читать дальше— Можно нескромный вопрос?
— Да.
— Ты хоть что-нибудь в Финляндии видела?
— В смысле?
— Ну, музеи, театры, природные достопримечательности.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
Они ехали в субботу утром, в сонной полупустой электричке. Маша неотрывно смотрела в окно на удивительно ровные словно прилизанные дома, на геометрически правильные парковки, на пробуждающиеся от зимы поля, пока ещё покрытые буреющим снегом, но в будущем, готовые принять те самые идеальные цвет и форму, так характерные для этой чистенькой и прилизанной страны. Юсси лениво дремал рядом, почти машинально облапив её плечо удивительно цепкой и сильной рукой с продолговатыми мозолями, образовавшимися от постоянного соприкосновения с барабанными палочками.
Маша чувствовала прикосновение его жестковатой руки, тепло исходящее от колючего прогретого свитера, горьковатый запах одеколона и чувствовала странную смесь уюта и лёгкого, пока ещё слабо обозначенного, возбуждения.
— Пытаюсь составить твой психологический портрет, — не открывая глаз, сонно хихикнул Юсси.
— Про любимые фильмы и книги спрашивать будешь?
— Угу.
— «Солярис» и Достоевский.
— М-м-м, ты бы нашла общий язык с Юрки. Он тоже любит Достоевского.
— И что?
— Ничего, — Юсси поёрзал, накинул на Машу полу неизменной косухи и словно невзначай прихватил растопыренной ладонью её грудь. Вроде бы нечаянно, только обозначив прикосновение, но с такой неизменной самоуверенностью, что в ответ на это нахальное действо, тело отозвалось предательским возбуждением.
— Она меня за муки полюбила, — по-прежнему не открывая глаз, процитировал он, — а я её — за состраданье к ним!
— Так это Шекспир, — удивилась Маша.
— Какая разница? — Юсси открыл один глаз, оглядел Машу с головы до ног и поинтересовался. — Понимаешь, куда клоню?
— Камень в огород Арчи? Намекаешь, что я его за страдания полюбила?
— Ты умеешь испортить настроение. Похер на Арчи, я тебя хочу, а не Куосманена.
— Ты меня хочешь?
— Это не новость, — Юсси снова закрыл глаза, буквально зажал Машу у себя под мышкой и впился в её рот, грубовато и тем не менее сладко, сминая губы. — Ты маленькая сучка, я тебя ещё в Тавастии захотел.
— Ты же говорил, что тебя мой голос сначала заинтересовал, — Маша непроизвольно поискала взгляд Юсси. Он тёрся о её тело, закрыв глаза и разве, что не урчал от удовольствия.
— Ты маленькая серенькая мышка, — Юсси продолжал гнуть своё, — ни разу не трахал таких застенчивых скромных девочек.
Сжимая груди и лаская ставшими чрезвычайно чувствительными соски, он бесцеремонно расстегнул её бюстгальтер.
— Юсси, ты... ты… Наглец, каких мало, а ещё врун и…
— Да уж скажи прямо: «ёбарь-террорист», — Юсси смял приподнятый свитер и жадно припал к острому коричневому соску. — М-м-м, какие у тебя титечки. Да я спал и видел, как тебе засадить по самые помидоры; целочку тебе порвать. Не знаю, как другие, а я сразу понял, что ты девственница, девочка моя нетраханная.
Маша чувствовала, что щёки у неё пылают от смущениия и возмущения одновременно. Тем не менее, те пошлые откровенности, которые Юсси самозабвенно плёл ей на ухо, заводили почище всяких ласк.
— Ты вообще соображаешь, что несёшь? Думаешь, мне приятно всё это слушать?
— Даже не сомневаюсь. Я тебя сейчас трахну и ты даже не пикнешь.
— Э-э-э, ты считаешь, что электричка самое подходящее место?
— Ни разу не трахался в электричке, — рука Юсси заскользила по её колену, нырнула под подол длинного свитера, обняла за поясницу и потянула к себе. На какое-то мгновение тело покрылось мурашками и сразу за этим отозвалось сладко ноющим, тягучим желанием.
— Как это у тебя получается, — Маша в ответ обняла Юсси за талию, пытаясь удержать сбившееся дыхание и прижаться плотнее одновременно. Где-то далеко и слабо мигнула мысль про Арчи. Сначала привычно виноватая, покаянная, затем холодно обиженная — сам виноват, нечего язык распускать.
Юсси запустил ладонь в Машины джинсы, ласково и одновременно нахально, лапая за ягодицы. Она машинально подвинулась, чтобы ему было удобней. Живот и колени свело от наслаждения; Маша уткнулась носом в изгиб его шеи и издала какой-то невнятный всхлип. Юсси продолжал беспардонно шуровать рукой под одеждой, лаская самые чувствительные места и тиская Машу с такой силой, что в какой-то миг она едва не задохнулась от его объятий.
— Привстань-ка на колени, — не спрашивая согласия, Юсси подтолкнул Машу к противоположному сидению. — Можешь не оттопыриваться, мне и так хватит.
Маша послушно встала коленями на высокое и мягкое сидение, уютно устроив голову на спинку. Её уже слегка потряхивало от возбуждения и каждое промедление казалось безжалостной пыткой. Юсси сам приспустил с неё джинсы, обнажив лишь небольшой участок кожи.
— Какого хрена колготки не надела? — он наклонился к ней, нежно, с какой-то особой интимностью, коснулся виска и затем бесцеремонно-жарко впился в шею.
— Тебя ждала…
Обнажённой кожи касался прохладный воздух, и Маша чувствовала, как от этого невинного прикосновения начинают закипать её мозги. Она почувствовала твёрдые пальцы Юсси у себя на пояснице, он подтянул её ближе, чиркнул зиппером.
— А если сейчас кто-нибудь войдёт? — странно лениво, просто на всякий случай, поинтересовалась Маша. Она чувствовала, как Юсси трётся обнажённым пахом о её попу, чувстовала его твердокаменную эрекцию и машинально подалась навстречу.
— Навряд ли, до Пасилы ещё минут пять. Нагнись-ка. Да не стесняйся ты, — Юсси насмешливо и одновременно ласково шлёпнул её по попе, — чего я там не видел?
— Ты меня смущаешь, — Маша неловко вывернулась, чтобы поймать Юссины губы.
— М-м-м, тесная, моя девочка, — она почувствовала его пальцы у себя на промежности. Твёрдые, сильные, но при этом удивительно деликатные. — Какая же ты мокрая.
Юсси вошёл в неё довольно резко, но Маша буквально истекала соками желания и проникновение вышло остро-приятным.
— Чёрт, как бы я трахнул тебя первый раз, — Юсси входил в неё резкими уверенными толчками, плотно подхватив под живот.
Маша стиснула зубы, стараясь не стонать слишком громко и чувствуя, как нарастает оцепенение, готовое сию секунду смениться взрывом оргазма. Юсси буквально вдалбливался в её тело, короткими резкими толчками, одной рукой удерживая за распустившийся хвост, а второй тиская низ живота. Чувство разливающегося тепла сменилось необычайной усталостью. Маша финишировала первой и бессильно повисла на Юссиных руках.
— Ну, что, кончила? — Вуори бухнулся на своё сидение одновременно увлекая Машу за собой. — Хи-хи, Мышонок. Жаль я не видел, мне нравится смотреть, как ты кончаешь, у тебя в этот момент такое беспомощное выражение лица.
Маша сидела у Юсси на коленях, буквально обрушившись на него всем телом, свалив растрёпанную голову на плечо и лишь машинально прикрываясь влажной ладонью.
— Очухалась? — Юсси приподнял Машу, застегнул штаны. — Сейчас Пасила, скоро Хельсинки. Давай помогу застегнуться.
Было или не было? Не приснилось ли? Маша осторожно поерзала: низ живота отозвался сладковатой натруженной болью. Вуори просто феноменальный нахал, он делает то, что хочет, и ещё ни разу не получил отказа.
— Кстати, вопрос о том, что ты видела в Финляндии пока остаётся открытым.
— Это к чему?
— Давай сходим куда-нибудь, — Маша, которая всё ещё покоилась на Юссином плече, почувствовала, как он невесомо целует её в голову.
— Ты моя, — неожиданно заключил он, — придётся как-нибудь сообщить об этом Арчи.
— Не смей. Только попробуй!
Она мгновенно встрепенулась и с тревогой уставилась в холодные тёмно-голубые глаза.
— Всё-равно рано или поздно узнает, в нашем обществе сплетни поставлены особенно хорошо, — Юсси наконец-то оживился, быстро поправил на себе одежду и безапелляционно заключил: — Хоть ты его за муки полюбила, а трахаешься со мной. Всё вставай, приехали. А пойдём мы с тобой, а точнее поедем на Суоменлинну.
— А это далеко?
— Нет, узнаешь. Это старинная крепость, тебе понравится. Только чур, зайдёшь в общежитие и наденешь тёплые штанишки, иначе я тебя трахну прямо на холоде на островах.
— А Суоменлинна находится на островах?
— Угу. Странно, что Арчи тебе ничего не показал.
— Почему, показал…
— То, что в штанах, — спошлил Юсси и оба невольно расхохотались. — Всё, выходи, приехали.
В отличие от полупустой электрички, вокзал был полон пассажиров и по длинному крытому перрону тянулась нескончаемая вереница людей. На соседнем пути начиналась посадка на поезд, следующий до Оулу, и они едва не разминулись, мгновенно потерявшись в толпе.
— Ой, Мия, здравствуй, дорогая!
Едва Юсси успел схватить Машу за руку, как они налетели на её одногруппницу, которая, как оказалось, ехала в этой же электричке.
— Привет-привет.
Несмотря на радостное приветствие, Маша почувствовала, как настроение мгновенно рухнуло до нуля. До сих пор их отношения находились в сдержанно-недоброжелательных рамках, но всякие, даже малейшие пересечения, не доставляли удовольствия обеим.
— Какими судьбами? — поинтересовался Юсси.
— Домой ездила по делам, — коротко пояснила девушка. — А ты?
Машино присутствие Мия проигнорировала и даже не кивнула в ответ на скромное приветствие.
По сути дела, она ни сделала чего-то плохого и её пренебрежительный троллинг был всего лишь защитной реакцией, но Маша чувствовала по отношению к Мие, какой-то глубокий невнятный страх, словно предчувствие каких-то реальных неприятных событий.
— Тоже домой. Ездили с Машей проверить дом моих родителей.
— О-хо-хо, Юсси, связаться с такой это самостоятельно опозориться! — без всякого стеснения, заметила Мия. — Ни один стоящий мужчина в её сторону не глянет.
Маша почувствовала, как болезненно заполыхали её щёки. В некоторой степени беспардонное умение говорить гадости вызывало даже что-то вроде зависти. Будучи деликатной и застенчивой от рождения, Маша даже не представляла, как можно так едко и главное цинично выразиться о человеке прямо в глаза. Понятное дело, что такому настрою послужил Машин уникальный голос и, разумеется, живейший интерес известных рок-музыкантов. Обычная, откровенная и пошлая зависть к некрасивой застенчивой иностранке, но положения это не облегчало.
— Глядя на тебя начинаю понимать, что ничто человеческое Богу не чуждо, — Юсси весело рассмеялся. — У него отличное чувство юмора.Понимаю, что мне пора к психологу? Большое спасибо за оценку, но не стоит равнять всех по себе.
Как не странно, не менее едкий ответ Юсси Мия пропустила мимо ушей, словно после излития негатива, створки её восприятия наглухо захлопнулись.
— Ну, до встречи, — она кокетливо помахала рукой. — Ещё увидимся! — и быстро исчезла в толпе.
— Не нравится мне всё это, — глухо заметила Маша, — не к добру она попалась.
***
— Дьявол! Паром только, что ушёл, — Юсси повертелся на Рыночной площади, — а следующий не раньше, чем через полчаса, придётся помёрзнуть. Надеюсь ты утеплилась, — и он нахально цапнул Машу пониже спины. — Не смущайся, всё-равно никто не видит, — и интимно прошептал в самое ухо: — но в гостинице я обязательно трахну тебя барабанными палками.
— Ты в своём уме? Какая гостиница? Какими палками?
— На острове есть хостел, а палки самые обычные, барабанные. Натяну на них презик…
— Вуори, как у тебя язык ещё не отсох, — Маша возмущённо огрела Юсси по спине своим рюкзаком. — Ты же взрослый мужчина, как можно говорить такие пошлости.
— Тем не менее я вижу, что тебе это нравится, Мышка моя, — Юсси ловко увильнул от следующего удара и внезапно притянул Машу к себе. — Ведь до сих пор такого тебе никто не предлагал?
— Замолчи, иначе я обижусь.
— На хороший трах ещё никто не обижался, — Юсси игриво хохотнул.
— Ты о чем-нибудь другом можешь говорить? — Маша невольно заулыбалась в ответ, чувствуя, как рот сам предательски расплывается до ушей.
— Не знаю, не пробовал.
— Расскажи лучше о Суоменлинне.
— Я похож на экскурсовода? Ну, это, — Юсси предсказуемо замялся, — это старинная система бастионов. Строить её начали шведы. Мм-м-, что же ещё? Потом там была тюрьма, а теперь всякие музеи.
— Очень обширная лекция, — Маша не удержалась от сарказма. — Кажется, паром причаливает. Вниз спустимся или наверху посидим?
— Наверху, конечно.
— Там просто ледяной ветер.
— Я тебя обниму, Мышка, моя.
— Как красиво.
Небольшой паром с натужным пыхтением, начал удаляться от Рыночной площади, оставляя позади себя сизую полосу ледяной воды и белоснежную громаду Кафедрального собора.
— Представляешь, я даже в Кафедральном соборе не была.
— Сходим, — Юсси неожиданно посерьёзнел. — Обязательно сходим. Я тебе столько всего покажу; иди ко мне.
Маша живо нырнула в тёплый распах его кожаной куртки и обвила Юсси за талию.
— По-шведски крепость называется Свеаборг, слышала, наверное? Она многое перенесла: и Крымскую войну, и Первую мировую, и, разумеется, Вторую. Знаю, что здесь родился ваш писатель Белинский и жил декабрист Лунин. Сейчас на островах музей Суоменлинны, музей игрушки, военный манеж, церковь, подводная лодка.
— Мы сходим куда-нибудь?
— Куда захочешь.
— Хочу в музей игрушки.
— Я так и знал, — рассмеялся Юсси и осторожно прикоснулся губами к Машиному виску. — Смотри только не простудись.
Белый теплоход мерно пересекал расстояние от столицы до островов, и Маша, словно завороженная, смотрела то на игрушечный пейзаж Хельсинки с разноцветными крышами и шпилями церквей, то на необъятный простор Финского залива со странно густой сизой водой. Ветер действительно был пронизывающий, ледяной, щиплющий кожу и порой прохватывающий до костей. От этого тепло Юссиного тела было просто спасительным, а защищающие прикосновения рук, особенно приятными.
Тем временем паром мягко ткнулся в причал, и немногочисленные пассажиры заспешили на берег.
— А здесь, кто-нибудь живёт? — Маша с интересом оглядела длинную кирпичную стену крепости. — Я имею в виду, обычные жители.
— Угу, — Юсси сунул Маше голубую листовку путеводителя, — почти тысяча человек. Жаль, что ещё так холодно — сюда надо приезжать летом, когда всё цветёт.
— Куда мы сейчас?
— Не знаю. Хочешь на берег к укреплениям и старинным пушкам? Там очень красивый вид на залив.
— Хочу.
— Тогда пойдём.
На территории крепости было практически пусто. Они шли прямо по центру мощёных улочек, то обнимая друг друга за талию, то просто сплетя руки.
— Церковь, — Юсси кивнул на высокую светлую часовню, полускрытую старыми разросшимися деревьями, — православная. Ты же православная?
Маша кивнула.
Несмотря на старину, крепость выглядела ухоженной. Каменный бастион тянулся бесконечным серым поясом, взирая на мир черными провалами бойниц. Иногда пояс прерывался и перед ними открывались низкие арочные проходы внутрь военного сооружения.
Некоторое время они плутали по холодным заснеженным просторам внутреннего двора, а потом выбрались на высокий скалистый берег.
— Какая красота, — Маша смогла лишь восхищённо ахнуть. Они стояли на высоком каменистом обрыве, отполированном ледяной водой Балтики и бесконечными пронизывающими ветрами.
Низкое рыхлое небо почти вплотную смешивалось с водами залива. и линия горизонта определялась лишь как тонкий синеватый волос. Где-то очень далеко, на границе этого самого волоса различался бордово-красный силуэт огромного парома Викинг Лайн, сейчас кажущийся неприлично маленьким и нереальным.
— Он скоро ближе подойдёт, — Юсси подошёл сзади, обнял Марию за талию и положил подбородок ей на плечо. — Если ещё постоим, можно посмотреть поближе. Ты не замёрзла?
Слова в бесконечном просторе воды и неба разносились приглушенным эхом и, чтобы заглушить ветер, приходилось кричать.
— Ничего, — Маша натянула почти бесполезную шапку пониже. На ветру гулко хлопнул край шарфа, — потерплю.
Юсси облапил её субтильную фигурку, закрыл собой от ветра, стискивая маленькие ручки в своих.
— Хочешь мои перчатки?
— Не, спасибо, — Маша показала на свои кружевные кокетливые митенки и зябко сжала Юсси за пальцы.
Тем временем Викинг Лайн укрупнился, стал ближе. Отчётливо обозначились палубы и даже огромная надпись на боку. Громадное судно неспешно бороздило тяжёлую, как будто масляную воду Финского залива. Казалось, что гигантский теплоход практически не движется, и только когда расплющенный нос корабля исчез за ближайшим каменным выступом, они поняли, что неспешность всего лишь иллюзия.
— Пойдём в музей, — Юсси мотнул головой в сторону крепостной стены, — холодно. Ты совсем замерзла.
— Пойдём.
Они снова поплутали по заснеженной территории и через несколько минут вышли к обычному коричневому дому с изящной, словно кружевной верандой.
— Музей кукол, — Юсси весело хмыкнул, — как ты и хотела.
— Ой!
Маша вытянула шею, заглядывая в первый коридор и придушенно пискнула: впереди, в одинаковых стеллажах грудились бесконечные куклы, мишки, паровозики, оловянные солдатики, лошадки-качалки и скромные деревянные игрушки военного времени. Многие кукольные интерьеры были воспроизведены с чрезвычайной тщательностью, а крошечная посуда и домашняя утварь невольно вызывали умиление. Юсси невольно улыбнулся, наблюдая, с каким интересом Маша разглядывает многочисленные витрины. Её простенькое личико оживилось, глаза заблестели.
— Пойдём покажу тебе куклу Машу, — Юсси еле сдержался, чтобы не рассмеяться, — она очень красивая, тебе понравится.
— Что, прямо так Машу?
— Угу, она сделана во Франции, но долго жила в России.
— А откуда ты знаешь?
— Вот ты смешная, — Юсси фыркнул, — у меня же дочь.
Они нашли нужную витрину, и Юсси вновь чуть не рассмеялся наблюдая, как Маша балансировала на цыпочках и даже высунула кончик языка, в попытке рассмотреть куклу получше.
— Жаль, в музее фотографировать нельзя, — Маша глубоко вздохнула и проводила расфуфыренную тёзку жалобным взглядом.
— Ничего не поделаешь, — Юсси развёл руками и, пользуясь тем, что в зале никого нет, игриво прижал девушку к себе.
— Ну, что ты теперь хочешь? — он пошевелил бровями. — Можно в магазин игрушек зайти, ещё яблочный пирог с ванильным кремом, военный манеж или, может быть, в хостел поиграть барабанными палочками?
— Куколку хочу, — неожиданно выдала Маша, — маленькую, на память.
Юсси хмыкнул и разочарованно выпустил девушку из своих объятий.
— Грехи мои тяжкие, — он вздохнул, — ребёнок ты ещё!
— Да.
— Ты хоть что-нибудь в Финляндии видела?
— В смысле?
— Ну, музеи, театры, природные достопримечательности.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
Они ехали в субботу утром, в сонной полупустой электричке. Маша неотрывно смотрела в окно на удивительно ровные словно прилизанные дома, на геометрически правильные парковки, на пробуждающиеся от зимы поля, пока ещё покрытые буреющим снегом, но в будущем, готовые принять те самые идеальные цвет и форму, так характерные для этой чистенькой и прилизанной страны. Юсси лениво дремал рядом, почти машинально облапив её плечо удивительно цепкой и сильной рукой с продолговатыми мозолями, образовавшимися от постоянного соприкосновения с барабанными палочками.
Маша чувствовала прикосновение его жестковатой руки, тепло исходящее от колючего прогретого свитера, горьковатый запах одеколона и чувствовала странную смесь уюта и лёгкого, пока ещё слабо обозначенного, возбуждения.
— Пытаюсь составить твой психологический портрет, — не открывая глаз, сонно хихикнул Юсси.
— Про любимые фильмы и книги спрашивать будешь?
— Угу.
— «Солярис» и Достоевский.
— М-м-м, ты бы нашла общий язык с Юрки. Он тоже любит Достоевского.
— И что?
— Ничего, — Юсси поёрзал, накинул на Машу полу неизменной косухи и словно невзначай прихватил растопыренной ладонью её грудь. Вроде бы нечаянно, только обозначив прикосновение, но с такой неизменной самоуверенностью, что в ответ на это нахальное действо, тело отозвалось предательским возбуждением.
— Она меня за муки полюбила, — по-прежнему не открывая глаз, процитировал он, — а я её — за состраданье к ним!
— Так это Шекспир, — удивилась Маша.
— Какая разница? — Юсси открыл один глаз, оглядел Машу с головы до ног и поинтересовался. — Понимаешь, куда клоню?
— Камень в огород Арчи? Намекаешь, что я его за страдания полюбила?
— Ты умеешь испортить настроение. Похер на Арчи, я тебя хочу, а не Куосманена.
— Ты меня хочешь?
— Это не новость, — Юсси снова закрыл глаза, буквально зажал Машу у себя под мышкой и впился в её рот, грубовато и тем не менее сладко, сминая губы. — Ты маленькая сучка, я тебя ещё в Тавастии захотел.
— Ты же говорил, что тебя мой голос сначала заинтересовал, — Маша непроизвольно поискала взгляд Юсси. Он тёрся о её тело, закрыв глаза и разве, что не урчал от удовольствия.
— Ты маленькая серенькая мышка, — Юсси продолжал гнуть своё, — ни разу не трахал таких застенчивых скромных девочек.
Сжимая груди и лаская ставшими чрезвычайно чувствительными соски, он бесцеремонно расстегнул её бюстгальтер.
— Юсси, ты... ты… Наглец, каких мало, а ещё врун и…
— Да уж скажи прямо: «ёбарь-террорист», — Юсси смял приподнятый свитер и жадно припал к острому коричневому соску. — М-м-м, какие у тебя титечки. Да я спал и видел, как тебе засадить по самые помидоры; целочку тебе порвать. Не знаю, как другие, а я сразу понял, что ты девственница, девочка моя нетраханная.
Маша чувствовала, что щёки у неё пылают от смущениия и возмущения одновременно. Тем не менее, те пошлые откровенности, которые Юсси самозабвенно плёл ей на ухо, заводили почище всяких ласк.
— Ты вообще соображаешь, что несёшь? Думаешь, мне приятно всё это слушать?
— Даже не сомневаюсь. Я тебя сейчас трахну и ты даже не пикнешь.
— Э-э-э, ты считаешь, что электричка самое подходящее место?
— Ни разу не трахался в электричке, — рука Юсси заскользила по её колену, нырнула под подол длинного свитера, обняла за поясницу и потянула к себе. На какое-то мгновение тело покрылось мурашками и сразу за этим отозвалось сладко ноющим, тягучим желанием.
— Как это у тебя получается, — Маша в ответ обняла Юсси за талию, пытаясь удержать сбившееся дыхание и прижаться плотнее одновременно. Где-то далеко и слабо мигнула мысль про Арчи. Сначала привычно виноватая, покаянная, затем холодно обиженная — сам виноват, нечего язык распускать.
Юсси запустил ладонь в Машины джинсы, ласково и одновременно нахально, лапая за ягодицы. Она машинально подвинулась, чтобы ему было удобней. Живот и колени свело от наслаждения; Маша уткнулась носом в изгиб его шеи и издала какой-то невнятный всхлип. Юсси продолжал беспардонно шуровать рукой под одеждой, лаская самые чувствительные места и тиская Машу с такой силой, что в какой-то миг она едва не задохнулась от его объятий.
— Привстань-ка на колени, — не спрашивая согласия, Юсси подтолкнул Машу к противоположному сидению. — Можешь не оттопыриваться, мне и так хватит.
Маша послушно встала коленями на высокое и мягкое сидение, уютно устроив голову на спинку. Её уже слегка потряхивало от возбуждения и каждое промедление казалось безжалостной пыткой. Юсси сам приспустил с неё джинсы, обнажив лишь небольшой участок кожи.
— Какого хрена колготки не надела? — он наклонился к ней, нежно, с какой-то особой интимностью, коснулся виска и затем бесцеремонно-жарко впился в шею.
— Тебя ждала…
Обнажённой кожи касался прохладный воздух, и Маша чувствовала, как от этого невинного прикосновения начинают закипать её мозги. Она почувствовала твёрдые пальцы Юсси у себя на пояснице, он подтянул её ближе, чиркнул зиппером.
— А если сейчас кто-нибудь войдёт? — странно лениво, просто на всякий случай, поинтересовалась Маша. Она чувствовала, как Юсси трётся обнажённым пахом о её попу, чувстовала его твердокаменную эрекцию и машинально подалась навстречу.
— Навряд ли, до Пасилы ещё минут пять. Нагнись-ка. Да не стесняйся ты, — Юсси насмешливо и одновременно ласково шлёпнул её по попе, — чего я там не видел?
— Ты меня смущаешь, — Маша неловко вывернулась, чтобы поймать Юссины губы.
— М-м-м, тесная, моя девочка, — она почувствовала его пальцы у себя на промежности. Твёрдые, сильные, но при этом удивительно деликатные. — Какая же ты мокрая.
Юсси вошёл в неё довольно резко, но Маша буквально истекала соками желания и проникновение вышло остро-приятным.
— Чёрт, как бы я трахнул тебя первый раз, — Юсси входил в неё резкими уверенными толчками, плотно подхватив под живот.
Маша стиснула зубы, стараясь не стонать слишком громко и чувствуя, как нарастает оцепенение, готовое сию секунду смениться взрывом оргазма. Юсси буквально вдалбливался в её тело, короткими резкими толчками, одной рукой удерживая за распустившийся хвост, а второй тиская низ живота. Чувство разливающегося тепла сменилось необычайной усталостью. Маша финишировала первой и бессильно повисла на Юссиных руках.
— Ну, что, кончила? — Вуори бухнулся на своё сидение одновременно увлекая Машу за собой. — Хи-хи, Мышонок. Жаль я не видел, мне нравится смотреть, как ты кончаешь, у тебя в этот момент такое беспомощное выражение лица.
Маша сидела у Юсси на коленях, буквально обрушившись на него всем телом, свалив растрёпанную голову на плечо и лишь машинально прикрываясь влажной ладонью.
— Очухалась? — Юсси приподнял Машу, застегнул штаны. — Сейчас Пасила, скоро Хельсинки. Давай помогу застегнуться.
Было или не было? Не приснилось ли? Маша осторожно поерзала: низ живота отозвался сладковатой натруженной болью. Вуори просто феноменальный нахал, он делает то, что хочет, и ещё ни разу не получил отказа.
— Кстати, вопрос о том, что ты видела в Финляндии пока остаётся открытым.
— Это к чему?
— Давай сходим куда-нибудь, — Маша, которая всё ещё покоилась на Юссином плече, почувствовала, как он невесомо целует её в голову.
— Ты моя, — неожиданно заключил он, — придётся как-нибудь сообщить об этом Арчи.
— Не смей. Только попробуй!
Она мгновенно встрепенулась и с тревогой уставилась в холодные тёмно-голубые глаза.
— Всё-равно рано или поздно узнает, в нашем обществе сплетни поставлены особенно хорошо, — Юсси наконец-то оживился, быстро поправил на себе одежду и безапелляционно заключил: — Хоть ты его за муки полюбила, а трахаешься со мной. Всё вставай, приехали. А пойдём мы с тобой, а точнее поедем на Суоменлинну.
— А это далеко?
— Нет, узнаешь. Это старинная крепость, тебе понравится. Только чур, зайдёшь в общежитие и наденешь тёплые штанишки, иначе я тебя трахну прямо на холоде на островах.
— А Суоменлинна находится на островах?
— Угу. Странно, что Арчи тебе ничего не показал.
— Почему, показал…
— То, что в штанах, — спошлил Юсси и оба невольно расхохотались. — Всё, выходи, приехали.
В отличие от полупустой электрички, вокзал был полон пассажиров и по длинному крытому перрону тянулась нескончаемая вереница людей. На соседнем пути начиналась посадка на поезд, следующий до Оулу, и они едва не разминулись, мгновенно потерявшись в толпе.
— Ой, Мия, здравствуй, дорогая!
Едва Юсси успел схватить Машу за руку, как они налетели на её одногруппницу, которая, как оказалось, ехала в этой же электричке.
— Привет-привет.
Несмотря на радостное приветствие, Маша почувствовала, как настроение мгновенно рухнуло до нуля. До сих пор их отношения находились в сдержанно-недоброжелательных рамках, но всякие, даже малейшие пересечения, не доставляли удовольствия обеим.
— Какими судьбами? — поинтересовался Юсси.
— Домой ездила по делам, — коротко пояснила девушка. — А ты?
Машино присутствие Мия проигнорировала и даже не кивнула в ответ на скромное приветствие.
По сути дела, она ни сделала чего-то плохого и её пренебрежительный троллинг был всего лишь защитной реакцией, но Маша чувствовала по отношению к Мие, какой-то глубокий невнятный страх, словно предчувствие каких-то реальных неприятных событий.
— Тоже домой. Ездили с Машей проверить дом моих родителей.
— О-хо-хо, Юсси, связаться с такой это самостоятельно опозориться! — без всякого стеснения, заметила Мия. — Ни один стоящий мужчина в её сторону не глянет.
Маша почувствовала, как болезненно заполыхали её щёки. В некоторой степени беспардонное умение говорить гадости вызывало даже что-то вроде зависти. Будучи деликатной и застенчивой от рождения, Маша даже не представляла, как можно так едко и главное цинично выразиться о человеке прямо в глаза. Понятное дело, что такому настрою послужил Машин уникальный голос и, разумеется, живейший интерес известных рок-музыкантов. Обычная, откровенная и пошлая зависть к некрасивой застенчивой иностранке, но положения это не облегчало.
— Глядя на тебя начинаю понимать, что ничто человеческое Богу не чуждо, — Юсси весело рассмеялся. — У него отличное чувство юмора.Понимаю, что мне пора к психологу? Большое спасибо за оценку, но не стоит равнять всех по себе.
Как не странно, не менее едкий ответ Юсси Мия пропустила мимо ушей, словно после излития негатива, створки её восприятия наглухо захлопнулись.
— Ну, до встречи, — она кокетливо помахала рукой. — Ещё увидимся! — и быстро исчезла в толпе.
— Не нравится мне всё это, — глухо заметила Маша, — не к добру она попалась.
***
— Дьявол! Паром только, что ушёл, — Юсси повертелся на Рыночной площади, — а следующий не раньше, чем через полчаса, придётся помёрзнуть. Надеюсь ты утеплилась, — и он нахально цапнул Машу пониже спины. — Не смущайся, всё-равно никто не видит, — и интимно прошептал в самое ухо: — но в гостинице я обязательно трахну тебя барабанными палками.
— Ты в своём уме? Какая гостиница? Какими палками?
— На острове есть хостел, а палки самые обычные, барабанные. Натяну на них презик…
— Вуори, как у тебя язык ещё не отсох, — Маша возмущённо огрела Юсси по спине своим рюкзаком. — Ты же взрослый мужчина, как можно говорить такие пошлости.
— Тем не менее я вижу, что тебе это нравится, Мышка моя, — Юсси ловко увильнул от следующего удара и внезапно притянул Машу к себе. — Ведь до сих пор такого тебе никто не предлагал?
— Замолчи, иначе я обижусь.
— На хороший трах ещё никто не обижался, — Юсси игриво хохотнул.
— Ты о чем-нибудь другом можешь говорить? — Маша невольно заулыбалась в ответ, чувствуя, как рот сам предательски расплывается до ушей.
— Не знаю, не пробовал.
— Расскажи лучше о Суоменлинне.
— Я похож на экскурсовода? Ну, это, — Юсси предсказуемо замялся, — это старинная система бастионов. Строить её начали шведы. Мм-м-, что же ещё? Потом там была тюрьма, а теперь всякие музеи.
— Очень обширная лекция, — Маша не удержалась от сарказма. — Кажется, паром причаливает. Вниз спустимся или наверху посидим?
— Наверху, конечно.
— Там просто ледяной ветер.
— Я тебя обниму, Мышка, моя.
— Как красиво.
Небольшой паром с натужным пыхтением, начал удаляться от Рыночной площади, оставляя позади себя сизую полосу ледяной воды и белоснежную громаду Кафедрального собора.
— Представляешь, я даже в Кафедральном соборе не была.
— Сходим, — Юсси неожиданно посерьёзнел. — Обязательно сходим. Я тебе столько всего покажу; иди ко мне.
Маша живо нырнула в тёплый распах его кожаной куртки и обвила Юсси за талию.
— По-шведски крепость называется Свеаборг, слышала, наверное? Она многое перенесла: и Крымскую войну, и Первую мировую, и, разумеется, Вторую. Знаю, что здесь родился ваш писатель Белинский и жил декабрист Лунин. Сейчас на островах музей Суоменлинны, музей игрушки, военный манеж, церковь, подводная лодка.
— Мы сходим куда-нибудь?
— Куда захочешь.
— Хочу в музей игрушки.
— Я так и знал, — рассмеялся Юсси и осторожно прикоснулся губами к Машиному виску. — Смотри только не простудись.
Белый теплоход мерно пересекал расстояние от столицы до островов, и Маша, словно завороженная, смотрела то на игрушечный пейзаж Хельсинки с разноцветными крышами и шпилями церквей, то на необъятный простор Финского залива со странно густой сизой водой. Ветер действительно был пронизывающий, ледяной, щиплющий кожу и порой прохватывающий до костей. От этого тепло Юссиного тела было просто спасительным, а защищающие прикосновения рук, особенно приятными.
Тем временем паром мягко ткнулся в причал, и немногочисленные пассажиры заспешили на берег.
— А здесь, кто-нибудь живёт? — Маша с интересом оглядела длинную кирпичную стену крепости. — Я имею в виду, обычные жители.
— Угу, — Юсси сунул Маше голубую листовку путеводителя, — почти тысяча человек. Жаль, что ещё так холодно — сюда надо приезжать летом, когда всё цветёт.
— Куда мы сейчас?
— Не знаю. Хочешь на берег к укреплениям и старинным пушкам? Там очень красивый вид на залив.
— Хочу.
— Тогда пойдём.
На территории крепости было практически пусто. Они шли прямо по центру мощёных улочек, то обнимая друг друга за талию, то просто сплетя руки.
— Церковь, — Юсси кивнул на высокую светлую часовню, полускрытую старыми разросшимися деревьями, — православная. Ты же православная?
Маша кивнула.
Несмотря на старину, крепость выглядела ухоженной. Каменный бастион тянулся бесконечным серым поясом, взирая на мир черными провалами бойниц. Иногда пояс прерывался и перед ними открывались низкие арочные проходы внутрь военного сооружения.
Некоторое время они плутали по холодным заснеженным просторам внутреннего двора, а потом выбрались на высокий скалистый берег.
— Какая красота, — Маша смогла лишь восхищённо ахнуть. Они стояли на высоком каменистом обрыве, отполированном ледяной водой Балтики и бесконечными пронизывающими ветрами.
Низкое рыхлое небо почти вплотную смешивалось с водами залива. и линия горизонта определялась лишь как тонкий синеватый волос. Где-то очень далеко, на границе этого самого волоса различался бордово-красный силуэт огромного парома Викинг Лайн, сейчас кажущийся неприлично маленьким и нереальным.
— Он скоро ближе подойдёт, — Юсси подошёл сзади, обнял Марию за талию и положил подбородок ей на плечо. — Если ещё постоим, можно посмотреть поближе. Ты не замёрзла?
Слова в бесконечном просторе воды и неба разносились приглушенным эхом и, чтобы заглушить ветер, приходилось кричать.
— Ничего, — Маша натянула почти бесполезную шапку пониже. На ветру гулко хлопнул край шарфа, — потерплю.
Юсси облапил её субтильную фигурку, закрыл собой от ветра, стискивая маленькие ручки в своих.
— Хочешь мои перчатки?
— Не, спасибо, — Маша показала на свои кружевные кокетливые митенки и зябко сжала Юсси за пальцы.
Тем временем Викинг Лайн укрупнился, стал ближе. Отчётливо обозначились палубы и даже огромная надпись на боку. Громадное судно неспешно бороздило тяжёлую, как будто масляную воду Финского залива. Казалось, что гигантский теплоход практически не движется, и только когда расплющенный нос корабля исчез за ближайшим каменным выступом, они поняли, что неспешность всего лишь иллюзия.
— Пойдём в музей, — Юсси мотнул головой в сторону крепостной стены, — холодно. Ты совсем замерзла.
— Пойдём.
Они снова поплутали по заснеженной территории и через несколько минут вышли к обычному коричневому дому с изящной, словно кружевной верандой.
— Музей кукол, — Юсси весело хмыкнул, — как ты и хотела.
— Ой!
Маша вытянула шею, заглядывая в первый коридор и придушенно пискнула: впереди, в одинаковых стеллажах грудились бесконечные куклы, мишки, паровозики, оловянные солдатики, лошадки-качалки и скромные деревянные игрушки военного времени. Многие кукольные интерьеры были воспроизведены с чрезвычайной тщательностью, а крошечная посуда и домашняя утварь невольно вызывали умиление. Юсси невольно улыбнулся, наблюдая, с каким интересом Маша разглядывает многочисленные витрины. Её простенькое личико оживилось, глаза заблестели.
— Пойдём покажу тебе куклу Машу, — Юсси еле сдержался, чтобы не рассмеяться, — она очень красивая, тебе понравится.
— Что, прямо так Машу?
— Угу, она сделана во Франции, но долго жила в России.
— А откуда ты знаешь?
— Вот ты смешная, — Юсси фыркнул, — у меня же дочь.
Они нашли нужную витрину, и Юсси вновь чуть не рассмеялся наблюдая, как Маша балансировала на цыпочках и даже высунула кончик языка, в попытке рассмотреть куклу получше.
— Жаль, в музее фотографировать нельзя, — Маша глубоко вздохнула и проводила расфуфыренную тёзку жалобным взглядом.
— Ничего не поделаешь, — Юсси развёл руками и, пользуясь тем, что в зале никого нет, игриво прижал девушку к себе.
— Ну, что ты теперь хочешь? — он пошевелил бровями. — Можно в магазин игрушек зайти, ещё яблочный пирог с ванильным кремом, военный манеж или, может быть, в хостел поиграть барабанными палочками?
— Куколку хочу, — неожиданно выдала Маша, — маленькую, на память.
Юсси хмыкнул и разочарованно выпустил девушку из своих объятий.
— Грехи мои тяжкие, — он вздохнул, — ребёнок ты ещё!
@темы: закончен, юмор, эротика, рок-музыканты, фанфики, Голос, психология, романтика, фанфики по финским группам, гэт, драма