читать дальше
Возвращаться в автобус было мучительно стыдно. Умом Маша отлично понимала, что её вины в произошедшем нет, но всё равно мучительно ёжилась от того, что произойдёт буквально через несколько минут. Избитая, грязная, в разорванной одежде, и это лишь часть проблемы. Неприятней было лишь то, что она стала центром конфликта, доставила массу беспокойства и даже вынудила организовать поиски, хотя совершенно этого не заслуживала.
Несмотря на мечтательность и тепличность, своё место в компании Маша оценивала адекватно. На данный момент, она отметилась лишь необычным голосом, пока не внеся ничего более полезного. Выпад с её поисками был довольно рискованным, грозя от неприятностей с местной полицией и заканчивая опозданием на фестиваль. Отвратительней было лишь то, что она не смогла оценить Арчи по достоинству, всё ещё цепляясь за его душную и откровенную настырность в плане постельных утех: после дождливого вечера в его квартире, они так и находились в состоянии затянувшейся конфронтации. Маша отлично понимала, какое количество трусов слетело только от одного взгляда этого белокурого дырокола, и в тот момент ей стало особенно противно, что восторженный флёр от встречи с талантом без всякого перехода сменился полуголыми обжиманиями на пустынном пляже. Именно в тот вечер, Маше стало невыносимо противно от самой себя, когда она, неисправимый романтик, позволила перетираться с первым попавшимся, пусть и талантливым, но донельзя наглым парнем. То, что произошло сегодня, смещало акценты в сторону. Похоже, что хвалёная Машина чувствительность дала сбой, и вопрос отсутствия у Артту к ней чувств, неожиданно попал под сомнение.
— Ну как, жива? — Светка вылетела из автобуса, словно вихрь, и, стиснув Машу в объятиях, закружила вокруг себя. — Я уже думала, что придётся обращаться в полицию.
— Ой, — Маша невольно пискнула, — осторожно, больно.
— Господи, да тебя избили, — Светка всплеснула руками. — Ничего себе, как тебя изваляли!
— Всё в порядке, — Маша вздохнула. — Простите меня, я доставила столько хлопот. Это было ужасно, меня никогда в жизни не били.
— Я же тебя ещё в Тавастии предупреждал, — Артту вышел из автобуса вслед за Сеньей, — это фанатки, а они могут.
Маша поспешно закрыла рот, не понимая, как оценивать это вроде бы правильное, но в тоже время неуместное замечание. Арчи хмурился, и Маша трусовато притихла, ожидая, что их интимное противостояние сейчас закончится обличительным скандалом.
— Всё, поднимайтесь, — Олли махнул рукой, — в автобусе поговорите.
Парни, что дружно высыпали на улицу, начали подниматься в салон.
— Стой, — Арчи зачем-то присел на корточки, и Мария не успела опомниться, как оказалась у него на плече.
— Ай, — от удивления и неожиданности она смогла лишь восторженно ахнуть, — ты меня уронишь!
— Захлопнись, — Куосманен ощутимо хлопнул её по заднице и поволок в самый дальний конец салона.
— Раздевайся, — Арчи снял с Маши тяжёлую косуху и, заметив, что она принадлежит Юсси, откинул её с сторону с нескрываемым раздражением, — Сенья сейчас поищет какие-нибудь шмотки.
Светка принесла чистые лосины с футболкой и присела рядом на корточки.
— Где тебя нашли?
— В лесу, недалеко от деревни.
— Отстань от неё, — Арчи привлёк Машу к себе, и она устало опустила голову на его плечо. Произошедшее уже слегка притупилось, дрожь отступила, и на её место пришла огромная всепоглощающая слабость. Мария почувствовала, что усталый мозг настойчиво требует отдыха.
— Отстань, — повторил Арчи, — потом поговорите. Видишь — она устала.
Маша слабо улыбнулась. Как она могла быть так несправедлива к Арчи? Он такой внимательный, так трогательно о ней заботится. Ну а то, что он так настойчиво к ней пристаёт, лишь говорит о том, что он молодой здоровый парень с естественными здоровыми запросами, и она ему, несомненно, очень нравится.
— Скажи «спасибо» Алекси и Юсси.
— В смысле, — сонно пробубнила Маша, — я уже их поблагодарила.
— Это Вуори с Лайхо настояли на поисках...
— Юсси интересуют только твои вокальные данные, — внезапно перебил Арчи.
Светка осеклась и несколько секунд смотрела на Артту, не произнося ни слова.
— Вот, как? — наконец, ледяным тоном осведомилась она. — А ты ничего не перепутал?
— Что-то не так? — уже сквозь сон, пробормотала Маша. — Ребята, простите меня, я пока ничего не понимаю. Давайте потом поговорим.
— Хорошо, — кивнула Светка, — поговорим, если всё благополучно не забудется к утру.
— А что с Юсси не так? — Маша уютно подтянула колени и обхватила Арчи поперёк тела. — он же меня искать поехал...
— Ему интересен только твой голос, всё остальное пофиг, — даже сквозь сон Мария почувствовала, что Артту начинает закипать. — Понятное дело, хочет бабла по-лёгкому срубить. Вообще, такое ощущение, что твой комфорт и желания интересны только мне.
Сенья встала и, довольно сухо, заметила:
— Если хотите остаться, перебирайтесь на верхнюю полку: Олли приболел — температура — я хочу его уложить. Не волнуйтесь, там классно. Всё! Убирайтесь отсюда.
Маша, словно зомби, доплелась до запасной верхней полки и, не открывая глаз, полезла наверх. Арчи подтолкнул её в спину, проконтролировал, чтобы она не грохнулась, и удалился куда-то к парням. Олли и Светка с кучей вкусняшек и пледов разместились на их месте.
Оказавшись наверху, Маша на какое-то время встрепенулась. До сих пор слово «турбас» было для неё лишь сухим определением, обозначением передвижного дома, в котором рок-музыканты путешествуют от одного концерта к другому. Это и был дом, даже скорее микромир со своими законами и порядками, втиснутыми в совсем небольшое, порой даже не очень уютное пространство. То место, где проходила большая часть жизни музыкантов. Симбиоз из творческого процесса и алкогольного угара, скрипов и стонов скоростных потрахушек, скуки по дому и непреодолимой тяги к новым впечатлениям.
Турбас Реклесс Лав был если и не очень новым, то вполне уютным, а верхняя полка действительно поражала воображение: просторная кровать с бортиком, куча разноцветных подушек, и роскошный стеклянный потолок, в который заглядывало розоватое вечернее небо. Мария отлично помнила Светкин рассказ о путешествии в Швецию, когда она провела первую ночь с Олли, на этой самой полке. А выглядел рассказ более, чем романтично: мчащийся сквозь ночь автобус, ледяной зимний ветер, бесконечная ночь на груди любимого и сладкий утренний сон после долгого нежного соития.
— Я даже не заметила как день пробежал, — Маша осторожно вытянулась вдоль стены, всё ещё чувствуя боль во всём теле.
— Ложись, — Арчи неожиданно вырос около полки и положил голову на сложенные руки. — то, что с тобой произошло, это ужасно. Знаешь, если бы ни моя настойчивость, никто бы не поехал искать.
— Честно говоря, я так ничего и не поняла, — Маша осторожно дотронулась до его руки. — Так это ты настоял?
— Конечно, — Артту подтянулся на руках и пристроился рядом с Машей, — двигайся ближе. Так удобней? Хочешь ещё одну подушку?
— Мне и так хорошо, — Мария счастливо улыбнулась, вытягиваясь рядом с Арчи. Немного помолчали.
— Что там происходит? — Артту перегнулся через бортик и с интересом заглянул на нижнюю полку.
Светка и Олли уже успели затянуть шторку, и невнятную возню нарушало лишь Светкино ворчанье, да эротическое пыхтение Косунена.
— Херман, перестань целоваться, у меня тоже насморк. Я сейчас задохнусь.
— У кого сопли, тот снизу.
— Хорошо-хорошо, — отозвалась Светка, — только не надо вытирать нос об мою футболку.
— Апч-хии!
— Будь здоров, но не смей больше чихать. Не смей чихать, я тебе говорю. Особенно после моей кремации.
— Апч-хии! Я не могу снизу, — взмолился Олли, — у тебя духи очень едкие, у меня аллергия.
— Ты же сам захотел. Ты из меня черепаху сделаешь, я твои метр девяносто не переживу. Перестань обижаться, я ж не виновата, что ты такой здоровый.
— Я сейчас уйду.
— Не уходи, давай поцелую твой носик, мерзкий сопливый шнобель. И губки. Ну, так и быть, шейку тоже. И сисечку, и животик. А это ещё что? Зачем ты подсовываешь эту штуку? Олли, прекрати снимать лосины!
— Это совсем не то, что ты думаешь.
— Как не то? Ой, и вправду коленка!
На полке тяжело завозились под дружное хихиканье остальных.
— Ты бессердечная, нельзя так с больным человеком.
— Кто бессердечная? Я бессердечная?!
Снова послышалась неторопливая возня.
— Олли, опять ты мне что-то подсовываешь? Ах, это маринованная мидия. Да не хочу я, мерзость какая. Как твои сопли, только со вкусом минтая.
— Тогда давай сделаем это?
— Нет, я не хочу трахаться. Прекрати, ты своими намёками мне уже все трусы порвал. Вот только не надо говорить, что стаканчик Джека, и мои трусы как рукой снимет.
— Мы тихонечко!
— Господи, святые угодники. Зачем ты раздеваешься? Стоп, это же мои трусы. Да, мои кружевные трусы.
— Нет, мои!
— Как это твои? Почему они кружевные?
—Они не кружевные! — неожиданно рявкнул Олли. — Они обычные.
— Всё-всё. Я поняла! Они не кружевные, ты просто хотел вырезать из них снежинку. Эй, вы там, прекратите ржать! Успокойтесь и дайте людям спокойно потрахаться!
— С твоей подругой не соскучишься, — Арчи вернулся в прежнее положение и небрежно подсунул свою руку Маше под голову.
— Спина болит просто ужасно. Наверное, синяк будет.
— Давай посмотрю.
Маша села и, повернувшись спиной, задрала футболку.
— Подожди, сейчас крючки расстегну, — Арчи проворно расстегнул застёжку бюстгальтера. — Да, довольно большой.
— Поцелуй меня, — Маша смутилась собственного желания, но отступать было поздно.
Арчи только этого и ждал. Через секунду Маша почувствовала тяжесть его тела. Арчи быстренько стянул майку и плотно прижался своим животом к Машиному паху. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Мария отвела с его округлого полудетского лица прилипшую прядь волос.
— Слушай, я больше не могу, — Арчи уткнулся лицом в Машин изгиб шеи. — У меня яйца, наверное, фиолетовыми стали.
— Ты меня любишь? — Маша погладила его обнажённую спину.
— Я тебя хочу, — простонал Артту. — Правда, больше не могу.
Маша почувствовала, как рука Арчи провела по её бедру, забралась под кромку трусиков и дотронулась до тёплых сомкнутых губ.
— Меня никто так долго не мучил, — буквально прохныкал Артту, — уже болит всё.
— Что, прямо здесь? — Маша краем глаза посмотрела вниз.
Олли и Светка, похоже, угомонились, зато все остальные сидели на двух соседних полках, и что-то энергично обсуждали.
— Арчи, милый, я не могу. Правда, не могу, — взмолилась Мария. — Ну как мы будем, при всех?
— Ладно, давай попозже, — Арчи нехотя отодвинулся в сторону. — Но ночью я к тебе приду, — кокетливо пообещал он и полез вниз с полки.
Турбас мирно гудел. Мимо мелькали белые шары освещения и зелёные кроны деревьев, внизу монотонно переговаривались парни, у водителя по радио играла какая-то ненавязчивая мелодия. Маша и не заметила, как уснула. Она проснулась глубокой ночью, когда было уже по-настоящему темно, и в стеклянном потолке то и дело мелькали пронзительные сполохи фонарей.
— Блин, как здесь тесно, — Арчи устроился у Маши за спиной и обхватил свободной рукой так, что её грудь оказалась в его ладони. — Давай помогу раздеться? — предложил он.
Это уже напоминало рассказ Сеньи, и Маша осторожно кивнула, чувствуя, как сердце томительно-сладко бухнуло в пятки. Арчи в считанные мгновения освободил Машу от одежды и, перевернув на бок, плотно прижался к её попе эрегированным членом.
— Ну, давай, дорогая, — шепнул он, — уже все спят. Мы быстренько.
— Арчи, Mene jouseen¹! — где-то внизу разворчался Юсси. — Твоя жопа висит над проходом, только попробуй грохнуться!
— Huoranpenikka², — выругался Артту, — заткнись уже.
— Арчи, миленький, я так не могу. Прости меня, я дейсвтительно не могу.
— Ладно. Спи уже, — Арчи обречённо вздохнул. — Спокойной ночи!
А вот утро у Маши наступило рано и несколько необычно.
— Машунь, — над полкой внезапно выросла взлохмаченная Светкина голова, — ты уже не спишь?
— Не сплю, а что?
— А твой Артурчик?
— Спит.
— Ладно. Спускайся сюда.
— Зачем?
— Давай, давай. Возьми мою ночнушку, голая поди.
Маша немного смутилась и приняла из Светкиных рук белую сорочку на тонюсеньких бретельках.
— Что-то случилось?
— Ага, случилось. Давай перелезай через своё чудо и пошли, только тихо.
Маша неловко перебралась через спящего Артту. Он разметался почти по всей поверхности кровати, вынудив Машу невольно сдвинуться к самому окну. Во сне он выглядел по-детски трогательным, и от его знаменитой вспыльчивости не осталось и следа.
— Как ты? Пришла в себя?
— Да, более или менее. Хотя, боюсь, что запомню это приключение на всю свою жизнь.
— Тебе Арчи ночью что-нибудь говорил?
— Ну, что я ему нравлюсь, — Маша засмущалась, — что ему со мной хорошо...
— Однако искать он тебя не поехал, — вздохнула Светка.
Маша несколько минут смотрела на Светку и молчала. Наконец встрепенулась и поинтересовалась совсем на другую тему:
— А ты чего меня разбудила?
— Сейчас узнаешь, — и Светка втащила Машу в небольшой отсек, отведённый под туалет и умывальную.
— Подставляй подол.
— Зачем? — изумилась Мария.
— Делай что тебе говорят, — и Сенья начала собирать с полок разнообразные зубные пасты. — Ух ты, у Пепки чёрная! Так! А это что? Нет, ментоловая не подойдёт — холодить будет. Не стой как памятник, грей их пока, к себе прижми.
— А зачем греть? — Маша уже догадалась, что задумала неугомонная Светка, и осторожно хихикнула.
— Чтобы паста не холодила, иначе разбудить можно. О, пена для бритья! Берём! Всё, пошли!
Светка осторожно миновала тамбур кухни и, словно мышка, присела на край кровати Пепе:
— Тш-ш-ш, мой маленький. Сейчас мы тебе усы нарисуем. Пышные! Красивые! Будешь у нас мсье Портос!
Маша еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос, когда Сенья вывела гитаристу Реклессов огромные курчавые усы.
— Ну всё, пошли моего разрисуем.
— Может, не надо, — усомнилась жалостливая Маша, — Олли всё-таки приболел.
— Больные по три раза за ночь не трахаются, — отрезала Светка. — У него и сейчас стояк. Не веришь, посмотри сама, — и Сенья сделала движение, как будто собралась откинуть с Олли одеяло.
— Не надо, — застеснялась Маша, — я же всё слышала.
— Так, сейчас я ему брови и очки подрисую! — Светка погрузилась в творческий процесс. — Ух ты, ну прямо Брежнев получился. Иди, Хессу раскрашивай, а я посмотрю, кто у нас здесь.
Маша послушно кивнула и на цыпочках направилась к постели Макса.
— Твою мать, а это что за гости? - удивилась Сенья. — Ну, Йоонаса я опознала, а это ещё кто? Батюшки, Вуори. Он что, с вечера остался?
— Они что-то с Арчи вчера обсуждали, — шепнула Маша. — Свет, Хессу шевельнулся.
— Ась? — Светка оторвалась от созерцания спящего гитариста «Санта Крус». — Что там у Хессу шевельнулось? Так, что бы с Йоонасом такого сделать? О, гитару ему пририсую.
— Тише, — предостерегла Мария, — а то сейчас проснётся. И ты неправильно рисуешь — надо шесть струн, а у тебя четыре. Это бас-гитара.
— Плевать, — отмахнулась Светка, — хоть арфа. Побудет басистом.
— А Юсси мы тоже будем разрисовывать? — на всякий случай поинтересовалась Маша.
— Конечно. Жаль он на животе спит. Ну ничего, я ему задницу раскрашу. Давай, стягивай с него трусы. Ладно, я сама, ничего доверить нельзя. Так, домик, солнышко, ещё цветочек.
— Ты солнышку лучики забыла пририсовать, — совершенно серьёзно заметила Маша, — это уже луна, а не солнце.
— Кто у нас ещё остался? — войдя во вкус, поинтересовалась Мария, когда Светка закончила рисовать на заднице Вуори эпическое полотно «Утро в турбасе».
— Посмотри сама, — отмахнулась Сенья.
— Арчи и Ялле, — отозвалась Маша.
— Ух, что я сейчас с Арчи сделаю, — Светка самодовольно потёрла руки, — ради него всё затеяла. Будет знать, как врать!
— Ага, а можно ещё второго водителя разрисовать, пока он спит, — подсказала Маша.
— Ох, девки, — пожилой водитель от души усмехнулся в густые усы, — парни проснутся, будет вам. Между прочим, в автобусе вода кончилась, через пару километров заправка — надо будет набрать, а пока нет ни капли.
— Атас, — Светка шмыгнула на место рядом с водителем и благообразно сложила руки на коленях, — Хессу проснулся. Ой, и Пепе тоже.
Через несколько минут турбас наполнился потягушками, сочным зеванием и, чуть позже, ненормальным истерическим ржанием. В конце концов на последней полке, под горой пледов, зашевелился Арчи. Маша и Светка едва сдержались, когда Куосманен, являя собой олицетворение недовольства, спустился на пол. Несколько минут он никак не мог понять, почему одногруппники и гости буквально подыхают со смеху, а Пепе вообще чуть не валится с полки. Наконец, Артту догадался посмотреться в зеркало.
— Кто это сделал? — обиженно проныл он.
— Он, — и пальцы Маши и Светки одновременно ткнули в сторону водителя.
— Какой креативный человек, — Юсси, который не знал, смеяться ему или размазать хулиганок по стене, поглядел в сторону водителя. — Это же надо, остановил турбас среди ночи на трассе и измазал всех пассажиров зубной пастой.
Комментарий к 10.
¹ — пошёл ты!
² — сукин сын.
Возвращаться в автобус было мучительно стыдно. Умом Маша отлично понимала, что её вины в произошедшем нет, но всё равно мучительно ёжилась от того, что произойдёт буквально через несколько минут. Избитая, грязная, в разорванной одежде, и это лишь часть проблемы. Неприятней было лишь то, что она стала центром конфликта, доставила массу беспокойства и даже вынудила организовать поиски, хотя совершенно этого не заслуживала.
Несмотря на мечтательность и тепличность, своё место в компании Маша оценивала адекватно. На данный момент, она отметилась лишь необычным голосом, пока не внеся ничего более полезного. Выпад с её поисками был довольно рискованным, грозя от неприятностей с местной полицией и заканчивая опозданием на фестиваль. Отвратительней было лишь то, что она не смогла оценить Арчи по достоинству, всё ещё цепляясь за его душную и откровенную настырность в плане постельных утех: после дождливого вечера в его квартире, они так и находились в состоянии затянувшейся конфронтации. Маша отлично понимала, какое количество трусов слетело только от одного взгляда этого белокурого дырокола, и в тот момент ей стало особенно противно, что восторженный флёр от встречи с талантом без всякого перехода сменился полуголыми обжиманиями на пустынном пляже. Именно в тот вечер, Маше стало невыносимо противно от самой себя, когда она, неисправимый романтик, позволила перетираться с первым попавшимся, пусть и талантливым, но донельзя наглым парнем. То, что произошло сегодня, смещало акценты в сторону. Похоже, что хвалёная Машина чувствительность дала сбой, и вопрос отсутствия у Артту к ней чувств, неожиданно попал под сомнение.
— Ну как, жива? — Светка вылетела из автобуса, словно вихрь, и, стиснув Машу в объятиях, закружила вокруг себя. — Я уже думала, что придётся обращаться в полицию.
— Ой, — Маша невольно пискнула, — осторожно, больно.
— Господи, да тебя избили, — Светка всплеснула руками. — Ничего себе, как тебя изваляли!
— Всё в порядке, — Маша вздохнула. — Простите меня, я доставила столько хлопот. Это было ужасно, меня никогда в жизни не били.
— Я же тебя ещё в Тавастии предупреждал, — Артту вышел из автобуса вслед за Сеньей, — это фанатки, а они могут.
Маша поспешно закрыла рот, не понимая, как оценивать это вроде бы правильное, но в тоже время неуместное замечание. Арчи хмурился, и Маша трусовато притихла, ожидая, что их интимное противостояние сейчас закончится обличительным скандалом.
— Всё, поднимайтесь, — Олли махнул рукой, — в автобусе поговорите.
Парни, что дружно высыпали на улицу, начали подниматься в салон.
— Стой, — Арчи зачем-то присел на корточки, и Мария не успела опомниться, как оказалась у него на плече.
— Ай, — от удивления и неожиданности она смогла лишь восторженно ахнуть, — ты меня уронишь!
— Захлопнись, — Куосманен ощутимо хлопнул её по заднице и поволок в самый дальний конец салона.
— Раздевайся, — Арчи снял с Маши тяжёлую косуху и, заметив, что она принадлежит Юсси, откинул её с сторону с нескрываемым раздражением, — Сенья сейчас поищет какие-нибудь шмотки.
Светка принесла чистые лосины с футболкой и присела рядом на корточки.
— Где тебя нашли?
— В лесу, недалеко от деревни.
— Отстань от неё, — Арчи привлёк Машу к себе, и она устало опустила голову на его плечо. Произошедшее уже слегка притупилось, дрожь отступила, и на её место пришла огромная всепоглощающая слабость. Мария почувствовала, что усталый мозг настойчиво требует отдыха.
— Отстань, — повторил Арчи, — потом поговорите. Видишь — она устала.
Маша слабо улыбнулась. Как она могла быть так несправедлива к Арчи? Он такой внимательный, так трогательно о ней заботится. Ну а то, что он так настойчиво к ней пристаёт, лишь говорит о том, что он молодой здоровый парень с естественными здоровыми запросами, и она ему, несомненно, очень нравится.
— Скажи «спасибо» Алекси и Юсси.
— В смысле, — сонно пробубнила Маша, — я уже их поблагодарила.
— Это Вуори с Лайхо настояли на поисках...
— Юсси интересуют только твои вокальные данные, — внезапно перебил Арчи.
Светка осеклась и несколько секунд смотрела на Артту, не произнося ни слова.
— Вот, как? — наконец, ледяным тоном осведомилась она. — А ты ничего не перепутал?
— Что-то не так? — уже сквозь сон, пробормотала Маша. — Ребята, простите меня, я пока ничего не понимаю. Давайте потом поговорим.
— Хорошо, — кивнула Светка, — поговорим, если всё благополучно не забудется к утру.
— А что с Юсси не так? — Маша уютно подтянула колени и обхватила Арчи поперёк тела. — он же меня искать поехал...
— Ему интересен только твой голос, всё остальное пофиг, — даже сквозь сон Мария почувствовала, что Артту начинает закипать. — Понятное дело, хочет бабла по-лёгкому срубить. Вообще, такое ощущение, что твой комфорт и желания интересны только мне.
Сенья встала и, довольно сухо, заметила:
— Если хотите остаться, перебирайтесь на верхнюю полку: Олли приболел — температура — я хочу его уложить. Не волнуйтесь, там классно. Всё! Убирайтесь отсюда.
Маша, словно зомби, доплелась до запасной верхней полки и, не открывая глаз, полезла наверх. Арчи подтолкнул её в спину, проконтролировал, чтобы она не грохнулась, и удалился куда-то к парням. Олли и Светка с кучей вкусняшек и пледов разместились на их месте.
Оказавшись наверху, Маша на какое-то время встрепенулась. До сих пор слово «турбас» было для неё лишь сухим определением, обозначением передвижного дома, в котором рок-музыканты путешествуют от одного концерта к другому. Это и был дом, даже скорее микромир со своими законами и порядками, втиснутыми в совсем небольшое, порой даже не очень уютное пространство. То место, где проходила большая часть жизни музыкантов. Симбиоз из творческого процесса и алкогольного угара, скрипов и стонов скоростных потрахушек, скуки по дому и непреодолимой тяги к новым впечатлениям.
Турбас Реклесс Лав был если и не очень новым, то вполне уютным, а верхняя полка действительно поражала воображение: просторная кровать с бортиком, куча разноцветных подушек, и роскошный стеклянный потолок, в который заглядывало розоватое вечернее небо. Мария отлично помнила Светкин рассказ о путешествии в Швецию, когда она провела первую ночь с Олли, на этой самой полке. А выглядел рассказ более, чем романтично: мчащийся сквозь ночь автобус, ледяной зимний ветер, бесконечная ночь на груди любимого и сладкий утренний сон после долгого нежного соития.
— Я даже не заметила как день пробежал, — Маша осторожно вытянулась вдоль стены, всё ещё чувствуя боль во всём теле.
— Ложись, — Арчи неожиданно вырос около полки и положил голову на сложенные руки. — то, что с тобой произошло, это ужасно. Знаешь, если бы ни моя настойчивость, никто бы не поехал искать.
— Честно говоря, я так ничего и не поняла, — Маша осторожно дотронулась до его руки. — Так это ты настоял?
— Конечно, — Артту подтянулся на руках и пристроился рядом с Машей, — двигайся ближе. Так удобней? Хочешь ещё одну подушку?
— Мне и так хорошо, — Мария счастливо улыбнулась, вытягиваясь рядом с Арчи. Немного помолчали.
— Что там происходит? — Артту перегнулся через бортик и с интересом заглянул на нижнюю полку.
Светка и Олли уже успели затянуть шторку, и невнятную возню нарушало лишь Светкино ворчанье, да эротическое пыхтение Косунена.
— Херман, перестань целоваться, у меня тоже насморк. Я сейчас задохнусь.
— У кого сопли, тот снизу.
— Хорошо-хорошо, — отозвалась Светка, — только не надо вытирать нос об мою футболку.
— Апч-хии!
— Будь здоров, но не смей больше чихать. Не смей чихать, я тебе говорю. Особенно после моей кремации.
— Апч-хии! Я не могу снизу, — взмолился Олли, — у тебя духи очень едкие, у меня аллергия.
— Ты же сам захотел. Ты из меня черепаху сделаешь, я твои метр девяносто не переживу. Перестань обижаться, я ж не виновата, что ты такой здоровый.
— Я сейчас уйду.
— Не уходи, давай поцелую твой носик, мерзкий сопливый шнобель. И губки. Ну, так и быть, шейку тоже. И сисечку, и животик. А это ещё что? Зачем ты подсовываешь эту штуку? Олли, прекрати снимать лосины!
— Это совсем не то, что ты думаешь.
— Как не то? Ой, и вправду коленка!
На полке тяжело завозились под дружное хихиканье остальных.
— Ты бессердечная, нельзя так с больным человеком.
— Кто бессердечная? Я бессердечная?!
Снова послышалась неторопливая возня.
— Олли, опять ты мне что-то подсовываешь? Ах, это маринованная мидия. Да не хочу я, мерзость какая. Как твои сопли, только со вкусом минтая.
— Тогда давай сделаем это?
— Нет, я не хочу трахаться. Прекрати, ты своими намёками мне уже все трусы порвал. Вот только не надо говорить, что стаканчик Джека, и мои трусы как рукой снимет.
— Мы тихонечко!
— Господи, святые угодники. Зачем ты раздеваешься? Стоп, это же мои трусы. Да, мои кружевные трусы.
— Нет, мои!
— Как это твои? Почему они кружевные?
—Они не кружевные! — неожиданно рявкнул Олли. — Они обычные.
— Всё-всё. Я поняла! Они не кружевные, ты просто хотел вырезать из них снежинку. Эй, вы там, прекратите ржать! Успокойтесь и дайте людям спокойно потрахаться!
— С твоей подругой не соскучишься, — Арчи вернулся в прежнее положение и небрежно подсунул свою руку Маше под голову.
— Спина болит просто ужасно. Наверное, синяк будет.
— Давай посмотрю.
Маша села и, повернувшись спиной, задрала футболку.
— Подожди, сейчас крючки расстегну, — Арчи проворно расстегнул застёжку бюстгальтера. — Да, довольно большой.
— Поцелуй меня, — Маша смутилась собственного желания, но отступать было поздно.
Арчи только этого и ждал. Через секунду Маша почувствовала тяжесть его тела. Арчи быстренько стянул майку и плотно прижался своим животом к Машиному паху. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Мария отвела с его округлого полудетского лица прилипшую прядь волос.
— Слушай, я больше не могу, — Арчи уткнулся лицом в Машин изгиб шеи. — У меня яйца, наверное, фиолетовыми стали.
— Ты меня любишь? — Маша погладила его обнажённую спину.
— Я тебя хочу, — простонал Артту. — Правда, больше не могу.
Маша почувствовала, как рука Арчи провела по её бедру, забралась под кромку трусиков и дотронулась до тёплых сомкнутых губ.
— Меня никто так долго не мучил, — буквально прохныкал Артту, — уже болит всё.
— Что, прямо здесь? — Маша краем глаза посмотрела вниз.
Олли и Светка, похоже, угомонились, зато все остальные сидели на двух соседних полках, и что-то энергично обсуждали.
— Арчи, милый, я не могу. Правда, не могу, — взмолилась Мария. — Ну как мы будем, при всех?
— Ладно, давай попозже, — Арчи нехотя отодвинулся в сторону. — Но ночью я к тебе приду, — кокетливо пообещал он и полез вниз с полки.
Турбас мирно гудел. Мимо мелькали белые шары освещения и зелёные кроны деревьев, внизу монотонно переговаривались парни, у водителя по радио играла какая-то ненавязчивая мелодия. Маша и не заметила, как уснула. Она проснулась глубокой ночью, когда было уже по-настоящему темно, и в стеклянном потолке то и дело мелькали пронзительные сполохи фонарей.
— Блин, как здесь тесно, — Арчи устроился у Маши за спиной и обхватил свободной рукой так, что её грудь оказалась в его ладони. — Давай помогу раздеться? — предложил он.
Это уже напоминало рассказ Сеньи, и Маша осторожно кивнула, чувствуя, как сердце томительно-сладко бухнуло в пятки. Арчи в считанные мгновения освободил Машу от одежды и, перевернув на бок, плотно прижался к её попе эрегированным членом.
— Ну, давай, дорогая, — шепнул он, — уже все спят. Мы быстренько.
— Арчи, Mene jouseen¹! — где-то внизу разворчался Юсси. — Твоя жопа висит над проходом, только попробуй грохнуться!
— Huoranpenikka², — выругался Артту, — заткнись уже.
— Арчи, миленький, я так не могу. Прости меня, я дейсвтительно не могу.
— Ладно. Спи уже, — Арчи обречённо вздохнул. — Спокойной ночи!
А вот утро у Маши наступило рано и несколько необычно.
— Машунь, — над полкой внезапно выросла взлохмаченная Светкина голова, — ты уже не спишь?
— Не сплю, а что?
— А твой Артурчик?
— Спит.
— Ладно. Спускайся сюда.
— Зачем?
— Давай, давай. Возьми мою ночнушку, голая поди.
Маша немного смутилась и приняла из Светкиных рук белую сорочку на тонюсеньких бретельках.
— Что-то случилось?
— Ага, случилось. Давай перелезай через своё чудо и пошли, только тихо.
Маша неловко перебралась через спящего Артту. Он разметался почти по всей поверхности кровати, вынудив Машу невольно сдвинуться к самому окну. Во сне он выглядел по-детски трогательным, и от его знаменитой вспыльчивости не осталось и следа.
— Как ты? Пришла в себя?
— Да, более или менее. Хотя, боюсь, что запомню это приключение на всю свою жизнь.
— Тебе Арчи ночью что-нибудь говорил?
— Ну, что я ему нравлюсь, — Маша засмущалась, — что ему со мной хорошо...
— Однако искать он тебя не поехал, — вздохнула Светка.
Маша несколько минут смотрела на Светку и молчала. Наконец встрепенулась и поинтересовалась совсем на другую тему:
— А ты чего меня разбудила?
— Сейчас узнаешь, — и Светка втащила Машу в небольшой отсек, отведённый под туалет и умывальную.
— Подставляй подол.
— Зачем? — изумилась Мария.
— Делай что тебе говорят, — и Сенья начала собирать с полок разнообразные зубные пасты. — Ух ты, у Пепки чёрная! Так! А это что? Нет, ментоловая не подойдёт — холодить будет. Не стой как памятник, грей их пока, к себе прижми.
— А зачем греть? — Маша уже догадалась, что задумала неугомонная Светка, и осторожно хихикнула.
— Чтобы паста не холодила, иначе разбудить можно. О, пена для бритья! Берём! Всё, пошли!
Светка осторожно миновала тамбур кухни и, словно мышка, присела на край кровати Пепе:
— Тш-ш-ш, мой маленький. Сейчас мы тебе усы нарисуем. Пышные! Красивые! Будешь у нас мсье Портос!
Маша еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос, когда Сенья вывела гитаристу Реклессов огромные курчавые усы.
— Ну всё, пошли моего разрисуем.
— Может, не надо, — усомнилась жалостливая Маша, — Олли всё-таки приболел.
— Больные по три раза за ночь не трахаются, — отрезала Светка. — У него и сейчас стояк. Не веришь, посмотри сама, — и Сенья сделала движение, как будто собралась откинуть с Олли одеяло.
— Не надо, — застеснялась Маша, — я же всё слышала.
— Так, сейчас я ему брови и очки подрисую! — Светка погрузилась в творческий процесс. — Ух ты, ну прямо Брежнев получился. Иди, Хессу раскрашивай, а я посмотрю, кто у нас здесь.
Маша послушно кивнула и на цыпочках направилась к постели Макса.
— Твою мать, а это что за гости? - удивилась Сенья. — Ну, Йоонаса я опознала, а это ещё кто? Батюшки, Вуори. Он что, с вечера остался?
— Они что-то с Арчи вчера обсуждали, — шепнула Маша. — Свет, Хессу шевельнулся.
— Ась? — Светка оторвалась от созерцания спящего гитариста «Санта Крус». — Что там у Хессу шевельнулось? Так, что бы с Йоонасом такого сделать? О, гитару ему пририсую.
— Тише, — предостерегла Мария, — а то сейчас проснётся. И ты неправильно рисуешь — надо шесть струн, а у тебя четыре. Это бас-гитара.
— Плевать, — отмахнулась Светка, — хоть арфа. Побудет басистом.
— А Юсси мы тоже будем разрисовывать? — на всякий случай поинтересовалась Маша.
— Конечно. Жаль он на животе спит. Ну ничего, я ему задницу раскрашу. Давай, стягивай с него трусы. Ладно, я сама, ничего доверить нельзя. Так, домик, солнышко, ещё цветочек.
— Ты солнышку лучики забыла пририсовать, — совершенно серьёзно заметила Маша, — это уже луна, а не солнце.
— Кто у нас ещё остался? — войдя во вкус, поинтересовалась Мария, когда Светка закончила рисовать на заднице Вуори эпическое полотно «Утро в турбасе».
— Посмотри сама, — отмахнулась Сенья.
— Арчи и Ялле, — отозвалась Маша.
— Ух, что я сейчас с Арчи сделаю, — Светка самодовольно потёрла руки, — ради него всё затеяла. Будет знать, как врать!
— Ага, а можно ещё второго водителя разрисовать, пока он спит, — подсказала Маша.
— Ох, девки, — пожилой водитель от души усмехнулся в густые усы, — парни проснутся, будет вам. Между прочим, в автобусе вода кончилась, через пару километров заправка — надо будет набрать, а пока нет ни капли.
— Атас, — Светка шмыгнула на место рядом с водителем и благообразно сложила руки на коленях, — Хессу проснулся. Ой, и Пепе тоже.
Через несколько минут турбас наполнился потягушками, сочным зеванием и, чуть позже, ненормальным истерическим ржанием. В конце концов на последней полке, под горой пледов, зашевелился Арчи. Маша и Светка едва сдержались, когда Куосманен, являя собой олицетворение недовольства, спустился на пол. Несколько минут он никак не мог понять, почему одногруппники и гости буквально подыхают со смеху, а Пепе вообще чуть не валится с полки. Наконец, Артту догадался посмотреться в зеркало.
— Кто это сделал? — обиженно проныл он.
— Он, — и пальцы Маши и Светки одновременно ткнули в сторону водителя.
— Какой креативный человек, — Юсси, который не знал, смеяться ему или размазать хулиганок по стене, поглядел в сторону водителя. — Это же надо, остановил турбас среди ночи на трассе и измазал всех пассажиров зубной пастой.
Комментарий к 10.
¹ — пошёл ты!
² — сукин сын.
@темы: закончен, юмор, эротика, рок-музыканты, фанфики, Голос, психология, романтика, фанфики по финским группам, гэт, драма