читать дальше
Маша проснулась рано. На улице ещё было темно и свет фонарей отражался на потолке жидковатым жёлтым пятном. Арчи тихонько сопел рядом, бессовестно подмяв под себя почти всё одеяло. Энергичный и деятельный днём, он спал удивительно крепко и порой, что бы вытащить Артту из объятий Морфея, приходилось прилагать немало усилий. Иногда, Маше даже приходилось прислушиваться к его дыханию, что бы удостовериться в том, что херра Куосманен жив.
Маша осторожно повернулась на бок. Правая рука немилосердно заныла. Так и есть. Арчи спал, плотно придавив её плечо лбом, словно хотел забодать. Упёртый баран. Замашки лидера не покидали его даже во сне. Маша невольно улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается всепоглощающая нежность. Дурацкое чувство щенячьего восторга, откровенно отнимающее у неё не только гордость, но и весь здравый смысл.
Маша, с тысячью предосторожностей, высвободила затёкшую руку. Подсунула вместо себя подушку. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Артту даже не шелохнулся. Провела кончиками пальцев по тёплой и колючей щеке с розовым следом от одеяла. Странное сочетание полу-ребёнка полу-мужчины. Её личный барометр счастья и успеха.
Маша прихватила задиристый подбородок и невесомо поцеловала в переносицу. Пушистые совершенно девчачьи ресницы смешно пощекотали губы. Необычные глаза, с приопущенным внутренним уголком, говорящем о жажде первооткрывателя, на секунду дрогнули.
— Спи! — повелительно, даже в полусне, приказал Арчи и пробормотал ещё, что-то невнятное. Грузно заворочался и повернулся к Маше спиной, плотно впечатывая свой зад в её тёплый пах.
Она приобняла его за плечи.
Кто бы мог подумать, ещё несколько месяцев назад она даже не помышляла о том, что станет подругой известного рок-музыканта. Что будет работать в студии с ним наравне. Станет значимым человеком в проекте. Его совершенно фантастический подарок на Новый год, сдвинул окаменевший пласт комплексов. После того, как Арчи привёз её контракт на работу в составе Санта Круз, всё вдруг неожиданно пришло в движение. Оказалось, что Юсси и Алекси тоже давно созрели для совместной работы. И последние недели Маша судорожно раздиралась между учёбой и двумя репетиционными точками. Впрочем, выполнив миссию пионера, Арчи по отношению к ней, снова впал в тупую невозмутимость.
Загореться идеей и зажечь огонь для других для Артту было гораздо важнее, чем довести дело до конца. Рутинные обязанности, последовательность и педантичность никогда не были его сильными чертами. Напор, кратковременное мощное усилие, поиск цели и разведка боем, а дальше он начинал скучать, но Маше было довольно и этого. Она умела довольствоваться малым. Совершенно счастливая, она уютно прижималась к любимому телу, машинально прокручивая в голове небольшой отрывок песни, которую ей предстояло спеть вместе с Олли.
Взять выше или ниже? Может быть, исполнить в другой вокальной технике? Пожалуй, это было бы интересно. Попробовать на полтона ниже, углубить и округлить звучание, как учила бабушка. У Олли хорошо поставленный лирический тенор, но порой он бывает неоправданно визглив, последние аккорды следовало бы смягчить. Впрочем, возможно такая острота звука это дань рок-н-ролльному звучанию. Да, хорошо бы посоветоваться с бабушкой. Она разбирается в таких тонкостях несомненно лучше.
«А почему с бабушкой? — уже погружаясь в сладкое марево утреннего сна, подумала Маша. — Она же ничего не знает. Я ей ничего не рассказывала.»
Мысли стали мешаться. Появились картинки осеннего озера Бодом, возле, которого почему-то располагался её Петербургский дом. Бабушка стояла на балконе и махала удаляющейся лодке рукой. Вот она приподнимается на цыпочках, чтобы видеть Машу лучше. Балкон внезапно дёргается и без всякого звука, обрушивается вниз. Бабушка исчезает в клубах каменной пыли, но падает почему-то Маша. Она почувствовала, что стремительно летит вниз и тут-же сильно вздрогнула всем телом.
Маша на секунду открыла глаза. Сердце бешено билось.Присниться же такое. Она поплотнее перехватила Арчи поперёк тела и снова закрыла глаза.
На самом деле, Маша отлично понимала, что моральная дилемма встала перед ней в полный рост. Если до сих пор, её невнятное положение в группе позволяло закрывать на проблему глаза, то закорючка поставленная под договором, расставила приоритеты по своим местам. Мария понимала, что стала жертвой чужих амбиций, что даже собственная бабушка считает её дурочкой и никто не понимает хода её мыслей. О том, что она буквально удрала в Финляндию от тотальной опеки, догадывалась только одна Светка. И даже то, что она не проявляла к учёбе должного интереса тоже было вполне закономерно. От позорного изгнания из академии её удерживало то, что произошло с The Local Band в Тавастии. Маша, наконец, приняла, что её голос это действительно Божий дар и он может найти применение, которое доставит ей радость.
То, что сделал для неё Арчи было едва ли не больше, чем всё то, что сделала бабушка. Ведь он всего навсего дал ей хорошего пинка. Позволил понять то, что мечты могут оказаться материальными. Она впервые в жизни отважилась принять решение и такой поступок был для Арчи всё-равно, что дышать, а для Маши стал целой эпохой внутренних перемен. Да порой он был феерически груб и беспардонен, они ссорились и конфликтовали, но Маша была готова стать «голосящей» рок-певицей, кривляться на сцене и заводить беснующихся подростков, чем оказаться заложницей бабушкиных планов.Но момент, когда можно было отделаться лёгким испугом, покаяться и повиниться или даже свалить часть вины на Артту, миновал и приближался час расплаты. Отвертеться или уладить дело миром, уже не представлялось возможным, впрочем, как и найти, какой-нибудь нелепый компромисс Истина была очевидна. Маша придумывала тысячу предлогов, что бы успокоить собственную совесть, а правильное решение всё не давалось. Она не могла подвести или разочаровать теперь уже не только бабушку, но и Артту. И ясно было только одно, что самооценка наконец-то затронута и её личные ставки в этой интриге достаточно высоки.
Во второй раз из объятий сна, Машу выхватил пронзительный телефонный звонок. Ворвался прямо в мозг, вспарывая невнятно-тревожную муть сновидения, прилипчивым и визгливым сигналом. Телефон Артту елозил по ковру словно живой, исходя мелодией Mötley crüe — Home Sweet Home. Ещё плохо соприкасаясь с реальностью, Маша машинально отодвинула кричащий телефон ногой и пошатываясь пошлёпала в туалет. Вопль Арчи едва не свалил её с унитаза. Она машинально вцепилась в полотенцесушитель, обожглась о трубу и тоненько охнула.
Арчи вломился в ванную комнату ещё полусонный. Лохматый, в одном носке. Он замотался в отвоёванное одеяло на манер римской тоги, при этом позабыв прикрыть первичные половые признаки. Артту двигался на ощупь, так-как глаза его были закрыты и едва не грохнулся, запнувшись о порожек ванной комнаты.
— Собирайся, — рявкнул он и принялся искать у себя ширинку, — у нас через сорок минут поезд.
— Куда? — Мария машинально подвинулась на унитазе в сторону, — кто это звонил?
— Олли. Мы едем в Петербург, — Арчи совершил свои дела не открывая глаз и удовлетворённо заметил, — никогда ещё не ссал на брудершафт!
— Давай быстрей уже.
— Я косуху не могу найти.
— Куда ты её вчера повесила?
— Я не помню.
— Мать тебя не так родила, — вопил Арчи, судорожно метаясь между спальней и кухней, — за, что мне такое наказание. Надевай, что-то другое. Быстрей. Полчаса осталось.
— Я хочу косуху. А, может, не поедем никуда? — Маша осмелилась высказать своё пожелание и тут же пожалела.
— Да ты, ебанулась, родное сердце? — Артту выволок Машу на лестничную площадку и загремел ключами.
— Захлопнись. Я сказал едем, значит едем.
— А почему Олли так поздно позвонил?
— Да откуда я знаю.
Молодые люди опрометью выскочили из подъезда. Их уже ожидало такси.
— Не дай Бог опоздаем.
— Арчи, я ничего не понимаю, — взмолилась Маша, — Концерт в Петербурге у Reckless Love, а мы то зачем едем?
Она всё же решилась задать так интересующий её вопрос и снова пожалела о своём любопытстве.
— ПОТУСОВАТЬСЯ! — Арчи рявкнул ей прямо в ухо и не взирая на присутствие водителя, цапнул за грудь, — просто хорошо провести время. Ты ж сама ныла, что бабушку с отцом давно не видела. Чего ещё надо?
Оскальзываясь на подмороженном граните вокзальной площади, Арчи и Маша вбежали в гулкий просторный зал и тут же налетели на Reckless Love, которые тусовались около своих инструментов.
— Кому пришла идиотская идея ехать поездом, — Арчи плюхнулся на ближайшую скамейку и запустил пятерню в нечёсанную гриву, — а ты бы ещё попозже позвонил.
— Я в девять набрал. Поезд в десять. Куда ещё позже? — совершенно серьёзно ответил Олли, — не опоздали же.
— Пошли, — Хессу махнул рукой, — поезд уже подали.
В отличии от радостно-возбуждённых музыкантов, Светка выглядела сонной и шлёпала позади всех с самым кислым видом. Обычно любое, даже самое незначительное, путешествие повергало её в состояние радостного возбуждения. Но сегодня Светкино привычное настроение дало сбой.
Маша немного отстала от Артту и поравнялась с подругой.
— Мы с тобой даже не поздоровались.
— Угу, — вместо приветствия промычала Светка. — Как дела?
— Вчера репетировали весь день.
— В студии?
— Неа. Дома.
— Знаю я ваши репетиции, — мрачно съязвила Светка, — смотри не забеременей.
— Нет, мы правда репетировали. А ты чего такая злая?
— Ну, кто-то репетирует, кто-то по концертам разъезжает, а я к любимому братику в тюрьму.
Маша смущенно кивнула и не зная, как реагировать на столь прямолинейный ответ и решила промолчать.
— Да, что ж за день сегодня такой, — разворчалась Сенья, когда они подошли с обтекаемой красно-серой гармошке состава, — почему платформа такая низкая. Грехи мои тяжкие, подсадите уже, кто-нибудь!
Олли подтолкнул Светку в тамбур и запрыгнул следом. Маша поднялась вслед за Олли. Молодые люди живо погрузили инструменты в багажную клеть и уже через несколько минут вся компания расположилась за двумя соседними столиками.
— Автобусом надо было ехать, — продолжала ворчать Светка, — ни ноги не вытянуть, не подремать — всю дорогу пограничники будут ходить. И даже в туалет надо идти с паспортом.
На её реплику никто не обратил внимания и Светка обиженно отвернулась к окну, закутавшись в косуху Хермана, которая смотрелась на её хрупком теле, как парус на муравье. Маша понимала её состояние и оставила подругу в покое, тем более, что её вниманием полностью завладела поездка в поезде Аллегро. До сих пор она добиралась до Финляндии автобусом и, как всё новое, скоростной состав вызвал вполне объяснимый интерес. Впрочем, изучение светло-серого интерьера заняло не более пяти минут и Маша переключилась на гораздо более привлекательный объект. Херра Куосманен успел вытащить из чемодана свежую рубашку, тщательно умыться и теперь со страдальческой физиономией возюкал массажной щёткой по волосам.
— Давай уже, — снисходительно протянула Маша, любуясь своим возлюбленным, — не дёргай так, без волос останешься.
Арчи, с явным облегчением, всучил щётку Маше и едва не замурлыкал, когда она начала распутывать его осветлённые кудри.
— Нашли место, где парикмахерскую открывать, — фыркнул Олли.
— Это из-за тебя. Ты б ещё за пятнадцать минут до отправления позвонил, — огрызнулся Арчи, — я не позавтракать, ни причесаться не успел.
— У меня в кофе волос, — возмутился Олли.
— Какой?
— Что значит какой? — удивился Херман. — А какая разница?
— Это он к тому, что лучше в кофе волос длинный и прямой, чем короткий и кучерявый, — спошлила Светка. Она высунула нос из-под куртки. — Я тоже хочу кофе, вы всё-равно ведь спать не дадите.
Маша закончила расчёсывать Арчи и он тут же взъерошил волосы ладонью.
— Скоро граница, — Сенья констатировала факт по русски, — Машка, хватит Лосяшем любоваться. Дай сюда расчёску и сядь поближе.
Финляндский вокзал встретил путешественников небольшим дождём в перемешку со снегом и мерным гулом голосов и машин. Родной ни с чем не сравнимый звук. Своебразный шум из гудения поездов, шуршания машин и главное родной речи, который давал бесподобное ощущение того, что она, наконец-то, дома.
Грохот удаляющейся электрички, живо напомнил Маше, что теперь папа и бабушка живут за городом и они вполне могут пересечься прямо здесь. Мысль внезапно оказалась неприятной. Не смотря на то, что возвращение в родной город было упоительным, Маша почему-то вспомнила о внезапном приезде бабушки, когда та устроила в её вещах обыск. Утренний невнятный и тревожный сон имел своё продолжение.
Её протест по прежнему был тихий, но вполне отчётливый. Как сказали бы в былые времена тлетворное влияние Запада дало свои результаты. Машино недовольство не только не сгладилось, наросло. Унизительный эпизод требовал сатисфакции. И она непроизвольно поморщилась от досады.
Почему-то именно сейчас Маша невольно вспомнила Светкино предположение, что она боится свою бабушку. Самым натуральным образом. И сейчас вскрывалось, то, что этот позорный факт действительно доминирует над всеми остальными. Признание самой себе оказалось настолько противным, что она невольно поёжилась, чувствуя, как настроение стремительно рвануло к абсолютному нулю.
— Эй, чего скисла? — Арчи довольно сильно хлопнул Машу по заду, — очнись, детка, становится жарко! Whoa! Penis sign for my sunrise.
Он промурлыкал строчку из песни Reckless Love — Hot и Олли вместе с Пепе и Ялле дружно подпели «You can feel it growing up in your pants», моментально создавая вокруг себя нахально-бесшабашную обстановку.
— Нас ждут, — Светка покрутила головой и заприметив небольшой микроавтобус, что стоял возле выездных ворот, махнула рукой, — пошли уже.
— Певцы, — буркнула она, когда молодые люди ушли вперёд, — такую пошлятину мог только Херман написать. Я не Лермонтов, не Пушкин, я простой поэт Кукушкин. Одной рукой стихи пишу, другой рукой мудя чешу!
Маша непроизвольно хохотнула и почему-то подумала, что ещё несколько месяцев назад произнести слово «член», в присутствии бабушки, могла бы только под страхом смертной казни.
— Догоняем, — Светка подхватила свой рюкзачок, — а то сейчас потеряемся.
Девушки поравнялись с музыкантами и Маша взяла Арчи под руку. Не смотря на холодную погоду она была в своей тонкой косухе и казаках, а ветер трепал длинные распущенные волосы.
На них обращали внимание и Маша почувствовала какое-то детское, даже немного смешное бахвальство, пройтись в группе известных рок-музыкантов. Как у некоторых женщин случается почти маниакальная любовь к мужчинам в форме, для Маши внешний вид рокеров был такой же безобидной аддикцией, возможностью соприкоснуться с той пресловутой «Красотой во мраке», которая всегда была рискованным балансом на грани.
Маша шла рядом с Артту и любовалась собой со стороны. Вот все идут и ахают. «Какая девушка! Кто она такая? Прямо рок-звезда!» Ей очень хотелось быть именно такой и она стоически боролась с ветром, который забирался под её скромную девчоночью курточку из кожи молодой клеёнки. Но самостоятельная жизнь и пребывание в другой стране действительно пошли ей на пользу. Маша перестала стесняться своего скромного внешнего вида, стала уверенней, раскованней. И, задрав голову от своих радужных фантазий, она едва не пролетела мимо бабушки и отца.
— Машуня, — изумлённый возглас бабушки, сорвался в какой-то петушиный хрип, — почему ты не предупредила, что приедешь?
Последовавшая немая сцена оказалась почище, чем в бессмертной комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». Бабушка и отец несколько долгих секунд рассматривали свою дочь и внучку так, словно видели впервые. По прежнему тощенькая, с нежным бесцветным личиком и такими же тонкими воздушными волосами, тем не менее, одетая, как и подобает молодой рокерше в чёрную кожаную курточку, в щегольских сапожках, с умопомрачительным начёсом, который только что в поезде соорудила Светка, она выглядела на редкость вольнодумно и в тоже время стильно и со вкусом.
— Просто так получилось. Я сама не ожидала.
Состояние паники, которое охватило её в первое мгновение немного улеглось. Маше удалось взять себя в руки, тем более, что Арчи, который шёл рядом, весьма галантно подхватил её под локоть и уважительно раскланялся с родственниками. Подонок, он только одним движением брови умел повернуть беседу в нужном ему направлении.
— Почему ты в таком виде?
Бабушка ответила на светский поклон Арчи и перешла на английский язык.
— Вы совершенно правы, так и не уговорил её одеться теплее, — Арчи моментально размотал со своей шеи толстый, связанный косам шарф и ловко намотал Маше на шею, — всё-таки ещё зима.
— Это твои друзья? — бабушка всё ещё не могла прийти в себя и оглядела молодых людей подозрительным взглядом. Разумеется интеллигентное воспитание никогда бы не позволило ей устроить разнос Маше публично, но лицо бабушки приняло угрожающий бурый оттенок.
Скорее всего, и Арчи вместе со Светкой, выглядящие, как дурашливые дети и участники Reckless Love, которые по возрасту уже считались молодыми мужчинами, для бабушки все они выглядели, как пресловутые представители прослойки низкого социального статуса, малообразованные и не имеющие моральных ценностей. Проще говоря гопники.Те люди о которых она отзывалась с холодным высокомерным презрением. Нечто среднее между исполнителями дворовых песен и блатного шансона, которые по мнению бабушки вообще не имели отношения к музыке.
Она удивленно смотрела на компанию, не в силах осознать, что все наветы на её внучку были не так далеки от истины. В свою очередь, Маша понимала, что спалилась так глупо, что отрицать очевидное просто не имело смысла.
— Да, мы приехали в Петербург на концерт, — ответила Маша, — это ребята из группы Reckless Love, они играют в стиле глэм-металл, а мы просто с ними за компанию.
— Глэм…что? — бабушка едва не подавилась, — никогда не слышала о таком направлении.
— Это было модно в 80 годы, — негромко подсказал отец.
Бабушка снова молча осмотрела честную компанию.
— Не молчи. Скажи ей, что это такие большие скрипки, — чуть слышно шепнула Светка и кивнула на гитары, — а одеты так странно, мол в поезде напали хулиганы и заставили переодеться в эту нелепую и неприличную одежду.
— Иди ты, — так же шёпотом огрызнулась Маша, — нашла время шутить.
— К сожалению, не знаю будет ли у нас время погулять по городу. Я очень давно мечтал побывать в Санкт-Петербурге. Очень надеюсь, что Мария покажет мне самые известные достопримечательности.
Маша пребывала в такой растерянности, что не сразу обратила внимание, что Арчи уже успел взять проблему в свои руки и сейчас общался с бабушкой самым интеллигентым образом.
Засранец успел сообщить, что его полное имя Артту Онни Алекси Куосманен, что он закончил академию Сибелиуса Лукио по классу гитары и только всепоглощающая любовь к рок-музыке не позволила ему стать стать таким гениальным исполнителем, как Джузеппе Сарти или Карло Каноббио. Что на досуге он поигрывает старинные испанские сюиты и является преданным поклонником изумительного вокального таланта Марии. Что он до сих пор совершенствует свои знания и помогает Маше репетировать те классические оперные партии, где требуется звучание гитары. Reckless Love, что стояли рядом, почтительно кивали в знак подтверждения и давились от смеха. Гениальными исполнителями Арчи были Guns N’ Roses и Mötley Crüe. На досуге он пил пиво, лапал девок и мог сыграть, что-нибудь из Led Zeppelin, а совершенствовал мастерство разве, что соревнуясь с Алекси Лайхо.
— Всего хорошего, — вежливо раскланялся Арчи, — да, я непременно напомню Марии, чтобы она Вам позвонила, до свидания.
— Иди уже, певица гениальная, — шикнул он, когда они отдалились на безопасное расстояние и так шлёпнул Машу по заду, что она едва не грохнулась на ступеньки выхода.
— Какой нахальный молодой человек, — сухо заметила бабушка, когда компания молодых людей исчезла за автоматическими дверями выхода, — вне всякого сомнения эта финская барышня Мия Пуумалайнен была абсолютно права.
— Что за Мия Пуумалайнен? — рассеянно поинтересовался Юрий Павлович, провожая дочь взглядом. — Лично мне показалось, что Машка абсолютно счастлива.
— Не важно. Потом расскажу, — отмахнулась бабушка, — просто одна девушка из Машиной академии, которая жаждет справедливости. Какой, однако, этот Артту самовлюблённый. И похоже, что ловелас. Это он её соблазнил. Не сомневаюсь, что Машка с ним и сейчас спит.
— Мама, — не смотря на мягкий неконфликтый характер, отец все же возмущённо передёрнул плечами, — что ты такое говоришь. Сейчас не те времена и в том, что Маша встречается с молодыми людьми нет ничего предосудительного.
— Ни в её случае. Она слишком слабохарактерна и нелепа, ничего не знает о жизни и быстро окажется на спине.
Юрий Павлович хотел было возразить, что вся Машина неуверенность в себе, старомодность и нелепость ни, что иное, как результат тоталитарного воспитания собственной матери, но промолчал. Он лишь посмотрел в сторону выхода нежным, восторженным взглядом и заметил:
— Возможно ты и права, но она влюблена, она повзрослела. Стала такая самостоятельная, независимая. Уверенность в себе появилась. Это так радует моё отцовское сердце.
— Глупости, — бабушка начала раздражаться, — я повторяю. Ни в её случае.
— Ну, конечно, сейчас ты скажешь, что Мария неблагодарная, непомнящая добра девчонка. Наивная и глупая. Скажешь, что твои усилия пошли прахом.
— Разумеется, скажу. Ни с её характером водить такие компании и жить такой жизнью. И дело даже не в Машином голосе, хотя и в нём тоже. Её увлечение, как влюблённость.Флёр очарования пройдёт. Она поймёт, что влезла не в своё дело.
— Откуда ты знаешь, какое дело Машино, а какое нет? — устало возразил отец, — ты всю жизнь пыталась подстроить её под себя. Пыталась заставить делать, то, что интересно только тебе. Ты хоть раз спросила чего хочет сама Маша. Ты же не можешь прожить жизнь за неё.
— Наивная и сентиментальная банальщина, — сурово перебила бабушка, — к тому же её голос это уникальный дар, а всякий уникальный дар, данный природой и Богом, не может принадлежать одному человеку. Такой голос это достояние всего мира.
— Мама, ты сама и говоришь эту самую высокопарную и наивную банальщину. Демагогия. Она должна жить своей независимой жизнью. Учится тому, что ей интересно. Дружить с кем хочется. Гулять, ходить на концерты. Влюбляться. В конце концов, пусть даже спать, но с тем с кем ей нравится. Отпусти её уже.
— Ты так говоришь, потому, что мужчина, — бабушка привычно топнула ногой, — это никакая не самостоятельность, а просто желание угодить этому парню. Ты полагаешь она способна принимать умные решения? Ничего подобного. Она просто идёт на поводу у более сильного и, в данном случае, более предприимчивого. Но я уверена, что Маша быстро потеряет свои шоры, когда этот красивый мальчик отступиться от неё при первой же серьёзной проблеме.
Маша проснулась рано. На улице ещё было темно и свет фонарей отражался на потолке жидковатым жёлтым пятном. Арчи тихонько сопел рядом, бессовестно подмяв под себя почти всё одеяло. Энергичный и деятельный днём, он спал удивительно крепко и порой, что бы вытащить Артту из объятий Морфея, приходилось прилагать немало усилий. Иногда, Маше даже приходилось прислушиваться к его дыханию, что бы удостовериться в том, что херра Куосманен жив.
Маша осторожно повернулась на бок. Правая рука немилосердно заныла. Так и есть. Арчи спал, плотно придавив её плечо лбом, словно хотел забодать. Упёртый баран. Замашки лидера не покидали его даже во сне. Маша невольно улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается всепоглощающая нежность. Дурацкое чувство щенячьего восторга, откровенно отнимающее у неё не только гордость, но и весь здравый смысл.
Маша, с тысячью предосторожностей, высвободила затёкшую руку. Подсунула вместо себя подушку. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Артту даже не шелохнулся. Провела кончиками пальцев по тёплой и колючей щеке с розовым следом от одеяла. Странное сочетание полу-ребёнка полу-мужчины. Её личный барометр счастья и успеха.
Маша прихватила задиристый подбородок и невесомо поцеловала в переносицу. Пушистые совершенно девчачьи ресницы смешно пощекотали губы. Необычные глаза, с приопущенным внутренним уголком, говорящем о жажде первооткрывателя, на секунду дрогнули.
— Спи! — повелительно, даже в полусне, приказал Арчи и пробормотал ещё, что-то невнятное. Грузно заворочался и повернулся к Маше спиной, плотно впечатывая свой зад в её тёплый пах.
Она приобняла его за плечи.
Кто бы мог подумать, ещё несколько месяцев назад она даже не помышляла о том, что станет подругой известного рок-музыканта. Что будет работать в студии с ним наравне. Станет значимым человеком в проекте. Его совершенно фантастический подарок на Новый год, сдвинул окаменевший пласт комплексов. После того, как Арчи привёз её контракт на работу в составе Санта Круз, всё вдруг неожиданно пришло в движение. Оказалось, что Юсси и Алекси тоже давно созрели для совместной работы. И последние недели Маша судорожно раздиралась между учёбой и двумя репетиционными точками. Впрочем, выполнив миссию пионера, Арчи по отношению к ней, снова впал в тупую невозмутимость.
Загореться идеей и зажечь огонь для других для Артту было гораздо важнее, чем довести дело до конца. Рутинные обязанности, последовательность и педантичность никогда не были его сильными чертами. Напор, кратковременное мощное усилие, поиск цели и разведка боем, а дальше он начинал скучать, но Маше было довольно и этого. Она умела довольствоваться малым. Совершенно счастливая, она уютно прижималась к любимому телу, машинально прокручивая в голове небольшой отрывок песни, которую ей предстояло спеть вместе с Олли.
Взять выше или ниже? Может быть, исполнить в другой вокальной технике? Пожалуй, это было бы интересно. Попробовать на полтона ниже, углубить и округлить звучание, как учила бабушка. У Олли хорошо поставленный лирический тенор, но порой он бывает неоправданно визглив, последние аккорды следовало бы смягчить. Впрочем, возможно такая острота звука это дань рок-н-ролльному звучанию. Да, хорошо бы посоветоваться с бабушкой. Она разбирается в таких тонкостях несомненно лучше.
«А почему с бабушкой? — уже погружаясь в сладкое марево утреннего сна, подумала Маша. — Она же ничего не знает. Я ей ничего не рассказывала.»
Мысли стали мешаться. Появились картинки осеннего озера Бодом, возле, которого почему-то располагался её Петербургский дом. Бабушка стояла на балконе и махала удаляющейся лодке рукой. Вот она приподнимается на цыпочках, чтобы видеть Машу лучше. Балкон внезапно дёргается и без всякого звука, обрушивается вниз. Бабушка исчезает в клубах каменной пыли, но падает почему-то Маша. Она почувствовала, что стремительно летит вниз и тут-же сильно вздрогнула всем телом.
Маша на секунду открыла глаза. Сердце бешено билось.Присниться же такое. Она поплотнее перехватила Арчи поперёк тела и снова закрыла глаза.
На самом деле, Маша отлично понимала, что моральная дилемма встала перед ней в полный рост. Если до сих пор, её невнятное положение в группе позволяло закрывать на проблему глаза, то закорючка поставленная под договором, расставила приоритеты по своим местам. Мария понимала, что стала жертвой чужих амбиций, что даже собственная бабушка считает её дурочкой и никто не понимает хода её мыслей. О том, что она буквально удрала в Финляндию от тотальной опеки, догадывалась только одна Светка. И даже то, что она не проявляла к учёбе должного интереса тоже было вполне закономерно. От позорного изгнания из академии её удерживало то, что произошло с The Local Band в Тавастии. Маша, наконец, приняла, что её голос это действительно Божий дар и он может найти применение, которое доставит ей радость.
То, что сделал для неё Арчи было едва ли не больше, чем всё то, что сделала бабушка. Ведь он всего навсего дал ей хорошего пинка. Позволил понять то, что мечты могут оказаться материальными. Она впервые в жизни отважилась принять решение и такой поступок был для Арчи всё-равно, что дышать, а для Маши стал целой эпохой внутренних перемен. Да порой он был феерически груб и беспардонен, они ссорились и конфликтовали, но Маша была готова стать «голосящей» рок-певицей, кривляться на сцене и заводить беснующихся подростков, чем оказаться заложницей бабушкиных планов.Но момент, когда можно было отделаться лёгким испугом, покаяться и повиниться или даже свалить часть вины на Артту, миновал и приближался час расплаты. Отвертеться или уладить дело миром, уже не представлялось возможным, впрочем, как и найти, какой-нибудь нелепый компромисс Истина была очевидна. Маша придумывала тысячу предлогов, что бы успокоить собственную совесть, а правильное решение всё не давалось. Она не могла подвести или разочаровать теперь уже не только бабушку, но и Артту. И ясно было только одно, что самооценка наконец-то затронута и её личные ставки в этой интриге достаточно высоки.
Во второй раз из объятий сна, Машу выхватил пронзительный телефонный звонок. Ворвался прямо в мозг, вспарывая невнятно-тревожную муть сновидения, прилипчивым и визгливым сигналом. Телефон Артту елозил по ковру словно живой, исходя мелодией Mötley crüe — Home Sweet Home. Ещё плохо соприкасаясь с реальностью, Маша машинально отодвинула кричащий телефон ногой и пошатываясь пошлёпала в туалет. Вопль Арчи едва не свалил её с унитаза. Она машинально вцепилась в полотенцесушитель, обожглась о трубу и тоненько охнула.
Арчи вломился в ванную комнату ещё полусонный. Лохматый, в одном носке. Он замотался в отвоёванное одеяло на манер римской тоги, при этом позабыв прикрыть первичные половые признаки. Артту двигался на ощупь, так-как глаза его были закрыты и едва не грохнулся, запнувшись о порожек ванной комнаты.
— Собирайся, — рявкнул он и принялся искать у себя ширинку, — у нас через сорок минут поезд.
— Куда? — Мария машинально подвинулась на унитазе в сторону, — кто это звонил?
— Олли. Мы едем в Петербург, — Арчи совершил свои дела не открывая глаз и удовлетворённо заметил, — никогда ещё не ссал на брудершафт!
— Давай быстрей уже.
— Я косуху не могу найти.
— Куда ты её вчера повесила?
— Я не помню.
— Мать тебя не так родила, — вопил Арчи, судорожно метаясь между спальней и кухней, — за, что мне такое наказание. Надевай, что-то другое. Быстрей. Полчаса осталось.
— Я хочу косуху. А, может, не поедем никуда? — Маша осмелилась высказать своё пожелание и тут же пожалела.
— Да ты, ебанулась, родное сердце? — Артту выволок Машу на лестничную площадку и загремел ключами.
— Захлопнись. Я сказал едем, значит едем.
— А почему Олли так поздно позвонил?
— Да откуда я знаю.
Молодые люди опрометью выскочили из подъезда. Их уже ожидало такси.
— Не дай Бог опоздаем.
— Арчи, я ничего не понимаю, — взмолилась Маша, — Концерт в Петербурге у Reckless Love, а мы то зачем едем?
Она всё же решилась задать так интересующий её вопрос и снова пожалела о своём любопытстве.
— ПОТУСОВАТЬСЯ! — Арчи рявкнул ей прямо в ухо и не взирая на присутствие водителя, цапнул за грудь, — просто хорошо провести время. Ты ж сама ныла, что бабушку с отцом давно не видела. Чего ещё надо?
Оскальзываясь на подмороженном граните вокзальной площади, Арчи и Маша вбежали в гулкий просторный зал и тут же налетели на Reckless Love, которые тусовались около своих инструментов.
— Кому пришла идиотская идея ехать поездом, — Арчи плюхнулся на ближайшую скамейку и запустил пятерню в нечёсанную гриву, — а ты бы ещё попозже позвонил.
— Я в девять набрал. Поезд в десять. Куда ещё позже? — совершенно серьёзно ответил Олли, — не опоздали же.
— Пошли, — Хессу махнул рукой, — поезд уже подали.
В отличии от радостно-возбуждённых музыкантов, Светка выглядела сонной и шлёпала позади всех с самым кислым видом. Обычно любое, даже самое незначительное, путешествие повергало её в состояние радостного возбуждения. Но сегодня Светкино привычное настроение дало сбой.
Маша немного отстала от Артту и поравнялась с подругой.
— Мы с тобой даже не поздоровались.
— Угу, — вместо приветствия промычала Светка. — Как дела?
— Вчера репетировали весь день.
— В студии?
— Неа. Дома.
— Знаю я ваши репетиции, — мрачно съязвила Светка, — смотри не забеременей.
— Нет, мы правда репетировали. А ты чего такая злая?
— Ну, кто-то репетирует, кто-то по концертам разъезжает, а я к любимому братику в тюрьму.
Маша смущенно кивнула и не зная, как реагировать на столь прямолинейный ответ и решила промолчать.
— Да, что ж за день сегодня такой, — разворчалась Сенья, когда они подошли с обтекаемой красно-серой гармошке состава, — почему платформа такая низкая. Грехи мои тяжкие, подсадите уже, кто-нибудь!
Олли подтолкнул Светку в тамбур и запрыгнул следом. Маша поднялась вслед за Олли. Молодые люди живо погрузили инструменты в багажную клеть и уже через несколько минут вся компания расположилась за двумя соседними столиками.
— Автобусом надо было ехать, — продолжала ворчать Светка, — ни ноги не вытянуть, не подремать — всю дорогу пограничники будут ходить. И даже в туалет надо идти с паспортом.
На её реплику никто не обратил внимания и Светка обиженно отвернулась к окну, закутавшись в косуху Хермана, которая смотрелась на её хрупком теле, как парус на муравье. Маша понимала её состояние и оставила подругу в покое, тем более, что её вниманием полностью завладела поездка в поезде Аллегро. До сих пор она добиралась до Финляндии автобусом и, как всё новое, скоростной состав вызвал вполне объяснимый интерес. Впрочем, изучение светло-серого интерьера заняло не более пяти минут и Маша переключилась на гораздо более привлекательный объект. Херра Куосманен успел вытащить из чемодана свежую рубашку, тщательно умыться и теперь со страдальческой физиономией возюкал массажной щёткой по волосам.
— Давай уже, — снисходительно протянула Маша, любуясь своим возлюбленным, — не дёргай так, без волос останешься.
Арчи, с явным облегчением, всучил щётку Маше и едва не замурлыкал, когда она начала распутывать его осветлённые кудри.
— Нашли место, где парикмахерскую открывать, — фыркнул Олли.
— Это из-за тебя. Ты б ещё за пятнадцать минут до отправления позвонил, — огрызнулся Арчи, — я не позавтракать, ни причесаться не успел.
— У меня в кофе волос, — возмутился Олли.
— Какой?
— Что значит какой? — удивился Херман. — А какая разница?
— Это он к тому, что лучше в кофе волос длинный и прямой, чем короткий и кучерявый, — спошлила Светка. Она высунула нос из-под куртки. — Я тоже хочу кофе, вы всё-равно ведь спать не дадите.
Маша закончила расчёсывать Арчи и он тут же взъерошил волосы ладонью.
— Скоро граница, — Сенья констатировала факт по русски, — Машка, хватит Лосяшем любоваться. Дай сюда расчёску и сядь поближе.
Финляндский вокзал встретил путешественников небольшим дождём в перемешку со снегом и мерным гулом голосов и машин. Родной ни с чем не сравнимый звук. Своебразный шум из гудения поездов, шуршания машин и главное родной речи, который давал бесподобное ощущение того, что она, наконец-то, дома.
Грохот удаляющейся электрички, живо напомнил Маше, что теперь папа и бабушка живут за городом и они вполне могут пересечься прямо здесь. Мысль внезапно оказалась неприятной. Не смотря на то, что возвращение в родной город было упоительным, Маша почему-то вспомнила о внезапном приезде бабушки, когда та устроила в её вещах обыск. Утренний невнятный и тревожный сон имел своё продолжение.
Её протест по прежнему был тихий, но вполне отчётливый. Как сказали бы в былые времена тлетворное влияние Запада дало свои результаты. Машино недовольство не только не сгладилось, наросло. Унизительный эпизод требовал сатисфакции. И она непроизвольно поморщилась от досады.
Почему-то именно сейчас Маша невольно вспомнила Светкино предположение, что она боится свою бабушку. Самым натуральным образом. И сейчас вскрывалось, то, что этот позорный факт действительно доминирует над всеми остальными. Признание самой себе оказалось настолько противным, что она невольно поёжилась, чувствуя, как настроение стремительно рвануло к абсолютному нулю.
— Эй, чего скисла? — Арчи довольно сильно хлопнул Машу по заду, — очнись, детка, становится жарко! Whoa! Penis sign for my sunrise.
Он промурлыкал строчку из песни Reckless Love — Hot и Олли вместе с Пепе и Ялле дружно подпели «You can feel it growing up in your pants», моментально создавая вокруг себя нахально-бесшабашную обстановку.
— Нас ждут, — Светка покрутила головой и заприметив небольшой микроавтобус, что стоял возле выездных ворот, махнула рукой, — пошли уже.
— Певцы, — буркнула она, когда молодые люди ушли вперёд, — такую пошлятину мог только Херман написать. Я не Лермонтов, не Пушкин, я простой поэт Кукушкин. Одной рукой стихи пишу, другой рукой мудя чешу!
Маша непроизвольно хохотнула и почему-то подумала, что ещё несколько месяцев назад произнести слово «член», в присутствии бабушки, могла бы только под страхом смертной казни.
— Догоняем, — Светка подхватила свой рюкзачок, — а то сейчас потеряемся.
Девушки поравнялись с музыкантами и Маша взяла Арчи под руку. Не смотря на холодную погоду она была в своей тонкой косухе и казаках, а ветер трепал длинные распущенные волосы.
На них обращали внимание и Маша почувствовала какое-то детское, даже немного смешное бахвальство, пройтись в группе известных рок-музыкантов. Как у некоторых женщин случается почти маниакальная любовь к мужчинам в форме, для Маши внешний вид рокеров был такой же безобидной аддикцией, возможностью соприкоснуться с той пресловутой «Красотой во мраке», которая всегда была рискованным балансом на грани.
Маша шла рядом с Артту и любовалась собой со стороны. Вот все идут и ахают. «Какая девушка! Кто она такая? Прямо рок-звезда!» Ей очень хотелось быть именно такой и она стоически боролась с ветром, который забирался под её скромную девчоночью курточку из кожи молодой клеёнки. Но самостоятельная жизнь и пребывание в другой стране действительно пошли ей на пользу. Маша перестала стесняться своего скромного внешнего вида, стала уверенней, раскованней. И, задрав голову от своих радужных фантазий, она едва не пролетела мимо бабушки и отца.
— Машуня, — изумлённый возглас бабушки, сорвался в какой-то петушиный хрип, — почему ты не предупредила, что приедешь?
Последовавшая немая сцена оказалась почище, чем в бессмертной комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». Бабушка и отец несколько долгих секунд рассматривали свою дочь и внучку так, словно видели впервые. По прежнему тощенькая, с нежным бесцветным личиком и такими же тонкими воздушными волосами, тем не менее, одетая, как и подобает молодой рокерше в чёрную кожаную курточку, в щегольских сапожках, с умопомрачительным начёсом, который только что в поезде соорудила Светка, она выглядела на редкость вольнодумно и в тоже время стильно и со вкусом.
— Просто так получилось. Я сама не ожидала.
Состояние паники, которое охватило её в первое мгновение немного улеглось. Маше удалось взять себя в руки, тем более, что Арчи, который шёл рядом, весьма галантно подхватил её под локоть и уважительно раскланялся с родственниками. Подонок, он только одним движением брови умел повернуть беседу в нужном ему направлении.
— Почему ты в таком виде?
Бабушка ответила на светский поклон Арчи и перешла на английский язык.
— Вы совершенно правы, так и не уговорил её одеться теплее, — Арчи моментально размотал со своей шеи толстый, связанный косам шарф и ловко намотал Маше на шею, — всё-таки ещё зима.
— Это твои друзья? — бабушка всё ещё не могла прийти в себя и оглядела молодых людей подозрительным взглядом. Разумеется интеллигентное воспитание никогда бы не позволило ей устроить разнос Маше публично, но лицо бабушки приняло угрожающий бурый оттенок.
Скорее всего, и Арчи вместе со Светкой, выглядящие, как дурашливые дети и участники Reckless Love, которые по возрасту уже считались молодыми мужчинами, для бабушки все они выглядели, как пресловутые представители прослойки низкого социального статуса, малообразованные и не имеющие моральных ценностей. Проще говоря гопники.Те люди о которых она отзывалась с холодным высокомерным презрением. Нечто среднее между исполнителями дворовых песен и блатного шансона, которые по мнению бабушки вообще не имели отношения к музыке.
Она удивленно смотрела на компанию, не в силах осознать, что все наветы на её внучку были не так далеки от истины. В свою очередь, Маша понимала, что спалилась так глупо, что отрицать очевидное просто не имело смысла.
— Да, мы приехали в Петербург на концерт, — ответила Маша, — это ребята из группы Reckless Love, они играют в стиле глэм-металл, а мы просто с ними за компанию.
— Глэм…что? — бабушка едва не подавилась, — никогда не слышала о таком направлении.
— Это было модно в 80 годы, — негромко подсказал отец.
Бабушка снова молча осмотрела честную компанию.
— Не молчи. Скажи ей, что это такие большие скрипки, — чуть слышно шепнула Светка и кивнула на гитары, — а одеты так странно, мол в поезде напали хулиганы и заставили переодеться в эту нелепую и неприличную одежду.
— Иди ты, — так же шёпотом огрызнулась Маша, — нашла время шутить.
— К сожалению, не знаю будет ли у нас время погулять по городу. Я очень давно мечтал побывать в Санкт-Петербурге. Очень надеюсь, что Мария покажет мне самые известные достопримечательности.
Маша пребывала в такой растерянности, что не сразу обратила внимание, что Арчи уже успел взять проблему в свои руки и сейчас общался с бабушкой самым интеллигентым образом.
Засранец успел сообщить, что его полное имя Артту Онни Алекси Куосманен, что он закончил академию Сибелиуса Лукио по классу гитары и только всепоглощающая любовь к рок-музыке не позволила ему стать стать таким гениальным исполнителем, как Джузеппе Сарти или Карло Каноббио. Что на досуге он поигрывает старинные испанские сюиты и является преданным поклонником изумительного вокального таланта Марии. Что он до сих пор совершенствует свои знания и помогает Маше репетировать те классические оперные партии, где требуется звучание гитары. Reckless Love, что стояли рядом, почтительно кивали в знак подтверждения и давились от смеха. Гениальными исполнителями Арчи были Guns N’ Roses и Mötley Crüe. На досуге он пил пиво, лапал девок и мог сыграть, что-нибудь из Led Zeppelin, а совершенствовал мастерство разве, что соревнуясь с Алекси Лайхо.
— Всего хорошего, — вежливо раскланялся Арчи, — да, я непременно напомню Марии, чтобы она Вам позвонила, до свидания.
— Иди уже, певица гениальная, — шикнул он, когда они отдалились на безопасное расстояние и так шлёпнул Машу по заду, что она едва не грохнулась на ступеньки выхода.
— Какой нахальный молодой человек, — сухо заметила бабушка, когда компания молодых людей исчезла за автоматическими дверями выхода, — вне всякого сомнения эта финская барышня Мия Пуумалайнен была абсолютно права.
— Что за Мия Пуумалайнен? — рассеянно поинтересовался Юрий Павлович, провожая дочь взглядом. — Лично мне показалось, что Машка абсолютно счастлива.
— Не важно. Потом расскажу, — отмахнулась бабушка, — просто одна девушка из Машиной академии, которая жаждет справедливости. Какой, однако, этот Артту самовлюблённый. И похоже, что ловелас. Это он её соблазнил. Не сомневаюсь, что Машка с ним и сейчас спит.
— Мама, — не смотря на мягкий неконфликтый характер, отец все же возмущённо передёрнул плечами, — что ты такое говоришь. Сейчас не те времена и в том, что Маша встречается с молодыми людьми нет ничего предосудительного.
— Ни в её случае. Она слишком слабохарактерна и нелепа, ничего не знает о жизни и быстро окажется на спине.
Юрий Павлович хотел было возразить, что вся Машина неуверенность в себе, старомодность и нелепость ни, что иное, как результат тоталитарного воспитания собственной матери, но промолчал. Он лишь посмотрел в сторону выхода нежным, восторженным взглядом и заметил:
— Возможно ты и права, но она влюблена, она повзрослела. Стала такая самостоятельная, независимая. Уверенность в себе появилась. Это так радует моё отцовское сердце.
— Глупости, — бабушка начала раздражаться, — я повторяю. Ни в её случае.
— Ну, конечно, сейчас ты скажешь, что Мария неблагодарная, непомнящая добра девчонка. Наивная и глупая. Скажешь, что твои усилия пошли прахом.
— Разумеется, скажу. Ни с её характером водить такие компании и жить такой жизнью. И дело даже не в Машином голосе, хотя и в нём тоже. Её увлечение, как влюблённость.Флёр очарования пройдёт. Она поймёт, что влезла не в своё дело.
— Откуда ты знаешь, какое дело Машино, а какое нет? — устало возразил отец, — ты всю жизнь пыталась подстроить её под себя. Пыталась заставить делать, то, что интересно только тебе. Ты хоть раз спросила чего хочет сама Маша. Ты же не можешь прожить жизнь за неё.
— Наивная и сентиментальная банальщина, — сурово перебила бабушка, — к тому же её голос это уникальный дар, а всякий уникальный дар, данный природой и Богом, не может принадлежать одному человеку. Такой голос это достояние всего мира.
— Мама, ты сама и говоришь эту самую высокопарную и наивную банальщину. Демагогия. Она должна жить своей независимой жизнью. Учится тому, что ей интересно. Дружить с кем хочется. Гулять, ходить на концерты. Влюбляться. В конце концов, пусть даже спать, но с тем с кем ей нравится. Отпусти её уже.
— Ты так говоришь, потому, что мужчина, — бабушка привычно топнула ногой, — это никакая не самостоятельность, а просто желание угодить этому парню. Ты полагаешь она способна принимать умные решения? Ничего подобного. Она просто идёт на поводу у более сильного и, в данном случае, более предприимчивого. Но я уверена, что Маша быстро потеряет свои шоры, когда этот красивый мальчик отступиться от неё при первой же серьёзной проблеме.
@темы: закончен, юмор, эротика, рок-музыканты, фанфики, Голос, психология, романтика, фанфики по финским группам, гэт, драма