Голос. Фанфик по финским группам. 4 глава

[Aily777]

— Ну, слава богу, заявилась! А я уже вся изволновалась. Первый раз в незнакомом городе. Хоть бы позвонила. Хорошо, что Юсси догадался Арчи набрать.

Светка сновала по их гостиничному номеру, собирая свои немногочисленные пожитки, и выговаривала самым недовольным тоном:

— Девочка-ромашка. Ушла. Ничего не сказала. Между прочим, уже десять утра. Ты где шлялась?

— Мы в кафе сидели. Маленькое такое, уютное. На побережье.

Маша почувствовала себя виноватой, отвела взгляд и бочком проследовала к единственной кровати.

— Умираю, спать хочу.

— А как же твоя академия?

Маша — что было с ней впервые: дома она себе такого не позволяла, — легла на чистую простыню прямо в куртке и мечтательно уставилась в потолок.

— Попозже. Я посплю немного. Ладно?

— Спи, — Светка равнодушно передёрнула плечами, — мне-то что? Это тебе в академию надо. А я вообще сейчас ухожу.

— Куда? — Маша мгновенно встрепенулась. — Ты обиделась? Не уходи, пожалуйста. Прости меня. Я сама не заметила, как время пролетело. Просто я раньше так никогда не гуляла.

— Я-то к Олли. — Светка, наконец, собрала свои вещи и присела рядом с Машей. — Он из тура вернулся. Буду у него жить.

— А как же я? — Мария испуганно охнула.

— А у тебя теперь Куосманен, — улыбнулась Светка и довольно ехидно поинтересовалась: — Ну, что? Влюбилась?

— Ага, — Маша смущённо кивнула и, ещё не веря в произошедшее, расплылась в счастливой улыбке. — Свет, скажи, а ты Олли любишь?

Сенья хмыкнула:
— Ну, как тебе сказать? Мне нравятся спокойные и властные мужчины.

— А Олли властный?

— Есть немного, — Светка снова хмыкнула и добавила самым невинным тоном: — Но такая развлекуха ему не подчиняться!

Маша невольно рассмеялась и, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете, взяла подругу за руку:
— Расскажи, а как у вас всё началось?

Летний ливень только что закончился, и Светка бродила по закулисному пространству фестивального городка, то и дело наступая в лужи. И хотя на шее болтался разноцветный бейдж с надписью «Артист», в палатки к музыкантам её никто не приглашал. На концерт Реклесс Лав Светка приехала день назад и в своём желании познакомиться с группой поближе продвинулась неплохо. Честно говоря, бейдж ей достался сначала благодаря вожделению охранника группы по имени Юха-Матти, а затем барабанщика Хессу. Попросту она стащила бейдж у подвыпившего Макса, считая это достойной оплатой за ночь развлечений. Впрочем, об этом не слишком красивом факте Светка старалась не думать, тем более, что приблизиться к солисту Олли Херману ей не удалось, и сейчас она обдумывала стратегический план, как завоевать сердце самого лидера.

Группу она увидела в интернете полтора года назад.
Светка прикипела к Олли в одно мгновение. Но ещё больше её затрагивало ощущение некоего родства, знаковая параллель, когда из простодушного провинциального мальчика вылупился гламурный красавец-солист. Херман служил для Светки своего рода талисманом, когда вариант золотой финской мечты воплотился таким неожиданным образом. Впрочем, она была достаточно трезва, чтобы оценить уровень своего старта, и стать хоть преданной подругой уже было бы значительным достижением.

Сама Светка происходила из семьи спившихся питерских рабочих, начисто потерявших человеческий облик, нарожавших пять детей и существующих лишь в параллельном мире алкоголя. А если быть более точным, то состоящей из алкоголички-матери и алкоголика-деда. Отцы у Светки менялись с завидной регулярностью, а бабушка — единственный нормальный и трезвый человек, умерла семь лет назад, когда Светке было пятнадцать. Скорее всего, девушка спилась бы вместе с родственниками ещё несколько лет назад, если б не чрезвычайная амбициозность и живучесть, которые периодически давали ей хорошие пинки к нормальной жизни. Именно по этой причине, мысленно обмусоливая теорию о родстве тщеславия, Светка и прохаживалась вдоль парусиновых палаток, в которых находились гримёрки.

Задумавшись, она увидела Олли не сразу. Он вышел покурить и сейчас стоял в небольшом отдалении от своей палатки, задумчиво затягиваясь сигаретой:

— Привет! — сказала Светка.

— Привет, — ответил Олли.

«Да, в вежливости тебе не отказать. Расплылся, как масло в жаркий день».

— Вы так классно отыграли, — без зазрения совести польстила Света. 

— Спасибо. Рад, что тебе понравилось, — поблагодарил парень.

— У вас ещё завтра концерт?

— Да. Обязательно приходи.

Вот и всё. Что ещё можно сказать, или спросить у солиста популярной рок-группы… Взять автограф да сфоткаться на память.

«Хм, а вблизи ты выглядишь по-другому. Не такой накачанный и физиономия у тебя попроще. Пожалуй, если с тебя, красавчик, смыть концертный макияж и зачесать волосы в хвост, то в толпе и не отличишь. И выглядишь ты не очень здоровым. Лицо усталое. Глаза грустные.
Но всё равно хорош. И дело совсем не во внешности.
Как говорил великий и ужасный Майкл Монро, харизма либо есть, либо её нет. Статный, улыбчивый, словно золотые монеты в толпу разбрасывает. Как же к тебе подобраться поближе? Где ж твоё слабое место? Где у тебя кнопка, сукин ты сын?»

— А когда у вас выходит новый альбом?

Господи, помоги! Как назло все придуманные шуточки и остроты словно дождём смыло. Такого внешностью и непристойными предложениями не удивишь. Мало того, что красивый, так ещё и умный, гадёныш. Хотя о своём высшем образовании старается не упоминать. Странно. Стесняется, что ли?

— Вернёмся в Хельсинки — засядем в студию. Думаю, осенью.

— А он будет похож на предыдущие?

«Нашла, что спросить, — сама себе фыркнула Светка, — журналист-самоучка. Репортёр недоделанный».

— В чём-то да. В чём-то нет. Конечно, он будет выдержан в общем стиле всех предыдущих альбомов. Но разумеется, в нём будут новые мотивы, в некотором роде даже эксперименты.

— А есть какие-то песни, которые тебе вживую исполнять труднее?

— Есть, — Олли на секунду задумался и Светка расценила это, как добрый знак, — Hot, пожалуй. Там большой разрыв между регистрами. И Untouched, конечно. Это вообще не моё.

— А как у вас в группе работа распределяется? Кто музыку пишет? Кто стихи?

«Куда тебя понесло, — сама на себя рявкнула Светка, — ты зачем сюда приехала? Ещё про творческие планы спроси».

— Как и прежде, — Олли пожал плечами, — я тексты пишу. Пепе музыку. Бывает, что и сам могу мелодию подобрать.

— Вы в последнее время всё чаще бываете хедлайнерами. А у кого бы вам хотелось поиграть на разогреве?

Светка задала вопрос и едва не надавала себе по губам. Да что ж это такое? Если так дальше пойдёт, она сможет опубликовать с Олли Херманом интервью. Хотя рассматривать его интересно. Спокойный, вальяжный. То и дело поглядывает в стекло ближайшего павильона. Явно любуется собой. У такого только интервью и брать, а не что-то другое.

— Может быть, у Guns N’ Roses.

— А у вас творческий процесс происходит в состоянии полной трезвости?

— В целом, да. — И Олли неожиданно улыбнулся, впервые за весь разговор — искренне. — Но бывает, что и выпиваем.

А улыбается он забавно. Глаза сощуриваются. Рот до ушей. Наверное, любит похохмить, причём над всякой незатейливой ерундой. Только маску приходится постоянно держать.

«Я тебя убью, — сама себе пообещала Светка, — давай же! Давай! Удиви его чем-нибудь. Или рассмеши».

— Это как в анекдоте? — Светка припомнила бородатую историю и встрепенулась: — Репетирует рок-группа. Заходит гитарист и выгружает несколько бутылок водки. Музыканты уставились на него и говорят:
«Ты что, на репетицию с водкой?!», «Нет, — отвечает он, — на пьянку с гитарой!»

И Олли рассмеялся. Всё-таки не выдержал.

«Солнышко моё, — тут же умилилась Светка, — ну, поговори со мной ещё немного, радость моя. Дай мне зацепиться, и ты об этом не пожалеешь».

— Олли, а как ты относишься к тому, что новый материал публика воспринимает не так горячо, как тебе этого хотелось? — поинтересовалась девушка.

«Черт бы тебя побрал, гламурный засранец. Вернусь — серьёзно подумаю о поступлении на журналистику».

— Это вполне предсказуемо. Нельзя угодить всем и сразу.
Олли внезапно заторопился. Затушил окурок и развернулся в сторону своей гримёрки.

— А…

— Извини, пожалуйста, мне пора!

А сердится он тоже своеобразно. Понятное дело, что она достала его хуже горькой редьки. Как бы не улыбался, а всё равно видно, что устал и, похоже, не очень хорошо себя чувствует. Покачивание головой, досадливая ухмылочка. Всего полсекунды, но сразу видно, что Величество недовольно.

— Херман, а ну стой!

Светка и Олли обернулись на окрик одновременно. К ним подошли две девушки. Пожалуй, постарше Светланы, хорошо и дорого одетые, уверенные в себе и даже нагловатые. Обычно так держатся приближённые к светлому лику самих рок-музыкантов. Например, сотрудницы фестивального городка, администраторши, журналистки или просто опытные тусовщицы.

— Куда пошёл? — это явно относилось к Олли, который, несмотря на первый окрик, всё же попытался уйти в палатку. — Боюсь показаться немного старомодной, но я хочу сжечь тебя на костре.

«А вот это уже интересно, — подумала Светка. — Что же ты натворил, если начало такое многообещающее?»

— Ханнел, сейчас не место и не время. Давай спокойно поговорим в другой обстановке.

— Сначала финский на пять выучи, а потом рот открывай.

Олли снова приподнял полотнище входа, но та девушка, которую он назвал Ханнел, резко дёрнула его в сторону.

— Ты хочешь закатить скандал прямо здесь?

— Слышь ты, не петушись — ты же осёл. Всё еще любишь природу, даже несмотря на то, что она с тобой сделала?

Однако, девицу так распирает, что она не может сказать даже пары связных фраз, а просто сыплет самыми отборными оскорблениями.

— Потаскун. Уже присмотрел себе новую соску.

— Это совсем не то, что думаешь — устало вздохнул Олли.

Услышав столь откровенное хамство в свой адрес, Светка мгновенно насторожилась и уставилась на девицу уже не так благожелательно. Надо признать, что скандалистка была одета не в пример лучше, чем Светлана. Дорогой кожаный костюм. Красивая крошечная сумочка. Наращённые платиновые волосы. И всё это против растянутого серого свитера, рюкзачка за спиной и грубых ботинок на платформе. Но вот личиком красотка явно не вышла: полностью искусственное, напомаженное, с нарисованными бровями и надутыми губами-чебуреками. Светка была маленькая (пока она разговаривала с Олли, ей то и дело приходилось задирать голову), натуральная блондинка с таким хорошеньким нежным личиком, что её сравнивали с эльфом даже совершенно взрослые серьёзные люди.

— Херман, ты самая лживая тварь, которую я когда-либо встречала. Зная, что я тоже буду здесь, тебе всё равно хватило наглости притащить очередную блядь прямо на концерт.

— Что ты вбила себе в голову? Говорю же, это просто девушка-поклонница.

— Вытащи язык из её пизды и говори нормально.

Светка чуть слышно вздохнула и задумчиво посмотрела на Олли. Парня было откровенно жаль. Он сразу спал с лица, и Светка невольно подумала о его плохом самочувствии ещё раз. Побледнел. Приуныл. Но всё же держался с холодным достоинством.

«Вот оно, твоё слабое место. Вон она, твоя кнопка. Ты не можешь расслабиться ни при каких условиях. Даже если ты не хочешь и не можешь. Любой другой обхамил бы девицу в ответ, а то и запросто дал ей в ухо, а ты обязан держать маску. Ты не можешь быть ни слабым, ни уязвимым. Ешь, Херман. Глотай до конца».

— Извините, пожалуйста, — Светка постаралась быть сама вежливость, — но тут какое-то недоразумение. Вы меня с кем-то перепутали.

— Ты откуда прилетела, птичка? — Девушка снизошла до Светки и посмотрела на неё сверху вниз. — Сдуйся и не выкрякивай, потаскушка. Да, Олли, — Ханнел сочувственно покачала головой, — как же низко ты пал. Докатился до группиз. Хотя с таким, как ты, приживётся только убогая дворняжка!

— М-да? — Светка неожиданно подбоченилась и, несмотря на свой маленький рост, посмотрела обидчице прямо в глаза.

«Спасибо тебе, неразумная ревнивица, что дала шанс. Я сама не знала, где обрету. А теперь прощайся со своим сладким красавчиком навсегда».

— А ты считаешь себя породистой? — уточнила Светка. — Породистая сука прежде всего сука!

 Она сама всунула свою маленькую руку в сухую и горячую ладонь Хермана и негромко сказала:
 — Пойдём. Нам пора.

И молча повела к виднеющейся неподалёку Пенелопе.

— Проходи.

Олли открыл дверь и пропустил Светку вперёд. Она разулась и, осторожно ступая по скользкому ламинату, прошла в первую комнату. Вот это повезло. Побывать дома у самого Олли Хермана.

«Не дай себе жидко обосраться, — мысленно приказала Светка, — не дай. Такой шанс даётся только один раз».

— Хочешь чего-нибудь? — Голос Олли донёсся уже из кухни. — Кстати, как тебя зовут?

— Светлана. Минералки налей, если можно.

— Как? — переспросил Херман. — Ты русская, что ли? У вас совершенно непроизносимые имена.

— Так и у вас не лучше, — Светка приняла холодный запотевший стакан, переглянулась с Олли и оба невольно рассмеялись.

— Ну, зови меня, — она на секунду задумалась, — например, Сенья. Красиво звучит.

Олли лишь пожал плечом, но всё-таки улыбнулся в ответ.

— Ты один живёшь?

— Да. Один. Мне хватает.

Светка не спеша обошла небольшую гостиную. Светло-серые стены, на стене картина на хоккейную тематику, пёстрый диван. На удивление, всё очень скромно. Квартирка совсем маленькая, если не сказать, крошечная. Наверное, Олли бывает здесь нечасто. Понятное дело. Разъезды. Гастроли. И всё же ей сказочно повезло. Чтобы лучше понять человека, надо обязательно побывать у него дома.

— Ты как на бэкстейдж попала? — Олли включил стационарный компьютер и присел на вращающийся стул.

Светка молча показала бейдж, принадлежащий барабанщику.

— Хм, не знал, что Хессу может быть таким симпатичным.

Вот и первый комплимент. Светка самодовольно улыбнулась, продолжая обход квартиры.

«Интересно, ты трахнешь меня в благодарность, или я тебе действительно понравилась?» — подумала девушка и воровато приоткрыла холодильник. Кисть винограда. Совсем небольшой кусочек сыра. Запас воды и пива. Не густо. Есть ли в морозилке из чего приготовить ужин?

— А я сначала подумал, что ты журналистка.

— Задумаюсь об этом всерьёз, — пообещала Светка.

Она заглянула в шкафчик.

«А ты, оказывается, чистюля, херра Косунен. Третий день дома — ни грязной посуды, ни крошек на столе. Даже недопитых чашек нет».

— Так некрасиво вышло, что ты попала в чужие разборки. — Кажется, Олли переместился в другой угол комнаты. — Извини, мне правда очень неприятно.

— Не извиняйся. Всё нормально. Бывает, — Светка заглянула в ванную. Похихикала, увидев на полотенцесушителе ярко-голубые трусы, и вернулась в комнату.

«Знал бы ты, милый, как мне этот скандал в пору пришёлся», — подумала Светка, и невольно ахнула, попав на порог спальни.

— Вот это сексодром. И ты спишь на нём один?

Она аккуратно пощупала толстенный матрас, прикрытый лиловым покрывалом.

— Ничего себе. Здесь вертолёт посадить можно.

— Бывает, и не один, — уклончиво ответил Олли и добавил: — Иногда с Дио.

— Меня не обманешь, — самодовольно хмыкнула Светка. — Это твоя голая мексиканская собачка?

— Китайская хохлатая, — поправил Олли.

Она оглянулась и поняла, что Херман её рассматривает.

— А балкон у тебя есть?

— Есть.

Они вышли на него вдвоём и одновременно облокотились на перила. По российским меркам балкон оказался огромным, с тёплым деревянным настилом, небольшим летним столом и выходил на квартал с одинаковыми шоколадно-стеклянными домами.

— Красиво, — Светка осмотрела строгий урбанистический пейзаж и осталась вполне довольна. — У тебя даже цветочки имеются.

— Понятия не имею, как они называются. Подарок от какого-то магазина.

— Настурция, — подсказала Светка.

Некоторое время оба молчали. За эти несколько минут Олли успел осмотреть Светку со всех сторон и, кажется, остался вполне доволен.

— Плохо, что я телефон в гримёрке забыл, — вздохнул он, — как без рук. И ребята будут волноваться.

— Ничего. Сообразят, что ты дома.

Олли неопределённо пожал плечами и вздохнул:
— Ужин приготовить?

— У тебя холодильник пустой.

— Уже проверила? — как ни странно, Херман не рассердился. Он вообще выглядел усталым и задумчивым. — Можно пиццу заказать или суши.

— Как скажешь. Мне всё равно.

— Позвонишь? Я же без телефона.

— Конечно. Куда звонить?

— Посмотри, там около компьютера рекламная листовка лежит.

Светка набрала номер.

— Какой у тебя адрес? — спросила она, когда этим поинтересовался диспетчер.

Олли назвал, а Светка самодовольно хмыкнула, ещё раз отмечая то, как ей сегодня сказочно повезло.
Когда разносчик пиццы приехал с заказом, они вполне уютно расположились на диване в гостиной и неспеша обсуждали концерт. Тем для разговора пока было мало, и они невольно перешли к нейтральному предмету, который интересовал их обоих, и вскоре Светка обратила внимание, что Олли вовсе не тяготится её присутствием.
Теперь выступление Реклесс Лав выглядело особенно интересно, так как было подано сразу с двух сторон, и оба смеялись всё чаще. Единственное, что немного омрачало это спонтанное свидание — самочувствие Олли. Светка не ошиблась. Ему действительно было плохо, и его лицо всё чаще искажала болезненная гримаса. Как звезда и джентльмен, Херман мужественно помалкивал, что его самочувствия, естественно, не улучшало.

Гроза разразилась в тот момент, когда было покончено с пиццей.

— Вкусно, — протянула довольная Светка, подтянула под себя ноги и заграбастала самую большую подушку, — слушай, а у тебя вино есть?

В это же мгновение, Олли зажал рот ладонью и опрометью вылетел из комнаты. По звукам, что донеслись из туалета, Светка поняла, что звезду совершенно не по-звёздному вырвало.

Он вернулся через несколько минут совершенно зелёного цвета и, присев на край дивана, обхватил себя руками.

— Оль, ты чего? — Светка села поближе. — Пицца вроде свежая. Тебе плохо? Что-нибудь болит?

Олли только кивнул головой, пытаясь справиться с болью. Светка не без удовольствия приобняла его за литые плечи и увидела, что на висках выступила испарина.

— Выпей водички, — Светка протянула стакан с минералкой. — Подожди, я тебя сейчас полотенцем оботру.

Она сбегала в ванную, намочила край огромного махрового полотнища тёплой водой и вернулась в комнату. Как ни странно, но вода подействовала негативным образом, и Олли вывернуло ещё раз, уже не доходя до санузла. Видимо в этот день Бог решил положить в ямку Светки сразу два камушка. Олли во второй раз оказался в такой ситуации, когда просто не мог не принять её помощь. А состояние ухудшалось прямо на глазах. Олли, шатаясь, курсировал между ванной и комнатой. Его крутило от боли и безостановочно рвало. Решение вызвать «скорую помощь» созрело после того, как Херман потерял в ванной сознание и едва не приложился головой об раковину.

— Сейчас, родной, — Светка без всякой брезгливости содрала с него испачканную футболку и снова обтёрла влажным полотенцем. — Сейчас скорая приедет. Посиди спокойно. Не надо никуда ходить. Я тебе сейчас тазик принесу. Сядь, успокойся. Если это аппендицит, то ничего страшного. Всё сделают быстро и аккуратно. Ты не волнуйся. Просто отрежут ненужный отросток внизу живота.

При слове «ненужный» Олли позеленел ещё сильней и посмотрел на Светку как-то уж очень нехорошо.

— Он правда ненужный, — Светка старательно покивала. — Все врачи так считают. А вот и скорая приехала. Я сейчас открою.

— Чёрт, как же ребятам сообщить? — Тяжело дыша, Олли попытался встать с дивана. — Завтра же концерт. Ты телефон Хессу знаешь?

— Нет, — Светка жалобно развела руками. — Оль, поедем в больницу. Давай об этом потом. Мы найдём способ, как сообщить. Давай я записку в дверях оставлю. Поехали скорей. Ты до машины сам дойдёшь?

Но, уловив недоумевающий взгляд врача, Светка примолкла и под руководством Олли начала искать паспорт со страховкой.

«Острый холецистит». 

Олли подписал согласие на операционное вмешательство, и его без всяких промедлений увезли в сверкающую белоснежную операционную. Светка осталась в коридоре одна. Она присела на банкетку, сложила руки на коленях и приготовилась терпеливо ждать.

Событий оказалось так много, что девушка была не в состоянии переварить произошедшее. С ней ли происходит этот сказочный сюр, когда она единственная, кто сейчас нужен Олли Херману больше всех? Светка тупо глядела в пол и только иногда вскидывала голову, чтобы посмотреть на настенные больничные часы. Время цедилось каплями и, кажется, превратилось в бесконечность.

Олли вывезли из операционной почти через два часа и поместили в небольшую палату, всю набитую аппаратурой, со сложной многофункциональной кроватью. Сейчас, ещё в состоянии сна, удивительно красивый и беспомощный, он вызвал у Светки прилив необычайной нежности. Едва за медсестрой закрылась дверь, Светка присела поближе и провела кончиками пальцев по бледной и холодной щеке. Подхватила за подбородок и провела большим пальцем по губам. Она могла даже безнаказанно поцеловать этот самодовольный рот, но вовремя сдержалась. Наклонилась пониже и прикоснулась губами к виску. Снова накатила исступляющая нежность. Едва дыша, Светка провела губами по лбу и прикоснулась к переносице.

— Не могу поверить, что это происходит со мной, — шепнула она. — Радость моя. Как же ты долго спишь. Просыпайся скорей.

Впрочем, приступ человеколюбия у Сеньи начал отступать в тот момент, когда Херман стал отходить от наркоза.

— Я в больнице?

— Да, тебя прооперировали. Удалили желчный пузырь.

Как ни странно, Олли вспомнил, кто она такая и как сюда попала.

— Сенья, найди, пожалуйста, зеркало.

— Зачем? — удивилась Светка.

— Хочу посмотреть, как меня располосовали.

— Чего там смотреть? Ты весь в повязках, а доктор сказал, что останутся три маленькие дырочки.

— Три? — в голосе Олли просквозил самый настоящий неприкрытый ужас. — Целых три дырки? На животе?

— Ну да. Ты успокойся, — Светка присела рядом, — они побелеют и будут совершенно незаметны.

Херман лишь изумлённо крякнул, но ничего не сказал.
И потянулся день.

— А мне можно пить?

— Да. Есть нельзя, а пить можно.

— Принеси воды.

— Вот держи. Минералка без газа.

— Невкусная. Почему она солёная?

— Не знаю. В автомате только такая была.

— Неудобно. Подложи подушку под спину.

— Так хорошо?

— Нет. Убери. Слишком мягкая. И открой окно, очень душно.

— Я фрамугу приоткрыла.

— Закрой. Дует. Прикрой ноги пледом.

— Может, тебя всего укутать? Ты весь дрожишь.

— Не хочу. Он кусается. Лопатка чешется. Не эта.

— Правая? — уточнила Светка.

— У меня, по-твоему, три лопатки, — проворчал Херман. — Перестань. Ты царапаешься.

Светка понимала, что Херман очень энергичный, молодой и здоровый мужчина, который оказался на больничной койке впервые в жизни, но к вечеру она поняла, что созрела для Оллиубийства. Светка так расфантазировалась, что отчётливо увидела заголовки таблоидов:

«Вчера вечером в госпитале был обнаружен труп Олли Хермана»;

 «Тайна убийства солиста Реклесс Лав до сих пор не раскрыта»;

«Тело лидера было обнаружено на больничной кровати, с головы до ног расписанное непристойными лозунгами».

А последний заголовок её порадовал особенно:
«Полицейское расследование установило, что перед смертью несчастный был зверски изнасилован в особо циничной извращённой форме».

Но потом Светка подумала, что власти Финляндии бросят на расследование столь резонансного дела все силы, её обязательно вычислят и посадят на долгие годы в тюрьму. Конечно, от неё отвернутся все друзья и знакомые, и только один страдающий охранник Юха-Матти будет носить в тюрьму сухари. Но диета из пересушенного хлеба обязательно испортит фигуру, и Светка откинула версию с убийством, как малоперспективную. 

Ещё Светка рассматривала вариант нанять киллера, но у неё не было такого количества денег. Можно было занять сумму у Хермана, но по известной причине возникла сложность с возвращением, а Светка, как человек честный, не вернуть долга не могла. Между прочим, Олли обиделся на её резкую отповедь, обозвал садисткой и не разговаривал с ней минут двадцать, давая знать о своих нуждах лишь гневным шевелением бровей.

— Может быть, тебе поспать? — наконец, предложила Света. — Медсестра сказала, что мою записку нашли. Звонила твоя мама и Пепе. Они скоро приедут. Тебе надо отдохнуть. Давай, ложись поудобней.

На самом деле Светка не сердилась, она отлично знала, что Олли очень энергичен, и такое вынужденное бездействие действует ему на нервы. Что он температурит, что ему больно и неудобно. Что после наркоза тошнит и знобит.

Когда он заснул, Светка, наконец, решилась воплотить свою самую сокровенную мечту. Она воровато оглянулась на дверь и осторожно потянула одеяло вниз. Открылся впалый живот с квадратиками марлевых наклеек. Ямочка пупка. Затем смуглая дорожка с едва заметной, соблазнительной порослью светло-русых волос.

— Ммм, — промычала Светка, — а ты, оказывается, гладенький.

Она, словно курица, наклонила голову на бок и внимательно посмотрела на Хермановский пах. Затем наклонила голову в другую сторону и самодовольно произнесла:

— Ну, не гигант, конечно, — Светка хмыкнула и, вполне довольная результатом осмотра, добавила: — Ты спи, сладкий, а я к тебе ещё загляну.

В тот момент, когда она собралась натянуть одеяло обратно, на запястье внезапно сомкнулась рука Олли.

— Всё рассмотрела? — угрожающе поинтересовался он.

— Нет, — быстро открестилась Светка и нагло добавила:
— Поворачивайся. Я тебя с другого фасада заценю.

— Как же ты мне надоела, — измученно простонал Олли, и было непонятно, то ли он и вправду рассердился, то ли откровенно кокетничает. — Откуда ты такая наглая взялась?

— На самом деле, я должна была родиться в Финляндии, — Светка убрала руки за спину, — но аист, который меня нёс, очень сильно устал и уронил в Петербурге.

Она потупила бесстыжие глаза и совершенно невинно пояснила:
— Я ж не виновата, что ты мне так нравишься.

— Да ты мне вообще-то тоже, — Олли неожиданно разулыбался, — и открой дверь, посетители пришли.