Голос. Фанфик по финским группам. 3 глава

[Aily777]

— Ты вместе с Сеньей? — поинтересовался Арчи.

Маше пришлось повторить свой рассказ про поступление в академию.

— А у меня вокального образования нет, — поделился Арчи. — Только по классу гитары. Я в основном самоучка. Кстати, меня на самом деле зовут Артту, но лучше Арчи.

— Здорово, — вежливо похвалила Маша. — Мне нравится, как ты поёшь.

Скорее всего, у парня было неполное смыкание голосовых связок. В голосе Арчи отчётливо прослушивался «песок», что, впрочем, придавало звучанию его песен особую жёсткую окраску.

— Ну, сегодня у меня попеть не получится, — и Арчи легко рассмеялся, обнаружив великолепные белые зубы. — Пиво будешь?

— Я пиво не очень.

Парень пожал плечами и водрузил руку позади Маши, на спинку дивана.

— Ты по классическому вокалу? — поинтересовался он.
Не более чем дань политесу. В голосе Арчи было ещё меньше интереса, чем в вопросах Олли.
Маша кивнула.

— А сколько времени занимаешься?

— Почти с трёх лет.

— Так рано, — на этот раз парень удивился искренне.

— У меня в семье все музыканты. Сначала дома с бабушкой, потом музыкальная школа при Консерватории, затем в саму Консерваторию поступила.

— У меня тоже музыкальная школа. По классу гитары, — Арчи переменил позу, но руку не убрал. — А возможности у тебя какие?

— Пять октав, — просто ответила девушка.

 Когда Маша назвала свой диапазон, в глазах Арчи мелькнуло сперва недоумение, потом насмешка. Впрочем, Машу это не обидело. Мало кто верил в её способности, пока она не начинала петь. Скорее всего, Арчи принял её за такую же группи, как и Светка, которая решила покрасоваться, приукрасив свои способности, но промахнулась с деталями. Если бы Маша вдруг брякнула про семь октав, реакция была бы точно такой же. Однако обижаться на Арчи было трудно. Среди всех парней он был самым красивым, ближе всего подходил Маше по возрасту и напоминал белокурого ангела с Рождественской пасторальной открытки.

— Ты на нашем последнем концерте была?

— Нет. Я только что приехала, даже Хельсинки ещё толком не видела.

— Ещё посмотришь. А концерт в Тампере видела?

— Немного. В интернете.

— У нас скоро фестиваль в Турку. Приезжай. Я тебя проведу.

— Спасибо, но я не уверена, что смогу.

— А ты постарайся. — И Арчи скроил такую жалобную физиономию, что Маша всерьёз задумалась о том, что её отказ будет воспринят, как обида.

— Прикинь, что у нас на последнем концерте было. — Артту откупорил новую банку пива и придвинулся к Маше вплотную. Косуху он так и не снял, и от него тянуло теплом, разогретой кожей, хорошими дорогими сигаретами и одеколоном. Вроде бы сладким и в тоже время неожиданно резким, даже вызывающим, истинно мужским ароматом.

— Прикинь, сидим в гримёрке после концерта, Тапани (это наш ударник) и говорит: «Как жаль, что мы наш последний сингл не сыграли», а я ему: «Как это не сыграли, я же его последним пел». Все замолкают, и тут Йоонас выдаёт: «А я его вообще-то первым играл».

Маша посмотрела на Арчи и невольно расхохоталась.
Как ни странно, даже в отсутствие тем для беседы с ним было легко. Стеснительная Маша была благодарна за то, что Артту взял нить разговора в свои руки и начал развлекать рассказами про свой последний альбом, про запись, про концерт в Тампере. Он охотно сыпал разнообразными байками из богатого арсенала рок-музыканта и избавил Машу от необходимости поддерживать столь сложную для неё беседу.
А ещё она заметила, что парень не сводит с неё глаз, и, даже когда он брал новую банку пива или что-то спрашивал у друзей, Арчи всё равно машинально поворачивался к ней. Маша, которая не привыкла к такому активному вниманию, откровенно покраснела, почувствовав приятное смущение.

— Парни, — в дверях гримёрной появился организатор концерта. — «Реклесс лав», на сцену.

Олли сорвался со своего места, захлопал в ладоши, призывая одногруппников к работе.

— Будешь выступление смотреть? — Арчи поднялся с дивана.

— Да. Конечно.

— Пойдём, я покажу, откуда лучше видно.

В гримёрной все засуетились, а Маша невольно заулыбалась, оценив масштаб паники. «Реклесс лав» забегали, как потревоженные тараканы. У Олли вдруг оборвалась цепочка с подвеской, барабанщик Хессу потерял барабанные палочки, которые оказались под задницей Юсси, а гитаристу Пепе умудрились наступить на волосы.

Когда, шипя и переругиваясь, группа удалилась на сцену, Света с Машей последовали за ними, чтобы смотреть выступление из-за кулис.

— Иди сюда, — Артту взял над Машей шефство и подвёл к огромному кофру с аппаратурой, — давай подсажу. Ты сама не заберёшься.

Он помог Маше забраться наверх и тут же ловко запрыгнул следом.

— Мы следующие выступаем. Я с тобой посмотрю, — он обнял её за талию и положил подбородок на плечо. — Ну, как? Хорошо видно?

— Да. Просто отлично.

— Смотри не свались, — и Артту бережно придержал Машу поперёк живота. Поза была такая доверительная и тёплая, что Маша непроизвольно поплыла, почувствовав, как бешено бухнуло сердце. А Арчи только подтвердил сладкое ощущение, сжав её руку в своей крупной ладони с сильными пальцами.

Сет «Реклесс лав» длился около пятидесяти минут, и Маша начала заводиться буквально в самом начале. Ей приходилось бывать на рок-концертах, но вот чтобы так близко, буквально в пяти шагах, когда видно каждое движение горла, осязается каждая капелька пота, или слышна даже самая незначительная лажа, было впервые.
Она много раз слышала о действии рок-музыки на слушателей, которое напоминает наркотическое. Когда всё тело наполняется небывалой силой. Необъяснимым чувством эйфории. Некое гипнотическое воздействие, когда превращаешься со зрителями в одну могучую переливающуюся массу. Неудивительно, что девчонки через одну влюбляются в рок-музыкантов.

Маша посмотрела на Олли. Теперь понятно, почему Светка часами обсуждает какие у Хермана губки-глазки и прочие полезные части тела. Олли метался по сцене, заражая зал чистой незамутнённой энергией, в свою очередь заражаясь сам. Маша отлично видела его сощуренные глаза, задорную улыбку, слушала сильный звучный голос, и понимала, что в данный момент испытывает огромное необъяснимое счастье.

В тот момент, когда зазвучала Edge of Our Dreams, Маша почувствовала, что Арчи такой же взведённый и, кажется, чуточку возбуждённый, притиснул её к своему горячему животу. Немного развернул к себе и прикоснулся губами к виску. Едва ощутимо, вроде бы невзначай, но жест был столь чувственный и нежный, что Маша поплыла в очередной раз, и испытала горчайшее разочарование, потому что закончив выступление, Олли ввалился за кулисы, едва не сбив кого-то с ног.

— Арчи, на сцену!

Только сейчас Маша обратила внимание, что Юсси и Алекси уже стоят на изготове и готовы сменить предыдущую команду.

— Ну, мне пора.

Артту спрыгнул вниз, быстро скинул косуху, и перехватил у техника бас-гитару. Пока на нём поправляли ремень и радиопередатчик, он протянул руку, что бы Маша могла слезть и неожиданно попросил:

— Дай мне твой платок.

Маша с готовностью протянула тонкую газовую косынку, которую поспешно стянула с шеи.

— Повяжи сама.

— Куда лучше?

— Давай на голову, что бы волосы не мешали.

— Так хорошо?

— Отлично. Ну я пошёл.

Юсси отбил ритм, и Алекси взял первый пронзительный аккорд. Арчи тут же подхватил начало песни, прибавив к острому звучанию Аллу низкий и густой звук баса.
Последним вступил Олли. Уже немного усталый, но донельзя довольный. Он прямо на сцене вытерся подолом собственной майки и, сдёрнув её через голову, отправил в зал на растерзание обезумевшим поклонницам.

А вот неожиданный поворот концерта, который навсегда изменил Машину судьбу, произошёл чуть позже, примерно на третьей песне. Парни уже были в полном драйве, разгорячённые, мокрые от пота, они опять представляли собой тот клубок стерильной энергии, которая действует на толпу подобием волшебной дудочки крысолова. Прозвучали финальные аккорды предыдущей песни и Арчи отошёл в сторону, чтобы взять у техника другую гитару, поправил платок, стягивающий кудри, перехватил гриф, и внезапно вытолкнул Машу на сцену. Это было сделано в припадке какого-то безумного озорства, и она даже не успела испугаться. Олли уже пропел первые слова Sunglasses at Night, и тут же всунул микрофон Маше. Подобные шутки — спеть вместе с поклонницами — практиковались на каждом выступлении, и никто из парней не удивился. Маша видела нечто похожее ещё в Петербурге, на концерте отечественной группы, и, признаться, зрелище было более, чем унылое. Совершенно безголосые поклонницы, как правило, пугались, тянули едва слышными голосами и едва не писались от страха. Не то, чтобы она боялась сцены, но выпад был столь неожиданным, что Маша на мгновение смешалась.

Кстати, на счёт сцены. В отличие от академических залов, сейчас на неё светили безумно яркие прожекторы, и за их слепящим светом вся панорама зрительного зала оставалась в густой беловатой дымке. Маша неловко дёрнулась, не зная, принять ли у Олли микрофон или быстро вернуться за сцену. Почему-то обернулась к Юсси, уловила его ободряющий кивок и взяла первые ноты.
Разумеется, с Олли она никогда не пела вместе, если не считать громкого подвывания колонкам, но Маша интуитивно догадалась, что должна создать для его двухоктавного тенора мягкую лирическую подложку. Вышло неплохо, буквально с первых аккордов, и уловив его офигевшее выражение лица, Маша кивнула подбородком на пустующую микрофонную стойку. А вот со следующей песней вышло совсем забавно.

Untouched, та композиция, где солировал Алекси, была самой любимой и она переорала ошалевшего Лайхо, просто из чистой вредности. Его рваный истеричный вокал носил профессиональное название штробас, и Маше удалось засунуть Аллу за пояс, взяв мощное начало в самом низком регистре, на который была способна.
Дальше пошло легче. Противная дрожь в ногах исчезла, и она буквально купалась в том наслаждении, когда, играя рок, можно испытать оргазм. А драйв по-прежнему был безумным. Реакция толпы, которая, кажется, так и не поняла, откуда вдруг в группе появилась неведомая вокалистка, действовала словно тягучее опьяняющее зелье, когда хочется петь ещё и ещё.

Но концерт закончился непозволительно быстро. Олли и Маша допели последнюю композицию, Херман церемонно припал на одно колено и отвесил Маше низкий поклон. На аплодисменты им тоже пришлось выходить вместе. Алекси и Арчи буквально выволокли её с бекстейджа, под руки и увлекли за собой на сцену, когда Мария попыталась скрыться за кулисами.

— Ну, мать, ты даёшь! — Светка встретила Машу в коридоре с полотенцем наизготове: — На, оботрись. А я, признаться, думала, что ты пошутила.

— Не пошутила, — Маша помотала головой. — Это что-то невероятное. Не могу поверить, — выдохнула она, — ребята на меня не очень рассердились?

— Рассердились? — передразнила Светка. — Да они охуели!!!

Маша послушно вытерла лицо:

— Свет, давай собираться. Мне завтра рано вставать.

— Чего? — У Сеньи в прямом смысле отвалилась челюсть.

— Светуль, ну о чём ты говоришь. Я как была здесь чужая, так и останусь. Ну, спела вместе с группой. Ну, получилось здорово, а дальше то что?

— А дальше мы едем в Рифф, — рявкнула Сенья и заорала во всю мощь своих прокуренных лёгких: — Юсси, она с нами в Рифф ехать не хочет! Воздействуй!

Всё ещё влажный и донельзя довольный Юсси появился из гримёрной с телефоном в руке.

— Ты есть хочешь? — быстро поинтересовался он, — или сразу в Рифф? А то мы хотим где-нибудь поужинать. И поговорить надо.

— Что? — не поняла Маша. — Где поужинать?

Она ещё была слишком взбудораждена, чтобы трезво оценить тот интерес, который к ней проявили музыканты.

— Сейчас решим, — снова улыбнулся Юсси, — ну, давай, думай быстрей. Я же не знаю. Вдруг ты что-то не ешь?

— Всё равно, — пробормотала Маша, — я пока здесь ничего не знаю.

— Хорошо, — Юсси повернулся к Светке: — Мы скоро. Никуда не уходите.

— Тогда передай Херману, что я умираю от голода.

Юсси пошёл в гримёрную, а Светка зашептала Маше в самое ухо:
— Не дури. Ты тут фурор произвела, — и неожиданно добавила: — Мне кажется, что Юсси на тебя запал.

— С чего ты решила? — Маша, которая чувствовала, что от обилия впечатлений лопается голова, машинально обернулась в ту сторону, куда показывала Светка, и действительно столкнулась со взглядом барабанщика.

— Короче, Склифосовский, идём в гримёрку к Реклесам. Я тебе макияж поправлю. Да не бойся ты. Они уже давно одеты. Ну, а если там голый Херман, то это дело не страшное и даже привычное.

— Свет, — Маша растерялась окончательно. — Может быть, не надо?

— Надо. И только попробуй сбежать, — пригрозила Светка. — Не заставляй меня включать маму. Пока Лосяш тебе комплименты отпускал…

— Кто? — не поняла Мария.

— Арчи, — хихикнула Светка. — Прозвище от русских фанов. Так вот, пока ты сопли при виде Куосманена распускала. Да, я это заметила. Юсси и Алекси уже хотят с тобой что-то замутить.

— Э-э-э… — беспомощно протянула Мария. — Всё-таки это не очень хорошая идея.

 Она чувствовала, что её затягивает в приключение всё стремительней и безжалостней:

— Почему меня никто не спросил?

— Счас спросят, — ласково пообещала Светка и неожиданно задумчиво добавила: — Тяжело тебе придётся.

— Почему?

— Боюсь, что ты обидишься, — Сенья на секунду замолчала. — Про таких, как ты, говорят: потерянная. Я это сразу заметила. Полагала, что таких романтичных тургеневских барышень уже не бывает.

Маша обиженно вздохнула, но посмотрела на Светку с нескрываемым интересом, в свою очередь, начиная понимать, что новая подруга не такая хамоватая дура, какой хочет казаться на самом деле.

— Всем стоять, — из гримёрки появились Алекси и Артту.

— Бери меня под локоть, — Арчи галантно согнул руку калачиком, — и встань лучше с правой стороны. Ты же не хочешь от фанаток получить? А они могут. Вот так. Хорошо. Прижмись поплотнее. Сейчас дойдём до машины, сначала сядешь ты, потом я. Поняла?

Маша кивнула.

— Не выход, а форт Боярд, — Алекси понимающе заулыбался. — Пошли. Остальные догонят.

— Господи, — Светка без всякого перехода вернулась в роль клоуна и застонала на весь коридор: — Херман, сколько можно наряды менять? Я есть хочу!!!

Небольшой микрик «Реклесс Лав» и белоснежный лимузин Алекси подъехали к Риффу одновременно.

— Выгружайтесь, — скомандовал Юсси. — Я пойду посмотрю, что в вип-зоне делается.

Маша выбралась на улицу и с интересом огляделась вокруг. Знаменитый, но совсем крошечный бар «The Riff» был втиснут между массивными кирпичными зданиями. Над городом уже опустилась пасмурная белая ночь и гулкий квадрат вокруг бара почему-то вызывал ощущение нереальности.

Она прошла в сторону небольшой летней террасы, наступая на собственную пепельную тень, и услышала, как шаги рассыпаются глухим затухающим эхом.
В отличие от совершенно пустой придымлённой улицы, Рифф встретил мерным жужжащим гулом и неожиданно глубокой чернотой. Только через несколько секунд Маша рассмотрела, что маленькое помещение плотно набито людьми, а ощущение непроглядности создают тёмные стены.

— Проходи, — Светка легонько подтолкнула Машу в спину, — вип-зал впереди. Потом посмотришь. Да, здесь на стенах самые знаменитые гитары, а вот это Юсськин барабан.

Их появление встретили дружными радостными приветствиями, которые, впрочем, довольно быстро смолкли, давая понять, что появление в Риффе известных музыкантов дело вполне обыденное.

— Погоди, я пойду поздороваюсь, — остановилась Светка, — буквально минуточку. Это девчонки из Питера.

Тем временем Юсси быстро оглядел своё владение. На часах было около часу ночи, как раз то время, когда в Риффе начинается самая активная жизнь. Спадает поток случайных посетителей и любопытных туристов, и появляется та самая публика, из которой состоит знаменитая рок-тусовка.

Народу было прилично, и запах алкоголя, который витал в воздухе, грозил стать ещё более интенсивным. Вуори бегло глянул на барную стойку, мысленно оценил будущую выручку, и прошёл в небольшое помещение, служившее приватным кабинетом.

— Как концерт? — со своего места приподнялся Бейзи.

— И ты уже здесь? — Юсси ответил на крепкое рукопожатие гитариста.

— Не я один.

— Отлично. Отыграли супер. У нас, кстати, интересная штука во время выступления произошла. Сейчас увидишь.

— Что вы ещё отмочили? Уронили Олли в зал и он решил не возвращаться? — хохотнул Бейз.

— Херман цел и невредим, по крайней мере пока. К нему девчонка приехала. Сенья. Помнишь её? Хорошо, если к утру они не потрахаются в туалете или на барной стойке. — Юсси машинально переставил на столе бокалы. 

— Другое. Сейчас всё узнаешь.

— Интригуешь?

— Просто констатирую факт, — Юсси не утерпел и коротко пояснил. — Сенья подружку с собой привезла. Тоже русская… Придурок, я не об этом. Внешне она так себе. Но голос. Ты бы слышал. Я не специалист, но у неё, похоже, полные пять октав. Она спела с Херманом семь песен, и, признаться, я охуел. Кстати, Юрки с тобой?

— Думаешь, он разбирается в таких тонкостях?

— Ну, всяко лучше, чем я.

— Отлить пошёл, — ответил Бейзи. — Так, и что из этого? Хочешь её к записи определить?

— Пока не знаю. Она в академию приехала поступать. Но хотелось бы.

— И где твоё вокальное чудо?

— А вон они идут. Её уже Арчи начал окучивать.

— Ничего особенного, — оценил Бейзи. — Нафига она ему? Куосманену любая в штаны прыгнет. Его поклонницы в очередь выстраиваются, чтобы потрахаться.

— Ему двадцать пять. Можно.

— А тебе, типа, нельзя? — расхохотался Бейз. — Вспомни блудливую молодость! Напомнить, что вы с послом вытворяли?

— Я уже в том возрасте, когда можно подумать о душе, — едва сдерживая смех, заметил Юсси. — Слушай, мне уже правда не интересно трахаться с первой попавшейся. Хочется чего-то поинтересней. Ну, где там Линнанкиви? Его что, в канализацию смыло?

— Да вон он. С Олли здоровается. Ну, давай, тащи своих гостей, благотворитель-самоучка.

Буквально через минуту приватный кабинет оказался набитым под завязку. Парни позанимали все свободные места, и Маше ничего не осталось, как сесть на колени к Арчи. Светка устроилась рядом, взгромоздившись на Хермана верхом.

— А здесь здорово, — Маша с интересом огляделась вокруг. — Фотки классные. Я такие и не видела.

— Это помещение специально для друзей, — тихонько пояснила Светка. — Юсси его вообще сначала хотел только для одного Аллу забацать.

— Почему? — удивилась Маша.

— Любофф у них.

— Ты серьёзно? — Маша распахнула глаза. — Да, про Алекси много всяких слухов ходит.

— Вот ты дурочка, — хихикнула Сенья. — Фанфики больше читай. Алекси такой же гетеросексуал, как и остальные. Типа дружба у них с Вуори такая. Братьями себя провозгласили. Когда Юська с лёгкими в реанимацию попал, Аллу его каждый день за ручку держал, потом они местами поменялись. Лайхо весной из-за переломов оперировали, так Юсси у него днём и ночью дежурил.

— Ты знаешь абсолютно все сплетни на свете, — улыбнулась Маша.

— Пока не все. Сиди уже на своём Куосманене, и не ёрзай. У него, наверное, уже яичница в штанах образовалась.

Маша вздохнула и покосилась на то самое место, про которое упомянула Светлана. Арчи понимающе хмыкнул и пересадил Машу удобней, от чего она предсказуемо смутилась.

Тем временем по кругу пошла первая бутылка Корвы.

— Мне немножко, — Маша быстро прикрыла рюмку рукой, когда Юсси вознамерился наполнить её посуду до краёв. — Я алкоголь плохо переношу.

Вуори только хмыкнул, но возражать не стал.

— Так, что ты там говорил про запись? — напомнил Юрки. — Можно, конечно, попробовать, — и обратился к Маше: — Так это правда, что у тебя пять октав?

— Да. Правда, — Маша коротко кивнула. Она чувствовала себя более чем неловко. В баре собралась целая когорта известных рок-музыкантов, чьи лица то и дело мелькают на всех музыкальных каналах мира. Звёзды. Любимцы женщин. Многие люди мечтают хотя бы о мимолётной встрече с ними. И тут — она. Никому не известная девушка из России, пусть и с уникальным голосом, но абсолютно серой внешностью. А то, что её откровенно изучают, Маша поняла безошибочно. Рифф был полон молодых подвыпивших парней, причём многие были настоящими красавцами, и её бесформенная фигурка, понятное дело, подверглась самой тщательной инспекции.

— Да правда, правда, — на выручку неожиданно пришёл Юсси. — Не будет же она петь прямо здесь.

— Ну, пусть хоть покажет, — неожиданно заупрямился Юрки.

— Ага. Чтобы у меня все бокалы полопались, — И Вуори махнул Маше, что бы она сидела на коленях Арчи спокойно. — В студии послушаешь.

— Интересно, конечно, — Юрки задумчиво наклонил голову, — но всяко не в ближайшие дни.

— Почему?

— Фестиваль. Забыл?

— А почему именно у вас? — неожиданно влез Арчи. — Может, Мария с «Санта Крус» захочет записаться?

— Сейчас они тебя делить начнут, — шепнула Светка. — Херман, сиди спокойно, мне твоя штука в живот давит. Придурок, пряжка, а не то, что ты подумал.

— И что мне делать?

— Ты сама-то этого хочешь?

— Не знаю. У меня от впечатлений уже голова лопается.

— Давайте о делах потом, — Арчи интенсивно замотал головой. — Выпить уже хочется. Короче, берём девчонок на фестиваль. Возвращаемся. Пишемся в студии. А в чьей, решим потом.

— Я не могу никуда ехать. — Маша попыталась робко возразить. — Мне в академию надо.

— Твоя академия никуда не денется. — Арчи повернул её к себе и посмотрел в глаза. — А фестиваль закончится.

— Дура, соглашайся, — зашипела Сенья, — ещё и денег с них потом слупишь за запись. А фест — это вообще супер. Турбас. Тусовки. Концерт. Ты не представляешь, как это здорово.

— Ну, можно, конечно, попробовать, — всё ещё задумчиво протянул Линнанкиви. — А вы тоже едете на фест? — и он повернулся в сторону Арчи.

— Конечно, — влез Алекси. — Да тут почти все едут.

— Так оно и есть. — Юрки отсалютовал бокалом. — Ну, за всех присутствующих!

—  Ты правда, что ли, алкоголь плохо переносишь? — Светка живо наклонилась к Маше. — Тогда поосторожней. Здесь пиво-водку как воду пьют, — и тут же завопила: — Олли, не надо ставить на мои сиськи бокал, для этой цели есть стол!

— Слушай, а где ты остановилась? — Маша почувствовала, что Арчи тискает её за руку.

— В хостеле, — Маша немного смешалась.

— Пойдём, свежим воздухом подышим.

Они с трудом протолкались к выходу и вышли на летнюю террасу.

Короткая белая ночь полностью вступила в свои права, и на улице было уже сумеречно.

— Пойдём погуляем, — предложил Арчи, затягиваясь сигаретой и посвежевшим воздухом одновременно. — А я тебя потом провожу.

— Пойдём. Только как же твоя машина?

— Ничего страшного. Вызову такси. Я всё равно пьяный.

— Пойдём. Только куда?

— Не знаю, — Арчи высмолил сигарету в несколько глубоких затяжек. — Хоть в сторону твоего хостела.

Маша пожала плечами, и они побрели от рок-бара прочь. Некоторое время просто молчали. Миновали несколько перекрёстков, трамвайную узкоколейку, такую маленькую, что она казалась игрушечной, вышли к району Камппи, где все ещё теплилась ночная жизнь, и снова нырнули в тихие приглушённые улочки.

— С Untouched здорово получилось, — неожиданно вспомнил Арчи. — Просто обалдеть, что ты можешь вот так, даже без распевки.

— Ну да, — Маша вновь скромно пожала плечами. — Я дома пробовала петь. Алекси много раз подпевала.

— И необычно, что можешь обе партии. Погоди, — Арчи приостановился, — давай попробуем ещё раз.

— А разве ночью можно?

— Здесь дома далеко, — и Артту мотнул головой в сторону идеально ровной берёзовой аллеи, что располагалась прямо перед ними: — Пойдём в сторону пляжа. Там точно никого нет.

Они отошли подальше от перекрёстка и начали негромко напевать вступление. Маша баском партию Алекси, Арчи на несколько тонов выше — свою.

— А ты ещё выше можешь? — поинтересовалась Маша, когда Куосманен замолчал.

— Сейчас попробую, — Арчи откашлялся и бросил на девушку взгляд, полный азарта. — Жаль, гитары нет.

Они остановились прямо посреди улицы, и Артту запел, постепенно забираясь всё выше. Маша стояла рядом, машинально подхватывая наиболее трудные моменты и с интересом наблюдая, что будет дальше. Воодушевлённый Артту добрался до своего предела, открыл рот пошире, чтобы выдать очередной пассаж, но внезапно дал петуха, столь похожего на вопль настоящей птицы, что Маша невольно хрюкнула, подавилась воздухом, и оба дружно расхохотались.

— Пляж, — всё ещё кашляя и смеясь, сказал Арчи, — пойдём. Тут очень уютное кафе. Жаль, ещё закрыто. Хочешь, утром придём?

— Хочу, — Маша кивнула.

Они остановились около небольшой спортивной площадки и повернулись друг к другу. Веселье внезапно схлынуло, и оба неловко молчали, придерживая друг друга только кончиками пальцев. К утру стало прохладней. Уличные фонари были далеко, и июньская листва отбрасывала на песок густые серебристые тени.

— Ты замёрзла? — Арчи, не дожидаясь Машиного ответа, распахнул тяжёлую чёрную косуху: — Иди ко мне.

Она мгновенно ощутила тепло его тела и почувствовала, как Арчи бережно привлекает её к себе. Сердце восторженно ухнуло, разгоняя по венам кровь, которая ощутилась приливом кипятка. Арчи сжал Машу крепче, невольно побуждая положить голову к нему на грудь и буквально окунуться в головокружительную смесь запахов.

С ней всё происходило впервые.

До сих пор у Маши были лишь невинные прикосновения и неумелые поцелуи. Поэтому ощущение сбитого дыхания и волосатая грудь, которая виднелась в прорези рубашки, и нарастающая эрекция, которую уже не могли скрыть даже плотные кожаные штаны, сорвали её мировосприятие окончательно и бесповоротно. Мария впервые была в объятиях молодого красивого мужчины, который её откровенно хотел, и это оказалось достаточно. Арчи поцеловал её аккуратно, нежно сминая неумелый рот мягкими губами. Она ответила, возможно, не очень ловко и неосознанно придерживая ладонь с жёсткими гитарными мозолями на своей талии. Торопливо перехватывая прикосновения его губ к своему лицу и купаясь в упоительно приятных ощущениях.
Арчи гладил её тело и Маша чувствовала жар его ладоней даже через одежду. Её не смутило даже то, что Артту откровенно облапал её грудь. Когда он сжал сосок двумя пальцами, Маша почувствовала, как желание простреливает тело насквозь. Как бесстыдно мокнут трусики, и промежность наливается мучительно сладким зудом. Она осмелела, обняла Арчи крепче, пытаясь прижаться низом живота к его паху. Маша тёрлась о его тело, словно течная кошка, а все вбитые в голову приличия на фоне происходящего казались такими нелепыми, что она непроизвольно заулыбалась. Вполне возможно, Маша отдалась бы Арчи прямо здесь и сейчас, если бы не слишком ранние уборщики пляжа.

— Тебе хорошо? — чуть слышно поинтересовался он. — Скажи, тебе хорошо со мной? Я тебе нравлюсь?

Арчи стоял вплотную, такой же возбуждённый и расслабленный одновременно. Немного пьяный, разгорячённый, со спутанными светлыми кудрями, которые засыпали всё его лицо, и, кажется, сгорал от нетерпения получить скорее не ласку, а ответ на свой вопрос.

Маша с трудом разорвала поцелуй и некотрое время смотрела в ещё совершенно детское лицо.

— Я люблю тебя, — она шепнула сакраментальную фразу одними губами, пока ещё не понимая той смеси радости и одновременно разочарования, которая промелькнула на его лице в ответ на её слова.