затылок. — Если всё это дело Джеком Дэниэлсом отполировать, то точно переварится. Виски что хочешь растворит.
Услышав о таком виде лечения, Алекси радостно закивал.
— Подожди, я бутылку найду. Куда я её поставил?
Пока Арчи рыскал по студии в поисках заветного напитка, лицо Алекси несколько раз изменило окраску — начиная с призрачной зелени и заканчивая радостным солнечным румянцем. Чтобы снять нервное напряжение, участие в лечении приняли все. Как больному, Алекси досталась большая часть, и парни проводили исчезающее пойло дружными вздохами. Однако как только здоровенная бутыль опустела, Алекси схватился за живот и принялся стонать с новой силой. Где-то далеко дзынькнул звонок.
— Это мои пришли, — простонал Алекси, — откройте дверь.
Буквально через минуту в комнату дружно ввалились дети озера Бодом во главе с Янне Вирманом.
— Привет. Чем занимаетесь? — вошедшие обменялись рукопожатиями.
— У нас Алекси медиатор проглотил, — трагическим шёпотом сообщил Олли.
— Зачем? — изумился Янне, но посмотрел на лидера с явным уважением. Проглотить ничего больше, чем глоток пива, клавишнику пока не удавалось.
— Случайно получилось, — пояснил Херман. — Мы не хотели, — он скромно потупился, — просто я пел, а он испугался.
— Ничего себе ты поёшь, — ахнул Даниэль.
— Медиатор он проглотил, — передразнил безжалостный Янне и ехидно уточнил: — Хоть вкусно?
Алекси смерил хама высокомерным взглядом и гордо промолчал. Некоторое время все никто не издавал ни звука, пока херра Вирман не взял дело в свои многоопытные руки.
— Так-так… — Янне скинул куртку и с готовностью закатал рукава лонгслива: — Ну-ка, открой рот.
Алекси вздохнул и продемонстрировал язык.
— А ничего нет, — разочарованно протянул клавишник, пытаясь оттеснить всех остальных, кто заглядывал в горло Алекси из-за его спины. Он со знанием дела пощупал у Аллу лимфоузлы и даже оттянул вниз веки. — Ну, может, тогда подождать, когда он, это… выйдет естественным путём?
— Мы не можем ждать! — Юсси, Арчи и Олли дружно запротестовали. — У нас запись! Мы не можем без Алекси.
— И как ты будешь играть медиатором, который побывал там? — возмущённо возопил Арчи и показал глазами на задницу Лайхо.
— Да плюньте вы на него, — презрительно фыркнул Хенкка. Однако Лайхо бросил на гитариста такой взгляд, что несчастный едва не превратился в горстку пепла.
— Я вам свои подарю, — пробормотал Сеппяля. — Я медиаторы имел в виду, а не Алекси.
— Ну тогда вызовите врача. — Янне откатал рукава обратно и покачал головой: — Что-то он мне не нравится. Кажется, дело плохо.
Потекло время. Расширившаяся компания бесцельно бродила по студии, а умирающий Алекси спокойно умирал на диване, не забывая бросать на пустую бутыль печальные взгляды. Как и следовало ожидать, слухи в маленькой тусовке распространились моментально и обросли дикими подробностями. Пока друзья ждали приезда скорой помощи, всем начали поступать звонки и сообщения о том, что Алекси Лайхо сейчас находится при смерти в реанимации после того, как разбился, упав с высоты дивана, после того, как Юсси Вуори признался ему в тайной беременности.
Вскоре прибыла скорая помощь. Когда носилки загружали в автомобиль, Аллу сделал выразительный жест и громко простонал:
— Позвоните Келли…
После этого последовал длинный перечень, кого следует пригласить на поминки. Когда Аллу добрался до премьер-министра Финляндии, несчастного потребителя плектров доставили в больницу.
Когда молоденькая симпатичная докторша, цокая каблучками вышла в холл, там уже собралось около двадцати человек. Совершенно зелёный Алекси жался в углу дивана, а Янне Вирман заботливо обмахивал своего босса порножурналом.
— Здравствуйте. Я Ваш врач, Айно Матикайнен. Что случилось?
Все дружно начали объяснять, как Алекси проглотил медиатор, в то время как Лайхо отмалчивался и издавал невнятные стоны, больше похожие на пьяную икоту.
— Возможно, проблема не так страшна, — выслушав друзей, врач лукаво улыбнулась: — Мы, конечно, обследуем вашего друга. Но, возможно, делу может помочь простая клиз…
При намёке на известную процедуру Лайхо неожиданно подскочил.
— Только не это! — фальцетом заорал он, и дав в конце петуха, испуганно замолчал.
— Подождите, а это что?
Янне привстал со своего места, отложил импровизированный веер и потянул Алекси за край платка, которым была обмотана его шея.
— Это же медиатор! — клавишник Чилдренов медленно побагровел. — Мать твою… Это же твой долбаный медиатор!
Присутствующие растерянно замолчали, переводя взгляды с Алекси на потрясающего кулаками Янне.
Вирман нехорошо ухмыльнулся и зажал медиатор в пальцах:
— Сейчас ты у меня его сожрёшь!
***
— Ну, слава Богу, а то я уж думала, что Лайхо придётся разрезать, - рассмеялась Светка, — Всё! Идём.
Смеясь и передразнивая наиболее смешные моменты, девушки миновали длинный больничный коридор и вышли на улицу
— Свет, а, где в Хельсинки находится железнодорожный вокзал? А то я не знаю. Оба раза приезжала на автобусе.
— Нет ничего проще, — Светка поддёрнула свой рюкзачок и широким жестом охватила всю северную часть города, — сейчас по Булеварди дойдём до проспекта Маннергейма, а там рукой подать. А зачем тебе вокзал?
— Бабушка должна приехать.
— Зачем?
— За мной присмотреть. Как я в академию устроилась. Что за общежитие. Какие у меня будут друзья и соседи.
— Ты, что шутишь?
— Нет. Сама понимаю, что это выглядит несколько странно, но ничего не могу поделать.
Светка внимательно осмотрела подругу с головы до ног, хотела что-то сказать, но сдержалась и промолчала. Маша расшифровала этот многозначительный взгляд по-своему и, предсказуемо смутившись, виновато зачастила:
— Я всем ей обязана и не имею права разочаровывать.
Светка лишь передёрнула плечом.
— Я уже поняла, что ты девушка домашняя, но чтобы до такой степени, — она вздохнула и начала подробно описывать дорогу. — Смотри, пойдёшь по проспекту Маннергейма прямо. Дойдёшь до торгового центра... как его?
— Стокманн, — подсказала Маша.
— Не, дальше. А! Форум! Камппи будет слева, вокзал справа.
— А ты не можешь меня проводить? — жалобно попросила Маша. — А то я совсем не ориентируюсь.
— Да тут идти пять минут, даже при желании не заблудишься, — непритворно возмутилась Светка, — и во сколько поезд?
— В восемнадцать пятьдесят семь.
— А зачем ты так рано идёшь?
— Не знаю, — Маша попыталась скрыть замешательство. — Просто... волнуюсь немного.
— Бабушкиному приезду? — изумилась Светка. — Ну, я понимаю Арчи бы приехал, а то бабушка. Ты её боишься, что ли?
— Нет, что ты. Просто у нас такие отношения, — девушка замялась. — Я тебе потом расскажу.
— Ну, ладно, — Светка хмыкнула, — но в любом случае на вокзал идти слишком рано. Давай-ка лучше в студию вернёмся.
— Даже не знаю, - Маша предсказуемо смутилась. — А это удобно?
— Что значит неудобно? Вы ж там планировали что-то потрясающее делать, пока Лайхо медиатор не съел.
Девушки переглянулись и снова невольно рассмеялись.
— Всё пойдём, — Светка решительно перехватила Машу повыше локтя. — Не волнуйся, доставлю тебя до вокзала вовремя и в лучшем виде. А вот и Херман звонит, аж кипятком писает.
Когда девушки вернулись в студию, народу прибавилось и работа уже шла полным ходом. Маша, которая участвовала в процессе создания рок-музыки впервые, скромно остановилась у порога, ощущая нечто среднее между благоговением и скепсисом. Побывать в студии и посмотреть на процесс создания музыки для многих поклонников уже было бы необыкновенным подарком, а для неё меньше, чем за неделю, распахнулись створки рая и внезапно пропустили с святая святых.
Точно так же, как и служебная часть Тавастии, студия Children Of Bodom выглядела более, чем прозаично. В некоторой степени помещение походило на цех какого-нибудь завода, а огромные клубки кабелей и пульт звукорежиссёра лишь добавляли технического сходства. Значительную часть пространства занимала огромная ударная установка. Она была столь внушительных размеров, что создавала настоящую помеху для передвижения. Рядом — не менее внушительная стойка для гитар. Подвесная рамка микрофона, пульт, колонки. Пейзаж завершали два плюшевых дивана. И повсюду бесчисленные стаканчики из-под кофе, банки, пепельницы, а также листочки с нотами и пометками звукорежиссера.
Несмотря на то, что девушки вошли тихо, их появление заметили, и Олли сперва приложил палец к губам, а затем строго покачал головой. В студии царила сосредоточенная рабочая обстановка и сейчас было уже не до шуток. В отличие от зажигательного шоу, которое Мария недавно видела на сцене, процесс звукозаписи был долгим и нудным. Работой руководил Алекси, и процедура состояла в многочисленных проигрышах, повторениях и перепеваниях. В общем, в доведении мелодии до полного совершенства, как требовала гениальная чувствительность маэстро. Причём всё это прерывалось долгими въедливыми спорами, так как каждый норовил привнести в работу нечто своё.
— Где вы гуляете? Только тебя ждём, — Алекси махнул рукой и показал в сторону микрофонной рамки. — Для начала спой. Любое, что хочешь.
Маша ожидаемо покраснела. И даже не потому, что на неё с интересом уставилось несколько пар любопытных глаз, а потому, что она так позорно хотела сбежать. Удрать на вокзал, прикрывшись уважительной причиной и окончательно разрушить то, что пока даже не началось.
Она робко приблизилась к большому студийному микрофону и снова смутилась, на этот раз от нахальной раздевающей улыбки Юсси, который одновременно успевал крутить барабанные палки и пялиться на Машину грудь, туго обтянутую Светкиной голубой футболкой.
Для исполнения она выбрала Queen — The Show Must Go On. Достаточно сложную, но проникновенную балладу. Несмотря на смущение, Машин выбор не был первым попавшимся. Она знала о своём необычайном вибрато и запела не без ощущения некоторого бахвальства. И всё же первые аккорды ей дались с трудом. Нелегко было стоять посреди навороченной студии да ещё под пытливыми взглядами известных профессиональных певцов. Маша то и дело прижимала наушники к своей голове, хотя в этом не было никакой необходимости, то судорожно заправляла за ухо вылезшую прядь, то тяжело переступала с ноги на ногу, проклиная всю эту затею и всех заинтересованных парней вместе взятых.
Как ни странно её ободрил кивок Светки, которая пялилась не меньше, чем все остальные, и Маша постаралась сосредоточиться только на песне. Она покрутила головой, столкнулась взглядом с улыбающимся Арчи и поняла, что сейчас поёт только для него одного. Маша старалась петь так, как если бы они были наедине. Пела так, как если бы Мэй и Меркьюри определили тематику песни, руководствуясь её душевным смятением и нехитрой жизненной историей.
Когда смолк последний аккорд, Маша заметила, как Юсси и Алекси многозначительно переглянулись и еле сдержалась, чтобы не расплыться во весь рот до ушей.
— Хм, а, как ты это делаешь? — Светка сунула Маше в руку чашку кофе и с интересом посмотрела на её горло. — Ты спела таким низким голосом.
— Ну, да, — Маша передёрнула плечом, всё ещё чувствуя неприятную дрожь. — Я так могу.
Светка немного помолчала, поглядывая на Машу исподтишка, и затем осторожно поинтересовалась:
— Марусь, а ты сама-то что на счёт своего голоса думаешь? Вот окончишь Сибелку, получишь международный диплом. А потом?
— Не знаю, — Маша в очередной раз заметно смутилась и заюлила, пытаясь уйти от ответа. — Наверное, буду выступать с классическим репертуаром.
— Да? Это ты так решила?
— А почему тебя это так волнует? — в свою очередь поинтересовалась Маша. — Какая разница, кто решил.
— Значит, бабушка, — пригвоздила Сенья.
— Понимаешь, — Маша умоляюще сложила руки на груди, — ради меня бабушка от выгодного предложения отказалась. Ей предлагали учить детей из очень состоятельной семьи, а она решила обучать меня. Папа, чтобы заниматься моим воспитанием и не приводить в дом мачеху, перестал встречаться с одной очень хорошей женщиной.
— Полагаешь, что ты теперь им должна? — уточнила Светлана.
— Называй это, как хочешь, — Маша почувствовала, что начинает сердиться, — но я так запросто не могу всё бросить, махнуть хвостом и начать делать первое, что взбредёт в голову.
— Ты уже, — хихикнула Светка.
— По крайней мере, пока я сама не зарабатываю, то не имею права качать права. Между прочим, ради того, чтобы я училась, мои сдали отличную квартиру в центре города, а сами переехали в пригородную хрущёвку.
— Вот как? — Светка хитро сощурилась. — А это ничего, что в Финляндии всё образование бесплатное, в том числе и для иностранцев?
— Знаю, — огрызнулась Маша, — но содержать-то меня здесь надо. Папа и бабушка столько не зарабатывают.
— О, чём спорите? — около девушек неожиданно вырос Юсси и обратился к Марии: — Подойди, там тебя Алекси спрашивает.
— Да вот пытаюсь доказать, что за настоящую любовь платить не надо, — Светка перешла на финский и изложила ситуацию в нескольких красочных фразах, сдав уходящую Машу с потрохами.Когда девушка отошла на приличное расстояние, Юсси невольно рассмеялся и проводил её долгим задумчивым взглядом.
Мария перешагнула через огромную бухту кабеля, обогнула потёртый, местами прожжённый диван и, вся ёжась от смущения, приблизилась к молодым людям. Несмотря на восхищённую улыбку Арчи и одобрительные реплики Алекси, Маша чувствовала, что её мысли внезапно покатили по двум направлениям одновременно. Она машинально слушала комментарии Аллу и понимала, что смысл его слов до неё не доходит. Алекси что-то стрательно разжёвывал. Объяснял в каких местах надо взять выше, где ниже.
— Сможешь спеть вот это? — и Аллу подсунул Маше листок, исписанный крупным размашистым почерком.
— Эээ.. ну да.. конечно. Я попробую. Честно говоря, у меня для рок-партии голос не достаточно оптимизирован.
— Ты не торопись, если хочешь порепетируй. И ещё вот здесь. Как думаешь, тут надо в переменной тональности?
На какое-то мгновение Маша растерянно замолчала. Гармонию и тональность она знала на зубок. Считай, что начала петь и разговаривать одновременно. Но хоть бы раз в жизни кто-то поинтересовался её мнением. Даже в таком пустячном вопросе позволили выразить своё «хочу» хоть на малую толику.
— Я даже не знаю, — Маша начала привычно отнекиваться, — мне кажется, тебе видней.
— Да, но петь-то будешь ты, — и Алекси совершенно неожиданно разулыбался так радостно и широко, что Маше в какой-то момент показалось, что студия озарилась солнечным светом.
Его улыбка – добродушная, щедрая – настолько не вязалась с этим простым обыденным моментом, что Маша невольно заулыбалась в ответ. Алекси, которого она немного побаивалась, неожиданно понял, какой сейчас вывернул пласт слежавшихся комплексов и машинально потянулся за гитарой.
Он немного помедлил, видимо раздумывая, как лучше исполнить и наконец провел пальцами по струнам. Баллада была ожидаемо мрачная, исполненная какого-то злого торжества и пропитанная удивительно красивым исполнением. У Лайхо оказался очень красивый баритон самого низкого регистра, пронизанный чувственной хрипотцой.
Маша невольно заслушалась, чувствуя, что такой красивый рокочущий голос может рассказать гораздо больше, чем все взятые вместе слова. Аллу и сам вошел во вкус. Казалось, что слова его песни слились с её переживаниями, безжалостно вспарывая скрытые боления.
— Ты умеешь удивить, — негромко заметил Юсси после того, как Алекси замолчал. — Я столько лет понятия не имел, что ты можешь петь таким голосом.
— Да, ладно, — в свою очередь смутился Алекси, — надо же было как-то её уговорить.
— Какая переменная тональность? Вы о чём вообще? — внезапно влез Арчи. — Здесь надо в рыхлой.
— Заткнись, специалист, — беззлобно хохотнул Аллу и хлопнул в ладоши. — Поехали со второй цифры.
Маша взяла микрофон на этот раз уже уверенной рукой и, едва поднеся к губам, неожиданно почувствовала, что до смерти хочет участвовать в процессе. Обязательно стать полноправным участником, стать тем небольшим винтиком, значимым, важным, когда без него, такого крошечного и незначительного на вид, механизм работать не будет. Быть там, где её воспримут как самостоятельно взятую единицу, а не предмет собственных нереализованных амбиций. Ведь до сегодняшнего дня план действий был прописан столь ясно и чётко, что от его выверенной белизны начинало резать глаза. Даже о том факте, что её покорное послушание это даже не дань уважения старшим, а терзания совести, Маша предпочитала скромно умалчивать.
На самом деле, она чувствовала себя недостойной, и желание всегда и во всём угодить авторитарной бабушке, желание пожертвовать собой и пойти на уступки, было результатом страхов и сомнений. У неё никогда не было силы и уверенности. Маша почти всегда ощущала, что её личность ничего не значит, что на самом деле она живёт проблемами и достижениями бабушки и за такое самовольное распоряжение собственным уникальным голосом ей не будет снисхождения. И она была готова пойти на самопожертвование лишь бы заслужить одобрение. Всё, что с ней произошло за последние дни настолько выходило за рамки привычного, что в какой-то момент Маша даже почувствовала себя нездоровой. Впечатлений было так много, что она буквально захлёбывалась, но и её неожиданный дебют, и знакомство с рок-музыкантами, и, главное, такое упоительное, такое желанное место в их тусовке походили не просто на глоток свободы — они напоминали бунт. И Маша во, что бы то ни стало захотелось взбунтоваться, хоть раз в жизни сделать то, о чем она могла лишь робко фантазировать.
Но раздвоение желаний наступило в тот момент, когда Маша поняла, что восхищением, признанием, собственными желанием петь рок, пока ещё невнятным, но уже жгучим и настойчивым, придётся пожертвовать ради гордости и одобрения родственников. Осознание было столь неожиданным и столь неприятным, что всю дорогу до вокзала Маша угрюмо молчала, пытаясь отделить зёрна от плевел и прийти к какому-то компромиссному решению, которое устроило бы обе стороны.
Светка шла рядом, о чём-то беззаботно чирикая. Она, как и обещала, довела Машу до самого вокзала и остановилась около огромного полукруглого окна с часами посредине.
— Ну, дальше, надеюсь, сама найдёшь?
— Да, спасибо, — Маша благодарно кивнула. — А ты не останешься?
— Не, — Светка потрясла буйной белокурой копной волос и засмеялась, — думаю, что с парнями мне будет интереснее, чем с твой бабушкой. Извини.
Когда Маша уже повернулась в сторону тяжелых дубовых дверей, что вели к платформам, Светка неожиданно поинтересовалась:
— Ты же, вроде, у Арчи собралась жить? Как бабушке-то скажешь?
Сумрачный и гулкий коридор был практически пуст, и только возле самого дальнего кабинета клубилась небольшая очередь.
— Извините, пожалуйста, — Маша обратилась к стайке девушек на английском, — администратор общежития находится здесь?
К её смущению, реакция оказалась нулевой. Может быть, девушки не владели языком, или она столкнулась с той самой знаменитой финской неторопливостью. Но скорее всего, бабушка была права: надо было лучше учить язык и говорить на финском. Но повторять вопрос на родном языке Суоми Маше почему-то не хотелось. Она растерянно отошла в сторону, раздумывая, к кому бы обратиться ещё, и только после этого её ушей достиг небрежный ответ через плечо.
Маша отошла в сторону и невольно посмотрела на девушек ещё раз. Дежавю? Хотя она могла их видеть в Тавастии или Риффе. Почему-то стало неловко. Хоть бы Арчи поскорее пришёл, или, на худой конец, Светка. Артту позвонил ранним утром, сказал, что у него дела, но к середине дня обещал объявиться, напрогнозировал посиделки в кафе или даже прогулку по городу, если позволит время. Хотя именно сейчас с пронырливой и нагловатой Светкой, ей, пожалуй, было бы легче. Но роува Лесневская полностью ушла в свои запутанные взаимоотношения с херрой Косуненом и за эти дни объявилась всего один раз.
Маша присела на банкетку и чуть слышно вздохнула. Дискомфорт от общения с малознакомыми людьми она чувствовала почти всегда. Никакого кокетства, просто в одиночестве спокойней и комфортней. Контакт — это всегда насилие над собой, порой необоснованная затрата энергии и, как правило, вторжение в личное пространство.
Ей было проще слушать, чем говорить. И с Арчи в этом отношении не было никаких проблем.
Она была наслышана о похождениях белокурого ловеласа. И сейчас Маша мысленно удивлялась тому, каким ласковым и нежным наедине может оказаться вспыльчивый хам, у которого через раз звучит слово «член» и все шутки, как правило, локализуются ниже пояса.
Кудрявый главтрах не заставил себя ждать.
— Привет!
Херра Куосманен был не один. Он только вошёл в коридор, но у Маши появилось ощущение, что в сумрачном переходе Сибелки появилась некая коронованная особа в сопровождении свиты.
— Прив…
— Херра Куосманен. Херра Паркконен! Какими судьбами?
Кто-то из девушек отлепился от подоконника и опередив Машу, двинулся навстречу парням.
— Привет, Мия. Привет, Лийса!
Чмок-чмок.
— Арчи, ты всё-таки решил получить высшее музыкальное образование?
— Подвезёшь нас на своей машине?
— Принял решение дать концерт прямо в академии?
— Нет, — Артту с видом падишаха радостно облапил свой гарем. — Пришёл за своей девушкой.
— Арчи, только скажи — и я вся твоя с понедельника по пятницу, — кокетливо пропела та, которую звали Мией.
Арчи высвободил одну руку и махнул в сторону Маши.
— Бьюсь об заклад, что её зачали на спор! — расхохоталась одна из девиц, имя которой осталось неозвученным. Ей и в голову не пришло, что Маша не только всё отлично понимает, но и является девушкой Артту.
— Арчи, — трагическим шепотом подхватила Мия, — скажи, что ты пошутил. А она не заболела? Она всегда так выглядит?
— Я серьёзно.
— Да, котик. Такой красотой мир ей не спасти.
— О-хо-хо… — девушка, которую звали Лийсой, подбоченилась. — Арчи, мне кажется, или у тебя особый талант — быть редкостным мудланом, но при этом нравиться всем?
Арчи, наконец, дотянулся до Маши.
— Ну, сделала все свои дела?
— Ещё нет, — Мария специально ответила на финском, но нахальные девицы ничуть не смутились. — Про общежитие ещё не узнала.
Она вздохнула и встала. То, что Арчи даже не подумал защитить её перед своими подружками, неприятно кольнуло. Хуже может быть только то, что с этими поклонницами Санта Круз ей придётся учиться на одном курсе.
— Слушай, если у тебя проблемы с жильём, поживёшь пока у меня, — решительно заявил Арчи. Ему и в голову не пришло, какое недовольство эти слова могут вызвать у других девушек. Король принял решение, король его не меняет. — Сейчас есть пара часов. Погуляем там, или в кафе посидим. Потом едем в студию к Чилдренам, а вечером прямо ко мне.
— Арчи, — Мия повисла на лидере Санта Круз, словно перезревшая груша, совершенно не обращая на Машу внимания, — раскрой нам секрет. Над чем ты собираешься работать в студии Алекси?
— Не над чем, а просто — чем, — хохотнула Лийса. — У кого что длинней, тот тем и работает!
— Ли, — Артту облапил пошлячку за задницу, — если тебе нечем занять свой рот, лучше сделай мне минет.
— Я думаю, свой скорострельный пистолет ты теперь доверишь только своей девушке. Кстати, как её зовут?
— Мария, — как можно более спокойно ответила Маша и повернулась в сторону Йоонаса Паркконена.
Ещё одного красавчика из молодой перспективной группы она знала пока только по интернету. Стройный. Не по-скандинавски смуглый, с красивыми зеркально-карими глазами. Всё это время он наблюдал спектакль с весёлой и одновременно равнодушной улыбкой, делая вид, что происходящее его совершенно не интересует.
— Может быть, подождём Арчи на улице?
Маше очень хотелось покинуть неприятное сообщество как можно скорей, но она ещё не знала о том состоянии, когда Арчи включал короля.
— Стоять, — неожиданно рявкнул он, — куда пошла?
Скорее всего, состояние, когда все разговоры вертелись только вокруг него, доставляли Арчи истинное удовольствие. Женские разборки вокруг собственной персоны невъебически грели самолюбие, и он решил досмотреть представление до конца.
— Юсси звонит, — сообщил Йоонас, — что у тебя с телефоном?
— Ой, я его с ночи, как на беззвучный поставил, — спохватился Арчи. — Что он хочет?
— Спрашивает, когда мы будем?
— Скажи, что через час-полтора. А где он сам?
— На Annankaty.
— Так скажи, что мы в Сибелке, пусть подъезжает.
— Ой, сейчас Юсси подъедет, — защебетала Мия, — обожаю его!
— А меня ты не обожаешь? — мгновенно надулся Арчи и подставил под поцелуй щёку.
— Тебя, милый, больше всех.
— Пошли на улицу, — Артту наконец смилостивился. — Там подождём.
Маша, взяла с подоконника свою сумку и уныло поплелась за остальными.
Отвратительно и стыдно. Отвратительно от роли бессловесной тряпки. А стыдно оттого, что она не находила смелости встать и уйти от глумящейся компании прочь. До сих пор над ней никто не издевался так нагло и открыто, и Маша совершенно растерялась.
После сумрака академических коридоров в глаза ударил такой яркий солнечный свет, что Маша на несколько секунд непроизвольно зажмурилась. Когда она раскрыла глаза, около них уже стоял автомобиль Юсси.
— Привет. Где вы болтаетесь целый день?
Как всегда сверкая совершенно безумной улыбкой, Юсси по очереди переобнимался со всеми присутствующими и поинтересовался, когда музыканты наконец двинут в студию.
— Слушай, — Арчи повернулся к другу и почесал в затылке, — у нас культурное мероприятие запланировано.
— Какое? — тут же влезла Мия. — Театр или концерт? Мне кажется, ты одет не совсем подходяще.
— Я всегда одет подходяще, — и Арчи выразительно тряхнул живописной рваниной джинсов. — Кстати, у меня ощущение, что я что-то забыл. Так… Деньги, ключи, часы, карточка…
— Презервативы взял?
— Они всегда при мне, — самодовольно хмыкнул Артту и тут же спохватился: — А нахрена гондоны, если мы в кафе собрались?
— Ну, мало ли, — хохотнула Мия, — по-разному ведь бывает. Тем более, что твоя новая девушка выглядит просто потрясающе. Трудно даже представить, что она ходит в туалет, как все обыкновенные люди!
Маша почувствовала, как её щёки мучительно запылали.
— Так они самая подходящая пара, — Юсси влез в разговор.
Кажется, так красиво начавшаяся сказка грозила закончится отвратительным публичным насмехательством. И если издёвки девушек были закономерны и объяснимы, то насмешек от парней она просто не перенесёт.
— Джонни, помнишь, как мы были в Швеции, — и Юсси повернулся к Паркконену, — мы ещё нажрались и нас понесло на экскурсию в какой-то старинный замок?
— С Арчи такое может быть только по-пьяни, — смеясь, подтвердил Йоонас. — Помнишь, как нас оттуда выставили?
— Да мы с Аллу немного отстали. Но ты рассказывал, как Арчи попёрся в зал с доспехами, выхватил у латного рыцаря какую-то дудку и давай на ней играть. Мусолил-мусолил. То одним концом в рот засунет, то другим. А экскурсовод терпеливо так ждёт.
— Арчи её всю обслюнявил. Извозил в своё удовольствие, — давясь от смеха, подтвердил Йоонас.
— А экскурсовод дождался, — продолжил Юсси, — когда наш мелкий наиграется, и ласково так говорит: «Рыцарские доспехи было сложно и долго снимать, и чтобы экстренно справить малую нужду, пользовались — и указывает на эту дудочку — вот этим приспособлением».
Взрыв хохота, заглушил даже звук Арчиного автомобиля.
— Поехали, — кажется, что херра Куосманен ничуть не смутился. Удивительно, что даже из такого неоднозначного эпизода он умудрился сделать себе очередной мини-пиар. — Садись быстрее. Я есть хочу. Просто умираю, — и добавил совершенно невинным тоном, вызвав новую волну веселья: — И ещё поссать надо.
— До свидания, — обернулась Маша к улыбающемуся Юсси.
Интересно, он действительно понял, что она подверглась коллективному троллингу, или решил потрепаться просто так, ради прикольной истории?
— Возвращайтесь быстрее. — Юсси забрался в свой джип и махнул рукой. — Мы тебя ждём.
***
— Проходи, — и Арчи легонько подтолкнул Машу в спину, — не стесняйся.
— А почему так далеко?
— А кому понравится, когда над твоей головой целый день играют на гитаре или лупят в барабаны?
— Ой, — почти шёпотом заметила восхищённая Маша, — а я знаю, здесь клип Untouched снимали.
Её обида уже прошла. На Куосманена было трудно долго сердиться, тем более история Юсси так приподняла ей настроение, что Маша периодически хихикала всю дорогу. К тому же в кафе Арчи проявил поистине королевскую щедрость и ухаживал за Машей с необыкновенной галантностью.
— Как угадала? — поинтересовался Арчи.
— А в начале, где Олли уронил банку, хорошо видно обстановку, — Маша с интересом огляделась: — Ну, да. Жёлтые стены. Чёрные жалюзи. Здесь снимали. Ой, Светик, привет!
Девушки обнялись, и Светка потащила Машу вглубь большого помещения, сплошь заставленного аппаратурой.
— Ну? — Светка сняла с монитора бутылку минералки и выразительно посмотрела на Машу. — Было чего?
— Пока нет, — Маша деликатно пожала плечами, — целовались только, — и, не сдержавшись, расплылась в довольной улыбке.
— Пойдём. Олли и Алекси уже здесь, — Светка повела Машу к узкой металлической лестнице. — Они что-то хотят записать именно с тобой.
Парни нашлись в одной из аппаратных.
Олли вытанцовывал перед микрофоном. Он принимал красивые позы, как подобает глэм-рокеру, и распевал незнакомую Маше песню. Арчи и Йоонас уже успели занять диван, а идейный лидер «Чилдрен оф Бодом» выщипывал из гитары какой-то новый мотив, перебирая струны навороченным медиатором. Плектр был не обычный, куплен где-то на гастролях, и изображал череп с костями. Алекси задумчиво смотрел на струны, а когда муза исчезала, зажимал медиатор зубами и пялился на вытанцовывающего Олли. В те мгновения, когда Херман принимал наиболее вычурные позы, Аллу громко вздыхал, вытаскивал медиатор и принимался сочинять дальше.
— Не понимаю, как англоговорящие меломаны слушают музыку на английском, — Олли допел куплет и перевёл дыхание. — Это же ужасно — понимать всю тупость любимых песен. Дурацкая песня. Или вот, например, эта.
Олли запел, и в тот момент, когда он выдал какой-то особо громкий пассаж, раздался странный звук, и наступила тревожная тишина.
— Эй, ты чего? — Арчи машинально повернулся к Алекси, который неожиданно побледнел. — Что случилось?
— Я проглотил медиатор, — хрипло сообщил Алекси. — Что ржёте, придурки? Серьёзно!
— Как ты сумел? — отдуваясь и хихикая, Олли присел перед Лайхо на корточки. — В зубах, что ли, держал?
Аллу старательно закивал головой, пытаясь продемонстрировать, как это было.
— Воды! Скорей, — заорал Арчи, — дайте воды!
— Лучше пива, — прохрипел Алекси и потянулся за бутылкой.
Пиво не помогло. Лайхо продолжал сидеть, выпучив глаза и издавая странный хрип.
— Что он говорит? — спросил Арчи.
— Юсси позови, — просипел лидер Чилдренов и сделал такой жест, как будто собрался подписывать завещание. Йоонас помчался на поиски, а друзья сгрудились вокруг пострадавшего. Юсси влетел в комнату через секунду.
— Как это произошло?
— Как-как, — в состоянии паники передразнил Артту. — Не знаешь, как медиаторы глотают?
— Не пробовал, — честно признался Юсси, — я барабанщик!
— Да, — Арчи оглядел Вуори с ног до головы и покачал головой, — трудно тебе придётся с такой профессией.
Тем временем Алекси принял салатовый оттенок, сложил руки на животе и издал трагический хрип.
— Ты чего сипишь-то? — удивился Юсси. Он сел прямо на пол и попытался разжать Алексины руки. — Ты ж проглотил, а не задохнулся?
— Царапается, сука! — Алекси потыкал себя пальцем куда-то в район пупка. — Прямо в горле!
— Надо его по спине стукнуть, — предложил Олли. — Хорошенько между лопаток шарахнуть.
Алекси окинул накачанную фигуру солиста Локал бенд гневным взглядом и протестующе замычал.
— Он уже говорить не может, — запаниковал Юсси, — надо что-то делать!
— Я знаю. Надо ему корочку хлеба дать, — влезла Маша. — Мне бабушка говорила. Это помогает. Пропихнёт застрявшее в желудок.
Вскоре нашёлся пакетик ржаных сухариков, и глотатель медиаторов принялся за лечение.
Впрочем, когда сухари кончились, а умирающий схомячил поджаренные колбаски и маринованные огурцы, что Светка приготовила к ужину, все поняли, что такое лечение хоть и приятно, но малопродуктивно.
— А может, его за ноги потрясти? — задумчиво предложил Йоонас, когда Алекси скорчился и издал новый стон. — Тем более, ты лёгкий. Мы тебя с Арчи хорошенько тряхнём, он разом и выскочит.
Алекси, который не разделял силовых методов лечения, снова протестующие замычал.
— Что делать-то? — Растерянные друзья переглянулись между собой.
— А знаете, есть такой приём, чтобы выдавить застрявший кусок, — вспомнил Арчи, — как же его? Хай… Гай… Гейм.
— Хуймлиха, — подсказал Олли и, чувствуя себя специалистом, зачастил: — Надо посильнее надавить на живот. Обхватить пострадавшего и нажать на солнечное сплетение. Только это надо делать с силой. Боюсь, у меня не получится.
— Это у тебя-то, — фыркнул Юсси, гордо оглядел собственную атлетическую фигуру и едва заметно фыркнул.
— Нет, — заскромничал Олли, — тут большая сила нужна.
Снова воцарилась напряжённая пауза.
— Может быть, Гасу Липстику позвоним? — робко предложил Юсси.
Услышав имя барабанщика группы HIM, несчастный Алекси попытался упасть в обморок, а друзья снова пригорюнились.
— А может, подождём, когда он сам переварится? — через несколько минут спросил Арчи.
— Кто? — Йоонас удивлённо захлопал глазами.
— Ну не Лайхо же, — Арчи почесал белокурый затылок. — Если всё это дело Джеком Дэниэлсом отполировать, то точно переварится. Виски что хочешь растворит.
Услышав о таком виде лечения, Алекси радостно закивал.
— Подожди, я бутылку найду. Куда я её поставил?
Пока Арчи рыскал по студии в поисках заветного напитка, лицо Алекси несколько раз изменило окраску — начиная с призрачной зелени и заканчивая радостным солнечным румянцем. Чтобы снять нервное напряжение, участие в лечении приняли все. Как больному, Алекси досталась большая часть, и парни проводили исчезающее пойло дружными вздохами. Однако как только здоровенная бутыль опустела, Алекси схватился за живот и принялся стонать с новой силой. Где-то далеко дзынькнул звонок.
— Это мои пришли, — простонал Алекси, — откройте дверь.
Буквально через минуту в комнату дружно ввалились дети озера Бодом во главе с Янне Вирманом.
— Привет. Чем занимаетесь? — вошедшие обменялись рукопожатиями.
— У нас Алекси медиатор проглотил, — трагическим шёпотом сообщил Олли.
— Зачем? — изумился Янне, но посмотрел на лидера с явным уважением. Проглотить ничего больше, чем глоток пива, клавишнику пока не удавалось.
— Случайно получилось, — пояснил Херман. — Мы не хотели, — он скромно потупился, — просто я пел, а он испугался.
— Ничего себе ты поёшь, — ахнул Даниэль.
— Медиатор он проглотил, — передразнил безжалостный Янне и ехидно уточнил: — Хоть вкусно?
Алекси смерил хама высокомерным взглядом и гордо промолчал. Некоторое время все никто не издавал ни звука, пока херра Вирман не взял дело в свои многоопытные руки.
— Так-так… — Янне скинул куртку и с готовностью закатал рукава лонгслива: — Ну-ка, открой рот.
Алекси вздохнул и продемонстрировал язык.
— А ничего нет, — разочарованно протянул клавишник, пытаясь оттеснить всех остальных, кто заглядывал в горло Алекси из-за его спины. Он со знанием дела пощупал у Аллу лимфоузлы и даже оттянул вниз веки. — Ну, может, тогда подождать, когда он, это… выйдет естественным путём?
— Мы не можем ждать! — Юсси, Арчи и Олли дружно запротестовали. — У нас запись! Мы не можем без Алекси.
— И как ты будешь играть медиатором, который побывал там? — возмущённо возопил Арчи и показал глазами на задницу Лайхо.
— Да плюньте вы на него, — презрительно фыркнул Хенкка. Однако Лайхо бросил на гитариста такой взгляд, что несчастный едва не превратился в горстку пепла.
— Я вам свои подарю, — пробормотал Сеппяля. — Я медиаторы имел в виду, а не Алекси.
— Ну тогда вызовите врача. — Янне откатал рукава обратно и покачал головой: — Что-то он мне не нравится. Кажется, дело плохо.
Потекло время. Расширившаяся компания бесцельно бродила по студии, а умирающий Алекси спокойно умирал на диване, не забывая бросать на пустую бутыль печальные взгляды. Как и следовало ожидать, слухи в маленькой тусовке распространились моментально и обросли дикими подробностями. Пока друзья ждали приезда скорой помощи, всем начали поступать звонки и сообщения о том, что Алекси Лайхо сейчас находится при смерти в реанимации после того, как разбился, упав с высоты дивана, после того, как Юсси Вуори признался ему в тайной беременности.
Вскоре прибыла скорая помощь. Когда носилки загружали в автомобиль, Аллу сделал выразительный жест и громко простонал:
— Позвоните Келли…
После этого последовал длинный перечень, кого следует пригласить на поминки. Когда Аллу добрался до премьер-министра Финляндии, несчастного потребителя плектров доставили в больницу.
Когда молоденькая симпатичная докторша, цокая каблучками вышла в холл, там уже собралось около двадцати человек. Совершенно зелёный Алекси жался в углу дивана, а Янне Вирман заботливо обмахивал своего босса порножурналом.
— Здравствуйте. Я Ваш врач, Айно Матикайнен. Что случилось?
Все дружно начали объяснять, как Алекси проглотил медиатор, в то время как Лайхо отмалчивался и издавал невнятные стоны, больше похожие на пьяную икоту.
— Возможно, проблема не так страшна, — выслушав друзей, врач лукаво улыбнулась: — Мы, конечно, обследуем вашего друга. Но, возможно, делу может помочь простая клиз…
При намёке на известную процедуру Лайхо неожиданно подскочил.
— Только не это! — фальцетом заорал он, и дав в конце петуха, испуганно замолчал.
— Подождите, а это что?
Янне привстал со своего места, отложил импровизированный веер и потянул Алекси за край платка, которым была обмотана его шея.
— Это же медиатор! — клавишник Чилдренов медленно побагровел. — Мать твою… Это же твой долбаный медиатор!
Присутствующие растерянно замолчали, переводя взгляды с Алекси на потрясающего кулаками Янне.
Вирман нехорошо ухмыльнулся и зажал медиатор в пальцах:
— Сейчас ты у меня его сожрёшь!
***
— Ну, слава Богу, а то я уж думала, что Лайхо придётся разрезать, - рассмеялась Светка, — Всё! Идём.
Смеясь и передразнивая наиболее смешные моменты, девушки миновали длинный больничный коридор и вышли на улицу
— Свет, а, где в Хельсинки находится железнодорожный вокзал? А то я не знаю. Оба раза приезжала на автобусе.
— Нет ничего проще, — Светка поддёрнула свой рюкзачок и широким жестом охватила всю северную часть города, — сейчас по Булеварди дойдём до проспекта Маннергейма, а там рукой подать. А зачем тебе вокзал?
— Бабушка должна приехать.
— Зачем?
— За мной присмотреть. Как я в академию устроилась. Что за общежитие. Какие у меня будут друзья и соседи.
— Ты, что шутишь?
— Нет. Сама понимаю, что это выглядит несколько странно, но ничего не могу поделать.
Светка внимательно осмотрела подругу с головы до ног, хотела что-то сказать, но сдержалась и промолчала. Маша расшифровала этот многозначительный взгляд по-своему и, предсказуемо смутившись, виновато зачастила:
— Я всем ей обязана и не имею права разочаровывать.
Светка лишь передёрнула плечом.
— Я уже поняла, что ты девушка домашняя, но чтобы до такой степени, — она вздохнула и начала подробно описывать дорогу. — Смотри, пойдёшь по проспекту Маннергейма прямо. Дойдёшь до торгового центра... как его?
— Стокманн, — подсказала Маша.
— Не, дальше. А! Форум! Камппи будет слева, вокзал справа.
— А ты не можешь меня проводить? — жалобно попросила Маша. — А то я совсем не ориентируюсь.
— Да тут идти пять минут, даже при желании не заблудишься, — непритворно возмутилась Светка, — и во сколько поезд?
— В восемнадцать пятьдесят семь.
— А зачем ты так рано идёшь?
— Не знаю, — Маша попыталась скрыть замешательство. — Просто... волнуюсь немного.
— Бабушкиному приезду? — изумилась Светка. — Ну, я понимаю Арчи бы приехал, а то бабушка. Ты её боишься, что ли?
— Нет, что ты. Просто у нас такие отношения, — девушка замялась. — Я тебе потом расскажу.
— Ну, ладно, — Светка хмыкнула, — но в любом случае на вокзал идти слишком рано. Давай-ка лучше в студию вернёмся.
— Даже не знаю, - Маша предсказуемо смутилась. — А это удобно?
— Что значит неудобно? Вы ж там планировали что-то потрясающее делать, пока Лайхо медиатор не съел.
Девушки переглянулись и снова невольно рассмеялись.
— Всё пойдём, — Светка решительно перехватила Машу повыше локтя. — Не волнуйся, доставлю тебя до вокзала вовремя и в лучшем виде. А вот и Херман звонит, аж кипятком писает.
Когда девушки вернулись в студию, народу прибавилось и работа уже шла полным ходом. Маша, которая участвовала в процессе создания рок-музыки впервые, скромно остановилась у порога, ощущая нечто среднее между благоговением и скепсисом. Побывать в студии и посмотреть на процесс создания музыки для многих поклонников уже было бы необыкновенным подарком, а для неё меньше, чем за неделю, распахнулись створки рая и внезапно пропустили с святая святых.
Точно так же, как и служебная часть Тавастии, студия Children Of Bodom выглядела более, чем прозаично. В некоторой степени помещение походило на цех какого-нибудь завода, а огромные клубки кабелей и пульт звукорежиссёра лишь добавляли технического сходства. Значительную часть пространства занимала огромная ударная установка. Она была столь внушительных размеров, что создавала настоящую помеху для передвижения. Рядом — не менее внушительная стойка для гитар. Подвесная рамка микрофона, пульт, колонки. Пейзаж завершали два плюшевых дивана. И повсюду бесчисленные стаканчики из-под кофе, банки, пепельницы, а также листочки с нотами и пометками звукорежиссера.
Несмотря на то, что девушки вошли тихо, их появление заметили, и Олли сперва приложил палец к губам, а затем строго покачал головой. В студии царила сосредоточенная рабочая обстановка и сейчас было уже не до шуток. В отличие от зажигательного шоу, которое Мария недавно видела на сцене, процесс звукозаписи был долгим и нудным. Работой руководил Алекси, и процедура состояла в многочисленных проигрышах, повторениях и перепеваниях. В общем, в доведении мелодии до полного совершенства, как требовала гениальная чувствительность маэстро. Причём всё это прерывалось долгими въедливыми спорами, так как каждый норовил привнести в работу нечто своё.
— Где вы гуляете? Только тебя ждём, — Алекси махнул рукой и показал в сторону микрофонной рамки. — Для начала спой. Любое, что хочешь.
Маша ожидаемо покраснела. И даже не потому, что на неё с интересом уставилось несколько пар любопытных глаз, а потому, что она так позорно хотела сбежать. Удрать на вокзал, прикрывшись уважительной причиной и окончательно разрушить то, что пока даже не началось.
Она робко приблизилась к большому студийному микрофону и снова смутилась, на этот раз от нахальной раздевающей улыбки Юсси, который одновременно успевал крутить барабанные палки и пялиться на Машину грудь, туго обтянутую Светкиной голубой футболкой.
Для исполнения она выбрала Queen — The Show Must Go On. Достаточно сложную, но проникновенную балладу. Несмотря на смущение, Машин выбор не был первым попавшимся. Она знала о своём необычайном вибрато и запела не без ощущения некоторого бахвальства. И всё же первые аккорды ей дались с трудом. Нелегко было стоять посреди навороченной студии да ещё под пытливыми взглядами известных профессиональных певцов. Маша то и дело прижимала наушники к своей голове, хотя в этом не было никакой необходимости, то судорожно заправляла за ухо вылезшую прядь, то тяжело переступала с ноги на ногу, проклиная всю эту затею и всех заинтересованных парней вместе взятых.
Как ни странно её ободрил кивок Светки, которая пялилась не меньше, чем все остальные, и Маша постаралась сосредоточиться только на песне. Она покрутила головой, столкнулась взглядом с улыбающимся Арчи и поняла, что сейчас поёт только для него одного. Маша старалась петь так, как если бы они были наедине. Пела так, как если бы Мэй и Меркьюри определили тематику песни, руководствуясь её душевным смятением и нехитрой жизненной историей.
Когда смолк последний аккорд, Маша заметила, как Юсси и Алекси многозначительно переглянулись и еле сдержалась, чтобы не расплыться во весь рот до ушей.
— Хм, а, как ты это делаешь? — Светка сунула Маше в руку чашку кофе и с интересом посмотрела на её горло. — Ты спела таким низким голосом.
— Ну, да, — Маша передёрнула плечом, всё ещё чувствуя неприятную дрожь. — Я так могу.
Светка немного помолчала, поглядывая на Машу исподтишка, и затем осторожно поинтересовалась:
— Марусь, а ты сама-то что на счёт своего голоса думаешь? Вот окончишь Сибелку, получишь международный диплом. А потом?
— Не знаю, — Маша в очередной раз заметно смутилась и заюлила, пытаясь уйти от ответа. — Наверное, буду выступать с классическим репертуаром.
— Да? Это ты так решила?
— А почему тебя это так волнует? — в свою очередь поинтересовалась Маша. — Какая разница, кто решил.
— Значит, бабушка, — пригвоздила Сенья.
— Понимаешь, — Маша умоляюще сложила руки на груди, — ради меня бабушка от выгодного предложения отказалась. Ей предлагали учить детей из очень состоятельной семьи, а она решила обучать меня. Папа, чтобы заниматься моим воспитанием и не приводить в дом мачеху, перестал встречаться с одной очень хорошей женщиной.
— Полагаешь, что ты теперь им должна? — уточнила Светлана.
— Называй это, как хочешь, — Маша почувствовала, что начинает сердиться, — но я так запросто не могу всё бросить, махнуть хвостом и начать делать первое, что взбредёт в голову.
— Ты уже, — хихикнула Светка.
— По крайней мере, пока я сама не зарабатываю, то не имею права качать права. Между прочим, ради того, чтобы я училась, мои сдали отличную квартиру в центре города, а сами переехали в пригородную хрущёвку.
— Вот как? — Светка хитро сощурилась. — А это ничего, что в Финляндии всё образование бесплатное, в том числе и для иностранцев?
— Знаю, — огрызнулась Маша, — но содержать-то меня здесь надо. Папа и бабушка столько не зарабатывают.
— О, чём спорите? — около девушек неожиданно вырос Юсси и обратился к Марии: — Подойди, там тебя Алекси спрашивает.
— Да вот пытаюсь доказать, что за настоящую любовь платить не надо, — Светка перешла на финский и изложила ситуацию в нескольких красочных фразах, сдав уходящую Машу с потрохами.Когда девушка отошла на приличное расстояние, Юсси невольно рассмеялся и проводил её долгим задумчивым взглядом.
Мария перешагнула через огромную бухту кабеля, обогнула потёртый, местами прожжённый диван и, вся ёжась от смущения, приблизилась к молодым людям. Несмотря на восхищённую улыбку Арчи и одобрительные реплики Алекси, Маша чувствовала, что её мысли внезапно покатили по двум направлениям одновременно. Она машинально слушала комментарии Аллу и понимала, что смысл его слов до неё не доходит. Алекси что-то стрательно разжёвывал. Объяснял в каких местах надо взять выше, где ниже.
— Сможешь спеть вот это? — и Аллу подсунул Маше листок, исписанный крупным размашистым почерком.
— Эээ.. ну да.. конечно. Я попробую. Честно говоря, у меня для рок-партии голос не достаточно оптимизирован.
— Ты не торопись, если хочешь порепетируй. И ещё вот здесь. Как думаешь, тут надо в переменной тональности?
На какое-то мгновение Маша растерянно замолчала. Гармонию и тональность она знала на зубок. Считай, что начала петь и разговаривать одновременно. Но хоть бы раз в жизни кто-то поинтересовался её мнением. Даже в таком пустячном вопросе позволили выразить своё «хочу» хоть на малую толику.
— Я даже не знаю, — Маша начала привычно отнекиваться, — мне кажется, тебе видней.
— Да, но петь-то будешь ты, — и Алекси совершенно неожиданно разулыбался так радостно и широко, что Маше в какой-то момент показалось, что студия озарилась солнечным светом.
Его улыбка – добродушная, щедрая – настолько не вязалась с этим простым обыденным моментом, что Маша невольно заулыбалась в ответ. Алекси, которого она немного побаивалась, неожиданно понял, какой сейчас вывернул пласт слежавшихся комплексов и машинально потянулся за гитарой.
Он немного помедлил, видимо раздумывая, как лучше исполнить и наконец провел пальцами по струнам. Баллада была ожидаемо мрачная, исполненная какого-то злого торжества и пропитанная удивительно красивым исполнением. У Лайхо оказался очень красивый баритон самого низкого регистра, пронизанный чувственной хрипотцой.
Маша невольно заслушалась, чувствуя, что такой красивый рокочущий голос может рассказать гораздо больше, чем все взятые вместе слова. Аллу и сам вошел во вкус. Казалось, что слова его песни слились с её переживаниями, безжалостно вспарывая скрытые боления.
— Ты умеешь удивить, — негромко заметил Юсси после того, как Алекси замолчал. — Я столько лет понятия не имел, что ты можешь петь таким голосом.
— Да, ладно, — в свою очередь смутился Алекси, — надо же было как-то её уговорить.
— Какая переменная тональность? Вы о чём вообще? — внезапно влез Арчи. — Здесь надо в рыхлой.
— Заткнись, специалист, — беззлобно хохотнул Аллу и хлопнул в ладоши. — Поехали со второй цифры.
Маша взяла микрофон на этот раз уже уверенной рукой и, едва поднеся к губам, неожиданно почувствовала, что до смерти хочет участвовать в процессе. Обязательно стать полноправным участником, стать тем небольшим винтиком, значимым, важным, когда без него, такого крошечного и незначительного на вид, механизм работать не будет. Быть там, где её воспримут как самостоятельно взятую единицу, а не предмет собственных нереализованных амбиций. Ведь до сегодняшнего дня план действий был прописан столь ясно и чётко, что от его выверенной белизны начинало резать глаза. Даже о том факте, что её покорное послушание это даже не дань уважения старшим, а терзания совести, Маша предпочитала скромно умалчивать.
На самом деле, она чувствовала себя недостойной, и желание всегда и во всём угодить авторитарной бабушке, желание пожертвовать собой и пойти на уступки, было результатом страхов и сомнений. У неё никогда не было силы и уверенности. Маша почти всегда ощущала, что её личность ничего не значит, что на самом деле она живёт проблемами и достижениями бабушки и за такое самовольное распоряжение собственным уникальным голосом ей не будет снисхождения. И она была готова пойти на самопожертвование лишь бы заслужить одобрение. Всё, что с ней произошло за последние дни настолько выходило за рамки привычного, что в какой-то момент Маша даже почувствовала себя нездоровой. Впечатлений было так много, что она буквально захлёбывалась, но и её неожиданный дебют, и знакомство с рок-музыкантами, и, главное, такое упоительное, такое желанное место в их тусовке походили не просто на глоток свободы — они напоминали бунт. И Маша во, что бы то ни стало захотелось взбунтоваться, хоть раз в жизни сделать то, о чем она могла лишь робко фантазировать.
Но раздвоение желаний наступило в тот момент, когда Маша поняла, что восхищением, признанием, собственными желанием петь рок, пока ещё невнятным, но уже жгучим и настойчивым, придётся пожертвовать ради гордости и одобрения родственников. Осознание было столь неожиданным и столь неприятным, что всю дорогу до вокзала Маша угрюмо молчала, пытаясь отделить зёрна от плевел и прийти к какому-то компромиссному решению, которое устроило бы обе стороны.
Светка шла рядом, о чём-то беззаботно чирикая. Она, как и обещала, довела Машу до самого вокзала и остановилась около огромного полукруглого окна с часами посредине.
— Ну, дальше, надеюсь, сама найдёшь?
— Да, спасибо, — Маша благодарно кивнула. — А ты не останешься?
— Не, — Светка потрясла буйной белокурой копной волос и засмеялась, — думаю, что с парнями мне будет интереснее, чем с твой бабушкой. Извини.
Когда Маша уже повернулась в сторону тяжелых дубовых дверей, что вели к платформам, Светка неожиданно поинтересовалась:
— Ты же, вроде, у Арчи собралась жить? Как бабушке-то скажешь?
@темы: закончен, рок-музыканты, фанфики, Голос, психология, романтика, фанфики по финским группам, гэт, драма