читать дальше— Распеваться будешь? — Алекси устроился на стуле поудобней и начал подкручивать колки.
— Да мне особо и не надо, — Маша пожала плечами.
— На фестивале саунд-чека не будет, — предупредил Алекси, затем взмахнул рукой и сыграл небольшой отрывок.
Маша послушно кивнула и спела первые ноты. Заниматься с Лайхо в качестве педагога по вокалу было забавно и страшновато одновременно. Алекси ничего не требовал, не ругался, не орал, но стоило ему высказать своё предложение ровным будничным голосом, и Маша понимала, что просто не в состоянии поступить по-другому.
Как и Арчи, Аллу был прирождённым лидером и владел тем набором качеств, с которыми невозможно было не считаться. Он не боялся брать на себя ответственность, обладал фантастическим трудолюбием, почти всегда действовал спонтанно, всегда был честен, прямолинеен и одновременно лоялен ко многим человеческим недостаткам. Даже по гороскопу точно так же, как и Артту, Алекси родился под знаком Овна. Но вспыльчивость и непримиримость, которыми обладал Куосманен, в нём были пригашены. Иногда Маше казалось, что Алекси вообще не выныривает из своей вечной нирваны сочинительства.
Музыку он чувствовал, как-то по-особенному интуитивно, безошибочно. Так, словно родился с гитарой в руках. К его мнению прислушивались безоговорочно.
Спорить с ним мог только Даниэль, такая же задумчивая непроницаемая личность, который точно так же вечно прокручивал в голове, нечто новое. Но их споры довольно быстро приходили к консенсусу, когда желание породить что-то необычное, оказывалось непреодолимым и каждый из участников милостиво соглашался на привнесение в композицию новшеств. Точно так же Алекси относился и к Маше. Природа одарила обоих чрезвычайно щедро: одного сочинительством, вторую — голосом. Но в отличие от Маши Алекси был совершенно независим, он не нуждался в поддержке, всегда был настроен на успех и невольно тянул её леность и инертность за собой. Тем не менее, он никогда не высказывал Маше претензий, относясь к её одарённости с чрезвычайным уважением.
— Между прочим, после первого выступления я полностью потерял голос, — Аллу прослушал её отрывок и улыбнулся как всегда солнечно, очень заразительно, что совершенно не вязалось с его мрачноватым депрессивным имиджем, — даже шептать не мог. А всё неправильная постановка голоса.
— Да, понимаю. Подавать голос надо «животом», — Маша кивнула, — общеизвестный факт.
— Сделай несколько упражнений на «падение воздуха», — распорядился Алекси, — а я пока позвоню.
Он вышел из репетиционной и Маша осталась одна.
Сегодня в студии они были впятером: Маша, Алекси, Светка, Олли и Мия. Она и Аллу занимались, Светка, возилась в кухонном закутке, Олли дремал где-то в аппаратных, дожидаясь своей очереди на вокал, а Мия крутилась по студии без дела.
Надо сказать, с того момента, когда Арчи официально провозгласил об участии Маши на рок-фестивале, Мия преследовала Машу словно тень. При малейшей возможности она оказывалась рядом, словно выжидала какой-то момент, понятный только ей одной. Возможно, в другое время постоянное бдительное присутствие начало бы раздражать, но Маша была так занята приготовлением в фестивалю, что на такую молчаливую помеху у неё просто не оставалось времени.
Она была раздёргана и взволнована, плохо спала у неё пропал аппетит. Малейший вопрос вызывал состояние паники, а выручало только одно:
«Я буду петь, я буду участвовать, я буду выступать!», — эти слова Маша произносила, как мантру по много раз в день, пока её страхи и сомнения не съеживались словно горящая бумага. Волнение немного успокаивалось и только тогда Мария могла нормально репетировать.
— Мне надо с тобой поговорить.
Мия выросла откуда-то из подсобных помещений так неожиданно, что Маша невольно вздрогнула. До сих пор они ни разу не разговаривали нормально и ограничивались лишь едкими обидными замечаниями со стороны Мии и молчаливым проглатыванием со стороны Маши. Это грубоватая нетерпеливая фраза была более, чем неожиданна и Маша невольно подобралась.
У Марии даже не хватило сил, чтобы произнести нечто утвердительное в ответ, и она только молча кивнула.
— Я не знаю, зачем тебе всё это надо, — без всякого вступления произнесла Мия, — и не знаю, как тебе удалось сговорить на эту авантюру парней, но только если хочешь нормально выступить, оставь его в покое.
В отличие от прежнего нагловатого образа Мия выглядела не лучшим образом. В её словах была угроза, но фраза получилась неожиданно слабая и скомканная, с просительной интонацией. Скорее всего, это унизительное выяснение отношений оказалось крайней мерой и стоило девушке немалых душевных усилий.
Только сейчас Маша не без интереса задумалась о том, что Мия присутствует в компании рок-музыкантов точно так же, как и она. Неотрывно, изо дня в день, наверное, в ущерб личным делам и проблемам, словно непонятый ангел-хранитель. Находится с таким фанатичным упорством и непробиваемым спокойствием, которому могут позавидовать даже тибетские монахи. Тусуется каждый божий день с таким блеском в глазах, словно ждёт какой-то невероятной милости.
«А ведь у неё тоже голос, — невольно вспомнила Маша, — и на курсе говорят, что один из самых лучших».
Понятно, что сейчас в ней бурлит неприкрытая зависть, ревность, откровенная злость из-за того, что Маше повезло больше. И внезапно, с неприкрытым женским злорадством, Маша заметила то, что Мия совсем некрасива, пожалуй ещё более некрасива, чем она сама. И если у бледной, словно акварельной Маши были приятные черты лица, то Мия выглядела откровенно грубой. Рыхловатой, с какими-то небрежными чертами, уже слегка расплывшаяся и грозящая расплыться окончательно с возрастом.
Несчастная, безответно влюблённая в Юсси. Судорожно впитывающая его крохи внимания, его благосклонность и заботу, которые так запросто достаются Маше.
— Кого его? — на всякий случай уточнила Мария и тут же вздрогнула от грубого выкрика.
— Не прикидывайся идиоткой, больше, чем ты есть! — в голосе Мии послышались слёзы. — Я говорю про Юсси.
И без того взволнованная не только своими проблемами, но и этим неожиданным разговором, Маша чуть заметно поморщилась. Ей очень хотелось уйти, ничего не знать и не слышать о чужих и ненужных переживаниях, но ещё сильней будоражило нечто среднее между любопытством и отвращением. Ощущение унижения за то, что Мия посмела влезть в её личную переписку и донести до сведения бабушки все нелицеприятные приключения. Пожалуй, самый оскорбительный щелчок за всю историю их отношений.
И ведь как быстро и правильно Мия сумела оценить зависимость Марии от бабушки, как ловко и точно она поставила оценку их тандему, хотя видела вместе всего пару раз, да и то мимолётно. Несмотря на всю заносчивость и грубоватость Мия оказалась проницательной и умной. Маша снова чуть заметно поморщилась. Ей очень хотелось знать, как Мия добралась до её переписки и в каких выражениях она сумела разбередить бабушкину бдительность.
Маше было очень неприятно и неловко, так. словно она оказалась абсолютно голой публично. Самым разумным было бы оставить Мию без всякого ответа, просто спокойно уйти, сохраняя не только достоинство, но и лишая возможности найти хоть какую-нибудь лазейку для шантажа. Маша уже повернулась, чтобы последовать на зов Алекси, но Мия внезапно схватила её за рукав.
— Подожди, не уходи. Пожалуйста!
Мия вся дрожала, а в глазах блестели слёзы. То, что девушка находится на грани истерики, Маша почувствовала ещё в начале разговора, но сейчас Мия не походила на самое себя и была готова разрыдаться.
— Постой, — Мия хлюпнула носом, — успеешь ещё. Подождёт твой Алекси. Неужели не видишь, как я перед тобой унижаюсь.
— Успокойся, — Маша невольно дотронулась до руки Мии пальцами, — у меня и в мыслях не было делать что-то такое, что может тебя унизить.
— Только не говори, что всё это стечение обстоятельств и цепь случайностей, — Мия непритворно всхлипнула и всё-таки неожиданно разрыдалась, громко всхлипывая и некрасиво шмыгая носом. — Чёрт бы тебя побрал. Ты словно нарочно появилась в Хельсинки, когда у нас с Юсси наладились постоянные отношения. Он для меня всё! И друг, и коллега, и любовник. У меня никогда не было более доверительных и близких отношений, чем с ним.
— Ну не плачь, — Маша поняла, что не в состоянии оставить рыдающую Мию одну и непроизвольно повернулась к ней, — успокойся. Я правда не хотела вмешиваться в ваши отношения, даже в мыслях не было.
Мия плакала так отчаянно и безнадёжно, что Маша не выдержала. Она была жалостлива от природы, а Мия в своём безыскусственном горе выглядела такой несчастной и потерянной, что у Марии невольно дрогнуло сердце.
— Я познакомилась с ним в очень тяжёлый для меня момент. Осталась совершенно одна, без работы, без средств, да ещё и с зависимостью от веществ, — Мия тяжело шлёпнулась на ближайший табурет, и из её уст полился сбивчивый и торопливый рассказ.
— Он помог мне, совершенно постороннему малознакомому человеку, да ещё с такой репутацией, на работу устроил. Я же Риффе одно время барменом работала. Потом помог с устройством в академию. А у меня срывы были, я пару раз даже в сортире задвигалась. И хоть бы слово сказал, выгнал или хотя бы отругал. А какой он любовник…
Несмотря на ситуацию Маша невольно усмехнулась. С возможностями и пристрастиями Риффовладельца она успела познакомиться в полной мере.
— Что хихикаешь, — мгновенно окрысилась Мия. — Хотя, что я тебе говорю, — она махнула рукой, — что ты вообще понимаешь, тебе судьба такой подарок отвалила. И как это Юсси решился взять тебя в группу, мне он никогда ничего подобного не предлагал.
— Сама не знаю. Всё после моего «перформанса» в Тавастии произошло, — Маша присела напротив Мии и осторожно взяла её руки в свои. — Ты не плачь. Может быть, у вас всё ещё получится.
— Куда уж, как получится, — Мия немного успокоилась, и судорожно вздохнула, — он только в твою сторону смотрит.
— На, возьми, — Маша заметила, что Мия пытается вытереть заплаканное лицо подолом собственной кофты и протянула носовой платок.
— Что значит «получится»? — Мия вытерла слезы Машиным платком и удивлённо вскинула голову. — Тебе что, всё равно? Хотя ты же у нас по части Арчи.
— Не знаю, — Маша вздохнула и пожала плечом, — правда не знаю. Ты всё правильно сейчас сказала. Я никогда не встречала такой искренней заботы. Наверное, он единственный, с кем спокойно, м кем всё надёжно и стабильно.
— Стабильно, — Мия грубовато хохотнула, — вот по части женщин у него действительно всё стабильно, годами без изменений. Мужчина, хранящий верность всем бабам сразу!
Маша и Мия переглянулись и обе невольно рассмеялись.
— Так тебе, что правда всё равно? — обнадёженная, уклончивым Машиным ответом, Мия живо встрепенулась. — А чего ж ты с ним тогда встречаешься?
— Наверное, не хватает мужества расстаться, — честно ответила Мария, — я так привязалась к нему. Отлично понимаю, что такое двойственное положение отвратительно и со стороны выглядит неприглядно, но ничего не могу с собой поделать. Я слабая, всего боюсь. Мне с ним хорошо. И даже не потому, что он решает мои проблемы, а потому, что с ним я не боюсь решать свои проблемы самостоятельно.
— Провалился бы этот старый ловелас пропадом, — Мия невольно выругалась, — ещё не встречала ни одной женщины с кем бы он не был в хороших отношениях, — Мия пошмыгала носом и посмотрела на Машу заплаканными красными глазами. — Ты тут… это… Не рассказывай, что я разревелась.
Она немного помолчала и добавила:
— Как-то всё странно.
— Что странно?
— Как Арчи терпит, что он не самый надёжный, не самый единственный и не самый стабильный.
— Не знаю, — Маша развела руками, — мне кажется, он не знает.
После того, как Мия разрыдалась перед ней самым некрасивым образом, Маша немного успокоилась. Оказывается, она не такая уж плохая. Ну, да поступок Мия, конечно выкинула паскудный, но ведь он был продиктован ревностью, а, кому, как ни Маше понимать, что такое неразделённая любовь. В конце концов это уже прошлое, а кто помянет прошлое, тому глаз вон. И, следуя, своей наивной привычке быть снисходительной к тому, кому помогаешь Маша невольно простила Мие её прошлые прегрешения.
— Ты серьёзно? — Мия искренне удивилась. — Что? Реально не знает и не догадывается?
— Видимо, да, — Маша подсела к Мие поближе и они неожиданно разговорились, как старые и добрые подруги. — Он умный мальчик, но не утончённый. Знаешь, так часто бывает, что обманутый муж или жена узнают об измене последними.
— Ну, да, — согласилась Мия, — просто такой очаровательный избалованный говнюк. Я знаю Артту довольно давно, и мне кажется, он не ощущает ничего, кроме чувства собственной значимости. Честно говоря, когда Арчи бросила Пинья, его было искренне жаль. Знаешь, такое ощущение, что у ребёнка отобрали чувство собственной невъебенности. Короче скинули с небес. Он и не представлял, что ему, мистеру Всея Вселенная, может кто-то изменить.
— Именно это меня и пугает, — призналась Маша, — не думаю, что он меня сильно любит, — она невольно смягчила формулировку и добавила: — Но не хочу наносить Арчи ещё одну травму.
— Знаешь, конечно я не могу тебе сказать прямо мол, «оставь Юсси в покое, он мой», но было бы неплохо, если б ты решилась прояснить с ним отношения окончательно.
Мия высморкалась и посмотрела на Машу с надеждой.
— Я правда его очень люблю и порой даже боюсь сама себя. Не знаю, что могу сделать, если на него кто-то покусится.
— Я тоже думаю, что нам давно пора поставить все точки в отношениях, — согласилась Маша, — ведь такое не может продолжаться до бесконечности.
— Ладно пойдём, — Мия встала. — Алекси тебя докричатся не может, того и гляди голос сорвёт.
Девушки вышли из аппаратных, Маша пропустила Мию вперёд. Несмотря на царившее в её душе волнение, ей вдруг стало спокойней. Ещё одна кажущаяся неразрешимой проблема вдруг разрешилась сама собой и в стане единомышленников неожиданно прибавилось народу.
— Подойди к Юсси, — Алекси вышел из репетиционной с гитарой на перевес, — он там какие-то документы привёз. Сказал, что тебе надо подписать.
***
— Это всякие бумажки от лейбла.
Маша подошла к столу и пролистала внушительную пачку бумаг.
— Не торопись, рекомендую всё внимательно прочитать. Тут много важных моментов, в том числе про предмет оплаты и всякие страховочные случаи.
Маша всё ещё находилась под впечатлением от разговора с Мией и пропустила слова Юсси мимо ушей.
Взбудораженная откровенностью новой подруги, в данный момент она судорожно думала только об одном, как безболезненно дать понять Юсси о прекращении их отношений. Она прониклась чужим горем и той степенью откровенности, в которую её окунула Мия и даже не подумала о том, что совершает весьма необдуманный поступок прямо накануне фестиваля. Эти невнятные отношения мучили Машу почти с самого начала и она никак не могла прийти к одному взвешенному и чёткому решению. Рассказ Мии задел Машу до глубины души и она, наконец, решилась.
— Юсси, нам надо поговорить.
— Сейчас, одну секунду, только кофе хлебну. Ну и погода, надеюсь, что к июню всё же потеплеет.
Юсси быстро размотал шарф, плеснул из френч-пресса удивительно густого и тёмного кофе (напиток обычно заваривал Арчи по какому-то фантастическому рецепту) и тяжело плюхнулся на диван. Обычно Машу умиляло то, в каком виде её друзья возвращались от менеджмента. Непривычно приглаженные, начищенные. Иногда даже в костюмах и со строгими пучками вместо распущенных грив. Юсси сегодня тоже был без привычного «взрыва» на голове, в строгой куртке и большой фетровой шляпе, что, впрочем, не помешало ему быстренько рассупониться и засунуть прохладные ладони Маше под одежду.
— Ну чего там? Говори.
— Юсси, нам надо прекратить наши отношения, — на одном дыхании, глядя в холодные светло-голубые глаза, выпалила Мария. — Совсем. Навсегда.
Пауза, которая последовала вслед за этим была столь длинной, что Мария успела немного прийти в себя и испуганно прикусила язык. Она никогда не была героиней и пристальный взгляд Юсси заставил её сердце уйти в пятки. Внутри внезапно наступило ледяное опустошение. Так и не разобравшись в собственных чувствах, Маша ещё не понимала до конца, того что натворила.
Юсси смотрел на неё молча, по всей видимости тоже не воспринимая информацию окончательно.
— Странное решение накануне фестиваля, — наконец произнёс он. — Что ж ты теперь и выступать больше не хочешь?
И всё-таки он был деловым человеком до самого конца. В первую очередь из его уст прозвучал вопрос о концерте.
Маша стушевалась. Юсси сидел рядом вплотную. Она чувствовала его дыхание, чувствовала прикосновение рук и ощущала себя если не последней тварью, то по меньшей мере самодовольной идиоткой. Она сделала ему больно. Возможно, даже больнее, чем могло показаться, и вопрос был даже не в большой возрастной разнице или репутации старого ловеласа. Ни в Машиных сомнениях или любовном треугольнике. Она просто пошла на поводу у мимолётного порыва и сделала больно, по сути дела не понимая так ли нужна эта мнимая правда в отношениях. Просто купилась на эмоции Мии, толком не отдавая себе отчёта.
Она даже не понимала того, что в этом торопливом отречении гораздо больше фальши и желания заслужить одобрение ещё одного человека, чем её собственных искренних чувств.
— Выступать хочу, — Маша почувствовала, что больше не в состоянии смотреть ему в глаза и поспешно отвернулась, делая вид, что ужасно занята бумагами.
Юсси очень хотелось спросить, что за причина побудила Машу принять столь неожиданное решение прямо накануне концерта, но он молчал, всё ещё пытаясь распробовать заявление на вкус.
И оно отдавало откровенной гнильцой. Уж слишком хорошо он понимал внутреннее состояние этой девчонки, чтобы поверить в отсутствие чужого влияния. Слова дошли до Юсси в полном объёме, и он неожиданно ощутил такую тяжесть словно на его плечи опустили монолитную бетонную плиту. Он подозревал, что нечто подобное может произойти, но никогда не думал, что так спонтанно и странно. А ещё он не думал, что может оказаться так больно.
Пафосные слова о тотальном опустошении или глубокой сосущей тоске внезапно обрели совершенно реальный и убийственный смысл. Юсси неподвижно сидел на диване, тяжело уронив свои крупные натруженные руки и тупо пялился в пол. В небольшое тёмное пятно на ламинате, которое напоминало причудливо вытянутого паучка, который неожиданно затягивался влагой, плаксиво морщился и то и дело неловко смещался из поля зрения то в одну, то в другую сторону.
Она его отвергала. И дело было даже не в наличии дурака Арчи, который так и не оценил подарка судьбы, а просто в том, что она просто не хотела быть с рядом. Он был не нужен.
Сколько раз Юсси мысленно разговаривал с ней, перебирал каждую кроху общения, придумывал диалоги, какие-то ситуации. Сам придумывал её вопросы и сам на них отвечал. Сколько раз он прокручивал возможности увести Марию на самом законном основании и всякий раз она выбирала его сама…
— Хорошо, — Юсси наконец, встал. Он даже не понял, как легко у него это получилось. — Фестиваль открывается через десять дней. Продолжай репетировать с Алекси, это самое главное.
Юсси прошёл к стеллажам, где они обычно хранили документы и бросил Машин договор в общую папку. На самом деле его штормило так, словно он хорошенько выпил, и Юсси невольно подумал о том, что это явный намёк свыше.
Все разговоры были окончены, и ему следовало бы уйти из комнаты, тем более, что в соседней аппаратной послышался голос Куосманена, потом заговорил Алекси и вообще было странное параноидальное ощущение, что их как будто, кто-то подслушивает. Но Юсси не обладал ни агрессивным напором Арчи, ни задумчивой лояльностью Алекси или железной выдержкой Олли. Он всего лишь легонько хлопнул ладонью по папке с документами и негромко сказал:
— Обещаю, что больше к тебе не приближусь.
@темы: закончен, юмор, эротика, рок-музыканты, фанфики, Голос, психология, романтика, фанфики по финским группам, гэт, драма