Внимание!
Остров домоседов
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
141 романтика
-
132 закончен
-
115 драма
-
109 Токио Хотель
-
106 психология
-
105 фанфики
-
89 гэт
-
78 юмор
-
69 картинки
-
58 джен
-
56 эротика
-
48 + 18
-
47 ориджиналы
-
42 весёленькое
-
36 приключения
-
36 Голос
-
32 в процессе
- Список заголовков
Главное меню
Записи с темой: ориджиналы (47)
четверг, 07 ноября 2024
читать дальше- Добрый день, господа студенты, - в аудиторию вошла доцент Зверева, - сегодня мы начнём изучение наиболее важной области психиатрии, - преподаватель положила журнал на кафедру, - Пожалуйста, запишите: "Патология ощущения и восприятия".
Иван Дуров, который сидел под самым носом знаменитой преподши, послушно полез в сумку за тетрадью.
Несколько минут копошения в недрах баула желаемого результата не принесли. Зонт, плеер, промокшие носки, яйцо, оставшееся от завтрака, ключи, помятый журнальчик скабрёзного содержания.
Доктор наук на несколько секунд задержала на шебуршащем Иване недовольный взгляд и продолжила ровным, хорошо поставленным голосом:
- Эта тема - фундамент всей психиатрической науки. Давай те же разберём, что называется восприятием.
Иван засунул руку по самый локоть. Нащупал расчёску, наушники, ручку, кошелёк с несколькими сотнями рублей. Тетради не было. Проклятый талмуд словно в воду канул. Иван ещё раз перевернул содержимое своей сумки и тихонько толкнул соседку по парте локтем:
- Ленка, дай листочек.
Зверева бросила на нерадивого студента очередной недовольный взгляд.
- Сколько можно, - зашипела недовольная Ленка, - я тебе уже четвёртый листок даю. Скоро сама без тетради останусь.
Она раздражённо выдернула из большой, перевитой пружинкой тетради, листок, и сунула Ивану. Он благодарно улыбнулся, повернулся к сияющему апрельским светом окну и неожиданно громко чихнул.
- Дуров, Вам не интересно? - Зверева сдёрнула очки, - я Вас не задерживаю. Можете смело покинуть аудиторию. Только сильно сомневаюсь, что цикл психиатрии Вы сможете изучить самостоятельно.
По аудитории прокатился лёгкий смешок, от которого Ивану стало не по себе. Его рассеянность и чудаковатость была притчей во языцах, и часто служила причиной довольно едких шуток и намёков.
- Извините, Лидия Петровна.
Зверева кивнула и продолжила говорить:
- Итак. Восприятие - это процесс отражения предметов окружающего мира, их свойств и осознание образа.
Иван послушно записал высказывание преподавателя, глянул в окно и неожиданно загрустил.
И хотя апрельская погода была переменчива и утром прошёл довольно сильный дождь, выглянувшее солнце настойчиво звало погулять.
- Выделяются четыре операции или четыре уровня восприятия: обнаружение, различение, идентификация и опознание, - голос Зверевой доносился откуда-то издалека.
Иван осторожно перегнулся через широкий подоконник и уставился на чистенькую площадку психиатрического института, где под присмотром полной и суровой медсестры прогуливались пациенты.
"Интересно, и как это люди сходят с ума, - Иван проследил глазами за самым обычным мужчиной, в полосатых больничных штанах, который страстно обнимал дерево, - С чего всё начинается? Что за голоса в их голове? Откуда они берутся?"
- Иллюзии бывают аффективные, парейдолические, - вещала доцент, - парейдолические иллюзии обычно бывают фантастического содержания, когда больной видит экзотические растения, фигуры людей и животных в облаках. Например, темные пятна на поверхности Луны часто воспринимаются в виде фигуры зайца или кролика.
" А ведь сойти с ума - это интересно, - снова подумал Иван, - во всяком случае любопытно. Ведь здорово увидеть то, чего не видят другие".
- Галлюцинации бывают зрительные, слуховые, тактильные. Аделоморфные, фрагментарные, аутоскопические, демономонические.
Иван нагнулся к самому столу и зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть. И хотя Зверева один из лучших педагогов, доктор наук, профессор, главный подростковый психиатр региона, лекции у неё скучные и нудные, как зубная боль.
- Демономонические - это видение нечистой силы, - тем временем пояснила Лидия Петровна, - образы русалок, чертей, ангелов, богов, инопланетян, сказочных персонажей. Так сказать персонажи мистики и мифологии.
" Хм, - Иван неожиданно оживился, - а почему люди видят этих самых персонажей? Ведь на самом деле их вроде как не существует. Хорошо. Допустим, это последствия мифов, сказок, и преданий. Но ведь кто-то же их видел и чувствовал, раз когда-то так точно описал".
- Эй, Дуров, ты сегодня особенно в ударе, - Ленка интенсивно потрясла Ивана за рукав, - всё, пошли, лекция закончилась.
- Всё это, конечно интересно, но главное потом вернуться обратно и не застрять во всей этой мутотени по самые уши, - свою мысль о том, что сойти с ума это любопытно, Иван неожиданно произнёс вслух.
- Чего? - не поняла Ленка, - откуда вернуться? Это ты о чём?
- Да это я так, - Иван смутился и покраснел.
- Дурак ты, Ванька, - засмеялась Лена, - и фамилия у тебя подходящая. Всё, вставай.
На улице было тепло. Неожиданно распогодилось, и Иван сунул ставшую ненужной куртку под мышку.
Довольно большую часть института занимал парк с каштанами и тополями. Хотя и старый, но ухоженный и чистый, что было особенно хорошо после тесной и душной аудитории.
Иван решил пойти к остановке не как все, а парком, что бы немного прогуляться и проветриться. Правда ему предстояло пробираться, через неудобную дыру в заборе, но это компенсировалось тем, что он мог сесть в автобус на площади на целую остановку раньше одногруппников, и занять сидячее место.
- Эй, Ванька, в кино с нами пойдёшь? - позвала Лена.
- На что?
- Звёздные войны вышли. Новая часть.
- Не увлекаюсь.
Иван отошёл от подъезда ровно на полшага и, надо же такому случится, на его голову, с грохотом, обрушилась сосулька. Не очень большая, можно сказать маленькая, наверное последняя в этом году и единственная на всей крыше.
Она скатилась по козырьку, как по горке, и отрекошетила прямо в многострадальную макушку. Ровно в самое темечко. В ту же секунду Иван почувствовал острую боль, и всё вокруг медленно померкло, словно изображение старого телевизора. В серой и зыбкой дымке он увидел смеющиеся лица одногруппников, испуганное Ленки и какое-то перевёрнутое, строго-удивлённое, доцента Лидии Петровны Зверевой.
Иван пришёл в себя от той же самой острой боли в голове. Машинально поднял руку и ощупал пострадавший череп. На темени набухала здоровенная пульсирующая шишка.
- Оуу, - простонал парень, - чёрт бы побрал эти сосульки!
- Чудной..., - где-то рядом раздался приглушенный изумлённый шепоток, - как есть чудной!
- Да погоди ты.
- Сам погоди. Милостивый государь...
Иван почувствовал, что его тянут за рукав.
Он очень осторожно повернулся на голос, так-как шея почему-то тоже болела, и едва не потерял сознание вновь.
Прямо над ним стоял огромный серый волк с янтарными глазами и опущенным пушистым хвостом. То, что это волк, а не собака, Иван не на секунду не усомнился. Матёрый и умный, он разглядывал Ивана с неподдельным интересом, наклонив лобастую голову на бок.
- Очнулся!- констатировал зверюга.
Просто самый обычный говорящий волк.
- Милостивый государь,будучи несколько больным, умедлили Вы с объяснениями. В сем бы случае почел я самую щедроту, за наивеличайшую истинную милость...
- Заткнись! - Волк обратился к своему собеседнику. Иван повернулся на второй голос и почувствовал, что земля уплывает из-под ног не смотря на то, что сам он находился в лежачем положении на этой самой земле.
Рядом с волком стоял..нет не стоял...лежал...сидел...подпрыгивал на месте...Колобок.
Да-да, тот самый сказочный персонаж, который самым непозволительным образом ушёл из дома от родных дедушки и бабушки. Румяный, с поджаристой корочкой. С умопомрачительным запахом свежего хлеба и, почему-то, в очках.
"Так вот значит, как сходят с ума", - тоскливо констатировал Иван и вновь потерял сознание.
Иван Дуров, который сидел под самым носом знаменитой преподши, послушно полез в сумку за тетрадью.
Несколько минут копошения в недрах баула желаемого результата не принесли. Зонт, плеер, промокшие носки, яйцо, оставшееся от завтрака, ключи, помятый журнальчик скабрёзного содержания.
Доктор наук на несколько секунд задержала на шебуршащем Иване недовольный взгляд и продолжила ровным, хорошо поставленным голосом:
- Эта тема - фундамент всей психиатрической науки. Давай те же разберём, что называется восприятием.
Иван засунул руку по самый локоть. Нащупал расчёску, наушники, ручку, кошелёк с несколькими сотнями рублей. Тетради не было. Проклятый талмуд словно в воду канул. Иван ещё раз перевернул содержимое своей сумки и тихонько толкнул соседку по парте локтем:
- Ленка, дай листочек.
Зверева бросила на нерадивого студента очередной недовольный взгляд.
- Сколько можно, - зашипела недовольная Ленка, - я тебе уже четвёртый листок даю. Скоро сама без тетради останусь.
Она раздражённо выдернула из большой, перевитой пружинкой тетради, листок, и сунула Ивану. Он благодарно улыбнулся, повернулся к сияющему апрельским светом окну и неожиданно громко чихнул.
- Дуров, Вам не интересно? - Зверева сдёрнула очки, - я Вас не задерживаю. Можете смело покинуть аудиторию. Только сильно сомневаюсь, что цикл психиатрии Вы сможете изучить самостоятельно.
По аудитории прокатился лёгкий смешок, от которого Ивану стало не по себе. Его рассеянность и чудаковатость была притчей во языцах, и часто служила причиной довольно едких шуток и намёков.
- Извините, Лидия Петровна.
Зверева кивнула и продолжила говорить:
- Итак. Восприятие - это процесс отражения предметов окружающего мира, их свойств и осознание образа.
Иван послушно записал высказывание преподавателя, глянул в окно и неожиданно загрустил.
И хотя апрельская погода была переменчива и утром прошёл довольно сильный дождь, выглянувшее солнце настойчиво звало погулять.
- Выделяются четыре операции или четыре уровня восприятия: обнаружение, различение, идентификация и опознание, - голос Зверевой доносился откуда-то издалека.
Иван осторожно перегнулся через широкий подоконник и уставился на чистенькую площадку психиатрического института, где под присмотром полной и суровой медсестры прогуливались пациенты.
"Интересно, и как это люди сходят с ума, - Иван проследил глазами за самым обычным мужчиной, в полосатых больничных штанах, который страстно обнимал дерево, - С чего всё начинается? Что за голоса в их голове? Откуда они берутся?"
- Иллюзии бывают аффективные, парейдолические, - вещала доцент, - парейдолические иллюзии обычно бывают фантастического содержания, когда больной видит экзотические растения, фигуры людей и животных в облаках. Например, темные пятна на поверхности Луны часто воспринимаются в виде фигуры зайца или кролика.
" А ведь сойти с ума - это интересно, - снова подумал Иван, - во всяком случае любопытно. Ведь здорово увидеть то, чего не видят другие".
- Галлюцинации бывают зрительные, слуховые, тактильные. Аделоморфные, фрагментарные, аутоскопические, демономонические.
Иван нагнулся к самому столу и зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть. И хотя Зверева один из лучших педагогов, доктор наук, профессор, главный подростковый психиатр региона, лекции у неё скучные и нудные, как зубная боль.
- Демономонические - это видение нечистой силы, - тем временем пояснила Лидия Петровна, - образы русалок, чертей, ангелов, богов, инопланетян, сказочных персонажей. Так сказать персонажи мистики и мифологии.
" Хм, - Иван неожиданно оживился, - а почему люди видят этих самых персонажей? Ведь на самом деле их вроде как не существует. Хорошо. Допустим, это последствия мифов, сказок, и преданий. Но ведь кто-то же их видел и чувствовал, раз когда-то так точно описал".
- Эй, Дуров, ты сегодня особенно в ударе, - Ленка интенсивно потрясла Ивана за рукав, - всё, пошли, лекция закончилась.
- Всё это, конечно интересно, но главное потом вернуться обратно и не застрять во всей этой мутотени по самые уши, - свою мысль о том, что сойти с ума это любопытно, Иван неожиданно произнёс вслух.
- Чего? - не поняла Ленка, - откуда вернуться? Это ты о чём?
- Да это я так, - Иван смутился и покраснел.
- Дурак ты, Ванька, - засмеялась Лена, - и фамилия у тебя подходящая. Всё, вставай.
На улице было тепло. Неожиданно распогодилось, и Иван сунул ставшую ненужной куртку под мышку.
Довольно большую часть института занимал парк с каштанами и тополями. Хотя и старый, но ухоженный и чистый, что было особенно хорошо после тесной и душной аудитории.
Иван решил пойти к остановке не как все, а парком, что бы немного прогуляться и проветриться. Правда ему предстояло пробираться, через неудобную дыру в заборе, но это компенсировалось тем, что он мог сесть в автобус на площади на целую остановку раньше одногруппников, и занять сидячее место.
- Эй, Ванька, в кино с нами пойдёшь? - позвала Лена.
- На что?
- Звёздные войны вышли. Новая часть.
- Не увлекаюсь.
Иван отошёл от подъезда ровно на полшага и, надо же такому случится, на его голову, с грохотом, обрушилась сосулька. Не очень большая, можно сказать маленькая, наверное последняя в этом году и единственная на всей крыше.
Она скатилась по козырьку, как по горке, и отрекошетила прямо в многострадальную макушку. Ровно в самое темечко. В ту же секунду Иван почувствовал острую боль, и всё вокруг медленно померкло, словно изображение старого телевизора. В серой и зыбкой дымке он увидел смеющиеся лица одногруппников, испуганное Ленки и какое-то перевёрнутое, строго-удивлённое, доцента Лидии Петровны Зверевой.
Иван пришёл в себя от той же самой острой боли в голове. Машинально поднял руку и ощупал пострадавший череп. На темени набухала здоровенная пульсирующая шишка.
- Оуу, - простонал парень, - чёрт бы побрал эти сосульки!
- Чудной..., - где-то рядом раздался приглушенный изумлённый шепоток, - как есть чудной!
- Да погоди ты.
- Сам погоди. Милостивый государь...
Иван почувствовал, что его тянут за рукав.
Он очень осторожно повернулся на голос, так-как шея почему-то тоже болела, и едва не потерял сознание вновь.
Прямо над ним стоял огромный серый волк с янтарными глазами и опущенным пушистым хвостом. То, что это волк, а не собака, Иван не на секунду не усомнился. Матёрый и умный, он разглядывал Ивана с неподдельным интересом, наклонив лобастую голову на бок.
- Очнулся!- констатировал зверюга.
Просто самый обычный говорящий волк.
- Милостивый государь,будучи несколько больным, умедлили Вы с объяснениями. В сем бы случае почел я самую щедроту, за наивеличайшую истинную милость...
- Заткнись! - Волк обратился к своему собеседнику. Иван повернулся на второй голос и почувствовал, что земля уплывает из-под ног не смотря на то, что сам он находился в лежачем положении на этой самой земле.
Рядом с волком стоял..нет не стоял...лежал...сидел...подпрыгивал на месте...Колобок.
Да-да, тот самый сказочный персонаж, который самым непозволительным образом ушёл из дома от родных дедушки и бабушки. Румяный, с поджаристой корочкой. С умопомрачительным запахом свежего хлеба и, почему-то, в очках.
"Так вот значит, как сходят с ума", - тоскливо констатировал Иван и вновь потерял сознание.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеВо второй раз Иван очнулся от прикосновения к своей щеке. Кожу мазнуло чем-то влажным. Ивана обдало горячим дыханием, и он попытался приоткрыть глаза во второй раз.
- Откель взялся сей дивный боярин? - Сквозь смеженные ресницы Иван разглядел крошечный пухлый нос и румяные надутые щёки.
Чёрт! Какая досада! Ничего не изменилось. Над ним по прежнему нависал Колобок.
- Странно. Откуда он взялся? - Волк задумчиво поводил над лицом Ивана чёрным влажным носом. Шнобель был здоровенный, словно электрическая розетка, с забавно шевелящимися ноздрями.
- Пригожий боярин, - констатировал Колобок, - белый да румяный.
- Ведь секунду назад никого не было.
- Бровьми союзен, - гнул своё Колобок.
- Да погоди ты, - отмахнулся Волк. Он с деловым видом обошёл вокруг Ивана и уселся на свой пушистый хвост с другой стороны, - с неба что ли свалился?
Колобок неуверенно хмыкнул.
- Может укусить его за бочок? Как думаешь? На всякий случай.
- Не дури, - неожиданно нормальным голосом возразил волчий собеседник, - с твоими зубами ты ему пол-бока отхватишь.
- Я легонько, - заверил Волк. Он привстал, подтянул к себе сумку Ивана и с неожиданной лёгкостью выудил первое, что попалось под лапу.
А попалось студенческое удостоверение.Но, не смотря на простоту, с какой Волк управлялся лапами, читал он из рук вон плохо.
- Сы..ту..ден, - по слогам пробормотал зверь, - что-то про студень.
Волчара оглядел неожиданную добычу и удовлетворённо вздохнул:
- А студень из него получится хороший. Ишь, какой мослатый.
- Не надо из меня студень, - не смотря на дурацкую ситуацию, Иван удивительно резво вскочил. Всяко лучше просто сойти с ума, чем быть съеденным собственными галлюцинациями.
Волк измерил Ивана задумчивым взглядом и снова поднёс удостоверение к глазам:
- Иван. Ишь ты...Иван, - пробормотал косматый хищник.
- Ванька значит. Дуров, - дочитал Волк, - я ничуть не сомневался. Нам в компанию, как раз дурака не хватает.
- Я не дурак, - обиженно завопил Иван. Мало того, что нам ним в группе смеются, так ещё и собственные видения вздумали издеваться, - и вообще. Что со мной? Где я?
- А вот это уже по существу, - Волк опустил удостоверение на землю, - мы тоже хотим знать, кто ты, и как сюда попал?
- Не тушуйся, боярин, - посоветовал Колобок, - и не боись. Ишь, как тебя лихоманка скрутила. Дрожишь весь. А ты не боись. Не обидим.
- Не знаю, - чуть не плача, прокричал Иван, - я вышел из аудитории. А тут по башке чем-то. Кажется сосулькой. Я не виноват, - парень не притворно вздохнул, и из его рта понеслись бессвязные жалобные всхлипы:
- Лекция про глюки... Я сам не понял. Больно... В самое темечко... А тут вы. С парейдолическим эффектом...Сосулькой по голове...
- Трамваем по ноге, - раздражённо передразнил Волк, - пудов десять будет.
Фраза заставила Ивана немного успокоиться, и он удивлённо уставился на Волчару, который был знаком с творчеством Булгакова.
- А где я? - после небольшой паузы, робко уточнил парень.
- Знамо где, боярин, - встрял Колобок, - в сказке. В государстве сказочном. Ты вокруг глянь. Красота то, какая, - Колобок обвёл окружающее пространство крошечной ручкой и с благоговейным вздохом, констатировал, - ЛЕПОТА!!!
Иван машинально проследил за движением Колобка и обалдел.
Территория психиатрического института раздвинулась немыслимым образом. Старые тополя и каштаны исчезли, а на их месте выросли многочисленные кипенно-белые берёзы. Да и вообще вся территория преобразилась самым фантастическим манером. Ивана окружала сказочно-красивая роща. Светлая, чистая и почти под каждым деревом рос гриб. Разумеется белый. Кичливо нарядный и крепкий. Сам же он сидел на сухой песчаной дорожке. Она извивалась между берёз и упиралась в небольшую речку, что угадывалась за их стройными стволами. К слову сказать, кислый Питерский апрель трансформировался в жаркое лето, на что указывала сочная листва и трава.
- Сказочное? - глупо переспросил Иван, - это после того, как меня сосулькой по голове?
- Тебе видней, - Волк хмыкнул, - у нас тут чаще пыльным мешком бывает.
- И, что? Здесь герои русских сказок живут?
Иван так и не мог переварить случившееся и оглядывался вокруг в состоянии близком к панике.
- Отнюдь, - возразил Колобок, - всякие водятся. И не только сказки. Хфильмы например. Даже знам дело басурманские. Глядел я тут одну хфильму. Хфантастикой называется.
И словно в подтверждение слов Колобка в ту же секунду над головами героев, со свистом пронеслись, какие-то треугольные тени.
- Корабли Империи, - чуть слышно пробормотал Иван.
- Разлетались треклятые, - Колобок погрозил небу крошечной ручкой, - Змей Горыныча на вас нет.
Иван огляделся ещё раз и с тихим воем ткнулся лбом в прогретый песок тропинки.
- Я сошёл с ума!
- Похоже, что с тобой это не впервые, - нелюбезно проворчал Волк. Он не спеша почесал нос лапой и смачно зевнул в всю пасть. На солнце сверкнули ровные белоснежные клыки.
Иван нелепо хрюкнул, но возражать почему то не посмел.
- Что же мне делать? - дрожащим голосом поинтересовался парень.
Кажется выход только один. Раз уж чокнулся прямо на территории института,то самое время лечь на лечение.
- К Кощею тебе, мил человек, надо, - вздохнул Колобок.
- Зачем? - не понял Иван.
- Знамо дело зачем. Он по всяческим злоключениям главный.
- Чепуха, - возразил Волк, - зачем ему Кощей? В самый раз к Доктору Айболиту.
- Много ты понимаешь, - неожиданно вскипел Колобок, - он совершенно здоров. Потерялся только немного.
- Видали мы таких потерявшихся. Ты ещё провожать его возьмись. Иван,да ещё с такой фамилией одни неприятности принесёт.
- Можно подумать от тебя одни радости, - перебил Колобок, - мало того, что ты жрёшь за троих, так ещё грозишься у каждого пол-бока оттяпать.
- Амплуа у меня такое, - Волк равнодушно хмыкнул, - всяко лучше, чем твои тупые россказни, про то, как ты свалил от деда с бабкой.
- Ах, ты дрянь серая, - возмущённо завизжал Колобок.
- Боже мой, - Волк картинно вздохнул и закатил глаза к небу, - какой правильный нашёлся. Бублик-бублик, - поддразнил он, - радостно кричали дети, не подозревая, что Колобок смертельно ранен.
- Да, как ты смееешь!
Иван и опомниться не успел, как его новые знакомые сцепились в яростной драке. По всей поляне полетели клочья шерсти и хлебные крошки.
Растащить дерущихся удалось с огромным трудом. Не без травм для себя, Иван оторвал разъярённого Колобка от Волка и тут же согнулся пополам от хорошего пинка, который нанёс вспыльчивый круглый друг.
Несколько долгих минут все трое дружно отпыхивались.
У Волка не хватало приличного клока шерсти на заду. Колобок же сверкал свежим фингалом под глазом.
- Сами то вы куда шли? - мрачно поинтересовался Иван.
Ни рассказ Колобка, ни даже драка его сомнений не развеяли. Иван чувствовал, что с ним произошло нечто очень странное. Можно сказать дикое. Неправдоподобное. Однако, даже в таком состоянии, он понимал, что со своими галлюцинациями лучше дружить.
- Да мы и сами точно не знаем, - неожиданно признался Волк, - Колобок от бабушки с дедушкой ушёл. Семейный конфликт. А я вообще, - И хищник тоскливо махнул лапой, - беда одна.
- Ну так может и вправду к Кощею? - не очень уверенно предложил Иван.
Волк смерил молодого человека с головы до ног, но ничего не сказал.
- Пошли, - Колобок резво подскочил на месте, - попытка не пытка. А тебя и вправду Ванькой Дуровым кличут?
- Правда, - Иван коротко кивнул, - а ты действительно Колобок?
- Кто ж ещё, - кругляш задорно подмигнул подбитым глазом, - а вот он Грей Вольф. Это по басурмански. А по нашенски Серый Волк значица. Волк он есть Волк. А Вольф это для куражу бесстыжего...
- Укушу, - мрачно пообещал Волк, пытаясь приладить выдранный клок шерсти на прежнее место, - больно!
- Господи, не могу поверить, что я в сказку попал, - Иван судорожно вздохнул и закусил губу.
- А ты возьми и просто поверь, - посоветовал Колобок.
- Откель взялся сей дивный боярин? - Сквозь смеженные ресницы Иван разглядел крошечный пухлый нос и румяные надутые щёки.
Чёрт! Какая досада! Ничего не изменилось. Над ним по прежнему нависал Колобок.
- Странно. Откуда он взялся? - Волк задумчиво поводил над лицом Ивана чёрным влажным носом. Шнобель был здоровенный, словно электрическая розетка, с забавно шевелящимися ноздрями.
- Пригожий боярин, - констатировал Колобок, - белый да румяный.
- Ведь секунду назад никого не было.
- Бровьми союзен, - гнул своё Колобок.
- Да погоди ты, - отмахнулся Волк. Он с деловым видом обошёл вокруг Ивана и уселся на свой пушистый хвост с другой стороны, - с неба что ли свалился?
Колобок неуверенно хмыкнул.
- Может укусить его за бочок? Как думаешь? На всякий случай.
- Не дури, - неожиданно нормальным голосом возразил волчий собеседник, - с твоими зубами ты ему пол-бока отхватишь.
- Я легонько, - заверил Волк. Он привстал, подтянул к себе сумку Ивана и с неожиданной лёгкостью выудил первое, что попалось под лапу.
А попалось студенческое удостоверение.Но, не смотря на простоту, с какой Волк управлялся лапами, читал он из рук вон плохо.
- Сы..ту..ден, - по слогам пробормотал зверь, - что-то про студень.
Волчара оглядел неожиданную добычу и удовлетворённо вздохнул:
- А студень из него получится хороший. Ишь, какой мослатый.
- Не надо из меня студень, - не смотря на дурацкую ситуацию, Иван удивительно резво вскочил. Всяко лучше просто сойти с ума, чем быть съеденным собственными галлюцинациями.
Волк измерил Ивана задумчивым взглядом и снова поднёс удостоверение к глазам:
- Иван. Ишь ты...Иван, - пробормотал косматый хищник.
- Ванька значит. Дуров, - дочитал Волк, - я ничуть не сомневался. Нам в компанию, как раз дурака не хватает.
- Я не дурак, - обиженно завопил Иван. Мало того, что нам ним в группе смеются, так ещё и собственные видения вздумали издеваться, - и вообще. Что со мной? Где я?
- А вот это уже по существу, - Волк опустил удостоверение на землю, - мы тоже хотим знать, кто ты, и как сюда попал?
- Не тушуйся, боярин, - посоветовал Колобок, - и не боись. Ишь, как тебя лихоманка скрутила. Дрожишь весь. А ты не боись. Не обидим.
- Не знаю, - чуть не плача, прокричал Иван, - я вышел из аудитории. А тут по башке чем-то. Кажется сосулькой. Я не виноват, - парень не притворно вздохнул, и из его рта понеслись бессвязные жалобные всхлипы:
- Лекция про глюки... Я сам не понял. Больно... В самое темечко... А тут вы. С парейдолическим эффектом...Сосулькой по голове...
- Трамваем по ноге, - раздражённо передразнил Волк, - пудов десять будет.
Фраза заставила Ивана немного успокоиться, и он удивлённо уставился на Волчару, который был знаком с творчеством Булгакова.
- А где я? - после небольшой паузы, робко уточнил парень.
- Знамо где, боярин, - встрял Колобок, - в сказке. В государстве сказочном. Ты вокруг глянь. Красота то, какая, - Колобок обвёл окружающее пространство крошечной ручкой и с благоговейным вздохом, констатировал, - ЛЕПОТА!!!
Иван машинально проследил за движением Колобка и обалдел.
Территория психиатрического института раздвинулась немыслимым образом. Старые тополя и каштаны исчезли, а на их месте выросли многочисленные кипенно-белые берёзы. Да и вообще вся территория преобразилась самым фантастическим манером. Ивана окружала сказочно-красивая роща. Светлая, чистая и почти под каждым деревом рос гриб. Разумеется белый. Кичливо нарядный и крепкий. Сам же он сидел на сухой песчаной дорожке. Она извивалась между берёз и упиралась в небольшую речку, что угадывалась за их стройными стволами. К слову сказать, кислый Питерский апрель трансформировался в жаркое лето, на что указывала сочная листва и трава.
- Сказочное? - глупо переспросил Иван, - это после того, как меня сосулькой по голове?
- Тебе видней, - Волк хмыкнул, - у нас тут чаще пыльным мешком бывает.
- И, что? Здесь герои русских сказок живут?
Иван так и не мог переварить случившееся и оглядывался вокруг в состоянии близком к панике.
- Отнюдь, - возразил Колобок, - всякие водятся. И не только сказки. Хфильмы например. Даже знам дело басурманские. Глядел я тут одну хфильму. Хфантастикой называется.
И словно в подтверждение слов Колобка в ту же секунду над головами героев, со свистом пронеслись, какие-то треугольные тени.
- Корабли Империи, - чуть слышно пробормотал Иван.
- Разлетались треклятые, - Колобок погрозил небу крошечной ручкой, - Змей Горыныча на вас нет.
Иван огляделся ещё раз и с тихим воем ткнулся лбом в прогретый песок тропинки.
- Я сошёл с ума!
- Похоже, что с тобой это не впервые, - нелюбезно проворчал Волк. Он не спеша почесал нос лапой и смачно зевнул в всю пасть. На солнце сверкнули ровные белоснежные клыки.
Иван нелепо хрюкнул, но возражать почему то не посмел.
- Что же мне делать? - дрожащим голосом поинтересовался парень.
Кажется выход только один. Раз уж чокнулся прямо на территории института,то самое время лечь на лечение.
- К Кощею тебе, мил человек, надо, - вздохнул Колобок.
- Зачем? - не понял Иван.
- Знамо дело зачем. Он по всяческим злоключениям главный.
- Чепуха, - возразил Волк, - зачем ему Кощей? В самый раз к Доктору Айболиту.
- Много ты понимаешь, - неожиданно вскипел Колобок, - он совершенно здоров. Потерялся только немного.
- Видали мы таких потерявшихся. Ты ещё провожать его возьмись. Иван,да ещё с такой фамилией одни неприятности принесёт.
- Можно подумать от тебя одни радости, - перебил Колобок, - мало того, что ты жрёшь за троих, так ещё грозишься у каждого пол-бока оттяпать.
- Амплуа у меня такое, - Волк равнодушно хмыкнул, - всяко лучше, чем твои тупые россказни, про то, как ты свалил от деда с бабкой.
- Ах, ты дрянь серая, - возмущённо завизжал Колобок.
- Боже мой, - Волк картинно вздохнул и закатил глаза к небу, - какой правильный нашёлся. Бублик-бублик, - поддразнил он, - радостно кричали дети, не подозревая, что Колобок смертельно ранен.
- Да, как ты смееешь!
Иван и опомниться не успел, как его новые знакомые сцепились в яростной драке. По всей поляне полетели клочья шерсти и хлебные крошки.
Растащить дерущихся удалось с огромным трудом. Не без травм для себя, Иван оторвал разъярённого Колобка от Волка и тут же согнулся пополам от хорошего пинка, который нанёс вспыльчивый круглый друг.
Несколько долгих минут все трое дружно отпыхивались.
У Волка не хватало приличного клока шерсти на заду. Колобок же сверкал свежим фингалом под глазом.
- Сами то вы куда шли? - мрачно поинтересовался Иван.
Ни рассказ Колобка, ни даже драка его сомнений не развеяли. Иван чувствовал, что с ним произошло нечто очень странное. Можно сказать дикое. Неправдоподобное. Однако, даже в таком состоянии, он понимал, что со своими галлюцинациями лучше дружить.
- Да мы и сами точно не знаем, - неожиданно признался Волк, - Колобок от бабушки с дедушкой ушёл. Семейный конфликт. А я вообще, - И хищник тоскливо махнул лапой, - беда одна.
- Ну так может и вправду к Кощею? - не очень уверенно предложил Иван.
Волк смерил молодого человека с головы до ног, но ничего не сказал.
- Пошли, - Колобок резво подскочил на месте, - попытка не пытка. А тебя и вправду Ванькой Дуровым кличут?
- Правда, - Иван коротко кивнул, - а ты действительно Колобок?
- Кто ж ещё, - кругляш задорно подмигнул подбитым глазом, - а вот он Грей Вольф. Это по басурмански. А по нашенски Серый Волк значица. Волк он есть Волк. А Вольф это для куражу бесстыжего...
- Укушу, - мрачно пообещал Волк, пытаясь приладить выдранный клок шерсти на прежнее место, - больно!
- Господи, не могу поверить, что я в сказку попал, - Иван судорожно вздохнул и закусил губу.
- А ты возьми и просто поверь, - посоветовал Колобок.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеНекоторое время они брели по лесу молча. Колобок резво катился впереди, чуть поодаль солидно выступал Волк, а в конце процессии уныло шаркал Иван.
Он был так ошарашен произошедшим, что даже не находил сил, внимательно оглядеться кругом. Впрочем, пока пейзаж не представлял чего-то особенного и Иван невольно переключился на новых знакомых. Если не знать, что Волк был говорящим, серый хищник выглядел, как обычный лесной зверь. Крупный, в косматой шубе с рыжеватым оттенком и умными янтарными глазами. Можно сказать обаяшка, если бы не внушительные клыки и ехидная ухмылка.
Гораздо хуже дело обстояло с Колобком. До сих пор, что-то подобное не встречалось и Иван всякий раз тряс головой, когда катящийся кусок хлеба попадал под его ноги.
Раньше Иван, как-то неозадачивался проблемой передвижения Колобка и только сейчас обратил внимание, что у сказочного персонажа есть небольшие ручки и ножки, обутые в крошечные лапти. Когда они шли быстро, Колобок действительно катился, как мяч, когда притормаживали - резво семенил на своих кукольных ногах. Кроме этого он носил круглые очки и выражался так странно и витиевато, что у Ивана начинало сводить скулы.
- Жарко, - Волк неожиданно остановился, плюхнулся на пушистый хвост и вытер лапой несуществующий пот.
- И есть хочется, - подтвердил Колобок,- сейчас умру.
- Угу, - хмыкнул Волк, - Колобок сделал харакири и теперь называет себя Гамбургером!
Иван невольно вздрогнул и удивлённо уставился на Волка. Колобок же мгновенно побагровел, упёр маленькие ручки в бока и яростно прошипел:
- Да...ты... Да я тебя...
- А,как на счёт в боулинг поиграть? - ехидно подколол хищник.
Понимая, что сейчас начнётся новая драка, Иван поспешно встал между приятелями и растопырил руки.
- Только не здесь и не сейчас. Я тоже очень устал и хочу есть. К тому же у меня, наверное, сотрясение мозга. Голова просто раскалывается.
- Ладно, - угрожающе протянул Волк, - я с тобой потом поговорю.
Он с самым независимым видом отошёл подальше, однако Иван расслышал, что Волчара пробубнил себе под нос.
- Фу-ты ну-ты, лапти гнуты. Какие мы умные. Догадываюсь, что футбол придумал дедушка, когда догнал тебя в прошлый побег.
Иван удивлённо хмыкнул. А может его однкурсники решили разыграть? С них станется. Ну, ладно, допустим Волк это более или менее понятно. Но Колобок? Что это? Реалистичная игрушка? Управляемая кукла? Компьютерная технология? Или действительно глюк?
- Я кажется знаю, где мы можем передохнуть, - Колобок успел успокоиться после вспышки гнева и сейчас деловито осматривал горизонт, - я слышал, что здесь есть...хм..как бы это сказать? Ну, там...
- Эй, ты сдобная мелочь, - сердито окликнул Волк, - куда тебя опять понесло? Ты, что успел подрасти? А колобковые волосы у тебя выросли?
- Да хватит уже вам, - не вытерпел Иван, - мы можем и здесь посидеть. Отдохнуть.
Вот потом будет потеха для его однокурсников, как он разговаривал со сказочным Волком и Колобком. Ну, и ладно. Пусть смеются. Он просто устал слушать эту бесконечную перебранку.
- Не можем, - перебил Волк, - нынче царь Еремей своих сыновей женит. На всех дорогах богатыри стоят. За порядком смотрят.
- Стойте, - Колобок неожиданно оторвался от созерцания горизонта и повернулся к попутчикам, - мы пойдём к Ягаме Лайту.Он умный, образованный, с развитым чувством справедливости. Разве может лучший ученик Японии оставить несчастных путников без помощи и поддержки.
"Так-так. Значит здесь ещё и герои манги присутствуют, - невольно подумал Иван, - герои анимешных сериалов.Нет, я точно свихнулся. Спятил самым натуральным манером. Господи, как я хочу проснуться и понять, что ничего этого нет".
Как ни странно, Волк тоже ничего не возразил, а только махнул лапой и направился в ту сторону куда указывал Колобок.
Указатель представлял из себя огромный валун наполовину вросший в землю и частично покрытый зелёным пушистым мхом. Камень стоял на распутье и стоял так давно, что надписи на нём практически стёрлись.
- ...лушка, - пробормотал полуграмотный хищник, - а, что там ещё написано?
Он стеснялся своей необразованности и неожиданно посмотрел на молодого человека умоляющим взглядом.
Волк явно уступал Колобку в области познаний и чрезвычайно этим тяготился.
Иван обошёл камень кругом и попробовал прочитать надписи, изъеденные дождями и ветрами.
- Кра...я ... чка, - Иван вздохнул. Текст практически не читался, - ения..ома...ойер..Бу..тино...Яга... Доктор..боли..
- Какой ещё Доктор Боли? - невольно вздрогнул он, - у вас тут ещё и Франкенштейн имеется?
- Доктор Айболит, - рявкнул Волк, - читать надо уметь. Всё пошли. День к закату клонится. Куда нам? Направо?
- Направо, - кивнул Колобок, - вон в тот лесок.
Путники брели среди деревьев более часа, а дом знаменитого Ягаме Лайта всё не показывался. Тем временем солнце закатилось за горизонт. Стало прохладно, а под ногами зачавкала, какая-то густая и жирная почва.
Иван по прежнему плёлся позади процессии, уныло пиная кочки.
- Что не нравится? - не без ехидства поинтересовался Волк.
Иван вяло помотал головой и невольно задумался. Происходящее всё меньше напоминало розыгрыш. Да и на галлюцинации события почему то не тянули. Объяснить свою уверенность парень не мог, но чуял правоту нутром, отчего становилось ещё тоскливей.
- Что-то ты совсем скис, - констатировал Волчара. Он остановился, внимательно осмотрел Ивана с головы до ног и неожиданно смилостивился.
- Не знаю откуда ты взялся и вид у тебя придурковатый, но всё-равно пожуй.
Иван хотел было обидится, но тон Волка заставил сдержаться. К тому же Иван только сейчас заметил, что у Волка на боку приторочена небольшая кожаная сумка с завязками. Она почти сливалась с серым хищником по цвету и с первого взгляда была не заметна.
- Что это? - вяло поинтересовался Иван.
- Пирожок, - Волк пожал плечами, - этот с капустой. Этот с яблоками. Тебе какой?
- Всё равно. А Колобку?
- Обойдётся. Слишком много выступает. Ещё посмотрим куда он нас притащил. Ешь давай. А то я сам слопаю.
Иван взял немного помятый, но всё ещё мягкий пирожок и поинтересовался.
- Откуда взял?
- Где взял там уж нет. Благодарствуй за обед.
- Украл?
-А хоть бы и так.
- Я не буду, - Иван и сам не понял, какая муха его укусила. Он был так голоден, что в другое время даже не задумался о проблеме, но сейчас накопившееся раздражение вырвалось наружу в форме показного каприза.
- Мда? - переспросил Волк, - а если я Бабу Ягу позову?
Иван невольно фыркнул:
- Хочешь сказать она его съест?
Волк хотел было ответить, да так и замер с раскрытой пастью.
- Это, что такое? Ты куда нас привёл?
Иван проследил за лапой Волка и застыл на месте.
Оказывается они давно брели по болоту. Лес превратился в густую непролазную чащу и сейчас в глубине бурелома смутно виднелся дом.
- Помяни чёрта он и появится, - пробормотал Волк.
- Это дом Чёрта?
- Дурак. Бабы Яги.
Иван пригляделся и понял, что небольшой ветхий домик покоится на бледных тощих лапах, до боли напоминающих куриные.
Волк с раздражением посмотрел на колобка и сказал:
- Слышь, грамотей, тебя где читать учили? Или мука, из которой тебя испекли, клейковины не досчиталась? Ты куда нас привел, батон зачерствевший.
- Милостивый сударь, попрошу вас впредь использовать лишь цензурные выражения, ибо в противном случае....
- Что?
- Ваши намеки на мои умственные способности, на мои гены, весьма оскорбительны, посему...
- Ну точно с ума сошел, - сказал волк, присев и почесав за ухом, задумчиво глядя на Ивана....
- Так на камне было Яга написано, - неожиданно захныкал Колобок, - я и подумал, что это Ягаме Лайт.
- Думал он, - чуть слышно передразнил Волк, - теперь неприятностей не оберёшься.
- Съест? - Иван почувствовал, как от щёк отхлынула кровь.
- А, кто ж её знает, - Волк задумчиво уставился на лесную избушку, - на лопату не саживала, в печь не налаживала. С этой старушки и похуже станется.
- Ах, вы мои добры молодцы, касатики ясные.
Иван, Волк и Колобок дружно обернулись на скрипучий, но в целом дородушный голос.
- Устали, путнички? В дом проходите, милые. Отдохните с дороги. В баньке попарьтесь, откушайте с дороги, а спать на перины мягкие уложу, на подушечки пуховые, под одеяла шелковые.
Буквально в двух шагах от путешественников стояла вполне себе обычная старушка. В скромном зелёном пуховике, аккуратном белом платочке и с самой прозической тележкой на колёсиках.
- Это и есть Баба Яга? - чуть слышно шепнул Иван.
-Ага, - так же тихо ответил Волк, -она самая.
Он был так ошарашен произошедшим, что даже не находил сил, внимательно оглядеться кругом. Впрочем, пока пейзаж не представлял чего-то особенного и Иван невольно переключился на новых знакомых. Если не знать, что Волк был говорящим, серый хищник выглядел, как обычный лесной зверь. Крупный, в косматой шубе с рыжеватым оттенком и умными янтарными глазами. Можно сказать обаяшка, если бы не внушительные клыки и ехидная ухмылка.
Гораздо хуже дело обстояло с Колобком. До сих пор, что-то подобное не встречалось и Иван всякий раз тряс головой, когда катящийся кусок хлеба попадал под его ноги.
Раньше Иван, как-то неозадачивался проблемой передвижения Колобка и только сейчас обратил внимание, что у сказочного персонажа есть небольшие ручки и ножки, обутые в крошечные лапти. Когда они шли быстро, Колобок действительно катился, как мяч, когда притормаживали - резво семенил на своих кукольных ногах. Кроме этого он носил круглые очки и выражался так странно и витиевато, что у Ивана начинало сводить скулы.
- Жарко, - Волк неожиданно остановился, плюхнулся на пушистый хвост и вытер лапой несуществующий пот.
- И есть хочется, - подтвердил Колобок,- сейчас умру.
- Угу, - хмыкнул Волк, - Колобок сделал харакири и теперь называет себя Гамбургером!
Иван невольно вздрогнул и удивлённо уставился на Волка. Колобок же мгновенно побагровел, упёр маленькие ручки в бока и яростно прошипел:
- Да...ты... Да я тебя...
- А,как на счёт в боулинг поиграть? - ехидно подколол хищник.
Понимая, что сейчас начнётся новая драка, Иван поспешно встал между приятелями и растопырил руки.
- Только не здесь и не сейчас. Я тоже очень устал и хочу есть. К тому же у меня, наверное, сотрясение мозга. Голова просто раскалывается.
- Ладно, - угрожающе протянул Волк, - я с тобой потом поговорю.
Он с самым независимым видом отошёл подальше, однако Иван расслышал, что Волчара пробубнил себе под нос.
- Фу-ты ну-ты, лапти гнуты. Какие мы умные. Догадываюсь, что футбол придумал дедушка, когда догнал тебя в прошлый побег.
Иван удивлённо хмыкнул. А может его однкурсники решили разыграть? С них станется. Ну, ладно, допустим Волк это более или менее понятно. Но Колобок? Что это? Реалистичная игрушка? Управляемая кукла? Компьютерная технология? Или действительно глюк?
- Я кажется знаю, где мы можем передохнуть, - Колобок успел успокоиться после вспышки гнева и сейчас деловито осматривал горизонт, - я слышал, что здесь есть...хм..как бы это сказать? Ну, там...
- Эй, ты сдобная мелочь, - сердито окликнул Волк, - куда тебя опять понесло? Ты, что успел подрасти? А колобковые волосы у тебя выросли?
- Да хватит уже вам, - не вытерпел Иван, - мы можем и здесь посидеть. Отдохнуть.
Вот потом будет потеха для его однокурсников, как он разговаривал со сказочным Волком и Колобком. Ну, и ладно. Пусть смеются. Он просто устал слушать эту бесконечную перебранку.
- Не можем, - перебил Волк, - нынче царь Еремей своих сыновей женит. На всех дорогах богатыри стоят. За порядком смотрят.
- Стойте, - Колобок неожиданно оторвался от созерцания горизонта и повернулся к попутчикам, - мы пойдём к Ягаме Лайту.Он умный, образованный, с развитым чувством справедливости. Разве может лучший ученик Японии оставить несчастных путников без помощи и поддержки.
"Так-так. Значит здесь ещё и герои манги присутствуют, - невольно подумал Иван, - герои анимешных сериалов.Нет, я точно свихнулся. Спятил самым натуральным манером. Господи, как я хочу проснуться и понять, что ничего этого нет".
Как ни странно, Волк тоже ничего не возразил, а только махнул лапой и направился в ту сторону куда указывал Колобок.
Указатель представлял из себя огромный валун наполовину вросший в землю и частично покрытый зелёным пушистым мхом. Камень стоял на распутье и стоял так давно, что надписи на нём практически стёрлись.
- ...лушка, - пробормотал полуграмотный хищник, - а, что там ещё написано?
Он стеснялся своей необразованности и неожиданно посмотрел на молодого человека умоляющим взглядом.
Волк явно уступал Колобку в области познаний и чрезвычайно этим тяготился.
Иван обошёл камень кругом и попробовал прочитать надписи, изъеденные дождями и ветрами.
- Кра...я ... чка, - Иван вздохнул. Текст практически не читался, - ения..ома...ойер..Бу..тино...Яга... Доктор..боли..
- Какой ещё Доктор Боли? - невольно вздрогнул он, - у вас тут ещё и Франкенштейн имеется?
- Доктор Айболит, - рявкнул Волк, - читать надо уметь. Всё пошли. День к закату клонится. Куда нам? Направо?
- Направо, - кивнул Колобок, - вон в тот лесок.
Путники брели среди деревьев более часа, а дом знаменитого Ягаме Лайта всё не показывался. Тем временем солнце закатилось за горизонт. Стало прохладно, а под ногами зачавкала, какая-то густая и жирная почва.
Иван по прежнему плёлся позади процессии, уныло пиная кочки.
- Что не нравится? - не без ехидства поинтересовался Волк.
Иван вяло помотал головой и невольно задумался. Происходящее всё меньше напоминало розыгрыш. Да и на галлюцинации события почему то не тянули. Объяснить свою уверенность парень не мог, но чуял правоту нутром, отчего становилось ещё тоскливей.
- Что-то ты совсем скис, - констатировал Волчара. Он остановился, внимательно осмотрел Ивана с головы до ног и неожиданно смилостивился.
- Не знаю откуда ты взялся и вид у тебя придурковатый, но всё-равно пожуй.
Иван хотел было обидится, но тон Волка заставил сдержаться. К тому же Иван только сейчас заметил, что у Волка на боку приторочена небольшая кожаная сумка с завязками. Она почти сливалась с серым хищником по цвету и с первого взгляда была не заметна.
- Что это? - вяло поинтересовался Иван.
- Пирожок, - Волк пожал плечами, - этот с капустой. Этот с яблоками. Тебе какой?
- Всё равно. А Колобку?
- Обойдётся. Слишком много выступает. Ещё посмотрим куда он нас притащил. Ешь давай. А то я сам слопаю.
Иван взял немного помятый, но всё ещё мягкий пирожок и поинтересовался.
- Откуда взял?
- Где взял там уж нет. Благодарствуй за обед.
- Украл?
-А хоть бы и так.
- Я не буду, - Иван и сам не понял, какая муха его укусила. Он был так голоден, что в другое время даже не задумался о проблеме, но сейчас накопившееся раздражение вырвалось наружу в форме показного каприза.
- Мда? - переспросил Волк, - а если я Бабу Ягу позову?
Иван невольно фыркнул:
- Хочешь сказать она его съест?
Волк хотел было ответить, да так и замер с раскрытой пастью.
- Это, что такое? Ты куда нас привёл?
Иван проследил за лапой Волка и застыл на месте.
Оказывается они давно брели по болоту. Лес превратился в густую непролазную чащу и сейчас в глубине бурелома смутно виднелся дом.
- Помяни чёрта он и появится, - пробормотал Волк.
- Это дом Чёрта?
- Дурак. Бабы Яги.
Иван пригляделся и понял, что небольшой ветхий домик покоится на бледных тощих лапах, до боли напоминающих куриные.
Волк с раздражением посмотрел на колобка и сказал:
- Слышь, грамотей, тебя где читать учили? Или мука, из которой тебя испекли, клейковины не досчиталась? Ты куда нас привел, батон зачерствевший.
- Милостивый сударь, попрошу вас впредь использовать лишь цензурные выражения, ибо в противном случае....
- Что?
- Ваши намеки на мои умственные способности, на мои гены, весьма оскорбительны, посему...
- Ну точно с ума сошел, - сказал волк, присев и почесав за ухом, задумчиво глядя на Ивана....
- Так на камне было Яга написано, - неожиданно захныкал Колобок, - я и подумал, что это Ягаме Лайт.
- Думал он, - чуть слышно передразнил Волк, - теперь неприятностей не оберёшься.
- Съест? - Иван почувствовал, как от щёк отхлынула кровь.
- А, кто ж её знает, - Волк задумчиво уставился на лесную избушку, - на лопату не саживала, в печь не налаживала. С этой старушки и похуже станется.
- Ах, вы мои добры молодцы, касатики ясные.
Иван, Волк и Колобок дружно обернулись на скрипучий, но в целом дородушный голос.
- Устали, путнички? В дом проходите, милые. Отдохните с дороги. В баньке попарьтесь, откушайте с дороги, а спать на перины мягкие уложу, на подушечки пуховые, под одеяла шелковые.
Буквально в двух шагах от путешественников стояла вполне себе обычная старушка. В скромном зелёном пуховике, аккуратном белом платочке и с самой прозической тележкой на колёсиках.
- Это и есть Баба Яга? - чуть слышно шепнул Иван.
-Ага, - так же тихо ответил Волк, -она самая.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальше- Проходите, проходите, - подбадривала старушка, - не бойтесь. Сейчас баньку истоплю. Это я мигом. Попаритесь с дороги. Отдохнёте.
- Эх, банька это хорошо, - беспечный Колобок сочно потянулся, - эй, косматый, тебя давно пора вымыть.
- Я чистый, - мрачно пробубнил Волк.
- Охотно верю!
Волк замер около ступенек и неуверенно пробормотал:
- Блохи говорят, что они тоже не грязные.
- Проходи, касатик, - позвала Баба Яга, - проходи, милай. Попаритесь, потом откушать изволите. Щи царские, каша греческая с грибами, киселёк клюквенный, блины всяческие. Уж блиночки у меня, язык проглотишь. Горяченькие. С пылу с жару. С маслицем, со сметанкой, с вареньецем малиновым, кисельком клюквенным.
Иван почувствовал, как у него непроизвольно потекли слюни. Но Волк всё ещё колебался.
- А мясо у тебя в щах есть? - наконец спросил он.
- Уи, милай, цельный кусок, - бабка всплеснула сухонькими руками, - с косточкой сахарной. Свеженький, да сочный.
Волчара сочно облизнулся, так, что его огромный язык захватил почти половину морды.
- Ладно, - смилостивился он, - пошли.
Внутри дом Бабы Яги не был, чем то странным или страшным. Ни тебе скелетов застрявших в паутине, ни совы с круглыми глазами, даже чёрного кота не было.
Обычная деревенская изба с огромной печкой. Посредине стол. В чуланчике кровать. Около входа скамеечка с вёдрами.
Усталый Иван неуверенно огляделся и робко присел на край широкой деревянной скамьи.
Как и обещала, Баба Яга мигом истопила баньку, словно того и ждала, что в её дом пожалуют усталые путники, снабдила путешественников вениками, вышитыми рушниками и проводила в дымную парную.
Иван так устал, что даже не обратил внимания на то, что Колобок, который по сути дела должен был раскиснуть, живо закатился в ушат с горячей водой и начал радостно плескаться.
Волк отнёсся к мытью более настороженно. Тщательно обнюхал лохань, потрогал воду лапой и только после этого неохотно влез внутрь. Полакал из огромной посудины и только после этого, очень осторожно сел на дно.
- Эй, поди, чай не сахарный, - весело окликнул Колобок, - не боиссь. Не растаешь.
- Кто эту Бабу Ягу знает, - Волчара пропустил шпильку Колобка мимо ушей, - ещё замурует в бане или мёртвой воды в лохань нальёт. Эй, ты, - он мрачно глянул в сторону Ивана, - спинку мне потри. Да, ты помираешь, что ли? Посильней. Не халтурь.
Шуба у Волка оказалась густая. Такая плотная, что даже мыльная вода с трудом промочила густой подшёрсток.
- Хреновый из тебя банщик, - недовольно заметил Волк, - вон все блохи сухие. Три давай.
Иван сложил пушистую мочалку вдвое и начал старателно елозить по жёсткой волчьей шкуре. Хищник лишь довольно похрюкивал и старательно подставлял то один, то второй бок.
- Эх, сейчас бы Хеденшолдерсу, - мечтательно сказал он, - что б шерсть лучше лежала. Или бальзама, какого с кондиционером.
Упоминание современных моющих средств показалось Ивану странным, но он был так измучен свалившимся приключением, что снова пропустил фразу мимо ушей.
Намышись и напарившись, путешественники устроились в предбаннике. Колобок с удовольствием присосался к огромной кружке пива, а Волк занялся собственной шерстью. Нашёлся у Бабы Яги и фен. Некая конструкция из широкой трубы и ручки. Ручку предполагалось быстро-быстро крутить и тогда из раструба дул довольно сильный ветер.
Естественно ручку заставили крутить Ивана. А Волк то и дело поворачивался к агрегату, то одни то другим боком. Шерсть его распушилась, стала мягче, вздыбилась вокруг головы рыжеватым воротником, от чего Волк стал настоящим красавцем.
- Ужинать пошли, красавец писаный, - насмешливо окликнул Колобок, - а то мяса из щей не достанется.
Баба Яга усадила гостей за стол и живо выставила обещанные явства.
Как ни странно, его новые приятели, отлично управлялись ложками, а воспитанный интеллектуал Колобок даже взялся за нож с вилкой, когда бабка подала целую гору блинов. Дивным было и то, что Колобок запросто наворачивал блинчики, совершенно не считаясь с тем, что сам является хлебо-булочным изделием.
- Кисельку клюквенного откушайте, - суетилась старушка, - свеженький да горячий. Клюковку сама собирала. На болоте, по первой росе.
На столе появился здоровенный жбан киселя с розовой пенкой.
- Не люблю я сладкое, - задумчиво протянул Волк, - фигуру оно портит, да и вообще не полезно.
- Хороший киселёк, - продолжала нахваливать бабка, - для кишок сильно пользительный. Из клюковки, да с травками лесными.
- Знаем мы эти травки, - не любезно отозвался Волчара, - иль рога вырастут. А то живот так прихватит, что все ближайшие кусты...
- Хватит тебе ворчать, - перебил Колобок, - спать сильно охота. Эй, бабка где у тебя перинки обещанные, да одеяла шелковые?
- Здесь, Касатик. Здесь принц мой ясный,- и Баба Яга с готовностью распахнула полог чуланчика.
Кроватей было только две и Волк решительно запротестовал:
- Я с тобой не лягу. Ты храпишь.
- А ты по утрам желания непотребные изъявляешь, - не остался в долгу Колобок, - с Ванькой ложись. А я без вас отдохну.
Волк ещё немного поворчал и наконец, прошёл в чуланчик к кровати.
Иван был так утомлён, что заснул кажется даже не коснувшись подушки. Уже сквозь дрёму, он почувствовал, как Волк запрыгнул на кровать и машинально прижался к тёплому, чуть влажному боку.
Проснулся Иван среди ночи от какого-то непонятного тревожного толчка. Он оторвал голову от подушки и с трудом разлепил глаза.
Была глухая полночь. Где-то далеко тикали ходили. За окном избушки шумел лес и по всей комнате разливался странный голубоватый свет. Да и сама комната вдруг сдвинулась странным образом. До сих пор чистенькие бревенчатые стены обросли густым мхом. Изо всех углов свисали длинные тяжи паутины, а стены сошлись над спящими путниками, наподобие островерхой палатки. Иван ошалело протёр глаза и приподнялся на локте. Из всех щелей между брёвнами на него пялились совсем недоброжелательные глаза. Жёлтые, зелёные, круглые. Голодные и жадные. А чистая постель с хрустящими простынями и огромными шелковыми подушками превратилась в груду склизкого вонючего трепья.
Иван резко сел, всё ещё пытаясь сообразить, что случилось и, как он сюда попал. Однако парень, не успел додумать своё первое предположение, как над ним нависло совершенно жуткое старческое лицо.
Чёрное, изборождённое глубокими морщинами, словно кора старого дерева. С огромным носом-грушей и торчащими жёлтыми клыками.
- Ты..ты..кто? - заплетающимся голосом пролепетал Иван.
- Касатик ясный, - прошамкало страшное лицо. Одно лицо. Без тела. Огромное и жуткое словно маска, - кушал киселька болотного, чудодейственного?
- Да, - чуть слышно подтвердил Иван.
- Вкусный быль киселёк? Сладенький, да терпкий? - продолжала допытываться страшная морда.
Иван только и смог кивнуть.
- Чудодейственный тот киселёк. Силу волшебную даёт. Желание огненное. Желание любострастное.
- Чего? - пролепетал Иван, - какое ещё желание?
- Любострастное, - повторила голова. Внезапно синий свет стал ярче и перед Иваном трансформировалась отвратительная голая старуха. Вся корявая, с отвислыми дряблыми грудями и кривыми шершавыми ногами.
- Ты..ты, кто? - парень машинально отпрянул и так же машинально перекрестился.
- Я вся твоя, - неожиданно сладким голосом пропело чудовище, - твоя. Любушка твоя ненаглядная. Красавец ты мой писаный. Соколик ясноглазый. Стань моим, богатырь непобедимый.
- Что? - Иван взвился на постели словно ужаленный, - я с таким чудовищем?
В ту же секунду стены избушки угрожающе сошлись ещё ближе и Иван буквально почувствовал, как на него дохнуло жарким и смрадным дыханием. Изо всех щелей ПОнесло болотной тиной, гнилью и вонью испорченного переваренного мяса. Иван почувствовал, как на всей коже зашевелились волоски. Ноги сковало и он смог лишь немного отползти в сторону.
- Чудовищем? - кажется страшная старуха немало изумилась, - чудовищем ты сказал?
Иван робко кивнул, не в силах вынести её голодного и в тоже время ласкающего взгляда.
- Аль не по вкусу я тебе, красавица румяная да белокожая? Аль лицом не вышла или статью плоха? Обовью тебя косами золотыми, рученьками белыми обниму..
- НЕ НАДО!!! - что было мочи заорал Иван.
Старуха возмущённо хмыкнула, подбоченилась и повернулась в ту сторону, где висело зеркало. Чуть мутноватое, в тяжёлой кованной раме.
- Ах, ты превередник нечестивый, - начала было она и тут же осеклась.
В зеркале отражалась безобразная корявая старуха с жидкими седыми космами и трясущимися руками.
- Склероз проклятый, - Баба Яга завопила так громко, что кукушка, которая высунулась из ходиков поперхнулась и с треском захлопнула за собой дверцу.
- Склероз будь он неладен. Попутала. Травки попутала! - голосила старуха, - чудовищем обратилась. Так ты меня и чудовищем захочешь.
Она страшно захохотала и в ту же секунду изо всех стен начали выползать руки. Порой это были совсем истлевшие кости, порой со следами расползающейся плоти. Глухо заухала сова.
Вокруг всё завертелось.
Замелькали, какие-то немыслимые чудовища, пауки, сполохи огня, мелькнуло задумчивое лицо в круглых очках, хохочущая Баба Яга.
- Бежим! Бежим отсюда.
Вокруг всё вращалось с бешенной скоростью. Сквозь нарастающую тошноту, Иван почувстовал, как его хватает чья-то сильная рука. Мелькнуло резковатое лицо с чуть раскосыми глазами и дымчатыми волосами, небрежно откинутыми назад.
В ушах мучительно зазвенело и Иван потерял сознание.
Иван очнулся от холода и сырости. Он сидел посреди болота на рыхлой кочке. Ноги по самые щиколотки утопали в густой и прохладной жиже, а над головой кружилась туча потревоженных комаров.
Далеко на Востоке появились первые проблески зари.
- Ах, ты дрянь такая, - Волк, что было силы пнул Колобка лапой, - идиот учёный. Завёл чёрт знает куда. Над нами, чуть не снасильничали, а он ещё ухмыляется.
- Я не хотел, - всхлипнул Колобок, - правда не хотел. Не специально я...
Иван ошарашенно потряс головой. В ушах ещё немного звенело, но в целом всё выглядело нормальным и уже почти привычным. Иван ещё раз встряхнулся. Ни страшного дома, ни старухи, ни незнакомых лиц. Только Волк да Колобок.
- Гад заплесневелый, - разорялся Волчара, - а ну говори, кто твои дед с бабкой, я тебя живо домой возверну!
- Костромская губерния, - захныкал Колобок, - село Домнино,не надо меня домой, пожалуйста, - и громко прорыдал, - Иван Сусанин мой дедушка...
- Эх, банька это хорошо, - беспечный Колобок сочно потянулся, - эй, косматый, тебя давно пора вымыть.
- Я чистый, - мрачно пробубнил Волк.
- Охотно верю!
Волк замер около ступенек и неуверенно пробормотал:
- Блохи говорят, что они тоже не грязные.
- Проходи, касатик, - позвала Баба Яга, - проходи, милай. Попаритесь, потом откушать изволите. Щи царские, каша греческая с грибами, киселёк клюквенный, блины всяческие. Уж блиночки у меня, язык проглотишь. Горяченькие. С пылу с жару. С маслицем, со сметанкой, с вареньецем малиновым, кисельком клюквенным.
Иван почувствовал, как у него непроизвольно потекли слюни. Но Волк всё ещё колебался.
- А мясо у тебя в щах есть? - наконец спросил он.
- Уи, милай, цельный кусок, - бабка всплеснула сухонькими руками, - с косточкой сахарной. Свеженький, да сочный.
Волчара сочно облизнулся, так, что его огромный язык захватил почти половину морды.
- Ладно, - смилостивился он, - пошли.
Внутри дом Бабы Яги не был, чем то странным или страшным. Ни тебе скелетов застрявших в паутине, ни совы с круглыми глазами, даже чёрного кота не было.
Обычная деревенская изба с огромной печкой. Посредине стол. В чуланчике кровать. Около входа скамеечка с вёдрами.
Усталый Иван неуверенно огляделся и робко присел на край широкой деревянной скамьи.
Как и обещала, Баба Яга мигом истопила баньку, словно того и ждала, что в её дом пожалуют усталые путники, снабдила путешественников вениками, вышитыми рушниками и проводила в дымную парную.
Иван так устал, что даже не обратил внимания на то, что Колобок, который по сути дела должен был раскиснуть, живо закатился в ушат с горячей водой и начал радостно плескаться.
Волк отнёсся к мытью более настороженно. Тщательно обнюхал лохань, потрогал воду лапой и только после этого неохотно влез внутрь. Полакал из огромной посудины и только после этого, очень осторожно сел на дно.
- Эй, поди, чай не сахарный, - весело окликнул Колобок, - не боиссь. Не растаешь.
- Кто эту Бабу Ягу знает, - Волчара пропустил шпильку Колобка мимо ушей, - ещё замурует в бане или мёртвой воды в лохань нальёт. Эй, ты, - он мрачно глянул в сторону Ивана, - спинку мне потри. Да, ты помираешь, что ли? Посильней. Не халтурь.
Шуба у Волка оказалась густая. Такая плотная, что даже мыльная вода с трудом промочила густой подшёрсток.
- Хреновый из тебя банщик, - недовольно заметил Волк, - вон все блохи сухие. Три давай.
Иван сложил пушистую мочалку вдвое и начал старателно елозить по жёсткой волчьей шкуре. Хищник лишь довольно похрюкивал и старательно подставлял то один, то второй бок.
- Эх, сейчас бы Хеденшолдерсу, - мечтательно сказал он, - что б шерсть лучше лежала. Или бальзама, какого с кондиционером.
Упоминание современных моющих средств показалось Ивану странным, но он был так измучен свалившимся приключением, что снова пропустил фразу мимо ушей.
Намышись и напарившись, путешественники устроились в предбаннике. Колобок с удовольствием присосался к огромной кружке пива, а Волк занялся собственной шерстью. Нашёлся у Бабы Яги и фен. Некая конструкция из широкой трубы и ручки. Ручку предполагалось быстро-быстро крутить и тогда из раструба дул довольно сильный ветер.
Естественно ручку заставили крутить Ивана. А Волк то и дело поворачивался к агрегату, то одни то другим боком. Шерсть его распушилась, стала мягче, вздыбилась вокруг головы рыжеватым воротником, от чего Волк стал настоящим красавцем.
- Ужинать пошли, красавец писаный, - насмешливо окликнул Колобок, - а то мяса из щей не достанется.
Баба Яга усадила гостей за стол и живо выставила обещанные явства.
Как ни странно, его новые приятели, отлично управлялись ложками, а воспитанный интеллектуал Колобок даже взялся за нож с вилкой, когда бабка подала целую гору блинов. Дивным было и то, что Колобок запросто наворачивал блинчики, совершенно не считаясь с тем, что сам является хлебо-булочным изделием.
- Кисельку клюквенного откушайте, - суетилась старушка, - свеженький да горячий. Клюковку сама собирала. На болоте, по первой росе.
На столе появился здоровенный жбан киселя с розовой пенкой.
- Не люблю я сладкое, - задумчиво протянул Волк, - фигуру оно портит, да и вообще не полезно.
- Хороший киселёк, - продолжала нахваливать бабка, - для кишок сильно пользительный. Из клюковки, да с травками лесными.
- Знаем мы эти травки, - не любезно отозвался Волчара, - иль рога вырастут. А то живот так прихватит, что все ближайшие кусты...
- Хватит тебе ворчать, - перебил Колобок, - спать сильно охота. Эй, бабка где у тебя перинки обещанные, да одеяла шелковые?
- Здесь, Касатик. Здесь принц мой ясный,- и Баба Яга с готовностью распахнула полог чуланчика.
Кроватей было только две и Волк решительно запротестовал:
- Я с тобой не лягу. Ты храпишь.
- А ты по утрам желания непотребные изъявляешь, - не остался в долгу Колобок, - с Ванькой ложись. А я без вас отдохну.
Волк ещё немного поворчал и наконец, прошёл в чуланчик к кровати.
Иван был так утомлён, что заснул кажется даже не коснувшись подушки. Уже сквозь дрёму, он почувствовал, как Волк запрыгнул на кровать и машинально прижался к тёплому, чуть влажному боку.
Проснулся Иван среди ночи от какого-то непонятного тревожного толчка. Он оторвал голову от подушки и с трудом разлепил глаза.
Была глухая полночь. Где-то далеко тикали ходили. За окном избушки шумел лес и по всей комнате разливался странный голубоватый свет. Да и сама комната вдруг сдвинулась странным образом. До сих пор чистенькие бревенчатые стены обросли густым мхом. Изо всех углов свисали длинные тяжи паутины, а стены сошлись над спящими путниками, наподобие островерхой палатки. Иван ошалело протёр глаза и приподнялся на локте. Из всех щелей между брёвнами на него пялились совсем недоброжелательные глаза. Жёлтые, зелёные, круглые. Голодные и жадные. А чистая постель с хрустящими простынями и огромными шелковыми подушками превратилась в груду склизкого вонючего трепья.
Иван резко сел, всё ещё пытаясь сообразить, что случилось и, как он сюда попал. Однако парень, не успел додумать своё первое предположение, как над ним нависло совершенно жуткое старческое лицо.
Чёрное, изборождённое глубокими морщинами, словно кора старого дерева. С огромным носом-грушей и торчащими жёлтыми клыками.
- Ты..ты..кто? - заплетающимся голосом пролепетал Иван.
- Касатик ясный, - прошамкало страшное лицо. Одно лицо. Без тела. Огромное и жуткое словно маска, - кушал киселька болотного, чудодейственного?
- Да, - чуть слышно подтвердил Иван.
- Вкусный быль киселёк? Сладенький, да терпкий? - продолжала допытываться страшная морда.
Иван только и смог кивнуть.
- Чудодейственный тот киселёк. Силу волшебную даёт. Желание огненное. Желание любострастное.
- Чего? - пролепетал Иван, - какое ещё желание?
- Любострастное, - повторила голова. Внезапно синий свет стал ярче и перед Иваном трансформировалась отвратительная голая старуха. Вся корявая, с отвислыми дряблыми грудями и кривыми шершавыми ногами.
- Ты..ты, кто? - парень машинально отпрянул и так же машинально перекрестился.
- Я вся твоя, - неожиданно сладким голосом пропело чудовище, - твоя. Любушка твоя ненаглядная. Красавец ты мой писаный. Соколик ясноглазый. Стань моим, богатырь непобедимый.
- Что? - Иван взвился на постели словно ужаленный, - я с таким чудовищем?
В ту же секунду стены избушки угрожающе сошлись ещё ближе и Иван буквально почувствовал, как на него дохнуло жарким и смрадным дыханием. Изо всех щелей ПОнесло болотной тиной, гнилью и вонью испорченного переваренного мяса. Иван почувствовал, как на всей коже зашевелились волоски. Ноги сковало и он смог лишь немного отползти в сторону.
- Чудовищем? - кажется страшная старуха немало изумилась, - чудовищем ты сказал?
Иван робко кивнул, не в силах вынести её голодного и в тоже время ласкающего взгляда.
- Аль не по вкусу я тебе, красавица румяная да белокожая? Аль лицом не вышла или статью плоха? Обовью тебя косами золотыми, рученьками белыми обниму..
- НЕ НАДО!!! - что было мочи заорал Иван.
Старуха возмущённо хмыкнула, подбоченилась и повернулась в ту сторону, где висело зеркало. Чуть мутноватое, в тяжёлой кованной раме.
- Ах, ты превередник нечестивый, - начала было она и тут же осеклась.
В зеркале отражалась безобразная корявая старуха с жидкими седыми космами и трясущимися руками.
- Склероз проклятый, - Баба Яга завопила так громко, что кукушка, которая высунулась из ходиков поперхнулась и с треском захлопнула за собой дверцу.
- Склероз будь он неладен. Попутала. Травки попутала! - голосила старуха, - чудовищем обратилась. Так ты меня и чудовищем захочешь.
Она страшно захохотала и в ту же секунду изо всех стен начали выползать руки. Порой это были совсем истлевшие кости, порой со следами расползающейся плоти. Глухо заухала сова.
Вокруг всё завертелось.
Замелькали, какие-то немыслимые чудовища, пауки, сполохи огня, мелькнуло задумчивое лицо в круглых очках, хохочущая Баба Яга.
- Бежим! Бежим отсюда.
Вокруг всё вращалось с бешенной скоростью. Сквозь нарастающую тошноту, Иван почувстовал, как его хватает чья-то сильная рука. Мелькнуло резковатое лицо с чуть раскосыми глазами и дымчатыми волосами, небрежно откинутыми назад.
В ушах мучительно зазвенело и Иван потерял сознание.
Иван очнулся от холода и сырости. Он сидел посреди болота на рыхлой кочке. Ноги по самые щиколотки утопали в густой и прохладной жиже, а над головой кружилась туча потревоженных комаров.
Далеко на Востоке появились первые проблески зари.
- Ах, ты дрянь такая, - Волк, что было силы пнул Колобка лапой, - идиот учёный. Завёл чёрт знает куда. Над нами, чуть не снасильничали, а он ещё ухмыляется.
- Я не хотел, - всхлипнул Колобок, - правда не хотел. Не специально я...
Иван ошарашенно потряс головой. В ушах ещё немного звенело, но в целом всё выглядело нормальным и уже почти привычным. Иван ещё раз встряхнулся. Ни страшного дома, ни старухи, ни незнакомых лиц. Только Волк да Колобок.
- Гад заплесневелый, - разорялся Волчара, - а ну говори, кто твои дед с бабкой, я тебя живо домой возверну!
- Костромская губерния, - захныкал Колобок, - село Домнино,не надо меня домой, пожалуйста, - и громко прорыдал, - Иван Сусанин мой дедушка...
@темы: юмор, фанфики, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеВолк и Колобок продолжали самозабвенно ругаться, а Иван сидел на мокрой кочке и чувствовал, что его ощутимо потряхивает.
- Тебя в Макдональдс надо сдать, - орал Волк, - пусть тебе там сосиску в жопу засунут!
- А я попрошу Вас впредь выбирать выражения, - голосил Колобок.
- Что б тебе твоя Булочка изменила с Коржиком, - надрывался Серый, - тогда тебя все будут называть не Колобок, а Рогалик.
- Хватит уже вам, - устало перебил Иван, - ну, что мы одни такие глупые на хороший отдых, да вкусную еду купились? Вон у Бабы Яги ещё, какой-то человек был. Тоже видать заблудился.
- Кто был?
Волк и Колобок дружно захлопнули рты и удивлённо уставились на Ивана.
- Человек, - Иван перевёл взгляд на Колобка, потом на Волка и заметил, как их лица вытянулись от изумления.
- Что за человек? - переспросил Колобок, - не было там никого. Одни мы. Бедолаги, сирые да убогие. Горемыки несчастные. Скитальцы бесприютные. Сироты горемычные. Детушки малые да безобидные. Всякий норовит обидеть... и Колобок бросил на Волка весьма выразительный взгляд.
- Заткнись, - перебил серый хищник и обратился к Ивану, - что ты мелешь? Какой ещё человек. Не было там никого.
- Был, - уверенно и даже сердито возразил Иван, - был! Парень... Такой... Он сделал выразительный жест руками, пытаясь передать, какой из себя был этот человек.
- Что он такое болтает? - не смотря на ссору, Волк и Колобок озабоченно переглянулись.
- Эх, вы! Так перепугались, что ничего кроме себя не видели.
- Ага, - Волк аж взвился на задние лапы, - а кто заорал "Не хочу", " Не надо"??? Ты громче всех нас вопил!!!
- Поелику испужался он сильно, - пояснил Колобок, - а за сим...
- Не испугался я, - обиделся Иван, - это ты орал, как недорезанный "Спасите- помогите". Что не захотел Бабушку Ягу ублажать?
- Не изволил я звуков неподобных исторгать, - гордо отрезал Колобок, - сей вопль мерзопакостный, да трусливый Волк...
- ЧТО??? - Волк угрожающе приподнялся. Шерсть на его загривке встала дыбом, - я трусливый?Это я то трусливый?
- Ну да, - задумчиво констатировал Иван, - точно был. И волосы у него совсем, как у тебя. Дымчатые такие. Ну или пепельные. Красивые вообщем. И глаза чуть с поволокой.
- Я не дымчатый, - ощерился Волк, - и не пепельный. Я серый!!! Запомни это И вообще...
Он подошёл к Ивану и приложил лапу к его лбу;
- Да у него жар, - встревожился хищник, - прямо горит весь. А я то думаю, что за ерунду он несёт. Человек. На меня похожий. Заблудился. В избушке был. Галлюцинации у тебя, мил человек. С изнова.
Иван пропустил то, что Волк почти без запинки произнёс слово "Галлюцинации" и вскочил на ноги.
- Да я здоров. Здоров, как бык. То есть абсолютно.
- С паррейдолическим эффектом, - злорадно припечатал Волчара и решительно заявил, - всё идём к Доктору Айболиту.
- Никуда я не пойду, - заупрямился Иван, - тем более Доктор Айболит ветеринар, а не человеческий врач.
- Да он и впрямо захворал, - насторожился Колобок, - Касатик, ты наш ненаглядный,- Кругляш запричитал так громко, что Иван испуганно вздрогнул всем телом, - бледный, да холодный!!!
- Горячий! - перебил Волк.
- Нет холодный!
- Горячий!
- Холодный!
- Укушу за бочок!!!
- Зубы обломаешь. Я чёрствый!
Чувствуя, что сейчас начнётся новая драка, Иван решительно встал на ноги.
- Чёрт с вами, - резко оборвал он, - так и быть, идём к этому вашему Айболиту.
До домика доктора Айболита наши друзья добрались довольно быстро.
Как Иван и предполагал, клиника знаменитого ветеринара ничем не отличалась от той картинки, которая была в его детской книжке.
Уютная полянка, ручеёк, несколько пеньков и огромный, прямо-таки исполинский дуб, под которым сидел добродушный седенький доктор в старомодных круглых очках. И везде были звери. Много зверей. Очень много зверей.
Жираф с забинтованной шеей, маленький комарик с таким же крошечным костылём, бегемот у которого были налеплены горчичники, охрипший соловей, объевшийся медведь.
При виде такого колличества пациентов, Иван невольно оробел.
- А нам точно к Доктору Айболиту? - шопотом уточнил он, - ведь здесь одни животные.
- Точно-точно, - закивал Волк, - садись и ничего не бойся.
- Неудобно, как-то, - засомневался Иван.
- Неудобно, когда в соседнем логове волчата на тебя похожи, - перебил Серый, - садись тебе говорят.
Иван послушно опустился на низенькую скамеечку и с интересом уставился на Доктора.
Приём проходил быстро, без скандалов и, как ни странно, без каких либо чудодейственных методов или модных лекарств. Кому то Доктор Айболит давал гоголь-моголь, кого-то просто трепал по загривку, кого-то излечивал обыкновенный градусник, а кого-то тёплая грелка. И для каждого находилось доброе слово, весёлое замечание или искреннее одобрение.
" Вот бы так было в настоящей медицине! - подумал Иван. - тогда бы и смертность в десятки раз снизилась, а заболеваемость вообще в стони".
Всё бы ничего, но Доктор был слегка подслеповат и фантастически рассеян и, когда Иван оказался перед ним его ожидал весьма странный сюрприз:
- Такс-такс, голубушка, - старичок довольно потёр маленькие ручки, - на, что жалуемся?
- Я..э.. не голубу...
- На голову жалуется, - решительно перебил Волк.
- На голову это хорошо, - Доктор решительно оттянул Ивану веки, заглянул в глаза и спросил самым ласковым голосом, - рога не чешутся?
- У меня нет рогов, - ошарашенно пролепетал Иван, - по крайней мере пока. Но увидев, что Волк замахал на него лапами, испуганно замолчал.
- На рога не жалуется, - вставил Колобок, - с рогами всё отлично.
- Что ж, это прекрасно, - пропел Доктор, - копыта не натирают?
- Ээээ, - проблеял Иван, - копыта?
- С копытами тоже всё хорошо, - быстро вставил за него Волк.
- Кхе-кхе, - Доктор деликатно покашлял, наклонился к самому уху Ивана и поинтересовался самым интимным шопотом, - вымя не беспокоит?
- Вымя? - подавился Иван.
- Вымя отлично, - гаркнул Волк, - третьего размера.
Иван покраснел, как рак, а Доктор ласково уточнил:
- Удои не уменьшились?
- Нет, - ответил за Ивана Колобок.
- Тогда позвольте Вас послушать. Кхе-кхе, где же всё-таки мои очки?
Доктор пододвинулся к Ивану и приставил к его груди старомодный деревянный стетоскоп.
- Покашляйте. Так. Так. Ещё. Откройте ротик.
Иван послушно открыл рот.
- А теперь скажите МУ!!!
Парень сделал угрожающие глаза, а Волк и Колобок сердито замахали на него из-за спины Доктора.
- МУУУУ, - протянул несчастный Иван, чувствуя себя полным дураком и дойной коровой одновременно.
- Хвост не закручивается? - деловито уточнил Айболит.
- Нет, - обречённо отмахнулся Иван, - с хвостом всё в порядке.
- Кхе-кхе. Что ж отлично. Хвост ведь дело серьёзное.
- Доктор, его голова беспокоит, - деликатно напомнил Волк, - ерунду всякую говорит и видения видит.
- Что ж голова это отлично, - Доктор, что-то написал на бумажке и наконец то нашарил на столе свои очки. Напялил на нос и оглядел Ивана с ног до головы.
- На завтрак сено кушали или клевер? - ничуть не смущаясь, что перед ним человек, уточнил он.
- Я ещё не кушал, - мрачно пробубнил Иван.
- Не успели мы, - влез Колобок, - очень за голову испугались. К Вам торопились.
Волк согласно закивал.
- Что ж голова это, хорошо, - довольно повторил доктор и сделал жест медбрату зайцу, - клизму ему. Самую большую! Следующий!
Заяц удивительно крепко схватил Ивана за руку и потащил куда-то за дуб.
- Я убью тебя, - Иван обернулся к Волку, - обязательно! И тебя тоже!
- Тебя в Макдональдс надо сдать, - орал Волк, - пусть тебе там сосиску в жопу засунут!
- А я попрошу Вас впредь выбирать выражения, - голосил Колобок.
- Что б тебе твоя Булочка изменила с Коржиком, - надрывался Серый, - тогда тебя все будут называть не Колобок, а Рогалик.
- Хватит уже вам, - устало перебил Иван, - ну, что мы одни такие глупые на хороший отдых, да вкусную еду купились? Вон у Бабы Яги ещё, какой-то человек был. Тоже видать заблудился.
- Кто был?
Волк и Колобок дружно захлопнули рты и удивлённо уставились на Ивана.
- Человек, - Иван перевёл взгляд на Колобка, потом на Волка и заметил, как их лица вытянулись от изумления.
- Что за человек? - переспросил Колобок, - не было там никого. Одни мы. Бедолаги, сирые да убогие. Горемыки несчастные. Скитальцы бесприютные. Сироты горемычные. Детушки малые да безобидные. Всякий норовит обидеть... и Колобок бросил на Волка весьма выразительный взгляд.
- Заткнись, - перебил серый хищник и обратился к Ивану, - что ты мелешь? Какой ещё человек. Не было там никого.
- Был, - уверенно и даже сердито возразил Иван, - был! Парень... Такой... Он сделал выразительный жест руками, пытаясь передать, какой из себя был этот человек.
- Что он такое болтает? - не смотря на ссору, Волк и Колобок озабоченно переглянулись.
- Эх, вы! Так перепугались, что ничего кроме себя не видели.
- Ага, - Волк аж взвился на задние лапы, - а кто заорал "Не хочу", " Не надо"??? Ты громче всех нас вопил!!!
- Поелику испужался он сильно, - пояснил Колобок, - а за сим...
- Не испугался я, - обиделся Иван, - это ты орал, как недорезанный "Спасите- помогите". Что не захотел Бабушку Ягу ублажать?
- Не изволил я звуков неподобных исторгать, - гордо отрезал Колобок, - сей вопль мерзопакостный, да трусливый Волк...
- ЧТО??? - Волк угрожающе приподнялся. Шерсть на его загривке встала дыбом, - я трусливый?Это я то трусливый?
- Ну да, - задумчиво констатировал Иван, - точно был. И волосы у него совсем, как у тебя. Дымчатые такие. Ну или пепельные. Красивые вообщем. И глаза чуть с поволокой.
- Я не дымчатый, - ощерился Волк, - и не пепельный. Я серый!!! Запомни это И вообще...
Он подошёл к Ивану и приложил лапу к его лбу;
- Да у него жар, - встревожился хищник, - прямо горит весь. А я то думаю, что за ерунду он несёт. Человек. На меня похожий. Заблудился. В избушке был. Галлюцинации у тебя, мил человек. С изнова.
Иван пропустил то, что Волк почти без запинки произнёс слово "Галлюцинации" и вскочил на ноги.
- Да я здоров. Здоров, как бык. То есть абсолютно.
- С паррейдолическим эффектом, - злорадно припечатал Волчара и решительно заявил, - всё идём к Доктору Айболиту.
- Никуда я не пойду, - заупрямился Иван, - тем более Доктор Айболит ветеринар, а не человеческий врач.
- Да он и впрямо захворал, - насторожился Колобок, - Касатик, ты наш ненаглядный,- Кругляш запричитал так громко, что Иван испуганно вздрогнул всем телом, - бледный, да холодный!!!
- Горячий! - перебил Волк.
- Нет холодный!
- Горячий!
- Холодный!
- Укушу за бочок!!!
- Зубы обломаешь. Я чёрствый!
Чувствуя, что сейчас начнётся новая драка, Иван решительно встал на ноги.
- Чёрт с вами, - резко оборвал он, - так и быть, идём к этому вашему Айболиту.
До домика доктора Айболита наши друзья добрались довольно быстро.
Как Иван и предполагал, клиника знаменитого ветеринара ничем не отличалась от той картинки, которая была в его детской книжке.
Уютная полянка, ручеёк, несколько пеньков и огромный, прямо-таки исполинский дуб, под которым сидел добродушный седенький доктор в старомодных круглых очках. И везде были звери. Много зверей. Очень много зверей.
Жираф с забинтованной шеей, маленький комарик с таким же крошечным костылём, бегемот у которого были налеплены горчичники, охрипший соловей, объевшийся медведь.
При виде такого колличества пациентов, Иван невольно оробел.
- А нам точно к Доктору Айболиту? - шопотом уточнил он, - ведь здесь одни животные.
- Точно-точно, - закивал Волк, - садись и ничего не бойся.
- Неудобно, как-то, - засомневался Иван.
- Неудобно, когда в соседнем логове волчата на тебя похожи, - перебил Серый, - садись тебе говорят.
Иван послушно опустился на низенькую скамеечку и с интересом уставился на Доктора.
Приём проходил быстро, без скандалов и, как ни странно, без каких либо чудодейственных методов или модных лекарств. Кому то Доктор Айболит давал гоголь-моголь, кого-то просто трепал по загривку, кого-то излечивал обыкновенный градусник, а кого-то тёплая грелка. И для каждого находилось доброе слово, весёлое замечание или искреннее одобрение.
" Вот бы так было в настоящей медицине! - подумал Иван. - тогда бы и смертность в десятки раз снизилась, а заболеваемость вообще в стони".
Всё бы ничего, но Доктор был слегка подслеповат и фантастически рассеян и, когда Иван оказался перед ним его ожидал весьма странный сюрприз:
- Такс-такс, голубушка, - старичок довольно потёр маленькие ручки, - на, что жалуемся?
- Я..э.. не голубу...
- На голову жалуется, - решительно перебил Волк.
- На голову это хорошо, - Доктор решительно оттянул Ивану веки, заглянул в глаза и спросил самым ласковым голосом, - рога не чешутся?
- У меня нет рогов, - ошарашенно пролепетал Иван, - по крайней мере пока. Но увидев, что Волк замахал на него лапами, испуганно замолчал.
- На рога не жалуется, - вставил Колобок, - с рогами всё отлично.
- Что ж, это прекрасно, - пропел Доктор, - копыта не натирают?
- Ээээ, - проблеял Иван, - копыта?
- С копытами тоже всё хорошо, - быстро вставил за него Волк.
- Кхе-кхе, - Доктор деликатно покашлял, наклонился к самому уху Ивана и поинтересовался самым интимным шопотом, - вымя не беспокоит?
- Вымя? - подавился Иван.
- Вымя отлично, - гаркнул Волк, - третьего размера.
Иван покраснел, как рак, а Доктор ласково уточнил:
- Удои не уменьшились?
- Нет, - ответил за Ивана Колобок.
- Тогда позвольте Вас послушать. Кхе-кхе, где же всё-таки мои очки?
Доктор пододвинулся к Ивану и приставил к его груди старомодный деревянный стетоскоп.
- Покашляйте. Так. Так. Ещё. Откройте ротик.
Иван послушно открыл рот.
- А теперь скажите МУ!!!
Парень сделал угрожающие глаза, а Волк и Колобок сердито замахали на него из-за спины Доктора.
- МУУУУ, - протянул несчастный Иван, чувствуя себя полным дураком и дойной коровой одновременно.
- Хвост не закручивается? - деловито уточнил Айболит.
- Нет, - обречённо отмахнулся Иван, - с хвостом всё в порядке.
- Кхе-кхе. Что ж отлично. Хвост ведь дело серьёзное.
- Доктор, его голова беспокоит, - деликатно напомнил Волк, - ерунду всякую говорит и видения видит.
- Что ж голова это отлично, - Доктор, что-то написал на бумажке и наконец то нашарил на столе свои очки. Напялил на нос и оглядел Ивана с ног до головы.
- На завтрак сено кушали или клевер? - ничуть не смущаясь, что перед ним человек, уточнил он.
- Я ещё не кушал, - мрачно пробубнил Иван.
- Не успели мы, - влез Колобок, - очень за голову испугались. К Вам торопились.
Волк согласно закивал.
- Что ж голова это, хорошо, - довольно повторил доктор и сделал жест медбрату зайцу, - клизму ему. Самую большую! Следующий!
Заяц удивительно крепко схватил Ивана за руку и потащил куда-то за дуб.
- Я убью тебя, - Иван обернулся к Волку, - обязательно! И тебя тоже!
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеНекоторое время Иван молча плёлся позади Волка и Колобка, периодически присушиваясь к их насмешкам.
- Клизму ему!Самую большую, - очень похоже передразнил Волк.
- ХА-ХА-ХА !!!
-Вымя третьего размера!!!
-ХО-ХО-ХО
-ГЫ-ГЫ-ГЫ!!!
- Рогов не было и не будет!!!
Внезапно в душе парня всколыхнулось мутное, но пока ещё слабое возмущение. Сколько можно? Над ним издеваются одногруппники и даже некоторые преподаватели. Собственный отец называет недотёпой. Дядя и старший брат считают пентюхом. Мама, конечно не так котегорична, но часто качает головой и смотрит на Ивана с грустным сочувствием. Пожалуй только бабушка добра по настоящему. Когда Иван грустит, она печёт замечательные пирожки со сливами, варит нежнейшую манную кашу без единого комка и называет его золотым фантазёром. Почему золотым, Иван ни разу не уточнял, но от её тона и ненавязчивой заботы сразу становится светлей.
Вот и сейчас, вспомнив слова любимой бабушки, Иван почувствовал прилив сил.
- Заткнись!!! - он обогнал гогочущего Волчару и встал прямо перед ним.
- И, что ты сделаешь? - Серый глумливо усмехнулся и подбоченился правой лапой.
Иван замялся. Его взгляд беспомощно заметался в поисках подходящего ответа. Наткнулся на огромный кряжистый дуб и...
- Я тебя покусаю!!! - выпалил парень.
- Ты меня? - кажется изумлению Волка не было предела, - совсем с ума сошёл? Это я тебя покусаю!
Уже потом, Иван так и не мог вспомнить, какая мысль придала ему сил. Волк не успел опомниться и произнести очередную гадость, как Иван схватил косматую голову за уши и изо всех сил вцепился зубами в нос, похожий на большую чёрную пуговицу.
- АААА!!!! УУУ!!!!
Волк взвыл так громко, что на несколько секунд заглушил щебетание птиц и журчание ручейка. Из глаз обильно хлынули слёзы и косматый шлёпнулся на задницу.
- Он меня укусил, - кажется изумлению Серого не было предела. Он поискал глазами Колобка и жалобно прохныкал, - больно! у гадёныш!!!
- Что-то здесь не так, - задумчиво пролепетал Колобок. Веселье сняло с него, как рукой и он на всякий случай отступил за ближайший куст.
- Нос испортил, - продолжал гундосить Волк, - в самую пимпочку тяпнул.
- В следующий раз не будешь подстраивать гадости, - холодно отрезал Иван.
- Нос, - Волк зажал пострадавший орган одной лапой, а второй начал шарить в своей поясной сумке. Неожиданно извлёк на редкость кокетливое зеркальце с ручкой и жалобно заголосил:
- Начисто испортил. Я тебя сейчас порву.
- Попробуй, - Иван и сам не понимал почему не боится этого рассерженного и мощного хищника.
- На кусочки, на клочки, на тряпочки, - шерсть на волчьем загивке поднялась дыбом, - укушу за бочок!!!
Он медленно встал на все четыре лапы, отбросил зеркальце в сторону и приготовился к прыжку.
В тот момент, когда сильное и гибкое тело повисло в воздухе, Иван схватил Волка за ухо, большое и чуть розоватое, с нежным пушком в середине.
- Твою мать (далее вырезано цензурой)!!!
Поляна наполнилась таким отборным и витиеватым матом, что Колобок мучительно покраснел, а с ближайшего дерева рухнула певчая птичка.
- Он мне ухо откусил, - истошно заорал Волк, - Майк Тайсон, хренов!!!
- Будешь ещё гадости подстраивать? Будешь глумиться?
Вошедший во вкус Иван, укусил Волка ещё пару раз и напоследок крепко хватанул за бок. Рот наполнился густой шерстью.
- Он меня за бочок укусил, - повизгивая и шмыгая носом, Волк неожиданно ловко вскочил на дуб и в три секунды оказался на самой макушке.
- Глазам своим не верю, - Колобок сдвинул очки на кончик носа, - кажется у нашего Волка в роду были кошки.
- Паразит!!! Гадёныш!!! Пригрели змею на своей груди, - Волк раскачивался на подозрительно тонкой ветке, облапив её всеми четырьмя конечностями.
Иван с удовольствием оглядел проделанную работу и миролюбиво сказал:
- Ладно, слезай! Я больше не буду!
- Не слезу, - проныл Волк.
- Почему?
- Не могу.
- Не выдумывай.! Тут не высоко.
- Это кажется, что не высоко, - всхлипнул хищник, - а тут ого-го. Я расшибусь.
- Слезай тебе говорят, - Иван почувствовал, что начинает терять терпение.
- Да не могу я, - Волк опасливо покосился на землю, - высоко!!!
Иван и не думал, что ситуация обернётся таким дичайшим образом:
- Глупости. Прыгай давай!
- И не подумаю, - Волк продолжал раскачиваться на ветке словно перезревшее яблоко, а воспринимая ситуацию точнее, то, как жёлудь.
Он с тревогой оглядел пролетевшую под ним ворону и чуть слышно пролепетал:
- па-ма-ги-те!!!
- Что ты там бормочешь? - крикнул Иван.
- Надо говорить не пАмАгите, - на всякий случай уточнил Колобок, - а пОмОгите!
- Один хрен, -огрызнулся Волк и заголосил на весь лес, - ПА-МА-ГИ-ТЕ!!! Снимите меня отсюда!!!
Потом на несколько секунд воцарилась тревожная тишина. Волк продолжал раскачиваться на макушке, а Иван и Колобок наблюдать эту картину снизу.
- Надо дерево потрясти, - предложил Иван.
- Не получится, - Колобок задумчиво почесал затылок, - дуб в три обхвата, но если наш Серый друг всё же упадёт, то он по праву может считаться рухнувшим с дуба.
- Может всё-таки попробуешь слезть, - Иван и сам был не рад, что ввязался в этот абсурдный скандал.
Волк молча помотал головой.
- Давай в него камнями кидать, - предложил Колобок.
- Ага. Если не скинем, то хотя бы отомстим, - Иван оглядел перебесчика с ехидной насмешкой и снова уставился на Волка. Надо было, как-то решать ситуацию.
Наступившую тишину, внезапно разорвал истошный Волчий крик:
- Ворону. Уберите ворону.
Он судорожно замахал единственно свободным хвостом и громко завыл.
Огромная серая разбойница строила на дубе гнездо. Ей приглянулись мохнатые волчьи шарики и ворона изо всех сил тюкнула Волка в незащищённую интимную область.
- Кыш-кыш, - фальцетом крикнул пострадавший хищник, - я из-за тебя евнухом останусь!!!
- Прыгай! Прыгай! - Колобок аж запрыгал от восторга, - прыгай тебе говорят!
- Сейчас, - передразнил Волк.
- Как он туда попал?
Негромкий приятный голосок раздался откуда-то сбоку.Иван обернулся и увидел перед собой симпатичную девушку в ажурной красной шапочке.
- Сам залез, - Иван лишь пожал плечами. Странную ситуацию объяснять не хотелось и он лишь развёл руками.
- Хм. Может у него брачный период?
Девушка покачала головой.
- А ты, сладкий, почему не хочешь ему помочь?
Услышав столь странное обращение, Иван повернулся к девушке лицом. Красная шапочка, как и полагается была в нарядном, ярком плащике, на руке висела корзинка, а на голове красовался алый чепчик с кружевами. Всё бы ничего, но в девушке было, что то странное. Непривычное. Парень пригляделся внимательней и понял, что у собеседницы ярко накрашены губы. Из-под плаща виднеются эротичные чулки в сеточку, а из корзины торчит нечто очень похожее на фаллоимитатор.
- Да она ...это... ночная бабочка, - чуть слышно пролепетал Иван и в изумлении покосился на Колобка.
Девушка не обратила на возглас Ивана ни малейшего внимания.
- Снимите меня, - Волк снова подал голос, - ПАЖАЛУСТА. Я боюсь!
- Ваш друг выбрал весьма неудачное место для любовных утех, - совершенно серьёзно заявила Красная шапочка, - дерево надо пилить.
- Как пилить? - встрепенулся Иван, - чем?
- Одну минуточку, - Красная шапочка задумалась, - я знаю. Я сейчас. Никуда не уходите. Я сейчас вернусь!
- Никуда не уходите, - передразнил Волк со своего наблюдательно поста,- посмотрел бы я на тебя.
- Я сейчас, - уже издалека крикнула девушка, - потерпите. Я приведу нужных людей.
Снова воцарилась тишина. Волк продолжал раскачиваться на ветке. Периодически он открывал пасть и клацал на хозяйственную ( во всех смыслах) ворону белоснежными зубами. Иван и Колобок устали и присели у подножия дуба на мягкую шелковистую траву.
Прошло около получаса. Наконец,за кустами раздались голоса.
- Теперь наш Волк будет спасён, - обрадовался Колобок.
- Я бы так не сказал, - Иван встал на ноги и оглядел приближающихся дровосеков.
К ним уверенно двигалась довольно большая компания мужчин. Человек двадцать не меньше. Все они были в кожано-латексной одежде, кто в облегающих брюках, кто в мини шортах, украшенные обилием заклёпок и вооружённые самыми разнообразными плётками-семихвостками.
- Э...э...э, - заблеял Колобок, - это дровосеки. То есть гомосеки. Нет-нет, дромосеки, - поправился он и начал медленно отступать назад. Иван машинально последовал его примеру.
В это мгновение раздался оглушительный треск. Ломая ветки и сминая листья, с дуба рухнул Волк.
- Дромосеки, - завопил он, - спасайся, кто может.
И на удивление нежные подушечки волчьих лап замелькали впереди Ивана и Колобка.
- Клизму ему!Самую большую, - очень похоже передразнил Волк.
- ХА-ХА-ХА !!!
-Вымя третьего размера!!!
-ХО-ХО-ХО
-ГЫ-ГЫ-ГЫ!!!
- Рогов не было и не будет!!!
Внезапно в душе парня всколыхнулось мутное, но пока ещё слабое возмущение. Сколько можно? Над ним издеваются одногруппники и даже некоторые преподаватели. Собственный отец называет недотёпой. Дядя и старший брат считают пентюхом. Мама, конечно не так котегорична, но часто качает головой и смотрит на Ивана с грустным сочувствием. Пожалуй только бабушка добра по настоящему. Когда Иван грустит, она печёт замечательные пирожки со сливами, варит нежнейшую манную кашу без единого комка и называет его золотым фантазёром. Почему золотым, Иван ни разу не уточнял, но от её тона и ненавязчивой заботы сразу становится светлей.
Вот и сейчас, вспомнив слова любимой бабушки, Иван почувствовал прилив сил.
- Заткнись!!! - он обогнал гогочущего Волчару и встал прямо перед ним.
- И, что ты сделаешь? - Серый глумливо усмехнулся и подбоченился правой лапой.
Иван замялся. Его взгляд беспомощно заметался в поисках подходящего ответа. Наткнулся на огромный кряжистый дуб и...
- Я тебя покусаю!!! - выпалил парень.
- Ты меня? - кажется изумлению Волка не было предела, - совсем с ума сошёл? Это я тебя покусаю!
Уже потом, Иван так и не мог вспомнить, какая мысль придала ему сил. Волк не успел опомниться и произнести очередную гадость, как Иван схватил косматую голову за уши и изо всех сил вцепился зубами в нос, похожий на большую чёрную пуговицу.
- АААА!!!! УУУ!!!!
Волк взвыл так громко, что на несколько секунд заглушил щебетание птиц и журчание ручейка. Из глаз обильно хлынули слёзы и косматый шлёпнулся на задницу.
- Он меня укусил, - кажется изумлению Серого не было предела. Он поискал глазами Колобка и жалобно прохныкал, - больно! у гадёныш!!!
- Что-то здесь не так, - задумчиво пролепетал Колобок. Веселье сняло с него, как рукой и он на всякий случай отступил за ближайший куст.
- Нос испортил, - продолжал гундосить Волк, - в самую пимпочку тяпнул.
- В следующий раз не будешь подстраивать гадости, - холодно отрезал Иван.
- Нос, - Волк зажал пострадавший орган одной лапой, а второй начал шарить в своей поясной сумке. Неожиданно извлёк на редкость кокетливое зеркальце с ручкой и жалобно заголосил:
- Начисто испортил. Я тебя сейчас порву.
- Попробуй, - Иван и сам не понимал почему не боится этого рассерженного и мощного хищника.
- На кусочки, на клочки, на тряпочки, - шерсть на волчьем загивке поднялась дыбом, - укушу за бочок!!!
Он медленно встал на все четыре лапы, отбросил зеркальце в сторону и приготовился к прыжку.
В тот момент, когда сильное и гибкое тело повисло в воздухе, Иван схватил Волка за ухо, большое и чуть розоватое, с нежным пушком в середине.
- Твою мать (далее вырезано цензурой)!!!
Поляна наполнилась таким отборным и витиеватым матом, что Колобок мучительно покраснел, а с ближайшего дерева рухнула певчая птичка.
- Он мне ухо откусил, - истошно заорал Волк, - Майк Тайсон, хренов!!!
- Будешь ещё гадости подстраивать? Будешь глумиться?
Вошедший во вкус Иван, укусил Волка ещё пару раз и напоследок крепко хватанул за бок. Рот наполнился густой шерстью.
- Он меня за бочок укусил, - повизгивая и шмыгая носом, Волк неожиданно ловко вскочил на дуб и в три секунды оказался на самой макушке.
- Глазам своим не верю, - Колобок сдвинул очки на кончик носа, - кажется у нашего Волка в роду были кошки.
- Паразит!!! Гадёныш!!! Пригрели змею на своей груди, - Волк раскачивался на подозрительно тонкой ветке, облапив её всеми четырьмя конечностями.
Иван с удовольствием оглядел проделанную работу и миролюбиво сказал:
- Ладно, слезай! Я больше не буду!
- Не слезу, - проныл Волк.
- Почему?
- Не могу.
- Не выдумывай.! Тут не высоко.
- Это кажется, что не высоко, - всхлипнул хищник, - а тут ого-го. Я расшибусь.
- Слезай тебе говорят, - Иван почувствовал, что начинает терять терпение.
- Да не могу я, - Волк опасливо покосился на землю, - высоко!!!
Иван и не думал, что ситуация обернётся таким дичайшим образом:
- Глупости. Прыгай давай!
- И не подумаю, - Волк продолжал раскачиваться на ветке словно перезревшее яблоко, а воспринимая ситуацию точнее, то, как жёлудь.
Он с тревогой оглядел пролетевшую под ним ворону и чуть слышно пролепетал:
- па-ма-ги-те!!!
- Что ты там бормочешь? - крикнул Иван.
- Надо говорить не пАмАгите, - на всякий случай уточнил Колобок, - а пОмОгите!
- Один хрен, -огрызнулся Волк и заголосил на весь лес, - ПА-МА-ГИ-ТЕ!!! Снимите меня отсюда!!!
Потом на несколько секунд воцарилась тревожная тишина. Волк продолжал раскачиваться на макушке, а Иван и Колобок наблюдать эту картину снизу.
- Надо дерево потрясти, - предложил Иван.
- Не получится, - Колобок задумчиво почесал затылок, - дуб в три обхвата, но если наш Серый друг всё же упадёт, то он по праву может считаться рухнувшим с дуба.
- Может всё-таки попробуешь слезть, - Иван и сам был не рад, что ввязался в этот абсурдный скандал.
Волк молча помотал головой.
- Давай в него камнями кидать, - предложил Колобок.
- Ага. Если не скинем, то хотя бы отомстим, - Иван оглядел перебесчика с ехидной насмешкой и снова уставился на Волка. Надо было, как-то решать ситуацию.
Наступившую тишину, внезапно разорвал истошный Волчий крик:
- Ворону. Уберите ворону.
Он судорожно замахал единственно свободным хвостом и громко завыл.
Огромная серая разбойница строила на дубе гнездо. Ей приглянулись мохнатые волчьи шарики и ворона изо всех сил тюкнула Волка в незащищённую интимную область.
- Кыш-кыш, - фальцетом крикнул пострадавший хищник, - я из-за тебя евнухом останусь!!!
- Прыгай! Прыгай! - Колобок аж запрыгал от восторга, - прыгай тебе говорят!
- Сейчас, - передразнил Волк.
- Как он туда попал?
Негромкий приятный голосок раздался откуда-то сбоку.Иван обернулся и увидел перед собой симпатичную девушку в ажурной красной шапочке.
- Сам залез, - Иван лишь пожал плечами. Странную ситуацию объяснять не хотелось и он лишь развёл руками.
- Хм. Может у него брачный период?
Девушка покачала головой.
- А ты, сладкий, почему не хочешь ему помочь?
Услышав столь странное обращение, Иван повернулся к девушке лицом. Красная шапочка, как и полагается была в нарядном, ярком плащике, на руке висела корзинка, а на голове красовался алый чепчик с кружевами. Всё бы ничего, но в девушке было, что то странное. Непривычное. Парень пригляделся внимательней и понял, что у собеседницы ярко накрашены губы. Из-под плаща виднеются эротичные чулки в сеточку, а из корзины торчит нечто очень похожее на фаллоимитатор.
- Да она ...это... ночная бабочка, - чуть слышно пролепетал Иван и в изумлении покосился на Колобка.
Девушка не обратила на возглас Ивана ни малейшего внимания.
- Снимите меня, - Волк снова подал голос, - ПАЖАЛУСТА. Я боюсь!
- Ваш друг выбрал весьма неудачное место для любовных утех, - совершенно серьёзно заявила Красная шапочка, - дерево надо пилить.
- Как пилить? - встрепенулся Иван, - чем?
- Одну минуточку, - Красная шапочка задумалась, - я знаю. Я сейчас. Никуда не уходите. Я сейчас вернусь!
- Никуда не уходите, - передразнил Волк со своего наблюдательно поста,- посмотрел бы я на тебя.
- Я сейчас, - уже издалека крикнула девушка, - потерпите. Я приведу нужных людей.
Снова воцарилась тишина. Волк продолжал раскачиваться на ветке. Периодически он открывал пасть и клацал на хозяйственную ( во всех смыслах) ворону белоснежными зубами. Иван и Колобок устали и присели у подножия дуба на мягкую шелковистую траву.
Прошло около получаса. Наконец,за кустами раздались голоса.
- Теперь наш Волк будет спасён, - обрадовался Колобок.
- Я бы так не сказал, - Иван встал на ноги и оглядел приближающихся дровосеков.
К ним уверенно двигалась довольно большая компания мужчин. Человек двадцать не меньше. Все они были в кожано-латексной одежде, кто в облегающих брюках, кто в мини шортах, украшенные обилием заклёпок и вооружённые самыми разнообразными плётками-семихвостками.
- Э...э...э, - заблеял Колобок, - это дровосеки. То есть гомосеки. Нет-нет, дромосеки, - поправился он и начал медленно отступать назад. Иван машинально последовал его примеру.
В это мгновение раздался оглушительный треск. Ломая ветки и сминая листья, с дуба рухнул Волк.
- Дромосеки, - завопил он, - спасайся, кто может.
И на удивление нежные подушечки волчьих лап замелькали впереди Ивана и Колобка.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеКакое-то время путники двигались молча. Иван и Колобок шли по небольшой лесной стёжке, а волк то и дело убегал в лес, громко трещал кустами, что-то вынюхивал, высматривал, выскакивал на дорожку и затем снова исчезал в лесу.
— Скажи, — Иван покосился на Колобка, который шустро катился под ногами, — а куда вы шли до того, как встретили меня?
— Ох, долгая история, — Колобок печально махнул рукой.
— А всё-таки?
— С Серым беда приключилась, — ответил Колобок.
— Вот, как? И, что же с ним произошло?
Колобок неожиданно смутился да так сильно, что под дужками его очков высыпали бисеринки пота.
— Он Кощею нахамил, — пояснил кругляш, — правда дурак? Разве можно связываться с Бессмертным?
— Не знаю, — протянул Иван, — пока не пробовал. Я так понимаю, что Кощей обиделся и заколдовал нашего Волчка?
— Ага. Что-то в этом роде.
— Так вы сейчас к нему идёте? Прощения просить, что ли?
— Пожалуй, да — неуверенно произнёс Колобок, — а всё Волк виноват.
Он немного помолчал и добавил:
— Мы ведь сами не знаем куда идти. Даже спросить не у кого.
— Почему? Мы же в сказочном государстве. Тут всякий должен знать.
— Умный нашёлся, — Волк вынырнул из ближайших кустов так неожиданно, что и Иван и Колобок одновременно вздрогнули.
— И много ты персонажей видел, кто к Кощею ходит добровольно? — поинтересовался Серый, обращаясь к Ивану.
— Тех, у кого покусанный нос не спрашивают.
Иван не знал, как. Не знал почему. Но после того, как он покусал Волка, отношение к нему явно изменилось. Стало более уважительным, что ли.
"А ещё говорят, что все проблемы можно решить словами", - подумал парень и неожиданно улыбнулся.
— Чего лыбишься, — мрачно пробурчал Волк и прикрыл покусанный нос лапой, — ничего смешного.
— Совершенно верно, — Иван кивнул, — а вот, например, Леший может знать или, скажем, Василиса Премудрая или Царевна-лягушка.
— Так, где же её найти? — вздохнул Колобок.
— Скорее всего на болоте, — предположил Иван, — в сказке ведь она на болоте жила.
— На болоте мы уже были, — Волк сердито замотал головой, — на Бабу Ягу напоролись.
— Странная у вас сказка, — задумчиво протянул Иван, — неправильная, какая-то. Баба Яга извращенка. Геи-дровосеки...
— Сам ты неправильный, — буркнул Волк, — учёный нашёлся! Много понимаешь. Сам непонятно, как в сказке очутился, а ещё поучаешь.
— Ладно, не ворчи, дружище, — Иван неожиданно улыбнулся, - давайте подумаем, как нам до Кощея добраться. Или, скажем, Царевну-лягушку для начала найти. Любого, кто сможет дорогу подсказать.
— Поздно уже, — вздохнул Колобок и показал на небо, — темнеет. Завтра начнём искать.
На ночлег они устроились в расселине могучего дерева. Здесь рос мох и было относительно мягко.
Иван пристроил голову на корень и вытянул натруженные за день ноги.
— Спать на голодный желудок, — проворчал Волк, — всю жизнь мечтал. Подвинься.
Он нелюбезно пнул Ивана в бок и улёгся рядом. Колобок снял очки, крошечные пропылённые лапти и начал укладываться с другой стороны.
— Ничего завтра, что-нибудь придумаем, — попытался успокоить Иван, — в крайнем случае ягод-грибов наберём.
— Это ты, Вань, хорошо придумал, — сонно пробормотал Колобок, — я тут малинник видел.
— Не смей храпеть, — Волк смерил Колобка недобрым взглядом, но почему то обратился к Ивану , — вот не найдём еды, я тогда тобой позавтракаю.
— Да, ладно, тебе, — примирительно сказал Иван, — не ворчи. Всё будет хорошо.
Иван проснулся от того, что над его головой зашелестела, какая-то птица и с шумом выпорхнула из своего гнезда. Парень поднял голову, потом сел. Оказалось, что Волк и Колобок уже проснулись. Он сочно потянулся, пытаясь размять конечности и наконец, встал на ноги.
К его удивлению, чуть поодаль дымил костерок, а на траве лежал огромный лопух, полный спелой малины.
— Доброе утро, — кивнул Колобок, — как спалось? Хочешь ягод? Ешь. Жалко, что мало.
Иван отправил в рот тёмно-красную сочную ягоду и задумчиво огляделся вокруг.
— Мы будем охотиться, — неожиданно решил он. Отыскал свою сумку и начал разыскивать в её недрах перочинный нож.
— С ума сошёл, — констатировал Волк, — могу я узнать чем и на кого?
— Я сделаю лук, — спокойно ответил Иван, — а потом попытаюсь подстрелить утку. Надеюсь вы сможете её приготовить.
Однажды дядя Ивана брал его с собой на охоту и хотя путешествие закончилось тем, что маленький Иван чуть не прострелил себе ногу, с тех пор он считал себя опытным лесником и следопытом.
Ещё давно Иван слышал, что лук для стрельбы делают из тисового дерева. Ничего похожего на благородный тис рядом не росло и Иван направился к густым зарослям ивы.
— Интересно, а, что у него в торбе? — едва Иван отшёл на приличное расстояние, как Волк засунул нос в его сумку, — может, харчи, какие завалялись. Зубчики на палочке, — пробормотал Волк, — кошелёк без денег, неведомая фигня. А это, что?
И хищник выудил наружу потрёпанный журнальчик неприличного содержания.
— Копаться в чужих вещах неприлично, — наставительно сказал Колобок.
— Укушу, — машинально пообещал Волк и с интересом уставился на первую страницу журнала, — ах, ты бока мои серые. Смотри! Голые человеческие самки.
Колобок опасливо покосился в сторону удаляющегося Ивана и живо заглянул Волку через плечо.
— Что-то ты быстро забыл про приличия, — Волк поймал заинтересованный взгляд Колобка и ехидно ухмыльнулся, — интересуешься?
— Ишь ты какие румяные да пригожие, — Колобок невольно зарделся.
— Дай ка очки. Волк нацепил стёклышки Колобка себе на нос и внимательно уставился в журнал. Несколько минут он внимательно рассматривал изображение, шумно дыша покусанным носом.
— Ничего хорошего, — наконец решил он, — некрасивые они человеческие самки. Да ещё голые. Где шерсть? Где пушистый хвост?
— Да ты, что, — обиделся Колобок, — смотри какие румяные да пригожие, — он завёл старую песню — бровьми опять же союзны.
— Некрасивые, — гнул своё Волк, — почему у них такие маленькие зубы? И где острые клыки?
— Так то ж человеческие самки, — опешил Колобок, — у них не бывает больших зубов.
— Странные у людей понятия о красоте, — Волк презрительно фыркнул, — самка должна быть пушистой с острыми зубами и большими розовыми ушами. А это, что? Разве это уши?
— Да, уши, пожалуй, маловаты, — осторожно согласился Колобок, — но человеческой самке не обязательно иметь большие органы слуха. Она же не прислушивается к добыче или охотникам.
Волк смерил Колобка высокомерным взглядом.
— Ты не понимаешь в красоте, ровным счётом НИЧЕГО, — последнее слово Волк отчеканил по слогам, — ну, какое удовольствие смотреть на маленькие уши? Тем более они не шевелятся.
— Но у людей нет необходимости шевелить ушами, — гнул своё Колобок.
— Очень плохо, — твёрдо заявил Волк, — уши должны шевелиться. Какой толк от неподвижных ушей, которые к тому же почти ничего не слышат. Вот я посмотрю с чем Ванька вернётся с охоты.
— А это здесь при чём?
— Вот увидишь, — Волк злорадно ухмыльнулся, — этот охотничек, которые плохо видит, плохо слышит, да к тому же ещё и дурак...
— Не смей так отзываться о Ване, — внезапно вспылил Колобок, — тоже мне эксперт красоты нашёлся.
— С каких пор ты взялся его защищать? — Волк многозначительно усмехнулся, оскалив большие белоснежные зубы.
— С тех самых, — Колобок откатился в сторону и нахмурился, — в отличии от тебя Иван добрый и умный.
— Ах, вот оно, что, — Волк снова радостно оскалился. Затем внезапно нахмурился и раздражённо пробормотал, — а уши всё-равно должны быть подвижные, с большим пучком шерсти в середине.
— Смотрите, какой знаток, — фыркнул Колобок, — и много у тебя таких самок было?
— Сколько надо, — огрызнулся Серый и удивлённо ткнул лапой в журнал, — а это ещё, что-такое?
Колобок подкатился поближе и посмотрел на картинку.
— Кхм, — он забрал у Волка журнал. Перевернул его вверх ногами, затем вернул в прежнее положение и не очень уверенно ответил, — если я не ошибаюсь, то эта штука чехол, который одевают на вымя.
— Зачем на вымя одевать чехол? — Волк удивлённо хмыкнул, — как детёныши будут сосать молоко? И почему на вымя? Она же не корова.
— У людей так принято.
— Что принято? — не понял Волк.
— Принято прикрывать вымя чехлом. Иначе нельзя.
— В таком случае детёныши умрут с голода, — возмутился Волк, — теперь я понимаю почему у людей так мало потомства. Они попросту умирают от недоедания. Это ж надо придумать такую ерунду. Пока этот чехол снимешь, потом наденешь...
— Много ты понимаешь. Это люди. У них всё по другому. Такие правила.
— Дурацкие правила. Самка должна быть мохнатой, ушастой и иметь много детёнышей, — упрямо повторил Серый, — уж я то знаю.
— Вот ты дурак. Серость невоспитанная. И, вообще, это из-за тебя, мы болтаемся по сказке, как незабудка в проруби.
— Какая ещё незабудка? — зарычал Волк, — больно умный нашёлся. Даже простой пословицы не знаешь. Не незабудка, а лилия.
— Не лилия, а эта... как её? Хризантема, — заголосил Колобок, — кто нас в неприятности втянул? Кто Кощея жирным обозвал?
— А, кто меня надоумил? Скажешь не ты?, — заорал Волк, — я вот тебя сейчас покусаю!!!!
Иван медленно брёл по тропинке ведущей к болоту и невольно прислушивался к шуму, который раздавался со стороны поляны. Волк и Колобок вновь выясняли отношения.
Парень вздохнул. Он принял произошедшее на веру и теперь пытался понять, как выпутаться из этой очень странной ситуации, где обычные правила и законы не действовали. Вот и Колобок с Волком попали в неприятности, но сами не знают, как из них выбраться, несмотря на то, что живут в Сказке с рождения. Кстати, что там Колобок говорил о неприятностях Волка? Что с ним сделал Кощей? Заколдовал? Наложил проклятие?
Ваня остановился на краю небольшого болотца и присел на плоский и тёплый камень.
Интересно, что произошло между его друзьями и Кощеем? Что Волк сделал Кощею плохого? Да и возможно ли такое? Кощей почитай бессмертный. Что ему может навредить?
Охо-хо, ну и мысли у него в голове. Знал бы, кто из однокурсников. Или например, мудрая доцент Зверева, что он всерьёз размышляет о неуязвимости Кощея Бессмертного. Точно сочтут сумасшедшим и отправят в клинику на лечение. А может он уже давно лежит в палате и всё происходящее лишь плод его больного воображения.
Иван вздохнул и невольно пригляделся. В нескольких метрах от него, в густых зарослях камыша, что-то интенсивно шевелилось. Неужели и впрямь утка. До сих пор он не видел ни одной. Слава Богу теперь у них будет обед. Птичку, конечно, жалко, но от голода буквально тошнит. И он просто немножко побудет в роли Скарлетт О Хара и не будет об этом думать. Точнее подумает, но не сейчас. Потом. Завтра.
Иван поднял с земли самодельный лук и нацелился на добычу.
Утка видимо почувствовала приближение человека и притихла. Теперь она не шевелилась, а только издавала странные звуки больше похожие на кваканье, чем на кряканье.
"Маскируется, — подумал Иван, — хитрая попалась".
Он неуверенно поводил головой и замер, прислушиваясь.
Звуки разносились по всему болоту невнятным эхом и Иван очень пожалел о том, что не может, как Волк шевелить ушами. Он осторожно повернулся правым боком и снова прислушался.
Чёрт! Где она ква... крякает? То ли справа, то слева. Похоже большая. Голос уверенный, басовитый.
Ага! Вот она! В камышах.
Иван вскинул лук и выпустил самодельную стрелу, на звук.
Утка захлебнулась, неожиданно сочно квакнула и... заорала человеческим голосом:
— Придурок! Куда ты попал?
Иван похолодел. На спине выступил неприятный липкий пот и он почти шёпотом поинтересовался:
— Ау. Кто здесь?
— Идиот! Кретин! Придурок! Стрелять сперва научись. Ай, как больно. Вытащи её немедленно.
Ваня робко огляделся и убедившись, что гневные вопли доносятся из зарослей камыша, начал стаскивать с ноги ботинок. Затем второй. Потом носки. Закатал брюки повыше. Всё это время подстреленная утка почему то не улетала, а продолжала причитать плаксивым и капризным голосом.
Иван ступил в прохладную и жирную болотную жижу и осторожно засеменил к островку.
Господи, ну почему ему так не везёт? Что произошло? Кого он обидел на этот раз?
Через несколько минут перед его взором открылась удивительная картина.
Посреди небольшого островка в золотистых зарослях камыша сидела нет не утка, а огромная буро-зелёная лягушка с крошечной короной на голове.
— Явился, придурок, — увидев Ивана, заголосила обитательница болота, — козёл! Кретин! Лук научись в руках держать.
Только сейчас Иван заметил, что подстрелил лягушку не куда-нибудь, а в зад. Самодельная стрела торчала из объёмистой зелёной попы меньше, чем наполовину.
— Вытащи её скорей, — причитала лягушка, — шевелись быстрей. Урод безрукий.
— Простите. Простите, — запричитал Иван, — я совсем не хотел. Я вовсе не в Вас метил. Я думал Вы утка. Извините, пожалуйста. Я сейчас постараюсь Вам помочь.
— Я утка? — кваканье лягушки переросло в диапазон ультразвука, — я утка? Да, как ты смеешь сравнивать меня с этим безмозглым пернатым чудовищем.
— Простите, ради Бога. Я не хотел. Это случайно вышло.
— Испортил мне весь загар, — возмущалась лягушка, — только устроилась отдохнуть.
Внезапно Зелёная обитательница болота замолчала и уставилась на Ивана чёрными глазами-бусинками.
— Я надеюсь ты принц? Безрукий и безмозглый, но принц?
Иван и сам не знал, какая муха укусила его в тот момент. Лягушка выглядела более, чем разъярённой. И, что бы успокоить разгневанную царевну он брякнул первое, что пришло на ум.
— Да. Я принц. Иван первый Затерявшийся.
— Затеявшийся, — услышав, что Иван является царевичем, лягушка немного успокоилась и не смотря на крошечные размеры, оглядела молодого человека с ног до головы, — какое странное прозвище. Ну, хорошо. Тогда немедленно вытащи стрелу и неси меня к своему батюшке. Будем жениться.
Иван поперхнулся и чувствуя, что начинает тонуть в собственном вранье, беспомощно пробормотал:
— У меня нет батюшки. То есть здесь нет. Вообщем, отец конечно есть, но он сейчас далеко и в другом месте.
— Вот, как ? — лягушка капризно квакнула, — впрочем, это не так важно. Ну неси же меня скорей. Главное побыстрей пожениться.
Иван осторожно завернул лягушку в носовой платок и пошёл в сторону поляны, где оставил Волка и Колобка. Самодельный лук и злополучная стрела так и остались лежать около болота.
— Ну, подстрелил, кого-нибудь?
Волк и Колобок, что стояли друг перед другом в самых воинственных позах, мгновенно подружились и направились Ване навстречу.
— Да, вот, — Иван осторожно отогнул край носового платка и продемонстрировал друзьям лягушку, которая возмущённо и воинственно раздувалась.
— Мы, что будем это есть? — пролепетал Колобок и беспомощно покосился на Волка, — Серый, ты умеешь готовить французские блюда?
— Есть? Меня? — лягушка заорала так, что Волк и Колобок разом отпрыгнули в сторону, — придурок,ты позволяешь отпускать в адрес будущей супруги весьма неуместные шутки. Немедленно представь меня своей челяди и сообщи, что я их новая госпожа.
— Вот, — жалобно пролепетал Иван, — подстрелил на болоте.
— Царевна-лягушка, — обречённо вздохнул Волк, — вспомни чёрта он и появится.
— Как стоишь передо мной , мерзавец, — истошно завопила зелёная царевна, — на колени!!!
— Интересно, как? — негромко вздохнул Колобок и откатился в сторону угасающего костерка.
— Скажи, — Иван покосился на Колобка, который шустро катился под ногами, — а куда вы шли до того, как встретили меня?
— Ох, долгая история, — Колобок печально махнул рукой.
— А всё-таки?
— С Серым беда приключилась, — ответил Колобок.
— Вот, как? И, что же с ним произошло?
Колобок неожиданно смутился да так сильно, что под дужками его очков высыпали бисеринки пота.
— Он Кощею нахамил, — пояснил кругляш, — правда дурак? Разве можно связываться с Бессмертным?
— Не знаю, — протянул Иван, — пока не пробовал. Я так понимаю, что Кощей обиделся и заколдовал нашего Волчка?
— Ага. Что-то в этом роде.
— Так вы сейчас к нему идёте? Прощения просить, что ли?
— Пожалуй, да — неуверенно произнёс Колобок, — а всё Волк виноват.
Он немного помолчал и добавил:
— Мы ведь сами не знаем куда идти. Даже спросить не у кого.
— Почему? Мы же в сказочном государстве. Тут всякий должен знать.
— Умный нашёлся, — Волк вынырнул из ближайших кустов так неожиданно, что и Иван и Колобок одновременно вздрогнули.
— И много ты персонажей видел, кто к Кощею ходит добровольно? — поинтересовался Серый, обращаясь к Ивану.
— Тех, у кого покусанный нос не спрашивают.
Иван не знал, как. Не знал почему. Но после того, как он покусал Волка, отношение к нему явно изменилось. Стало более уважительным, что ли.
"А ещё говорят, что все проблемы можно решить словами", - подумал парень и неожиданно улыбнулся.
— Чего лыбишься, — мрачно пробурчал Волк и прикрыл покусанный нос лапой, — ничего смешного.
— Совершенно верно, — Иван кивнул, — а вот, например, Леший может знать или, скажем, Василиса Премудрая или Царевна-лягушка.
— Так, где же её найти? — вздохнул Колобок.
— Скорее всего на болоте, — предположил Иван, — в сказке ведь она на болоте жила.
— На болоте мы уже были, — Волк сердито замотал головой, — на Бабу Ягу напоролись.
— Странная у вас сказка, — задумчиво протянул Иван, — неправильная, какая-то. Баба Яга извращенка. Геи-дровосеки...
— Сам ты неправильный, — буркнул Волк, — учёный нашёлся! Много понимаешь. Сам непонятно, как в сказке очутился, а ещё поучаешь.
— Ладно, не ворчи, дружище, — Иван неожиданно улыбнулся, - давайте подумаем, как нам до Кощея добраться. Или, скажем, Царевну-лягушку для начала найти. Любого, кто сможет дорогу подсказать.
— Поздно уже, — вздохнул Колобок и показал на небо, — темнеет. Завтра начнём искать.
На ночлег они устроились в расселине могучего дерева. Здесь рос мох и было относительно мягко.
Иван пристроил голову на корень и вытянул натруженные за день ноги.
— Спать на голодный желудок, — проворчал Волк, — всю жизнь мечтал. Подвинься.
Он нелюбезно пнул Ивана в бок и улёгся рядом. Колобок снял очки, крошечные пропылённые лапти и начал укладываться с другой стороны.
— Ничего завтра, что-нибудь придумаем, — попытался успокоить Иван, — в крайнем случае ягод-грибов наберём.
— Это ты, Вань, хорошо придумал, — сонно пробормотал Колобок, — я тут малинник видел.
— Не смей храпеть, — Волк смерил Колобка недобрым взглядом, но почему то обратился к Ивану , — вот не найдём еды, я тогда тобой позавтракаю.
— Да, ладно, тебе, — примирительно сказал Иван, — не ворчи. Всё будет хорошо.
Иван проснулся от того, что над его головой зашелестела, какая-то птица и с шумом выпорхнула из своего гнезда. Парень поднял голову, потом сел. Оказалось, что Волк и Колобок уже проснулись. Он сочно потянулся, пытаясь размять конечности и наконец, встал на ноги.
К его удивлению, чуть поодаль дымил костерок, а на траве лежал огромный лопух, полный спелой малины.
— Доброе утро, — кивнул Колобок, — как спалось? Хочешь ягод? Ешь. Жалко, что мало.
Иван отправил в рот тёмно-красную сочную ягоду и задумчиво огляделся вокруг.
— Мы будем охотиться, — неожиданно решил он. Отыскал свою сумку и начал разыскивать в её недрах перочинный нож.
— С ума сошёл, — констатировал Волк, — могу я узнать чем и на кого?
— Я сделаю лук, — спокойно ответил Иван, — а потом попытаюсь подстрелить утку. Надеюсь вы сможете её приготовить.
Однажды дядя Ивана брал его с собой на охоту и хотя путешествие закончилось тем, что маленький Иван чуть не прострелил себе ногу, с тех пор он считал себя опытным лесником и следопытом.
Ещё давно Иван слышал, что лук для стрельбы делают из тисового дерева. Ничего похожего на благородный тис рядом не росло и Иван направился к густым зарослям ивы.
— Интересно, а, что у него в торбе? — едва Иван отшёл на приличное расстояние, как Волк засунул нос в его сумку, — может, харчи, какие завалялись. Зубчики на палочке, — пробормотал Волк, — кошелёк без денег, неведомая фигня. А это, что?
И хищник выудил наружу потрёпанный журнальчик неприличного содержания.
— Копаться в чужих вещах неприлично, — наставительно сказал Колобок.
— Укушу, — машинально пообещал Волк и с интересом уставился на первую страницу журнала, — ах, ты бока мои серые. Смотри! Голые человеческие самки.
Колобок опасливо покосился в сторону удаляющегося Ивана и живо заглянул Волку через плечо.
— Что-то ты быстро забыл про приличия, — Волк поймал заинтересованный взгляд Колобка и ехидно ухмыльнулся, — интересуешься?
— Ишь ты какие румяные да пригожие, — Колобок невольно зарделся.
— Дай ка очки. Волк нацепил стёклышки Колобка себе на нос и внимательно уставился в журнал. Несколько минут он внимательно рассматривал изображение, шумно дыша покусанным носом.
— Ничего хорошего, — наконец решил он, — некрасивые они человеческие самки. Да ещё голые. Где шерсть? Где пушистый хвост?
— Да ты, что, — обиделся Колобок, — смотри какие румяные да пригожие, — он завёл старую песню — бровьми опять же союзны.
— Некрасивые, — гнул своё Волк, — почему у них такие маленькие зубы? И где острые клыки?
— Так то ж человеческие самки, — опешил Колобок, — у них не бывает больших зубов.
— Странные у людей понятия о красоте, — Волк презрительно фыркнул, — самка должна быть пушистой с острыми зубами и большими розовыми ушами. А это, что? Разве это уши?
— Да, уши, пожалуй, маловаты, — осторожно согласился Колобок, — но человеческой самке не обязательно иметь большие органы слуха. Она же не прислушивается к добыче или охотникам.
Волк смерил Колобка высокомерным взглядом.
— Ты не понимаешь в красоте, ровным счётом НИЧЕГО, — последнее слово Волк отчеканил по слогам, — ну, какое удовольствие смотреть на маленькие уши? Тем более они не шевелятся.
— Но у людей нет необходимости шевелить ушами, — гнул своё Колобок.
— Очень плохо, — твёрдо заявил Волк, — уши должны шевелиться. Какой толк от неподвижных ушей, которые к тому же почти ничего не слышат. Вот я посмотрю с чем Ванька вернётся с охоты.
— А это здесь при чём?
— Вот увидишь, — Волк злорадно ухмыльнулся, — этот охотничек, которые плохо видит, плохо слышит, да к тому же ещё и дурак...
— Не смей так отзываться о Ване, — внезапно вспылил Колобок, — тоже мне эксперт красоты нашёлся.
— С каких пор ты взялся его защищать? — Волк многозначительно усмехнулся, оскалив большие белоснежные зубы.
— С тех самых, — Колобок откатился в сторону и нахмурился, — в отличии от тебя Иван добрый и умный.
— Ах, вот оно, что, — Волк снова радостно оскалился. Затем внезапно нахмурился и раздражённо пробормотал, — а уши всё-равно должны быть подвижные, с большим пучком шерсти в середине.
— Смотрите, какой знаток, — фыркнул Колобок, — и много у тебя таких самок было?
— Сколько надо, — огрызнулся Серый и удивлённо ткнул лапой в журнал, — а это ещё, что-такое?
Колобок подкатился поближе и посмотрел на картинку.
— Кхм, — он забрал у Волка журнал. Перевернул его вверх ногами, затем вернул в прежнее положение и не очень уверенно ответил, — если я не ошибаюсь, то эта штука чехол, который одевают на вымя.
— Зачем на вымя одевать чехол? — Волк удивлённо хмыкнул, — как детёныши будут сосать молоко? И почему на вымя? Она же не корова.
— У людей так принято.
— Что принято? — не понял Волк.
— Принято прикрывать вымя чехлом. Иначе нельзя.
— В таком случае детёныши умрут с голода, — возмутился Волк, — теперь я понимаю почему у людей так мало потомства. Они попросту умирают от недоедания. Это ж надо придумать такую ерунду. Пока этот чехол снимешь, потом наденешь...
— Много ты понимаешь. Это люди. У них всё по другому. Такие правила.
— Дурацкие правила. Самка должна быть мохнатой, ушастой и иметь много детёнышей, — упрямо повторил Серый, — уж я то знаю.
— Вот ты дурак. Серость невоспитанная. И, вообще, это из-за тебя, мы болтаемся по сказке, как незабудка в проруби.
— Какая ещё незабудка? — зарычал Волк, — больно умный нашёлся. Даже простой пословицы не знаешь. Не незабудка, а лилия.
— Не лилия, а эта... как её? Хризантема, — заголосил Колобок, — кто нас в неприятности втянул? Кто Кощея жирным обозвал?
— А, кто меня надоумил? Скажешь не ты?, — заорал Волк, — я вот тебя сейчас покусаю!!!!
Иван медленно брёл по тропинке ведущей к болоту и невольно прислушивался к шуму, который раздавался со стороны поляны. Волк и Колобок вновь выясняли отношения.
Парень вздохнул. Он принял произошедшее на веру и теперь пытался понять, как выпутаться из этой очень странной ситуации, где обычные правила и законы не действовали. Вот и Колобок с Волком попали в неприятности, но сами не знают, как из них выбраться, несмотря на то, что живут в Сказке с рождения. Кстати, что там Колобок говорил о неприятностях Волка? Что с ним сделал Кощей? Заколдовал? Наложил проклятие?
Ваня остановился на краю небольшого болотца и присел на плоский и тёплый камень.
Интересно, что произошло между его друзьями и Кощеем? Что Волк сделал Кощею плохого? Да и возможно ли такое? Кощей почитай бессмертный. Что ему может навредить?
Охо-хо, ну и мысли у него в голове. Знал бы, кто из однокурсников. Или например, мудрая доцент Зверева, что он всерьёз размышляет о неуязвимости Кощея Бессмертного. Точно сочтут сумасшедшим и отправят в клинику на лечение. А может он уже давно лежит в палате и всё происходящее лишь плод его больного воображения.
Иван вздохнул и невольно пригляделся. В нескольких метрах от него, в густых зарослях камыша, что-то интенсивно шевелилось. Неужели и впрямь утка. До сих пор он не видел ни одной. Слава Богу теперь у них будет обед. Птичку, конечно, жалко, но от голода буквально тошнит. И он просто немножко побудет в роли Скарлетт О Хара и не будет об этом думать. Точнее подумает, но не сейчас. Потом. Завтра.
Иван поднял с земли самодельный лук и нацелился на добычу.
Утка видимо почувствовала приближение человека и притихла. Теперь она не шевелилась, а только издавала странные звуки больше похожие на кваканье, чем на кряканье.
"Маскируется, — подумал Иван, — хитрая попалась".
Он неуверенно поводил головой и замер, прислушиваясь.
Звуки разносились по всему болоту невнятным эхом и Иван очень пожалел о том, что не может, как Волк шевелить ушами. Он осторожно повернулся правым боком и снова прислушался.
Чёрт! Где она ква... крякает? То ли справа, то слева. Похоже большая. Голос уверенный, басовитый.
Ага! Вот она! В камышах.
Иван вскинул лук и выпустил самодельную стрелу, на звук.
Утка захлебнулась, неожиданно сочно квакнула и... заорала человеческим голосом:
— Придурок! Куда ты попал?
Иван похолодел. На спине выступил неприятный липкий пот и он почти шёпотом поинтересовался:
— Ау. Кто здесь?
— Идиот! Кретин! Придурок! Стрелять сперва научись. Ай, как больно. Вытащи её немедленно.
Ваня робко огляделся и убедившись, что гневные вопли доносятся из зарослей камыша, начал стаскивать с ноги ботинок. Затем второй. Потом носки. Закатал брюки повыше. Всё это время подстреленная утка почему то не улетала, а продолжала причитать плаксивым и капризным голосом.
Иван ступил в прохладную и жирную болотную жижу и осторожно засеменил к островку.
Господи, ну почему ему так не везёт? Что произошло? Кого он обидел на этот раз?
Через несколько минут перед его взором открылась удивительная картина.
Посреди небольшого островка в золотистых зарослях камыша сидела нет не утка, а огромная буро-зелёная лягушка с крошечной короной на голове.
— Явился, придурок, — увидев Ивана, заголосила обитательница болота, — козёл! Кретин! Лук научись в руках держать.
Только сейчас Иван заметил, что подстрелил лягушку не куда-нибудь, а в зад. Самодельная стрела торчала из объёмистой зелёной попы меньше, чем наполовину.
— Вытащи её скорей, — причитала лягушка, — шевелись быстрей. Урод безрукий.
— Простите. Простите, — запричитал Иван, — я совсем не хотел. Я вовсе не в Вас метил. Я думал Вы утка. Извините, пожалуйста. Я сейчас постараюсь Вам помочь.
— Я утка? — кваканье лягушки переросло в диапазон ультразвука, — я утка? Да, как ты смеешь сравнивать меня с этим безмозглым пернатым чудовищем.
— Простите, ради Бога. Я не хотел. Это случайно вышло.
— Испортил мне весь загар, — возмущалась лягушка, — только устроилась отдохнуть.
Внезапно Зелёная обитательница болота замолчала и уставилась на Ивана чёрными глазами-бусинками.
— Я надеюсь ты принц? Безрукий и безмозглый, но принц?
Иван и сам не знал, какая муха укусила его в тот момент. Лягушка выглядела более, чем разъярённой. И, что бы успокоить разгневанную царевну он брякнул первое, что пришло на ум.
— Да. Я принц. Иван первый Затерявшийся.
— Затеявшийся, — услышав, что Иван является царевичем, лягушка немного успокоилась и не смотря на крошечные размеры, оглядела молодого человека с ног до головы, — какое странное прозвище. Ну, хорошо. Тогда немедленно вытащи стрелу и неси меня к своему батюшке. Будем жениться.
Иван поперхнулся и чувствуя, что начинает тонуть в собственном вранье, беспомощно пробормотал:
— У меня нет батюшки. То есть здесь нет. Вообщем, отец конечно есть, но он сейчас далеко и в другом месте.
— Вот, как ? — лягушка капризно квакнула, — впрочем, это не так важно. Ну неси же меня скорей. Главное побыстрей пожениться.
Иван осторожно завернул лягушку в носовой платок и пошёл в сторону поляны, где оставил Волка и Колобка. Самодельный лук и злополучная стрела так и остались лежать около болота.
— Ну, подстрелил, кого-нибудь?
Волк и Колобок, что стояли друг перед другом в самых воинственных позах, мгновенно подружились и направились Ване навстречу.
— Да, вот, — Иван осторожно отогнул край носового платка и продемонстрировал друзьям лягушку, которая возмущённо и воинственно раздувалась.
— Мы, что будем это есть? — пролепетал Колобок и беспомощно покосился на Волка, — Серый, ты умеешь готовить французские блюда?
— Есть? Меня? — лягушка заорала так, что Волк и Колобок разом отпрыгнули в сторону, — придурок,ты позволяешь отпускать в адрес будущей супруги весьма неуместные шутки. Немедленно представь меня своей челяди и сообщи, что я их новая госпожа.
— Вот, — жалобно пролепетал Иван, — подстрелил на болоте.
— Царевна-лягушка, — обречённо вздохнул Волк, — вспомни чёрта он и появится.
— Как стоишь передо мной , мерзавец, — истошно завопила зелёная царевна, — на колени!!!
— Интересно, как? — негромко вздохнул Колобок и откатился в сторону угасающего костерка.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеУтром Иван проснулся от громкого вопля своей наречённой. Не смотря на высокое происхождение, царевна квакала таким отвратительным голосом, что Иван вздрогнул и разлепил глаза. Волк Колобок и Царевна о чём-то отчаянно спорили возле потухшего костерка, который совершенно отсырел и был покрыт утренней росой.
— Что-то случилось? — зевая, поинтересовался Иван, — вы так кричите.
— У тебя бестолковая челядь, — Царевна повернулась к Ивану и заголосила с новой силой, — идиоты, лбы толоконные, дубины стоеросовые. Вели их немедленно казнить! Головы отрубить!
Колобок на всякий случай откатился подальше, а Иван повернулся к будущей супруге:
— Что ты хотела?
— Не ласковый ты, да неприветливый, — тут же обиделась Лягушка, — мог бы к наречённой понежнее быть, да поласковей. Душа моя, назвал бы. Свет очей моих. Любушка ненаглядная. Ладушка. Лебёдушка моя белая...
— Ну-ну, — ехидно пробормотал Волк, — зря ты с ним споришь, — обратился он к Лягушке, — лучше сразу плакать начинай. А ты тоже не спорь. Сразу целуй. Главное ничего не перепутать.
— Я уже поцеловал один раз, — буркнул Иван.
— Ты ж меня ни разу не поцеловал! — неожиданно вспомнила лягушка, — что ж ты врёшь ирод, валандай несчастный, а ну ка целуй немедленно. Мне оборотиться надо. Облик принять достойный.
Иван злобно покосился на Волка. Лезет тут со своими советами.
— Может, как-нибудь потом, — неуверенно пробормотал Ваня. Целовать холодное и скользкое лягушачье тело ему совсем не хотелось.
— Нет уж сейчас! — возмутилась Царевна и осыпала Ивана такими странными и отборными ругательствами, которых он не слыхивал с роду.
— Пустомеля, костеря, михрютка недоделанный, сквернавец.
Похоже Царевна недавно прочитала словарь старинных славянских ругательств и теперь со вкусом применяла их на практике. Что бы хоть, как-то заткнуть поток брани, Иван поднял Лягушку с земли и быстро поцеловал бранящуюся невесту в холодную спинку. Он даже не успел, как следует оценить вкус поцелуя, как его заволокло лёгким дрожащим туманом. Всего на несколько секунд. Вокруг образовалось слабое дрожащее марево и так же быстро рассеялось. Иван зажмурил глаза.
Когда он их открыл, то в первый момент ему показалось, что ничего не изменилось. Он ожидал увидеть на поляне статную красавицу в парчовом сарафане, в кокошнике и с длинной косой, но ничего этого не было. Он снова зажмурился и опять ничего не изменилось. У него на ладонях по прежнему сидела обычная болотная жительница. Самая простая зелёная лягушка, внушительных размеров с крошечной золотой короной на голове.
Но это было только с первого взгляда.
— Ну, как я тебе, добрый молодец? — кокетливо поинтересовалась Царевна, — люба ли я тебе? Пригожа ли? Румяна да бела?
На счёт румян и белил Иван бы ещё поспорил, а вот ресницы у Лягушки были знатные. Черные, огромные щёточки воинственно торчали вперёд, словно колючий забор. Самые обыкновенные нарощенные ресницы, какие в его группе были у очень многих девушек. Под стать ресницам были и брови. Две чёрные дуги, нарисованные на лягушачьем лбу, как две воинственные тетивы. Но краше всего оказался рот. Две огромные надутые губы. Ярко-красный распухший чебурек, который делил Лягушаью морду ровно на две половины. Верх и низ. Силикон обыкновенный, высокомолеклярное соединение косметическое.
— Ну, как я тебе? — Лягушка важно подбоченилась, — люба ли я тебе? Хороша ль собой?
— Очень хороша, — Ваня нервно сглотнул. Ещё не хватает распевать дифирамбы этому чудовищу и упаси Бог целовать его.
— Краса моя ненаглядная, — пробормотал он, — хороша аж дух захватывает.
— Так поцелуй же, царевич мой долгожданный.
— Эээ..., — Иван, под заинтересованными взглядами Колобка и Волка, заюлил, как на сковороде.
— После свадьбы, красота ненаглядная. После свадьбы всенепременно.
Интерес Волка и Колобка был таким неприкрытым, что Иван не на секунду не засомневался, что оба вполне могут предложить себя в роли канделябра, если, конечно, свадебное торжество и первая брачная ночь состояться. Пора было менять дислокацию.
Он на всякий случай отсадил Царевну подальше от себя и поспешно переменил тему:
— Ох, и проголодался я! Ох, живот подвело! Ты б любушка моя, лебёдушка белая хлебца б испекла или пирожка какого.
Лягушка на секунду задумалась. Ивану даже показалось, что она снова разразится потоком недовольной брани и упрёков, но Царевна промолчала. В сказке она и впрямь должна была испечь сдобный каравай и видимо не хотела отступать от канона. Несколько секунд она мучительно думала, хмуря крошечный лобик с короной, а затем решительно повелела:
— Накормлю, я тебя Иван-царевич! Как есть накормлю. Всё неси меня!
— Куда? — опешил Иван.
— Неси. Я покажу.
Ваня сделал жест Волку и Колобку, что бы те живо собирались и аккуратно завернул свою невесту в носовой платок.
Идти пришлось довольно долго. К счастью Лягушка всё это время молчала и только иногда поглядывала на дорогу, высовываясь из своего платка.
Путники миновали живописный"корабельный" лес, деревья внезапно расступились и перед ними выросло диковинное строение. Какая-то странная смесь сказочного резного терема и обычного торгового центра.
— Тридевяткино, — негромко прочитал Ваня, — это куда это мы пришли?
— Лавка, — совершенно спокойно пояснила Лягушка, — лавка с харчами. Ты ж сам трапезничать пожелал.
— Пошли, что ль, — Волк с интересом оглядел лавку и облизнулся.
— У нас денег нет.
— У меня есть, — оборвала Царевна, — идём скорее.
Первое, что Ивану бросилось в глаза — это было крыльцо. Обычное крыльцо-эскалатор с резными перилами. Оно живо доставило путешественников внутрь и перед ними открылось огромное пространство.
Они пошли вдоль полок, рассматривая и выбирая товары. Иван не успевал открывать и закрывать рот, так здесь всё было интересно и необычно.
Надо сказать, что посетителей в Тридевяткино было немного. Двигаться по залам было комфортно и просто, без толкотни и суеты и только, где-то далеко мелькнул сказочный Медведь с тележкой в которой сидела Маша, да нечто напоминающее Лешего.
— Доширак со вкусом мухоморов, — негромко прочитал Ваня, — а это, что? Ага. Зелье-кола.
Ишь ты мухоморы. И, как же этот доширак есть?
Он перешёл к соседнему стеллажу, пытаясь подыскать, что-то более подходящее. Перед ним были самые обычные жестяные банки с консервами, по виду напоминающие тушонку. Ваня взял одну из них и машинально взвесил на руке. Банка оказалась довольно тяжелой,словно в неё напихали камней или железок, а внутри, что-то глухо позвякивало.
— Каша перловая с топором, — Иван повернул банку этикеткой к себе и прочитал название, — а это, что? Каша гречневая с долотом. А это? Ага. Каша рисовая с плоскогубцами.
Он аккуратно вернул продукт на полку и вздохнул. Да тут целый арсенал для хитроумных и находчивых. Не очень то эта еда подходит для питания людей, но есть хочется просто ужасно. Почему не подумали о том, что и человек может в сказку попасть? Господи, о чём он только думает.
— Крылышки бройлерных летучих мышей, яблоки молодильные генномодифицированные, а это, что за чудо?
В "овощном" отделе лежало, что-то огромное, исполинское. Странный круглый предмет желтого цвета, с увядшей зелёной ботвой. Иван никак не мог сообразить, что это за сказочный продукт, который один занимает целый прилавок. Что бы обхватить этот овощ понадобились бы руки дедушки, бабушки, внучки, Жуч...
— Репа сказочная, — прочитал Иван, — свежая, этого сезона. На разрез не продаётся.
Ну, и куда им такой исполинский овощ. Съесть за один раз не получится. Таскай её потом с собой.
Иван вздохнул и поплёлся дальше. На одной из полок лежал лук-Чиполлино. Он показал Ивану язык и живо затесался между своих безликих собратьев.
Да, что ж это такое. Его друзья уже набрали полную корзину продуктов, а он до сих пор не может определиться. Волк выбрал для себя здоровенную упаковку с надписью" Бок кусательный толстый край", Колобок пакет с хлебными крошками, а его невеста Лягушка банку с опарышами-монпасье.
Ваня вздохнул и повернул в следующий отдел, где находились хозяйственные товары. Светодиодный кокошник, Волшебная палочка +18, туалетная бумага-невидимка...
О! Кажется нашёл, то, что надо. Ваня схватил с полки небольшой симпатичный горшочек, который негромко бурлил, а из-под крышки доносился умопомрачительный аромат каши с маслом. Волшебный горшочек!
Ваня уже хотел было поставить горшочек в свою тележку, но не удержался. Наклонился над посудиной и негромко прошептал" Горшочек вари". Должен же он проверить качество покупки.
Как он и ожидал горшочек негромко забурлил, крышка приподнялась и наружу полезла разваристая и горячая каша нежного жёлтого цвета. Отлично. Это именно то, что ему надо.
— Горшочек не вари, — Иван прочитал знакомое с детства заклинание, но, что-то пошло не так.
Горшочек продолжал варить. Крышка слетела на бок и тёплая ароматная субстанция полезла через край.
— Эй, горшочек, не вари, — Иван почувствовал первые признакми приближающейся паники.
Горшочек вошёл во вкус и не собирался останавливаться. Каша перевалилась через бортик горшка, выплеснулась Ивану на рукав и потекла вниз говорливой и журчащей речкой.
— Горшочек, не вари! — в отчаяньи завопил Иван, — не вари я тебе говорю Прекрати. Остановись.
Колобок, Волк и Лягушка с интересом замерли на пороге хозяйственного отдела.
На их лицах читалась откровенная издёвка, а Ивану было уже не до смеха. Каша текла нескончаемым потоком и вскоре он почувствовал, что его ноги уже по колено в каше.
Чёртова сказка! Всё точно так же, как и в волшебной истории.
— Не вари, горшочек, — Иван закричал, что было мочи. Кто его знает. Может быть, горшочек глуховат или плохо понимает по русски.
— Крикни ему по немецки, — заволновался Волк, — сказка то немецкая, братьев Гримм.
А волноватся причина была. Каша живо заполнила собой отдел хозяйственных товаров и потекла в большой зал. Ещё несколько секунд и Иван вместе со своими друзьями уже плавал в липкой разбухшей субстанции.
— Он сделан в Ки..., — Иван повернул горшок другой стороной, попытался прочитать надпись и чуть не захлебнулся в потоке варева. Хорошо, что каша не была слишкой горячей. Он машинально зачерпнул из вытекающего ручья и отправил в рот. Вкусно. В меру сладкая, разваристая и пышная. Хоть наесться.
— Прекрати, — закричал ему Колобок, — того и гляди потонем, а он есть вздумал.
— А он надеется всю эту кашу сожрать, — булькая и отплёвываясь, поддел Волк, — ну, что остановился...
В основной зал магазина их вынесло на волне.
— Помогите, — захлёбываясь, пробулькал Иван, — кто-нибудь помогите.
Его несло всё дальше. Кувыркало, подбрасывало. Каша окончательно вышла из повиновения и затапливала собой весь магазин.
— Да, помогите же, кто-нибудь, — кричал Иван, пытаясь припомнить, чем всё окончилось в сказке. Прогноз был неутешительный.
Якоб и Вильгельм Гримм силой своего воображения затопили весь город Гессен. Ивана уносило всё дальше. Он попытался повернуться и посмотреть, где находятся его друзья. Каша бешенным потоком выплеснулась наружу комплекса Тридевяткино и понеслась по дороге. Волк, Колобок и Царевна бултыхались в тележке позади него, в самой середине потока. Все трое кричали, но Иван не слышал, что.
Он не помнил сколько это продолжалось. Ваня оживился только когда услышал звон конной тройки и к злополучному торговому центру подъехала лихая тройка пожарной службы.
Пожарные в старомодных робах и высоких гребенчатых касках забегали вокруг бурлящего потока, пристраивая шланги и помпу. Ещё какое-то время его мотало из-стороны в сторону, а потом поток стал стихать и съёживаться. Чья то сильная рука помогла Ивану выбраться на берег.
И вот он весь измотанный и грязный уже сидел на траве, отплёвываясь от каши. Колобок и Волк вместе с тележкой тихонько лежали рядом.
— Ну, что наелся? — осторожно шевеля лапами Волк встал и энергично отряхнулся. Его ещё мутило и шатало.
— Ну и приключение, — Колобок торопливо протирал свои очки. Каша оказалась липкой и его занятие стоило немалых усилий.
Иван поднялся на дрожащих ногах.
Их покупки смыло, все они были липкие, грязные, каша свисала с одежды и шерсти длинными неопрятными тяжами. Хорошо было только одно капризную и губастую Царевну лягушку унесло в неведомые дали.
— Что-то случилось? — зевая, поинтересовался Иван, — вы так кричите.
— У тебя бестолковая челядь, — Царевна повернулась к Ивану и заголосила с новой силой, — идиоты, лбы толоконные, дубины стоеросовые. Вели их немедленно казнить! Головы отрубить!
Колобок на всякий случай откатился подальше, а Иван повернулся к будущей супруге:
— Что ты хотела?
— Не ласковый ты, да неприветливый, — тут же обиделась Лягушка, — мог бы к наречённой понежнее быть, да поласковей. Душа моя, назвал бы. Свет очей моих. Любушка ненаглядная. Ладушка. Лебёдушка моя белая...
— Ну-ну, — ехидно пробормотал Волк, — зря ты с ним споришь, — обратился он к Лягушке, — лучше сразу плакать начинай. А ты тоже не спорь. Сразу целуй. Главное ничего не перепутать.
— Я уже поцеловал один раз, — буркнул Иван.
— Ты ж меня ни разу не поцеловал! — неожиданно вспомнила лягушка, — что ж ты врёшь ирод, валандай несчастный, а ну ка целуй немедленно. Мне оборотиться надо. Облик принять достойный.
Иван злобно покосился на Волка. Лезет тут со своими советами.
— Может, как-нибудь потом, — неуверенно пробормотал Ваня. Целовать холодное и скользкое лягушачье тело ему совсем не хотелось.
— Нет уж сейчас! — возмутилась Царевна и осыпала Ивана такими странными и отборными ругательствами, которых он не слыхивал с роду.
— Пустомеля, костеря, михрютка недоделанный, сквернавец.
Похоже Царевна недавно прочитала словарь старинных славянских ругательств и теперь со вкусом применяла их на практике. Что бы хоть, как-то заткнуть поток брани, Иван поднял Лягушку с земли и быстро поцеловал бранящуюся невесту в холодную спинку. Он даже не успел, как следует оценить вкус поцелуя, как его заволокло лёгким дрожащим туманом. Всего на несколько секунд. Вокруг образовалось слабое дрожащее марево и так же быстро рассеялось. Иван зажмурил глаза.
Когда он их открыл, то в первый момент ему показалось, что ничего не изменилось. Он ожидал увидеть на поляне статную красавицу в парчовом сарафане, в кокошнике и с длинной косой, но ничего этого не было. Он снова зажмурился и опять ничего не изменилось. У него на ладонях по прежнему сидела обычная болотная жительница. Самая простая зелёная лягушка, внушительных размеров с крошечной золотой короной на голове.
Но это было только с первого взгляда.
— Ну, как я тебе, добрый молодец? — кокетливо поинтересовалась Царевна, — люба ли я тебе? Пригожа ли? Румяна да бела?
На счёт румян и белил Иван бы ещё поспорил, а вот ресницы у Лягушки были знатные. Черные, огромные щёточки воинственно торчали вперёд, словно колючий забор. Самые обыкновенные нарощенные ресницы, какие в его группе были у очень многих девушек. Под стать ресницам были и брови. Две чёрные дуги, нарисованные на лягушачьем лбу, как две воинственные тетивы. Но краше всего оказался рот. Две огромные надутые губы. Ярко-красный распухший чебурек, который делил Лягушаью морду ровно на две половины. Верх и низ. Силикон обыкновенный, высокомолеклярное соединение косметическое.
— Ну, как я тебе? — Лягушка важно подбоченилась, — люба ли я тебе? Хороша ль собой?
— Очень хороша, — Ваня нервно сглотнул. Ещё не хватает распевать дифирамбы этому чудовищу и упаси Бог целовать его.
— Краса моя ненаглядная, — пробормотал он, — хороша аж дух захватывает.
— Так поцелуй же, царевич мой долгожданный.
— Эээ..., — Иван, под заинтересованными взглядами Колобка и Волка, заюлил, как на сковороде.
— После свадьбы, красота ненаглядная. После свадьбы всенепременно.
Интерес Волка и Колобка был таким неприкрытым, что Иван не на секунду не засомневался, что оба вполне могут предложить себя в роли канделябра, если, конечно, свадебное торжество и первая брачная ночь состояться. Пора было менять дислокацию.
Он на всякий случай отсадил Царевну подальше от себя и поспешно переменил тему:
— Ох, и проголодался я! Ох, живот подвело! Ты б любушка моя, лебёдушка белая хлебца б испекла или пирожка какого.
Лягушка на секунду задумалась. Ивану даже показалось, что она снова разразится потоком недовольной брани и упрёков, но Царевна промолчала. В сказке она и впрямь должна была испечь сдобный каравай и видимо не хотела отступать от канона. Несколько секунд она мучительно думала, хмуря крошечный лобик с короной, а затем решительно повелела:
— Накормлю, я тебя Иван-царевич! Как есть накормлю. Всё неси меня!
— Куда? — опешил Иван.
— Неси. Я покажу.
Ваня сделал жест Волку и Колобку, что бы те живо собирались и аккуратно завернул свою невесту в носовой платок.
Идти пришлось довольно долго. К счастью Лягушка всё это время молчала и только иногда поглядывала на дорогу, высовываясь из своего платка.
Путники миновали живописный"корабельный" лес, деревья внезапно расступились и перед ними выросло диковинное строение. Какая-то странная смесь сказочного резного терема и обычного торгового центра.
— Тридевяткино, — негромко прочитал Ваня, — это куда это мы пришли?
— Лавка, — совершенно спокойно пояснила Лягушка, — лавка с харчами. Ты ж сам трапезничать пожелал.
— Пошли, что ль, — Волк с интересом оглядел лавку и облизнулся.
— У нас денег нет.
— У меня есть, — оборвала Царевна, — идём скорее.
Первое, что Ивану бросилось в глаза — это было крыльцо. Обычное крыльцо-эскалатор с резными перилами. Оно живо доставило путешественников внутрь и перед ними открылось огромное пространство.
Они пошли вдоль полок, рассматривая и выбирая товары. Иван не успевал открывать и закрывать рот, так здесь всё было интересно и необычно.
Надо сказать, что посетителей в Тридевяткино было немного. Двигаться по залам было комфортно и просто, без толкотни и суеты и только, где-то далеко мелькнул сказочный Медведь с тележкой в которой сидела Маша, да нечто напоминающее Лешего.
— Доширак со вкусом мухоморов, — негромко прочитал Ваня, — а это, что? Ага. Зелье-кола.
Ишь ты мухоморы. И, как же этот доширак есть?
Он перешёл к соседнему стеллажу, пытаясь подыскать, что-то более подходящее. Перед ним были самые обычные жестяные банки с консервами, по виду напоминающие тушонку. Ваня взял одну из них и машинально взвесил на руке. Банка оказалась довольно тяжелой,словно в неё напихали камней или железок, а внутри, что-то глухо позвякивало.
— Каша перловая с топором, — Иван повернул банку этикеткой к себе и прочитал название, — а это, что? Каша гречневая с долотом. А это? Ага. Каша рисовая с плоскогубцами.
Он аккуратно вернул продукт на полку и вздохнул. Да тут целый арсенал для хитроумных и находчивых. Не очень то эта еда подходит для питания людей, но есть хочется просто ужасно. Почему не подумали о том, что и человек может в сказку попасть? Господи, о чём он только думает.
— Крылышки бройлерных летучих мышей, яблоки молодильные генномодифицированные, а это, что за чудо?
В "овощном" отделе лежало, что-то огромное, исполинское. Странный круглый предмет желтого цвета, с увядшей зелёной ботвой. Иван никак не мог сообразить, что это за сказочный продукт, который один занимает целый прилавок. Что бы обхватить этот овощ понадобились бы руки дедушки, бабушки, внучки, Жуч...
— Репа сказочная, — прочитал Иван, — свежая, этого сезона. На разрез не продаётся.
Ну, и куда им такой исполинский овощ. Съесть за один раз не получится. Таскай её потом с собой.
Иван вздохнул и поплёлся дальше. На одной из полок лежал лук-Чиполлино. Он показал Ивану язык и живо затесался между своих безликих собратьев.
Да, что ж это такое. Его друзья уже набрали полную корзину продуктов, а он до сих пор не может определиться. Волк выбрал для себя здоровенную упаковку с надписью" Бок кусательный толстый край", Колобок пакет с хлебными крошками, а его невеста Лягушка банку с опарышами-монпасье.
Ваня вздохнул и повернул в следующий отдел, где находились хозяйственные товары. Светодиодный кокошник, Волшебная палочка +18, туалетная бумага-невидимка...
О! Кажется нашёл, то, что надо. Ваня схватил с полки небольшой симпатичный горшочек, который негромко бурлил, а из-под крышки доносился умопомрачительный аромат каши с маслом. Волшебный горшочек!
Ваня уже хотел было поставить горшочек в свою тележку, но не удержался. Наклонился над посудиной и негромко прошептал" Горшочек вари". Должен же он проверить качество покупки.
Как он и ожидал горшочек негромко забурлил, крышка приподнялась и наружу полезла разваристая и горячая каша нежного жёлтого цвета. Отлично. Это именно то, что ему надо.
— Горшочек не вари, — Иван прочитал знакомое с детства заклинание, но, что-то пошло не так.
Горшочек продолжал варить. Крышка слетела на бок и тёплая ароматная субстанция полезла через край.
— Эй, горшочек, не вари, — Иван почувствовал первые признакми приближающейся паники.
Горшочек вошёл во вкус и не собирался останавливаться. Каша перевалилась через бортик горшка, выплеснулась Ивану на рукав и потекла вниз говорливой и журчащей речкой.
— Горшочек, не вари! — в отчаяньи завопил Иван, — не вари я тебе говорю Прекрати. Остановись.
Колобок, Волк и Лягушка с интересом замерли на пороге хозяйственного отдела.
На их лицах читалась откровенная издёвка, а Ивану было уже не до смеха. Каша текла нескончаемым потоком и вскоре он почувствовал, что его ноги уже по колено в каше.
Чёртова сказка! Всё точно так же, как и в волшебной истории.
— Не вари, горшочек, — Иван закричал, что было мочи. Кто его знает. Может быть, горшочек глуховат или плохо понимает по русски.
— Крикни ему по немецки, — заволновался Волк, — сказка то немецкая, братьев Гримм.
А волноватся причина была. Каша живо заполнила собой отдел хозяйственных товаров и потекла в большой зал. Ещё несколько секунд и Иван вместе со своими друзьями уже плавал в липкой разбухшей субстанции.
— Он сделан в Ки..., — Иван повернул горшок другой стороной, попытался прочитать надпись и чуть не захлебнулся в потоке варева. Хорошо, что каша не была слишкой горячей. Он машинально зачерпнул из вытекающего ручья и отправил в рот. Вкусно. В меру сладкая, разваристая и пышная. Хоть наесться.
— Прекрати, — закричал ему Колобок, — того и гляди потонем, а он есть вздумал.
— А он надеется всю эту кашу сожрать, — булькая и отплёвываясь, поддел Волк, — ну, что остановился...
В основной зал магазина их вынесло на волне.
— Помогите, — захлёбываясь, пробулькал Иван, — кто-нибудь помогите.
Его несло всё дальше. Кувыркало, подбрасывало. Каша окончательно вышла из повиновения и затапливала собой весь магазин.
— Да, помогите же, кто-нибудь, — кричал Иван, пытаясь припомнить, чем всё окончилось в сказке. Прогноз был неутешительный.
Якоб и Вильгельм Гримм силой своего воображения затопили весь город Гессен. Ивана уносило всё дальше. Он попытался повернуться и посмотреть, где находятся его друзья. Каша бешенным потоком выплеснулась наружу комплекса Тридевяткино и понеслась по дороге. Волк, Колобок и Царевна бултыхались в тележке позади него, в самой середине потока. Все трое кричали, но Иван не слышал, что.
Он не помнил сколько это продолжалось. Ваня оживился только когда услышал звон конной тройки и к злополучному торговому центру подъехала лихая тройка пожарной службы.
Пожарные в старомодных робах и высоких гребенчатых касках забегали вокруг бурлящего потока, пристраивая шланги и помпу. Ещё какое-то время его мотало из-стороны в сторону, а потом поток стал стихать и съёживаться. Чья то сильная рука помогла Ивану выбраться на берег.
И вот он весь измотанный и грязный уже сидел на траве, отплёвываясь от каши. Колобок и Волк вместе с тележкой тихонько лежали рядом.
— Ну, что наелся? — осторожно шевеля лапами Волк встал и энергично отряхнулся. Его ещё мутило и шатало.
— Ну и приключение, — Колобок торопливо протирал свои очки. Каша оказалась липкой и его занятие стоило немалых усилий.
Иван поднялся на дрожащих ногах.
Их покупки смыло, все они были липкие, грязные, каша свисала с одежды и шерсти длинными неопрятными тяжами. Хорошо было только одно капризную и губастую Царевну лягушку унесло в неведомые дали.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеИ снова наши друзья брели по лесу. Уже и злополучное лягушачье болото осталось далеко позади и торговый центр Тридевяткино, а между деревьями не показывалось никакого просвета.
— Всё!
Ваня устало опустился прямо на обочину дорожки и вытянул натруженные ноги.
— Что всё? — поинтересовался Волк, — чего это ты расселся?
— А, то, что мы бегаем, как сумасшедшие. Идём туда не знаю куда...
— Так в сказке мы, — тут же влез Колобок, — и правь наша верная. Всё по канону.
— А смысл? — вздохнул Иван, — так мы ещё несколько лет будем бегать. Надо спросить дорогу к Кощею у кого-то знающего. А ещё устал я. Отдохнуть хочу.
— Не время сейчас охабиться, — возразил Колобок, — иттить надо.
— Не пойду, — заупрямился Ваня, — сколько ходим всё время в какие-то неприятности попадаем. Должен же, кто-то знать, где Кощей Бессмертый живёт и, как к нему попасть. Если ваш волшебный лес такой продвинутый, то должна быть, какая-то справочная служба.
— И то верно, — неожиданно согласился Колобок, — имеется такая. За старым жальником, в залавке.
— Чего? — угрюмо поинтересовался Волк, — ты мне эту старославянщину брось.
— А ты меня не зазри, — огрызнулся Колобок, — это мы из-за тебя чуть живота лихованье не приняли. Я лучше знаю куда иттить.
— Оно и видно, — огрызнулся Волк, — рождённый ползать везде пролезет. Давно ли ты нас в дом Бабы Яги привёл?
— Ах, ты дивий бессовестный. Уж то я неверно указательный камень читати? Опять же устал Ванюша. Отдохнуть ему надобно. Ведь убогий он у нас. Сиротка горемычная.
— Сиротка — три подбородка, — передразнил Волк, — а ну говори, где эта твоя справочная служба. И, что за жальник такой? Что за залавок?
— Кладбище старое, да берег реки, — обиженно всхлипнул Колобок.
— Пошли уж, что ли, — обреченно вздохнул Иван, — далеко ли до них?
— Не очень, — Колобок перешёл на обычную речь так же внезапно, как и заговорил на старославянском, — примерно с пол-километра. Идём. Я знаю.
— А, что за служба такая? Какие тут у вас средства информации?
— Яблочко на тарелочке, Волшебное зеркальце, Клубок сказочный, — Колобок загнул на руке крошечные пальцы, — Мудрая сова ещё есть.
— Вот и отлично. У неё и спросим, — ободрился Ваня и неожиданно подмигнул Волку, — веселей, Серый. Скоро будем на месте.
— Посмотрим, — Волк был в своём репертуаре и недобро хмыкнул, — у нас кажется волшебное кладбище впереди. Вот я на тебя посмотрю.
Не смотря на обещание дойти до нужного места быстро путь оказался не близкий, а может быть, это сказочный лес так увеличивал время, но до старого кладбища они шли больше часа и под конец Иван совершенно выбился из сил.
Надо признаться, что путь через волшебный погост его совершенно не радовал и, чем ближе они подходили к нужному месту, тем отчётливее по его спине пробегали мурашки. В какой-то момент Ваня даже увидел эти самые мурашки. Когда перед ними расступился лес, с его спины неожиданно соскочило странное крошечное существо, больше всего похожее на зелёного лесного клопа, но обутого в многочисленные красные сапожки с подковками.
Мурашка соскочила с Ваниной спины, звонко процокала по ноге,оставляя за собой дорожку из гусиной кожи, показала язык и молниеносно исчезла в траве.
Иван изумлённо захлопал глазами. Он и не думал, что образное слово "мурашки" может оказаться совершенно реальным. Тем временем ещё несколько мурашек спрыгнули с его тела и так же быстро исчезли на дорожке, при этом каждая сочла своим долгом показать Ваньке язык, а одна даже нахально подмигнула.
— Боишься? — Колобок заметил Ванькиных беглецов и ободрил, — ты не боись. И главное виду не подавай.
— А, что надо будет? — не очень верным голосом поинтересовался Ваня, — мы через кладбище пойдём?
— А это, как стражники решат.
— Стражники?
— Ну да. А вот и они.
Ваня послушно посмотрел перед собой. Старое волшебное кладбище располагалаось прямо перед ними, на противоположной стороне симпатичной зеленой полянки.
Прямо через поляну снова начинася лес. На этот раз гораздо более мрачный и густой. От полянки его отделяла живая изгородь и в первый момент Ваня ничего особенного не разглядел.
— И, где же твои стражники? — поинтересовался он.
— Ты слепой, что ли? — рассердился Волк, — глаза разуй. Вот же они. Перед тобой.
— Да, где же?
— У входа.
Возле едва приметных ворот, рядом со входом на старое кладбище, росли два огромных тополя(а может и не тополя, Иван в этом не разбирался). Очень старых, очень высоких, с пышными зелеными кронами. Едва Волк ткнул лапой в сторону одного из деревьев, как оно неожиданно громко закряхтело, застонало, выдирая из земли громадные корни. Почва вокруг них зашевелилась, как живая и громадное дерево накренилось. Но совсем не так, как в грозу или ветер. Оно задумчиво постояло, скосившись на один бок и затем брезгливо отряхнуло с корня, налипшие комья земли. В этом движении было столько человеческого, что Ваня застыл, распахнув от изумления рот. Тем временем тополь пошелестел кроной и неспеша двинулся в направлении путников. Ваня замер. От ужаса и изумления у него зашевелились на голове волосы, а несколько мурашек, с гиканьем, бросилось по спине врассыпную. Дерево, двигалось к ним медленно, вразвалку, мелко семеня корнями и периодически громко вздыхая.
— Ходячие деревья, — чуть слышно шепнул Ваня, — лопни мои глаза. Это ходячие деревья.
— Типа того, — так же тихо ответил Волк, — главное их не сердить.
Ваня уже хотел было поинтересоваться, чем можно рассердить ходячее дерево, как оно приблизилось к нему вплотную.
На него дохнуло пряным запахом листвы, потянуло прохладой и липким клеем, который сверкал на многочисленных листочках. Где-то высоко раздраженно крикнула птица и, потревоженная, вылетела из густой листвы прочь. Наверное, старое кладбище давно никто не посещал, так-как птицы успели свить, на головах стражников, гнёзда. Ваня стоял не шевелясь и желал только одного — свернуться, съёжиться или просто превратиться в точку. А дерево неожиданно подбоченилось толстым суком и довольно проворно наклонилось к самому Ваниному лицу. Он забыл, как дышать. Замер, пытаясь разглядеть, где у этого диковинного дерева лицо или, может быть, морда. Где-то в гуще листвы мелькнули крошечные, словно выдолбленные глазки, корявый нос-корешок, а может, это Ивану все показалось со страху? Дерево неожиданно выпрямилось и сделало длинной сучковатой рукой, приглашающий жест.
Он несмело шагнул в сторону кладбища. Волк и Колобок прошли вслед за ним.
— Ну и дела, — шепнул Ваня, — ущипните меня. Надеюсь на самом кладбище ничего подобного нет.
— Надейся, — хихикнул Волк, — и смотри штаны не намочи.
Некоторое время они шли по сухой стёжке, которая петляла среди могил. Впрочем, могил — это было громко сказано. Просто старых сухих холмиков. Кое-где сохранились кресты, кое-где истёртые временем надгробные камни. Всё было очень старое, можно сказать древнее, источенное дождями и ветрами. По виду совершенно обычное кладбище.
У самой дорожки было большое, наверное массовое захоронение.
— Богатырь Святогор, — шёпотом прочитал Иван, — ишь ты. А я думал его земля не принимает.
— А это Спящая Красавица, — Колобок ткнул ручкой в сторону мудрёного памятника, позеленевшего от времени.
— А, как же Принц и его поцелуй? — удивился Ваня, — или в сказке, что-то напутали?
— Да, кто их этих Красавиц разберёт, — вздохнул Колобок, — то принц корявый, то королевство маленькое. Избалованные нынче Красавицы пошли.
Ваня хотел было возразить, что уж лучше жить с корявым Принцем, чем лежать мёртвой, но не успел.
— Гляди ка, — позвал Волк, — что это? К Вальпургиевой ночи готовятся, что ли?
— Кто готовится? К чему? — не понял Ваня.
— Вальпургиева ночь это сборище усопших душ, праздник ведьм, — раздраженно поясил Волк, — неужели не знаешь? А ещё студент!
— Знаю. Так ведь не ночь ещё, — пролепетал Иван, невольно радуясь тому, что ночь действительно ещё не наступила.
В глубине кладбища смутно угадывалось, какое-то движение. Что бы разглядеть происходящее, Ване пришлось остановиться и прищуриться. Он придержал, невольно дёргающийся, глаз рукой и едва не осел на землю.
На небольшом пятачке, в самом центре кладбища располагались гробы. Странное нагромождение гробов. При чём все они стояли вертикально, поставленные на попа и в первый момент, казалось, что ничего не делали. Но это было только на первый взгляд. Кажется у гробов была очень душевная тусовка. Они расположились кружком. Кто-то беседовал, склоняясь друг к другу, два старых трухлявых гроба мило танцевали, а совсем небольшой каменный гробик весело прыгал через скакалку.
Ваня почувствовал, что у него темнеет в глазах.
Всё это напоминало жуткие и бредовые рассказы Николая Васильевича Гоголя, его леденящие душу "Вечера на хуторе близ Диканьки".
— Идём-идём, — Ваня почувствовал, как его под локоть подхватила сильная волчья лапа, — главное не останавливаться и не обращать на себя внимание. Идём!
В полуобморочном состоянии он последовал за Волком к выходу. Перед глазами все плыло, а в голове была каша.
Уже возле самого выхода они неожиданно столкнулись с одиночным гробом, который бодро шагал им навстречу.
Если бы не дикая, сюрреалистическая ситуация, можно было бы подумать, что это подгулявший пьянчужка, ходил отлить в кусты.
Ваня вновь почувствовал прилив дурноты. При этом он почему то обратил внимание на то, как же это чудовище передвигается. Сквозь мутную пелену, Иван увидел, что из гроба торчат две мощные костлявые ноги. Он резво перебирал трухлявыми ступнями по дорожке и поравнявшись с ними... подмигнул.
Чем гроб мог подмигнуть, Ванька так и не понял. Домовина была очень старая, состоящая из подгнивших серых досок и не имела никаких украшений. Но едва они сровнялись, как гроб скрипуче хмыкнул и на секунду на его поверхности появилось небольшое тёмное окошечко из которого, что-то зловеще сверкнуло. Мрачным синим огоньком, потом ещё раз и гроб исчез за поворотом дорожки.
Волк выволок обморочного Ивана за ограду и они очутились на поляне, которая выходила к излучине реки.
— Господи, привидится же такое, — шепнул Иван. Его до сих пор трясло и он робко оглянулся на старый лес в котором располагалось кладбище. Как ни странно за его спиной ничего не оказалось. Обычный сухой лес и никаких признаков кладбища.
— Мне кажется я схожу с ума, — простонал Ваня.
— Тебе это уже не грозит, — гадко ухмыльнулся Волк и ткнул лапой в указатель.
— А вот и справочное.
На высоком пеньке сидела деревянная сова и такой же причудливый резной глобус.
— Всё!
Ваня устало опустился прямо на обочину дорожки и вытянул натруженные ноги.
— Что всё? — поинтересовался Волк, — чего это ты расселся?
— А, то, что мы бегаем, как сумасшедшие. Идём туда не знаю куда...
— Так в сказке мы, — тут же влез Колобок, — и правь наша верная. Всё по канону.
— А смысл? — вздохнул Иван, — так мы ещё несколько лет будем бегать. Надо спросить дорогу к Кощею у кого-то знающего. А ещё устал я. Отдохнуть хочу.
— Не время сейчас охабиться, — возразил Колобок, — иттить надо.
— Не пойду, — заупрямился Ваня, — сколько ходим всё время в какие-то неприятности попадаем. Должен же, кто-то знать, где Кощей Бессмертый живёт и, как к нему попасть. Если ваш волшебный лес такой продвинутый, то должна быть, какая-то справочная служба.
— И то верно, — неожиданно согласился Колобок, — имеется такая. За старым жальником, в залавке.
— Чего? — угрюмо поинтересовался Волк, — ты мне эту старославянщину брось.
— А ты меня не зазри, — огрызнулся Колобок, — это мы из-за тебя чуть живота лихованье не приняли. Я лучше знаю куда иттить.
— Оно и видно, — огрызнулся Волк, — рождённый ползать везде пролезет. Давно ли ты нас в дом Бабы Яги привёл?
— Ах, ты дивий бессовестный. Уж то я неверно указательный камень читати? Опять же устал Ванюша. Отдохнуть ему надобно. Ведь убогий он у нас. Сиротка горемычная.
— Сиротка — три подбородка, — передразнил Волк, — а ну говори, где эта твоя справочная служба. И, что за жальник такой? Что за залавок?
— Кладбище старое, да берег реки, — обиженно всхлипнул Колобок.
— Пошли уж, что ли, — обреченно вздохнул Иван, — далеко ли до них?
— Не очень, — Колобок перешёл на обычную речь так же внезапно, как и заговорил на старославянском, — примерно с пол-километра. Идём. Я знаю.
— А, что за служба такая? Какие тут у вас средства информации?
— Яблочко на тарелочке, Волшебное зеркальце, Клубок сказочный, — Колобок загнул на руке крошечные пальцы, — Мудрая сова ещё есть.
— Вот и отлично. У неё и спросим, — ободрился Ваня и неожиданно подмигнул Волку, — веселей, Серый. Скоро будем на месте.
— Посмотрим, — Волк был в своём репертуаре и недобро хмыкнул, — у нас кажется волшебное кладбище впереди. Вот я на тебя посмотрю.
Не смотря на обещание дойти до нужного места быстро путь оказался не близкий, а может быть, это сказочный лес так увеличивал время, но до старого кладбища они шли больше часа и под конец Иван совершенно выбился из сил.
Надо признаться, что путь через волшебный погост его совершенно не радовал и, чем ближе они подходили к нужному месту, тем отчётливее по его спине пробегали мурашки. В какой-то момент Ваня даже увидел эти самые мурашки. Когда перед ними расступился лес, с его спины неожиданно соскочило странное крошечное существо, больше всего похожее на зелёного лесного клопа, но обутого в многочисленные красные сапожки с подковками.
Мурашка соскочила с Ваниной спины, звонко процокала по ноге,оставляя за собой дорожку из гусиной кожи, показала язык и молниеносно исчезла в траве.
Иван изумлённо захлопал глазами. Он и не думал, что образное слово "мурашки" может оказаться совершенно реальным. Тем временем ещё несколько мурашек спрыгнули с его тела и так же быстро исчезли на дорожке, при этом каждая сочла своим долгом показать Ваньке язык, а одна даже нахально подмигнула.
— Боишься? — Колобок заметил Ванькиных беглецов и ободрил, — ты не боись. И главное виду не подавай.
— А, что надо будет? — не очень верным голосом поинтересовался Ваня, — мы через кладбище пойдём?
— А это, как стражники решат.
— Стражники?
— Ну да. А вот и они.
Ваня послушно посмотрел перед собой. Старое волшебное кладбище располагалаось прямо перед ними, на противоположной стороне симпатичной зеленой полянки.
Прямо через поляну снова начинася лес. На этот раз гораздо более мрачный и густой. От полянки его отделяла живая изгородь и в первый момент Ваня ничего особенного не разглядел.
— И, где же твои стражники? — поинтересовался он.
— Ты слепой, что ли? — рассердился Волк, — глаза разуй. Вот же они. Перед тобой.
— Да, где же?
— У входа.
Возле едва приметных ворот, рядом со входом на старое кладбище, росли два огромных тополя(а может и не тополя, Иван в этом не разбирался). Очень старых, очень высоких, с пышными зелеными кронами. Едва Волк ткнул лапой в сторону одного из деревьев, как оно неожиданно громко закряхтело, застонало, выдирая из земли громадные корни. Почва вокруг них зашевелилась, как живая и громадное дерево накренилось. Но совсем не так, как в грозу или ветер. Оно задумчиво постояло, скосившись на один бок и затем брезгливо отряхнуло с корня, налипшие комья земли. В этом движении было столько человеческого, что Ваня застыл, распахнув от изумления рот. Тем временем тополь пошелестел кроной и неспеша двинулся в направлении путников. Ваня замер. От ужаса и изумления у него зашевелились на голове волосы, а несколько мурашек, с гиканьем, бросилось по спине врассыпную. Дерево, двигалось к ним медленно, вразвалку, мелко семеня корнями и периодически громко вздыхая.
— Ходячие деревья, — чуть слышно шепнул Ваня, — лопни мои глаза. Это ходячие деревья.
— Типа того, — так же тихо ответил Волк, — главное их не сердить.
Ваня уже хотел было поинтересоваться, чем можно рассердить ходячее дерево, как оно приблизилось к нему вплотную.
На него дохнуло пряным запахом листвы, потянуло прохладой и липким клеем, который сверкал на многочисленных листочках. Где-то высоко раздраженно крикнула птица и, потревоженная, вылетела из густой листвы прочь. Наверное, старое кладбище давно никто не посещал, так-как птицы успели свить, на головах стражников, гнёзда. Ваня стоял не шевелясь и желал только одного — свернуться, съёжиться или просто превратиться в точку. А дерево неожиданно подбоченилось толстым суком и довольно проворно наклонилось к самому Ваниному лицу. Он забыл, как дышать. Замер, пытаясь разглядеть, где у этого диковинного дерева лицо или, может быть, морда. Где-то в гуще листвы мелькнули крошечные, словно выдолбленные глазки, корявый нос-корешок, а может, это Ивану все показалось со страху? Дерево неожиданно выпрямилось и сделало длинной сучковатой рукой, приглашающий жест.
Он несмело шагнул в сторону кладбища. Волк и Колобок прошли вслед за ним.
— Ну и дела, — шепнул Ваня, — ущипните меня. Надеюсь на самом кладбище ничего подобного нет.
— Надейся, — хихикнул Волк, — и смотри штаны не намочи.
Некоторое время они шли по сухой стёжке, которая петляла среди могил. Впрочем, могил — это было громко сказано. Просто старых сухих холмиков. Кое-где сохранились кресты, кое-где истёртые временем надгробные камни. Всё было очень старое, можно сказать древнее, источенное дождями и ветрами. По виду совершенно обычное кладбище.
У самой дорожки было большое, наверное массовое захоронение.
— Богатырь Святогор, — шёпотом прочитал Иван, — ишь ты. А я думал его земля не принимает.
— А это Спящая Красавица, — Колобок ткнул ручкой в сторону мудрёного памятника, позеленевшего от времени.
— А, как же Принц и его поцелуй? — удивился Ваня, — или в сказке, что-то напутали?
— Да, кто их этих Красавиц разберёт, — вздохнул Колобок, — то принц корявый, то королевство маленькое. Избалованные нынче Красавицы пошли.
Ваня хотел было возразить, что уж лучше жить с корявым Принцем, чем лежать мёртвой, но не успел.
— Гляди ка, — позвал Волк, — что это? К Вальпургиевой ночи готовятся, что ли?
— Кто готовится? К чему? — не понял Ваня.
— Вальпургиева ночь это сборище усопших душ, праздник ведьм, — раздраженно поясил Волк, — неужели не знаешь? А ещё студент!
— Знаю. Так ведь не ночь ещё, — пролепетал Иван, невольно радуясь тому, что ночь действительно ещё не наступила.
В глубине кладбища смутно угадывалось, какое-то движение. Что бы разглядеть происходящее, Ване пришлось остановиться и прищуриться. Он придержал, невольно дёргающийся, глаз рукой и едва не осел на землю.
На небольшом пятачке, в самом центре кладбища располагались гробы. Странное нагромождение гробов. При чём все они стояли вертикально, поставленные на попа и в первый момент, казалось, что ничего не делали. Но это было только на первый взгляд. Кажется у гробов была очень душевная тусовка. Они расположились кружком. Кто-то беседовал, склоняясь друг к другу, два старых трухлявых гроба мило танцевали, а совсем небольшой каменный гробик весело прыгал через скакалку.
Ваня почувствовал, что у него темнеет в глазах.
Всё это напоминало жуткие и бредовые рассказы Николая Васильевича Гоголя, его леденящие душу "Вечера на хуторе близ Диканьки".
— Идём-идём, — Ваня почувствовал, как его под локоть подхватила сильная волчья лапа, — главное не останавливаться и не обращать на себя внимание. Идём!
В полуобморочном состоянии он последовал за Волком к выходу. Перед глазами все плыло, а в голове была каша.
Уже возле самого выхода они неожиданно столкнулись с одиночным гробом, который бодро шагал им навстречу.
Если бы не дикая, сюрреалистическая ситуация, можно было бы подумать, что это подгулявший пьянчужка, ходил отлить в кусты.
Ваня вновь почувствовал прилив дурноты. При этом он почему то обратил внимание на то, как же это чудовище передвигается. Сквозь мутную пелену, Иван увидел, что из гроба торчат две мощные костлявые ноги. Он резво перебирал трухлявыми ступнями по дорожке и поравнявшись с ними... подмигнул.
Чем гроб мог подмигнуть, Ванька так и не понял. Домовина была очень старая, состоящая из подгнивших серых досок и не имела никаких украшений. Но едва они сровнялись, как гроб скрипуче хмыкнул и на секунду на его поверхности появилось небольшое тёмное окошечко из которого, что-то зловеще сверкнуло. Мрачным синим огоньком, потом ещё раз и гроб исчез за поворотом дорожки.
Волк выволок обморочного Ивана за ограду и они очутились на поляне, которая выходила к излучине реки.
— Господи, привидится же такое, — шепнул Иван. Его до сих пор трясло и он робко оглянулся на старый лес в котором располагалось кладбище. Как ни странно за его спиной ничего не оказалось. Обычный сухой лес и никаких признаков кладбища.
— Мне кажется я схожу с ума, — простонал Ваня.
— Тебе это уже не грозит, — гадко ухмыльнулся Волк и ткнул лапой в указатель.
— А вот и справочное.
На высоком пеньке сидела деревянная сова и такой же причудливый резной глобус.
@темы: юмор, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеИван разочарованно вздохнул:
— Так она деревянная!
И кивнул в сторону резной золотисто-жёлтой совы.
— Знамо дело, — согласился Колобок, — это указатель. А до самой Совы ещё иттить надо. Сперва всё прямо и прямо. Верхом по холму,а потом низинкою. По бережку. Вёрст двадцать будет. А уж, как бережочек закончится, да тропинка снова в горку пойдёт...
— Опять идти, — Иван чуть было не застонал, — сколько ж можно.
Он неожиданно всхлипнул, осел на землю и разрыдался самым натуральным образом. Его силы иссякли и надежда на возвращение к нормальной жизни таяла с каждой минутой. Даже на Мудрую Сову Ваня уже не надеялся. Согласился идти только потому что надо было действовать, двигаться. Впрочем, для чего нужно действовать, Иван и сам точно не знал. До сих пор, все его попытки маневрировать в сказочном царстве потерпели полное фиаско,
а прогулка по Волшебному кладбищу подействовала самым угнетающим образом, и Ваня расплакался от отчаянья и безнадёжности.
— Что ты несёшь, — Волк предсказуемо ощерился. Да так, что шерсть на его загривке встала дыбом, — врун бессовестный! Знаем мы, какой из тебя путешественник. Внук, Ивана Сусанина. Перепутаник несчастный. Съесть бы тебя!
— Я домой хочу, — бессвязно всхлипывал Ваня, — к маме, к родителям, на занятия хочу. У меня, между прочим, скоро защита курсовой.
— Чего? — Волк перестал ругаться на Колобка и удивлённо вскинул лобастую голову, — защита кого? Кур совой? Разве так бывает? Эй, кругляш, ты слышал, что бы Сова кур защищала?
— Дуралей, ты, — хихикнул Колобок, — суемудр бестолковый. Пресноплюй.
— Кто я? — шерсть на волчьем загивке заходила волнами, — думаешь самый умный тут. А ну, повтори, что ты сказал!
— Больше знаешь, крепче мстишь, — не без злорадства, ответил Колобок и обратился к Ване, — вставай, мил человек, это я присказки ради. Что б всё правильно было, по сказочному. Недалече здесь. Вставай.
Всё ещё всхлипывая, Иван медленно поднялся и даже не отряхиваясь, медленно побрёл вслед за Волком и Колобком.
Надо сказать, что он уже привык к ним. Притерпелся к их вечным перебранкам, к странным старославянским словечкам, которыми любил щеголять Колобок, к задиристым выпадам Волка и понял, что без них ему было бы ещё тяжелей. Без друзей Ивану пришлось бы выпутываться самостоятельно и даже поговорить было бы не с кем.
Пусть они оба были весьма амбициозными существами, но при этом, чего греха таить, такими же бестолковыми, как и сам Ваня. Но и грубиян Волк и псевдоинтеллектуал Колобок были добродушными и главное отзывчивыми. Этот неожиданный вывод незамедлил подкрепиться следующим разговором.
Видя, что их спутник окончательно расклеился, друзья начали наперебой рассказывать, как ходили в зверинец. Вне всякого сомнения, они пытались развеселить Ивана.
— В зверинец? — поинтересовался Ваня, — а разве здесь зверинец есть? И, что же в нём удивительного?
— Знамо дело. Звери всяческие заморские, — пояснил Колобок, — твари невиданные...
— И гады неслыханные, — в тон приятелю, добавил Волк.
— Так и, что же?
— Там обезьяны кричат, — Колобок от восторга аж подпрыгнул, — совы ухают, а тигр делает вот так — «п—шш».
— А почему «п—шш»? — удивился Иван, — он же должен делать «р—рр».
— Он бы делал «р—рр», — Волк сделал независимую морду и негромко добавил, — если бы стоял мордой к решётке!
Ваня секунду помолчал и неожиданно расхохотался.
— Ей, Богу, друзья мои, вы, неисправимые оптимисты.
— Охо-хо, — многозначительно отозвался Колобок, — оптимист сову натягивает на глобус, а пессимист глобус запихивает в сову. Кстати, мы пришли!
Чуть поодаль от торпинки стоял рос огромный дуб. Настоящий гигант. Тень от его кроны простиралась на несколько метров и образовывала плотный зелёный шатер. Почти в самом центре дуба было дупло. Черная овальная дыра, которая уходила куда-то вглубь ствола. А ещё вокруг гигантского дерева располагалась такая же гигантская очередь. Целая толпа из самых разнообразных сказочных существ, которые оживлённо переговаривались и о, чем-то возбуждённо спорили.
Когда наши путешественники подошли поближе, то поняли, что спор происходит не спроста.
Из древесной норы торчала какая-то странная белая тряпка, а сама владелица дупла сидела чуть поодаль на ветке. Сова была такая же громадная, как и старое дерево. Пушистая, с рыжеватым оперением и в белоснежном чепце с оборочками. Судя по всему птица-справочное была, чем-то обескуражена. Она в изумлении таращила глаза на тряпку торчащую из дупла и горестно ухала на весь лес.
— Никак случилось чего? — встревожился Колобок.
— Скатерть-самобранка в дупле застряла! — ответил тигр, который крутился рядом, — заползти заползла, а обратно никак. Видимо за, что-то зацепилась. А может и ещё, что. Кто эту скатерть разберёт.
Иван уже привык, что здесь все существа разговаривают и на словоохотливого тигра не удивился. Скорее всего, это был Тигра из сказки про Винни Пуха, так-как рядом с ним крутился крошечный розовый поросёнок в жилетке и кенгуриха с, огромной бисерной сумкой.
А может это был тот самый шипящий тигр из зверинца, про которого рассказывал Колобок.
Тем временем, скатерть затрепыхалась, поёрзала, горестно простонала и повисла вялой безвольной тряпкой.
— Надо, что-то делать, — задумчиво заметил Ваня, — похоже сама она выбраться не сможет.
Все вокруг загалдели и Иван понял, что столь почётную миссию окружающие дружно доверяют ему. Что ж, кто девушку ужинает, тот её и танцует и за язык его никто не тянул. Видимо пришло то самое время действовать о котором он недавно думал.
Он подошёл ближе, не спеша закатал рукава и осторожно потянул тряпку на себя.
— Эй, ухнем!
— Осторожней, — из дупла донёсся глухой и одновременно плаксивый голос, — осторожней, прошу вас. Вы меня разорвёте.
— Извините, — машинально отозвался Ваня.
Он ухватился покрепче и снова потянул на себя. На этот раз сильнее.
— Ещё раз!
— Ааааа, — заголосила скатерть, — я, между прочим, из чистого льна, артикул 201187136, прямоугольная, декоративные элементы — вышивка, ручная работа, на кухню, на дачу, для дома.
— Простите, пожалуйста, — Иван даже взмок от напряжения. Он огляделся вокруг и обратился к Тигре:
— Давайте попробуем вместе.
Тигра живо подбоченился и отчаянно заголосил:
— Вместе! Вместе!
Ваня вздохнул и только пожал плечами.
— Вы не думайте. Я не бестолковый, — Тигра попытался оправдаться, — я знаете, как умею. Ого-го! Даже локоть однажды укусил!
— В смысле? — заинтересовался Колобок, — это, как же ты сумел, мил, человек? Ну, то есть, не человек...
— Очень просто, — обрадовался Тигра, — однажды поспорил со львом, что укушу локоть.
— И, что же?
— Выиграл спор. Укусил локоть. Дрессировщику!
— Ээээ, — пробормотал Колобок, — и, что дальше?
— Три недели сеном кормили, — похвастался Тигра.
Ваня снова выдохнул, чуть заметно усмехнулся и поискал глазами Волка:
— Иди ка сюда.
— Зачем?
— Ты сколько раз грозился кусить меня за бочок. Вот твои зубы и пригодились.
— Мы так не договаривались, — насупился Волк, — то за бочок, а то тряпку, пардон, скатерть из дупла тянуть. У меня, между прочим, зубы не казённые!
— Иди, помоги, задира, бессовестный, — Колобок весьма ощутимо наступил Волку на лапу своей крошечной ножкой, так, что Серый выразительно поморщился, — Ване помочь надобно.Иди-иди. А то только хвастаешься!
Волк недовольно фыркнул, подошёл к дереву, разинул пасть и крепко ухватился за край скатерти.
— Раз-два, взяли, — скомандовал Ваня, — навались!
Вместе дело пошло лучше. Белое полотно сдвинулось с места, но большая часть всё ещё оставалась внутри.
— Ещё разок! — Иван снова ухватился за один край, а Волк за другой.
Скатерть, как-то странно крякнула, потом охнула и через секунду вывалилась наружу. Иван с интересом посмотрел на спасенную вещь, пытаясь понять, где у неё рот, или хотя бы, что-то похожее на то, чем можно разговаривать. Никакого рта у скатерти не было и глуховатый, надтренутый голос просто исходил от самого полотна.
— Премного, вам, благодарна, — сказала самобранка, — вы, такой отзывчивый. Такой сильный. И у вас прекрасные зубы. Просто великолепные. Вы, совершенно не делаете больно...
Ваня даже немного обиделся. Он так старался, а Волка ещё и уговаривать пришлось. Спрашивается, где справедливость?
— Ну... я... это... больше для красного словца, — Волк смущенно повозил перед собой лапой, — так сказать, что б все по правильному было. И, вообще, нам пора. К Сове срочно надо!
Они одновременно обернулись к дуплу и увидели, что пернатая хозяйка хлопнула дверцей прямо перед их носом.
— Обеденный перерыв, — ухнула Сова, — до двух часов.
— Вот незадача, — расстроился Иван, — так долго шли до неё. Еле добрались.
— Изволите откушать, — пригласила скатерть, — за спасение моё и за путь ваш далёкий. Идём те же. У меня всё с пылу с жару. Пирожки горячие, чай ароматный, а для вас, господин Волк, косточка баранья с мясом.
— Пошли, что ли, — Колобок выразительно посмотрел на Ивана, — когда ещё поедим.
Все они отлично помнили про ужин в доме Бабы Яги и неуверенно замялись.
— Разойдись, — скатерть живо поползла к столу, который стоял чуть поодаль, — господа трапезничать будут. Проходите, господин Волк. Присаживайтесь. Салфеточки подвязывайте. Вот вам приборы столовые.
Скатерть живо заползла на стол и энергично встряхнулась. Перед нашими друзьями появились золочёные столовые приборы, самовар, белоснежные салфетки.
— Я тут... это, — жалобно протянул Волк, — не умею всего этого.
— Смотри не опозорься, — угрожающе прошипел Колобок, — сиди все время рядом со мной, я
тебе буду подсказывать, как вести себя. А самое главное — ничего не
говори, если тебя не спросят. А то стыда с тобой не оберёшься.
Около стола появилась белая, да румяная девица в зеленом сарафане и расшитом кокошнике. Она принялась живо прислуживать, а скатерть пояснила:
— Воспитанница моя. Марья-искуссница. Третий год премудростям обучается. У неё скоро защита курсовой!
— А, как сова кур защищает? — не вытерпел Волк, — никогда о таком не слыхал.
Но живо замолчал, так-как Колобок ущипнул его под столом.
Обедали долго. Скатерть выставляла всё новые и новые блюда и сыпала перед Волком комплиментами. Серый насытился, отяжелел и сидел откинувшись на спинку стула и глядя перед собой сонными слипающимися глазами.
— Ну, как, сударь мой? — поинтересовалась скатерть, — понравился вам обед?
Колобок толкнул Волка и прошептал в самое ухо:
— Отвечай, но только думай, что говоришь.
— О, обед был очень изысканным, как в королевском дворце.
Волку пришлось изрядно напрячь свои извилины и он нервно заёрзал на стуле.
Колобок удовлетворённо кивнул, мол, отлично, продолжай в том же духе.
— А как вам воспитанница моя? — не унималась самобранка.
— Прелестная девушка, румяна да бела, — от волнения Волк кажется даже покраснел, если бы такое было возможно. Он заученно повторил, то, что часто слышал от Колобка и на всякий случай прибавил от себя:
— Хозяйственная, да заботливая и это в наше-то время,когда у молодых нет совсем никаких идеалов.
— Так, что же вы о ней думаете?
Запас красноречия у Волка исчерпался и он мучительно нахмурил лоб:
— Ну... вымя у ней, что надо, и зад опять же... я б с удовольствием ее...
Колобок захлебнулся и едва не рухнул со стула. Он на несколько секунд застыл с выпученными глазами и затем яростно зашептал:
— Что ты плетёшь? Ванькиных журналов начитался? Исправься немедленно! Исправься!
Волк беспомощно вздохнул и выдал:
— Нет, вы не подумайте ничего такого, я бы заплатил, конечно!
— Так она деревянная!
И кивнул в сторону резной золотисто-жёлтой совы.
— Знамо дело, — согласился Колобок, — это указатель. А до самой Совы ещё иттить надо. Сперва всё прямо и прямо. Верхом по холму,а потом низинкою. По бережку. Вёрст двадцать будет. А уж, как бережочек закончится, да тропинка снова в горку пойдёт...
— Опять идти, — Иван чуть было не застонал, — сколько ж можно.
Он неожиданно всхлипнул, осел на землю и разрыдался самым натуральным образом. Его силы иссякли и надежда на возвращение к нормальной жизни таяла с каждой минутой. Даже на Мудрую Сову Ваня уже не надеялся. Согласился идти только потому что надо было действовать, двигаться. Впрочем, для чего нужно действовать, Иван и сам точно не знал. До сих пор, все его попытки маневрировать в сказочном царстве потерпели полное фиаско,
а прогулка по Волшебному кладбищу подействовала самым угнетающим образом, и Ваня расплакался от отчаянья и безнадёжности.
— Что ты несёшь, — Волк предсказуемо ощерился. Да так, что шерсть на его загривке встала дыбом, — врун бессовестный! Знаем мы, какой из тебя путешественник. Внук, Ивана Сусанина. Перепутаник несчастный. Съесть бы тебя!
— Я домой хочу, — бессвязно всхлипывал Ваня, — к маме, к родителям, на занятия хочу. У меня, между прочим, скоро защита курсовой.
— Чего? — Волк перестал ругаться на Колобка и удивлённо вскинул лобастую голову, — защита кого? Кур совой? Разве так бывает? Эй, кругляш, ты слышал, что бы Сова кур защищала?
— Дуралей, ты, — хихикнул Колобок, — суемудр бестолковый. Пресноплюй.
— Кто я? — шерсть на волчьем загивке заходила волнами, — думаешь самый умный тут. А ну, повтори, что ты сказал!
— Больше знаешь, крепче мстишь, — не без злорадства, ответил Колобок и обратился к Ване, — вставай, мил человек, это я присказки ради. Что б всё правильно было, по сказочному. Недалече здесь. Вставай.
Всё ещё всхлипывая, Иван медленно поднялся и даже не отряхиваясь, медленно побрёл вслед за Волком и Колобком.
Надо сказать, что он уже привык к ним. Притерпелся к их вечным перебранкам, к странным старославянским словечкам, которыми любил щеголять Колобок, к задиристым выпадам Волка и понял, что без них ему было бы ещё тяжелей. Без друзей Ивану пришлось бы выпутываться самостоятельно и даже поговорить было бы не с кем.
Пусть они оба были весьма амбициозными существами, но при этом, чего греха таить, такими же бестолковыми, как и сам Ваня. Но и грубиян Волк и псевдоинтеллектуал Колобок были добродушными и главное отзывчивыми. Этот неожиданный вывод незамедлил подкрепиться следующим разговором.
Видя, что их спутник окончательно расклеился, друзья начали наперебой рассказывать, как ходили в зверинец. Вне всякого сомнения, они пытались развеселить Ивана.
— В зверинец? — поинтересовался Ваня, — а разве здесь зверинец есть? И, что же в нём удивительного?
— Знамо дело. Звери всяческие заморские, — пояснил Колобок, — твари невиданные...
— И гады неслыханные, — в тон приятелю, добавил Волк.
— Так и, что же?
— Там обезьяны кричат, — Колобок от восторга аж подпрыгнул, — совы ухают, а тигр делает вот так — «п—шш».
— А почему «п—шш»? — удивился Иван, — он же должен делать «р—рр».
— Он бы делал «р—рр», — Волк сделал независимую морду и негромко добавил, — если бы стоял мордой к решётке!
Ваня секунду помолчал и неожиданно расхохотался.
— Ей, Богу, друзья мои, вы, неисправимые оптимисты.
— Охо-хо, — многозначительно отозвался Колобок, — оптимист сову натягивает на глобус, а пессимист глобус запихивает в сову. Кстати, мы пришли!
Чуть поодаль от торпинки стоял рос огромный дуб. Настоящий гигант. Тень от его кроны простиралась на несколько метров и образовывала плотный зелёный шатер. Почти в самом центре дуба было дупло. Черная овальная дыра, которая уходила куда-то вглубь ствола. А ещё вокруг гигантского дерева располагалась такая же гигантская очередь. Целая толпа из самых разнообразных сказочных существ, которые оживлённо переговаривались и о, чем-то возбуждённо спорили.
Когда наши путешественники подошли поближе, то поняли, что спор происходит не спроста.
Из древесной норы торчала какая-то странная белая тряпка, а сама владелица дупла сидела чуть поодаль на ветке. Сова была такая же громадная, как и старое дерево. Пушистая, с рыжеватым оперением и в белоснежном чепце с оборочками. Судя по всему птица-справочное была, чем-то обескуражена. Она в изумлении таращила глаза на тряпку торчащую из дупла и горестно ухала на весь лес.
— Никак случилось чего? — встревожился Колобок.
— Скатерть-самобранка в дупле застряла! — ответил тигр, который крутился рядом, — заползти заползла, а обратно никак. Видимо за, что-то зацепилась. А может и ещё, что. Кто эту скатерть разберёт.
Иван уже привык, что здесь все существа разговаривают и на словоохотливого тигра не удивился. Скорее всего, это был Тигра из сказки про Винни Пуха, так-как рядом с ним крутился крошечный розовый поросёнок в жилетке и кенгуриха с, огромной бисерной сумкой.
А может это был тот самый шипящий тигр из зверинца, про которого рассказывал Колобок.
Тем временем, скатерть затрепыхалась, поёрзала, горестно простонала и повисла вялой безвольной тряпкой.
— Надо, что-то делать, — задумчиво заметил Ваня, — похоже сама она выбраться не сможет.
Все вокруг загалдели и Иван понял, что столь почётную миссию окружающие дружно доверяют ему. Что ж, кто девушку ужинает, тот её и танцует и за язык его никто не тянул. Видимо пришло то самое время действовать о котором он недавно думал.
Он подошёл ближе, не спеша закатал рукава и осторожно потянул тряпку на себя.
— Эй, ухнем!
— Осторожней, — из дупла донёсся глухой и одновременно плаксивый голос, — осторожней, прошу вас. Вы меня разорвёте.
— Извините, — машинально отозвался Ваня.
Он ухватился покрепче и снова потянул на себя. На этот раз сильнее.
— Ещё раз!
— Ааааа, — заголосила скатерть, — я, между прочим, из чистого льна, артикул 201187136, прямоугольная, декоративные элементы — вышивка, ручная работа, на кухню, на дачу, для дома.
— Простите, пожалуйста, — Иван даже взмок от напряжения. Он огляделся вокруг и обратился к Тигре:
— Давайте попробуем вместе.
Тигра живо подбоченился и отчаянно заголосил:
— Вместе! Вместе!
Ваня вздохнул и только пожал плечами.
— Вы не думайте. Я не бестолковый, — Тигра попытался оправдаться, — я знаете, как умею. Ого-го! Даже локоть однажды укусил!
— В смысле? — заинтересовался Колобок, — это, как же ты сумел, мил, человек? Ну, то есть, не человек...
— Очень просто, — обрадовался Тигра, — однажды поспорил со львом, что укушу локоть.
— И, что же?
— Выиграл спор. Укусил локоть. Дрессировщику!
— Ээээ, — пробормотал Колобок, — и, что дальше?
— Три недели сеном кормили, — похвастался Тигра.
Ваня снова выдохнул, чуть заметно усмехнулся и поискал глазами Волка:
— Иди ка сюда.
— Зачем?
— Ты сколько раз грозился кусить меня за бочок. Вот твои зубы и пригодились.
— Мы так не договаривались, — насупился Волк, — то за бочок, а то тряпку, пардон, скатерть из дупла тянуть. У меня, между прочим, зубы не казённые!
— Иди, помоги, задира, бессовестный, — Колобок весьма ощутимо наступил Волку на лапу своей крошечной ножкой, так, что Серый выразительно поморщился, — Ване помочь надобно.Иди-иди. А то только хвастаешься!
Волк недовольно фыркнул, подошёл к дереву, разинул пасть и крепко ухватился за край скатерти.
— Раз-два, взяли, — скомандовал Ваня, — навались!
Вместе дело пошло лучше. Белое полотно сдвинулось с места, но большая часть всё ещё оставалась внутри.
— Ещё разок! — Иван снова ухватился за один край, а Волк за другой.
Скатерть, как-то странно крякнула, потом охнула и через секунду вывалилась наружу. Иван с интересом посмотрел на спасенную вещь, пытаясь понять, где у неё рот, или хотя бы, что-то похожее на то, чем можно разговаривать. Никакого рта у скатерти не было и глуховатый, надтренутый голос просто исходил от самого полотна.
— Премного, вам, благодарна, — сказала самобранка, — вы, такой отзывчивый. Такой сильный. И у вас прекрасные зубы. Просто великолепные. Вы, совершенно не делаете больно...
Ваня даже немного обиделся. Он так старался, а Волка ещё и уговаривать пришлось. Спрашивается, где справедливость?
— Ну... я... это... больше для красного словца, — Волк смущенно повозил перед собой лапой, — так сказать, что б все по правильному было. И, вообще, нам пора. К Сове срочно надо!
Они одновременно обернулись к дуплу и увидели, что пернатая хозяйка хлопнула дверцей прямо перед их носом.
— Обеденный перерыв, — ухнула Сова, — до двух часов.
— Вот незадача, — расстроился Иван, — так долго шли до неё. Еле добрались.
— Изволите откушать, — пригласила скатерть, — за спасение моё и за путь ваш далёкий. Идём те же. У меня всё с пылу с жару. Пирожки горячие, чай ароматный, а для вас, господин Волк, косточка баранья с мясом.
— Пошли, что ли, — Колобок выразительно посмотрел на Ивана, — когда ещё поедим.
Все они отлично помнили про ужин в доме Бабы Яги и неуверенно замялись.
— Разойдись, — скатерть живо поползла к столу, который стоял чуть поодаль, — господа трапезничать будут. Проходите, господин Волк. Присаживайтесь. Салфеточки подвязывайте. Вот вам приборы столовые.
Скатерть живо заползла на стол и энергично встряхнулась. Перед нашими друзьями появились золочёные столовые приборы, самовар, белоснежные салфетки.
— Я тут... это, — жалобно протянул Волк, — не умею всего этого.
— Смотри не опозорься, — угрожающе прошипел Колобок, — сиди все время рядом со мной, я
тебе буду подсказывать, как вести себя. А самое главное — ничего не
говори, если тебя не спросят. А то стыда с тобой не оберёшься.
Около стола появилась белая, да румяная девица в зеленом сарафане и расшитом кокошнике. Она принялась живо прислуживать, а скатерть пояснила:
— Воспитанница моя. Марья-искуссница. Третий год премудростям обучается. У неё скоро защита курсовой!
— А, как сова кур защищает? — не вытерпел Волк, — никогда о таком не слыхал.
Но живо замолчал, так-как Колобок ущипнул его под столом.
Обедали долго. Скатерть выставляла всё новые и новые блюда и сыпала перед Волком комплиментами. Серый насытился, отяжелел и сидел откинувшись на спинку стула и глядя перед собой сонными слипающимися глазами.
— Ну, как, сударь мой? — поинтересовалась скатерть, — понравился вам обед?
Колобок толкнул Волка и прошептал в самое ухо:
— Отвечай, но только думай, что говоришь.
— О, обед был очень изысканным, как в королевском дворце.
Волку пришлось изрядно напрячь свои извилины и он нервно заёрзал на стуле.
Колобок удовлетворённо кивнул, мол, отлично, продолжай в том же духе.
— А как вам воспитанница моя? — не унималась самобранка.
— Прелестная девушка, румяна да бела, — от волнения Волк кажется даже покраснел, если бы такое было возможно. Он заученно повторил, то, что часто слышал от Колобка и на всякий случай прибавил от себя:
— Хозяйственная, да заботливая и это в наше-то время,когда у молодых нет совсем никаких идеалов.
— Так, что же вы о ней думаете?
Запас красноречия у Волка исчерпался и он мучительно нахмурил лоб:
— Ну... вымя у ней, что надо, и зад опять же... я б с удовольствием ее...
Колобок захлебнулся и едва не рухнул со стула. Он на несколько секунд застыл с выпученными глазами и затем яростно зашептал:
— Что ты плетёшь? Ванькиных журналов начитался? Исправься немедленно! Исправься!
Волк беспомощно вздохнул и выдал:
— Нет, вы не подумайте ничего такого, я бы заплатил, конечно!
@темы: юмор, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальшеПогода начала портиться ближе к вечеру. Всё то время пока Иван находился в сказке, дни стояли отменные. Светило яркое солнце, было сухо и в меру жарко. До сих пор Иван был уверен, что в этом сказочном месте такой климат постоянно. А если и бывает ненастье то не сильно и не долго. Однако, едва над сказкой спустились лёгкие сумерки, как подул сильный и горячий ветер.
Странно. Казалось бы к вечеру воздух становится прохладней, но на этот раз откуда-то из-за леса потянуло таким раскалённым суховеем, что в горле непроизвольно запершило, а глаза заслезились.
— Ах, ты незадача, — сокрушённо сказал Колобок, — как взбутусилось! Поспешать нам надобно. Дом какой сыскать, али укрытие.
— Гроза? — на всякий случай уточнил Ваня, тревожно поглядывая на небо по которому то и дело пробегали жирные алые сполохи. Где-то далеко действительно ворочалось, нечто похожее на раскаты грома, а вот "молнии" больше напоминали жидкий огонь, который будто специально разлили по всему краю неба.
— Хуже, мил, человек, хуже, — засуетился Колобок, — куда, как хуже!
— Что ж может быть хуже? — резонно уточнил Ваня, но его вопрос остался без ответа, так-как их почти мгновенно накрыло непроглядной косматой тучей и стало темно, как ночью.
— Ты болтун хренов блюдечко лучше держи, — проорал Волк, стараясь перекричать рёв раскалённого ветра, — а то потеряешь, как потом пойдём?
Тревожное замечание Волка относилось к волшебному блюдечку, которое нашим путешественникам выдала Мудрая сова. По идее ничего не обычного. Блюдечко, как блюдечко, каких с избытком отыщется в любом доме. Но едва получив блюдечко на руки, Ваня тут же укрепился в сознании того, что умные, навороченные гаджеты существовали ещё в глубокой древности. По краю ажурной тарелочки каталось небольшое золотистое яблоко и совершенно отчётливо показывало путникам дорогу. Самый обычный планшет или навигатор, разве, что круглый.
— Бежим! — крикнул Колобок и, что было мочи припустил на своих крошечных ножках к некоему подобию пещеры, что располагалось на берегу узкой и бурной речки.
Тем временем, огромная чёрная туча накрыла собой всё пространство и Иван отчётливо ощутил, что под ними задрожала земля. Надвигающаяся гроза была неимоверной силы. Ни чуя под собой ног, Ваня рванул вслед за Колобком и Волком, чувствуя, как почва под ним ходит ходуном.
Казалось, что рядом проезжает тяжеленный железнодорожный состав или на бреющем полёте, летит громадный реактивный самолёт. Последнее было даже верней. Непонятная могучая вибрация исходила откуда-то сверху. Гнулись и трещали деревья. Порывы горячего ветра сбивали с ног, обдавая нестерпимым жаром. Будто, кто-то открыл жерло печки.
Счастье, что Колобок заметил пещеру, которая располагалась в вымоине берега и представляла собой небольшой, но вполне надёжный грот. Едва они по очереди нырнули в прохладное и влажное пространство, как землю окончательно накрыло тьмой и из чёрно-багровой тучи посыпался... пепел.
Ваня в изумлении высунулся из пещеры и на его голову тут же приземлились серые раскалённые хлопья.
— Сиди и не высовывайся, — грубо одёрнул Волк, — хочешь, что б тебя заживо испепелили?
— Испепелили? — изумился Ваня, — с чего вдруг? Мне, кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?
— Вот же, ты, странь бестолковая, — выругался Колобок, — это ж Змей Горыныч летает. Видать сызнова бражничать удумал. Теперь разгаляндается супостат проклятый!
— Змей Горыныч? — переспросил Иван.
— Он самый, — подтвердил Колобок, — как бы он не удумал здесь приземли...
Он не успел договорить свою фразу, как страшный катаклизм слегка стих, горячий ветер сник и теперь стелился вдоль земли. Черное густое марево поредело, меж огненных клубов просветлело и на поляну опустилось исполинское чудовище.
Вполне возможно, что древние сказки про огнедышащих монстров имели логическое обоснование. Трёхглавый змей напоминал космический корабль. Тем более, что из-под его зада, словно из рулевых дюз корабля, стелился густой пар, а огромные словно тарелки глаза, сверкали нестерпимо ярким, ослепляющим красным светом. Словно поисковые прожекторы космолёта.
Но самым интересным была шкура василиска.
Казалось, что могучая броня чудовища отлита из невероятно прочного непробиваемого чёрного стекла. Глянцевое покрытие беспрестанно дёргалось, шевелилось, переливалось. И под этим пластичным стеклом, внутри Змея горыныча переливался живой огонь. Бушующее пламя. Невероятно яркое, жидкое свечение.
Между тем, Змей горыныч, как-то неловко потоптался на своих исполинских лапах и выпустил из ноздрей струйку чёрного дыма. Сам же закашлялся и неловко плюхнулся на зад.
Наши друзья, старательно зажимая рты и носы, старались не раскашляться и не выдать себя монстру.
Не смотря на ужасный жар, что исходил от этого летающего паровоза, Ваня осторожно высунулся из пещеры, что бы разглядеть Змея горыныча получше.
Кажется Колобок оказался прав. Змей горыныч действительно был пьян. Скорее всего приняв на грудь порцию спиртного, Змея понесло на подвиги и результатом его похождений стала выжженная полоса леса, что до сих пор дымилась на той стороне поляны. Хуже было только то, что Горыныч зажимал в громадной лапе бутылку и видимо, собирался продолжить пиршество.
— Как бы не стать его закуской, — чуть слышно пробормотал Ваня и вернулся обратно в пещеру, — что будем делать?
— Тише, — шикнул Колобок, — говори тише. У Змеев горынычей очень острый слух. Не дай Бог услышит. Тогда считай, что мы пропали.
— Ты говоришь Змеев? — понизив голос, поинтересовался Ваня, — их, что много? Я думал Змей горыныч один.
— Как бы не так, — Волк, который сидел в глубине пещеры выглядел жалким и даже немного странным. Он был взъерошен, шерсть стояла дыбом и каждую секунду его сотрясали странные корчи. Казалось, что, какая-то неведомая сила пытается вывернуть Волка наизнанку и он сдерживает этот процесс невероятным усилием воли.
— Э, мил человек, — Колобок влез со своими пояснениями, — Змея горыновна у него имеется. Жена значится. И детки малые. Девять штук. Мал мала меньше. Змеятки горынычевы.
— Что же он пьянствует? — посетовал Ваня, — раз у него детки малые.
— Вот и пьянствует от того, что жена евонная Змея горыновна — змея настоящая. Она мужатка сурьёзная. Никакого огурства Змею не позволяет. Он то ендовочник знатный. Только волю дай. А она ему...
— Ты думаешь, я, что-нибудь понял из того, что ты сказал?
— Бьёт она его. Лупит по чём зря. Костыляет чем попало, что б не пил и лес не выжигал, — перебил Волк, — чего уж тут непонятного.
Его корчи слегка уменьшились и вздыбленная шерсть улеглась на прежнее место.
Пока наши герои обсуждали личную жизнь Змея горыныча, тот завалился на бок на берегу речки и залпом допил содержимое бутылки.
— Давайте подождём когда он уснёт, а потом попытаемся тихонько уйти, — предложил Иван.
— Попробуем, — не очень уверенно согласился Колобок, — всё-равно другого выхода у нас нет. Лишь бы не учуял. Гад проклятый.
Колобок снова не успел договорить свою фразу, как с берега донесся страшный рев от которого все трое вздрогнули всем телом.
Несколько минут этот рев звучал так громко, что у Ивана заложило уши. Он даже попытался заткнуть их пальцами, так-как звук нестерпимо резал по барабанным перепонкам.
— Поёт, — пояснил Колобок, — он завсегда поёт, когда пьяный.
Иван убрал ладони от ушей и невольно прислушался. И действительно. Змей горыныч валялся на песчаном пляже и выводил нестройным хриплым басом:
— Шумел камыш, деревья гнулись!
Как ни странно пел Змей горыныч душевно, изливая осипшим голосом всю боль и тяготы своей жизни. Пела в основном главная центральная голова, а две другие подхватывали завывающими пьяными голосами.
— Душевно поёт, — всхлипнул Колобок, — прямо до самого существа пронял.
И, как на грех, Колобок произнёс эту похвалу слишком громко. Змей горыныч услышал. Нехотя поднялся на разъезжающиеся лапы и медленно направился к пещере. Земля под ним задрожала. Казалось, что кто-то толкает по рельсам гружёную цистерну с жидким пламенем. От его дыхания в гроте стало нестерпимо жарко. Горыныч вытянул центральную голову и с шумом вдохнул воздух.
Потом Ваня так и не мог вспомнить, что заставило его выскочить из пещерки наружу. Прямо навстречу Змею горынычу. Можно сказать бросился, как Матросов на амбразуру пулемёта. Но видимо Змей был дальнозорким и не замечал, что твориться у него под носом, либо слишком пьяным. Ваня увернулся от громадного тела и проскочил под лапой, словно под аркой, пытаясь сообразить, как спастись самому и спасти друзей.
Тем временем Змей горыныч всунул свою центральную голову в пещеру и снова втянул в себя воздух. Иван заметался по поляне, представляя в красках, как Горыныч сейчас сожрёт его друзей.
Огромная чёрная голова заняла собой почти всю пещеру и с интересом оглядела Колобка и Волка, которые в ужасе вжались в дальнюю стену.
— О, как! — радостно констатировала она, — слушатели! И закуска!
Колобок и Волк вжались в стену ещё крепче. Шерсть на спине Волка встала дыбом, а хвост позорно прижался к животу.
— Ну, как? — пьяно поинтересовался Горыныч, — хорошо я пел?
— Оч... ч...чень, — пролепетал Колобок, — весьма душевно!
Он ещё не успел осмыслить происходящее, но кажется съедать их сию секунду не собирались.
— Хотите ещё спою? — предложил Змей Горыныч, — а потом уже закушу.
— Вот, где талант пропадает, — чуть слышно пробормотал Волк и начал старательно подмигивать Колобку, мол пусть поёт лишь бы не жрал.
— Да, конечно, — забормотал Колобок, — если, это Вас не затруднит!
— Что спеть то? — осведомился Змей, — я всё могу. Что хотите спою!
— Из современного, что-нибудь можете? — спросил Колобок, — реп, например?
Он очень надеялся, что Змей горыныч вылезет из пещеры, что бы продемонстрировать свои умения, а они тем временем, попытаются, как-нибудь улизнуть. Хотя Колобок отчётливо сознавал, что Змей, даже пьяный, прекрасно летает и вряд ли удаться убежать достаточно далеко.
— Запросто, — похвалился Змей горыныч, — могу и реп. А потом съем! Жрать хочу не могу.
Иван увидел, что Змей горыныч улёгся на пузо, всунул свою громадную голову в пещеру и кажется начал о чем-то переговариваться с его друзьями. Две другие головы пьяно покачивались по бокам, наблюдая за окружающим с сонным и ленивым равнодушием. А ещё перед глазами Ивана оказались пятки Змея горыныча. Огромные словно дом, глянцево-чёрные и, как ни странно нежные словно у младенца. Он раздумывал всего секунду. Потом быстро выломал у ивового куста длинный и гибкий прут и решительно подошёл к Змею горынычу.
Разговор до него доносился глухо и Ваня разобрал лишь слова реп, Иосиф Кобзон и Элвис Пресли. Не очень вникая в суть беседы Ваня машинально провёл по Горынычевой пятке прутом и тут же услышал сдержанное хихиканье. Тоненькое, стеснительное. Он не ошибся — Змей горыныч боялся щекотки! Ваня начал действовать энергичнее. Он принялся щекотать уже обе чёрные блестящие пятки, стараясь прихватить и более светлое подбрюшье. Прошло буквально несколько секунд, как Змей горыныч вылетел из пещерки словно пробка. Повалился на спину и задрыгал лапами. Его мощная глотка выдала почти пискляво:
— Прекрати. Иначе съем! Прекрати сейчас же!
Ваня усилил свои действия, щекоча уже не только Горынычевы пятки, но и брюхо. Змей горыныч уже катался по поляне в истерике, а Ваня лишь старательно уворачивался от его раскалённых боков. Колобок и Волк выбрались из пещеры и удивлённо пялились на происходящее. Наверное, в их понимании Ваня сражался с чем-то до сих пор страшным и непобедимым.
— Сожру, — ревел пьяный Горыныч, — перестань! Прекрати немедленно! Я щекотки боюсь.
Даже две его запасные головы не были в состоянии помочь. Они лишь пьяно хихикали и пускали в Ивана игривые струйки дыма.
В какой-то миг Змею горынычу, удалось вырваться от Ивана, он неловко побежал по поляне, загребая исполинскими лапами и виляя из стороны в сторону. Друзья уже обрадовались, что им удалось избавиться от монстра, как всё вокруг внезапно потемнело, как было совсем недавно. Небо затянулось густыми чёрными тучами и раздался тяжёлый гул, схожий с рёвом турбин самолёта. Шум нарастал, снова задрожали деревья и с неба посыпались седые хлопья пепла.
Они даже опомниться не успели, как на бережок ручья приземлилась жена Змея горыныча. Громадная и разъяренная. Змея горыновна была чуть светлее, чем сам Змей горыныч и имела зеленоватый оттенок. Внутри неё бушевало голубое пламя, сходное со свечением ослепительной кварцевой горелки. Она шумно изрыгнула белое пламя прямо в морду своему мужу и решительно направилась в сторону большого кряжистого дуба, что рос на берегу.
— У лукоморья дуб зелёный, — словно молитву, забормотал Колобок, — златая цепь на дубе том.
Жена Змея горыныча вырвала злосчастное дерево с корнем и принялась охаживать своего непутёвого мужа по бокам, словно скалкой. При этом расхожее выражение дубасить приобрело свой истинный смысл.
Змей горыныч пискляво взвыл, оттолкнулся от земли и начал стремительно удаляться в сторону леса. Змея горыновна рванула за ним следом.
Несколько секунд над берегом речки ещё бушевал катаклизм. Кипело разбушевавшееся пламя двух василисков, ревел раскалённый ветер, сыпался пепел и песок. Ваня очнулся в тот момент, когда почувствовал, что его, кто-то дёргает за рукав. Он машинально опустил глаза и увидел, что его трогает Колобок:
— Вань, Ваня, посмотри!
Иван повернулся туда куда показывал его друг и увидел буквально в двух шагах от себя, сидящего на песке голого человека. Странно знакомого, с гривой густых пепельных волос и жёлтыми круглыми глазами. Человека сотрясали какие-то странные судороги. Вроде тех, что совсем недавно сотрясали Волка. Он дёргался, поёживался, дрожал и кривлялся словно экран испорченного гаджета.
— Кто это? — изумился Иван, — и, где Волк?
— Я не виноват. Это всё Змеи горынычи. Такой катаклизм подняли.
— Кто это? — повторил Ваня и посмотрел на Колобка, — ты, что-нибудь понимаешь?
— Кажется наш Волк оборотень, — Колобок стремительно побледнел, хотя такой процесс был весьма маловероятен, — для оборотней нужна полночь, но, что-то пошло не так.
— Волк, Волк, — капризно захныкал оборотень, — кто же ещё? Всё из-за этих проклятых ящериц!
В этот момент Иван моментально вспомнил лицо того человека, которого уже однажды видел ночью в домике Бабы Яги.
Значит ему не почудилось и их Серый Волк действительно был оборотнем.
В этот момент оборотень встал на ноги и Иван увидел, что превращение действительно пошло, как-то не так. Позади новоявленного болтался длинный и пушистый волчий хвост.
— Я есть хочу! — капризно проскулил полу-волк полу-человек, молниеносно схватил с волшебного блюдца наливное яблочко и оно исчезло в его прожорливой пасти.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Странно. Казалось бы к вечеру воздух становится прохладней, но на этот раз откуда-то из-за леса потянуло таким раскалённым суховеем, что в горле непроизвольно запершило, а глаза заслезились.
— Ах, ты незадача, — сокрушённо сказал Колобок, — как взбутусилось! Поспешать нам надобно. Дом какой сыскать, али укрытие.
— Гроза? — на всякий случай уточнил Ваня, тревожно поглядывая на небо по которому то и дело пробегали жирные алые сполохи. Где-то далеко действительно ворочалось, нечто похожее на раскаты грома, а вот "молнии" больше напоминали жидкий огонь, который будто специально разлили по всему краю неба.
— Хуже, мил, человек, хуже, — засуетился Колобок, — куда, как хуже!
— Что ж может быть хуже? — резонно уточнил Ваня, но его вопрос остался без ответа, так-как их почти мгновенно накрыло непроглядной косматой тучей и стало темно, как ночью.
— Ты болтун хренов блюдечко лучше держи, — проорал Волк, стараясь перекричать рёв раскалённого ветра, — а то потеряешь, как потом пойдём?
Тревожное замечание Волка относилось к волшебному блюдечку, которое нашим путешественникам выдала Мудрая сова. По идее ничего не обычного. Блюдечко, как блюдечко, каких с избытком отыщется в любом доме. Но едва получив блюдечко на руки, Ваня тут же укрепился в сознании того, что умные, навороченные гаджеты существовали ещё в глубокой древности. По краю ажурной тарелочки каталось небольшое золотистое яблоко и совершенно отчётливо показывало путникам дорогу. Самый обычный планшет или навигатор, разве, что круглый.
— Бежим! — крикнул Колобок и, что было мочи припустил на своих крошечных ножках к некоему подобию пещеры, что располагалось на берегу узкой и бурной речки.
Тем временем, огромная чёрная туча накрыла собой всё пространство и Иван отчётливо ощутил, что под ними задрожала земля. Надвигающаяся гроза была неимоверной силы. Ни чуя под собой ног, Ваня рванул вслед за Колобком и Волком, чувствуя, как почва под ним ходит ходуном.
Казалось, что рядом проезжает тяжеленный железнодорожный состав или на бреющем полёте, летит громадный реактивный самолёт. Последнее было даже верней. Непонятная могучая вибрация исходила откуда-то сверху. Гнулись и трещали деревья. Порывы горячего ветра сбивали с ног, обдавая нестерпимым жаром. Будто, кто-то открыл жерло печки.
Счастье, что Колобок заметил пещеру, которая располагалась в вымоине берега и представляла собой небольшой, но вполне надёжный грот. Едва они по очереди нырнули в прохладное и влажное пространство, как землю окончательно накрыло тьмой и из чёрно-багровой тучи посыпался... пепел.
Ваня в изумлении высунулся из пещеры и на его голову тут же приземлились серые раскалённые хлопья.
— Сиди и не высовывайся, — грубо одёрнул Волк, — хочешь, что б тебя заживо испепелили?
— Испепелили? — изумился Ваня, — с чего вдруг? Мне, кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?
— Вот же, ты, странь бестолковая, — выругался Колобок, — это ж Змей Горыныч летает. Видать сызнова бражничать удумал. Теперь разгаляндается супостат проклятый!
— Змей Горыныч? — переспросил Иван.
— Он самый, — подтвердил Колобок, — как бы он не удумал здесь приземли...
Он не успел договорить свою фразу, как страшный катаклизм слегка стих, горячий ветер сник и теперь стелился вдоль земли. Черное густое марево поредело, меж огненных клубов просветлело и на поляну опустилось исполинское чудовище.
Вполне возможно, что древние сказки про огнедышащих монстров имели логическое обоснование. Трёхглавый змей напоминал космический корабль. Тем более, что из-под его зада, словно из рулевых дюз корабля, стелился густой пар, а огромные словно тарелки глаза, сверкали нестерпимо ярким, ослепляющим красным светом. Словно поисковые прожекторы космолёта.
Но самым интересным была шкура василиска.
Казалось, что могучая броня чудовища отлита из невероятно прочного непробиваемого чёрного стекла. Глянцевое покрытие беспрестанно дёргалось, шевелилось, переливалось. И под этим пластичным стеклом, внутри Змея горыныча переливался живой огонь. Бушующее пламя. Невероятно яркое, жидкое свечение.
Между тем, Змей горыныч, как-то неловко потоптался на своих исполинских лапах и выпустил из ноздрей струйку чёрного дыма. Сам же закашлялся и неловко плюхнулся на зад.
Наши друзья, старательно зажимая рты и носы, старались не раскашляться и не выдать себя монстру.
Не смотря на ужасный жар, что исходил от этого летающего паровоза, Ваня осторожно высунулся из пещеры, что бы разглядеть Змея горыныча получше.
Кажется Колобок оказался прав. Змей горыныч действительно был пьян. Скорее всего приняв на грудь порцию спиртного, Змея понесло на подвиги и результатом его похождений стала выжженная полоса леса, что до сих пор дымилась на той стороне поляны. Хуже было только то, что Горыныч зажимал в громадной лапе бутылку и видимо, собирался продолжить пиршество.
— Как бы не стать его закуской, — чуть слышно пробормотал Ваня и вернулся обратно в пещеру, — что будем делать?
— Тише, — шикнул Колобок, — говори тише. У Змеев горынычей очень острый слух. Не дай Бог услышит. Тогда считай, что мы пропали.
— Ты говоришь Змеев? — понизив голос, поинтересовался Ваня, — их, что много? Я думал Змей горыныч один.
— Как бы не так, — Волк, который сидел в глубине пещеры выглядел жалким и даже немного странным. Он был взъерошен, шерсть стояла дыбом и каждую секунду его сотрясали странные корчи. Казалось, что, какая-то неведомая сила пытается вывернуть Волка наизнанку и он сдерживает этот процесс невероятным усилием воли.
— Э, мил человек, — Колобок влез со своими пояснениями, — Змея горыновна у него имеется. Жена значится. И детки малые. Девять штук. Мал мала меньше. Змеятки горынычевы.
— Что же он пьянствует? — посетовал Ваня, — раз у него детки малые.
— Вот и пьянствует от того, что жена евонная Змея горыновна — змея настоящая. Она мужатка сурьёзная. Никакого огурства Змею не позволяет. Он то ендовочник знатный. Только волю дай. А она ему...
— Ты думаешь, я, что-нибудь понял из того, что ты сказал?
— Бьёт она его. Лупит по чём зря. Костыляет чем попало, что б не пил и лес не выжигал, — перебил Волк, — чего уж тут непонятного.
Его корчи слегка уменьшились и вздыбленная шерсть улеглась на прежнее место.
Пока наши герои обсуждали личную жизнь Змея горыныча, тот завалился на бок на берегу речки и залпом допил содержимое бутылки.
— Давайте подождём когда он уснёт, а потом попытаемся тихонько уйти, — предложил Иван.
— Попробуем, — не очень уверенно согласился Колобок, — всё-равно другого выхода у нас нет. Лишь бы не учуял. Гад проклятый.
Колобок снова не успел договорить свою фразу, как с берега донесся страшный рев от которого все трое вздрогнули всем телом.
Несколько минут этот рев звучал так громко, что у Ивана заложило уши. Он даже попытался заткнуть их пальцами, так-как звук нестерпимо резал по барабанным перепонкам.
— Поёт, — пояснил Колобок, — он завсегда поёт, когда пьяный.
Иван убрал ладони от ушей и невольно прислушался. И действительно. Змей горыныч валялся на песчаном пляже и выводил нестройным хриплым басом:
— Шумел камыш, деревья гнулись!
Как ни странно пел Змей горыныч душевно, изливая осипшим голосом всю боль и тяготы своей жизни. Пела в основном главная центральная голова, а две другие подхватывали завывающими пьяными голосами.
— Душевно поёт, — всхлипнул Колобок, — прямо до самого существа пронял.
И, как на грех, Колобок произнёс эту похвалу слишком громко. Змей горыныч услышал. Нехотя поднялся на разъезжающиеся лапы и медленно направился к пещере. Земля под ним задрожала. Казалось, что кто-то толкает по рельсам гружёную цистерну с жидким пламенем. От его дыхания в гроте стало нестерпимо жарко. Горыныч вытянул центральную голову и с шумом вдохнул воздух.
Потом Ваня так и не мог вспомнить, что заставило его выскочить из пещерки наружу. Прямо навстречу Змею горынычу. Можно сказать бросился, как Матросов на амбразуру пулемёта. Но видимо Змей был дальнозорким и не замечал, что твориться у него под носом, либо слишком пьяным. Ваня увернулся от громадного тела и проскочил под лапой, словно под аркой, пытаясь сообразить, как спастись самому и спасти друзей.
Тем временем Змей горыныч всунул свою центральную голову в пещеру и снова втянул в себя воздух. Иван заметался по поляне, представляя в красках, как Горыныч сейчас сожрёт его друзей.
Огромная чёрная голова заняла собой почти всю пещеру и с интересом оглядела Колобка и Волка, которые в ужасе вжались в дальнюю стену.
— О, как! — радостно констатировала она, — слушатели! И закуска!
Колобок и Волк вжались в стену ещё крепче. Шерсть на спине Волка встала дыбом, а хвост позорно прижался к животу.
— Ну, как? — пьяно поинтересовался Горыныч, — хорошо я пел?
— Оч... ч...чень, — пролепетал Колобок, — весьма душевно!
Он ещё не успел осмыслить происходящее, но кажется съедать их сию секунду не собирались.
— Хотите ещё спою? — предложил Змей Горыныч, — а потом уже закушу.
— Вот, где талант пропадает, — чуть слышно пробормотал Волк и начал старательно подмигивать Колобку, мол пусть поёт лишь бы не жрал.
— Да, конечно, — забормотал Колобок, — если, это Вас не затруднит!
— Что спеть то? — осведомился Змей, — я всё могу. Что хотите спою!
— Из современного, что-нибудь можете? — спросил Колобок, — реп, например?
Он очень надеялся, что Змей горыныч вылезет из пещеры, что бы продемонстрировать свои умения, а они тем временем, попытаются, как-нибудь улизнуть. Хотя Колобок отчётливо сознавал, что Змей, даже пьяный, прекрасно летает и вряд ли удаться убежать достаточно далеко.
— Запросто, — похвалился Змей горыныч, — могу и реп. А потом съем! Жрать хочу не могу.
Иван увидел, что Змей горыныч улёгся на пузо, всунул свою громадную голову в пещеру и кажется начал о чем-то переговариваться с его друзьями. Две другие головы пьяно покачивались по бокам, наблюдая за окружающим с сонным и ленивым равнодушием. А ещё перед глазами Ивана оказались пятки Змея горыныча. Огромные словно дом, глянцево-чёрные и, как ни странно нежные словно у младенца. Он раздумывал всего секунду. Потом быстро выломал у ивового куста длинный и гибкий прут и решительно подошёл к Змею горынычу.
Разговор до него доносился глухо и Ваня разобрал лишь слова реп, Иосиф Кобзон и Элвис Пресли. Не очень вникая в суть беседы Ваня машинально провёл по Горынычевой пятке прутом и тут же услышал сдержанное хихиканье. Тоненькое, стеснительное. Он не ошибся — Змей горыныч боялся щекотки! Ваня начал действовать энергичнее. Он принялся щекотать уже обе чёрные блестящие пятки, стараясь прихватить и более светлое подбрюшье. Прошло буквально несколько секунд, как Змей горыныч вылетел из пещерки словно пробка. Повалился на спину и задрыгал лапами. Его мощная глотка выдала почти пискляво:
— Прекрати. Иначе съем! Прекрати сейчас же!
Ваня усилил свои действия, щекоча уже не только Горынычевы пятки, но и брюхо. Змей горыныч уже катался по поляне в истерике, а Ваня лишь старательно уворачивался от его раскалённых боков. Колобок и Волк выбрались из пещеры и удивлённо пялились на происходящее. Наверное, в их понимании Ваня сражался с чем-то до сих пор страшным и непобедимым.
— Сожру, — ревел пьяный Горыныч, — перестань! Прекрати немедленно! Я щекотки боюсь.
Даже две его запасные головы не были в состоянии помочь. Они лишь пьяно хихикали и пускали в Ивана игривые струйки дыма.
В какой-то миг Змею горынычу, удалось вырваться от Ивана, он неловко побежал по поляне, загребая исполинскими лапами и виляя из стороны в сторону. Друзья уже обрадовались, что им удалось избавиться от монстра, как всё вокруг внезапно потемнело, как было совсем недавно. Небо затянулось густыми чёрными тучами и раздался тяжёлый гул, схожий с рёвом турбин самолёта. Шум нарастал, снова задрожали деревья и с неба посыпались седые хлопья пепла.
Они даже опомниться не успели, как на бережок ручья приземлилась жена Змея горыныча. Громадная и разъяренная. Змея горыновна была чуть светлее, чем сам Змей горыныч и имела зеленоватый оттенок. Внутри неё бушевало голубое пламя, сходное со свечением ослепительной кварцевой горелки. Она шумно изрыгнула белое пламя прямо в морду своему мужу и решительно направилась в сторону большого кряжистого дуба, что рос на берегу.
— У лукоморья дуб зелёный, — словно молитву, забормотал Колобок, — златая цепь на дубе том.
Жена Змея горыныча вырвала злосчастное дерево с корнем и принялась охаживать своего непутёвого мужа по бокам, словно скалкой. При этом расхожее выражение дубасить приобрело свой истинный смысл.
Змей горыныч пискляво взвыл, оттолкнулся от земли и начал стремительно удаляться в сторону леса. Змея горыновна рванула за ним следом.
Несколько секунд над берегом речки ещё бушевал катаклизм. Кипело разбушевавшееся пламя двух василисков, ревел раскалённый ветер, сыпался пепел и песок. Ваня очнулся в тот момент, когда почувствовал, что его, кто-то дёргает за рукав. Он машинально опустил глаза и увидел, что его трогает Колобок:
— Вань, Ваня, посмотри!
Иван повернулся туда куда показывал его друг и увидел буквально в двух шагах от себя, сидящего на песке голого человека. Странно знакомого, с гривой густых пепельных волос и жёлтыми круглыми глазами. Человека сотрясали какие-то странные судороги. Вроде тех, что совсем недавно сотрясали Волка. Он дёргался, поёживался, дрожал и кривлялся словно экран испорченного гаджета.
— Кто это? — изумился Иван, — и, где Волк?
— Я не виноват. Это всё Змеи горынычи. Такой катаклизм подняли.
— Кто это? — повторил Ваня и посмотрел на Колобка, — ты, что-нибудь понимаешь?
— Кажется наш Волк оборотень, — Колобок стремительно побледнел, хотя такой процесс был весьма маловероятен, — для оборотней нужна полночь, но, что-то пошло не так.
— Волк, Волк, — капризно захныкал оборотень, — кто же ещё? Всё из-за этих проклятых ящериц!
В этот момент Иван моментально вспомнил лицо того человека, которого уже однажды видел ночью в домике Бабы Яги.
Значит ему не почудилось и их Серый Волк действительно был оборотнем.
В этот момент оборотень встал на ноги и Иван увидел, что превращение действительно пошло, как-то не так. Позади новоявленного болтался длинный и пушистый волчий хвост.
— Я есть хочу! — капризно проскулил полу-волк полу-человек, молниеносно схватил с волшебного блюдца наливное яблочко и оно исчезло в его прожорливой пасти.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
@темы: юмор, романтика, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
читать дальше— Ты... ты..., — Колобок буквально задохнулся от возмущения, глядя на то, как наливное яблочко стремительно исчезает в пасти оборотня.
— Ты что наделал? Супостат проклятый! Хухря непонятный!
— Подожди, — Иван отстранил наскакивающего Колобка и поинтересовался:
— Ты кто ж такой?
Он был так изумлён, что даже гибель наливного яблочка отодвинулась на второй план. Откуда появился этот лохматый растрёпанный чудак? Неужели и вправду всё это время рядом с ними был оборотень?
— Откуда ты взялся?
— Откуда-откуда, — передразнил Волк плаксивым голосом, — я почём знаю. Взялся и всё. Не помню ничего.
— Что, совсем?
— Абсолютно.
— И как познакомились не помнишь?
— Это помню.
— А как в домике Бабы Яги ночевали?
— А вот это не помню.
— Тут помню, тут не помню, — вздохнул Ваня, — хорошо. А звать-то тебя как?
Бывший Волк помолчал, грустно поглядывая на огрызок, и смущенно произнёс:
— Серёжа.
— Как? — Колобок даже поперхнулся, — что за имя такое басурманское? Козлодёр ты беспутный!
Серёжа уже было приготовился прыгнуть и вцепиться зубами Колобку в бок, но Иван его опередил:
— Серёжа... Сергей... Серый... Да вполне логично!
— И что же мы будем с тобой делать, Серёжа?
— На себя посмотри, — огрызнулся Волк, — кто бы спрашивал!
Ваня тяжело вздохнул. Давно ли он сам был в положении странного и нелогичного персонажа.
— Я хоть одетый. Как мы с тобой пойдём? И куда?
— Куда глаза глядят, — мечтательно отозвался Серёжа, — да и какая разница?
— Ты что ж, забыл, куда мы идём? Нельзя нам куда глаза глядят. И в таком виде нельзя. Мы к Кощею направляемся.
— Про Кощея я помню. А вот куда идти не помню.
— Ещё бы, — вздохнул Ваня и кивнул подбородком на огрызок наливного яблочка, — вот беда. Что делать-то будем?
— На. Прикройся. Срамота одна с тобой, — и Колобок протянул Волку Серёже громадный пожухший лопух с небольшой дыркой посредине.
— Ты что мне суёшь, мякиш несусветный. Свой срам этой хренью прикрывай!
— Других не было, — буркнул Колобок, — всё Змей Горыныч пожёг!
Серёжа нервно выдернул из маленьких ручек Колобка лопух и поднялся на ноги. Его пушистый серый хвост раздражённо замахал из стороны в сторону.
— Ладно, пошли, — вздохнул Иван, — хотя бы до первой деревни. Попробуем вот этому... Серёже одежду раздобыть.
Некоторое время они шли молча, но вскоре между Колобком и оборотнем разгорелась вполне знакомая перепалка:
— Ну что, круглый, ты ещё не обзавёлся собакой по кличке Шарик?
— Как же ты меня достал. Жалко, что тебя Змей Горыныч не сожрал.
— Катись уже себе. Только под ноги смотри, а то наткнёшься на сучок, станешь хлебо-бусинкой.
Ваня только сдержанно усмехнулся. А Волк Серёжа хитрец. Все свои ядовитые подначки помнит. А так можно всё свалить на амнезию. Мол, ничего не знаю, никуда не летаю!
Стоп, а это что такое?
Несколько минут назад они вошли на территорию сказочной деревушки. Сейчас здесь было пусто. Разгар лета. Все, наверное, на работе, на полевой страде. Только толстые куры копошатся посреди пыльной дороги.
А ещё на заборе самого первого дома висел старый невзрачный коврик. От которого за километр тянуло пылью и нафталином.
— О, наконец-то, — радостно завопил Серёжа. Отшвырнул лопух и сорвал коврик с забора. Энергично встряхнул, подняв целое облако странной золотисто-коричневой пыли, и вполне художественно задрапировал кусок ткани вокруг своего тела.
— Ишь ты, — оценил Колобок, — прям Римский император.
— Больше на арабского кочевника похож, — усмехнулся Иван, — тем более от ковра корицей попахивает и ещё чем-то сладким.
— Да хоть так, — отозвался Колобок, — а то неловко на него голого смотреть. Без шерсти совсем худой, да бякий.
— На себя посмотри. Вон глянь, в соседней избе хлеб пекут. Дым из трубы. Вот попадешь к хозяйке, что тесто месит — узнаешь тайну сотворения жизни!
— Выдрать бы тебя хворостиной, да по голому заду! — огрызнулся Колобок.
— А тебя давно за бочок не кусали? — осведомился Серёжа и внезапно застыл на месте.
— Эй, Серый, что с тобой? — позвал Ваня.
— Снимайте его. Снимайте же, говорю, — завопил оборотень, — да что же это делается.
Он стоял посреди пустой деревенской улочки, и его снова трясло. Но на этот раз странным, незнакомым манером.
Казалось, что коврик, обёрнутый вокруг тела наподобие трубы, вытянулся странным образом и пытается утянуть своего обладателя куда-то наверх. Он энергично сотрясался, выбивая остатки золотистой пыли и издавая странные кудахчущие звуки. В какой-то миг Ивану показалось, что внутри коврика работает глохнущий карбюратор от старых, ещё советских «Жигулей». Он стрелял, хлопал, затем переходил на захлёбывающееся бульканье, потом на глухие стоны, и затем всё повторялось.
— Помогите, — неожиданно завопил Серёжа, — кто-нибудь. Помогите!
Ковёр внезапно размотался и резво взмыл в небо. Прямо как тренировочный спортивный самолёт. И тут, неизвестно зачем, Серёжа ловко вцепился в ускользающий ковёр-самолёт зубами и повис на его краю.
— Держи его. Держи. Хватайся за бахрому! — закричал Колобок и следом за Волком уцепился за край проклятого ковра.
Ване ничего не оставалось делать, и во время следующего пируэта он вскарабкался на ковёр вслед за друзьями.
— Вы с ума сошли? — он попытался перекричать звук коврового двигателя, — куда мы летим?
— Аааа!!! — истошно вопил Волк, — снимите меня отсюда, я высоты боюсь!!!
Тем временем проклятущий ковёр взмыл выше деревьев и понёсся над улочками деревни в неизвестном направлении.
Он летел никем не управляемый, то стремительно набирая высоту, то с ошеломительной скоростью ныряя в воздушные ямы.
— Только бы он не пошёл в петлю, — кричал Ваня, — только не это! Иначе мы все разобьёмся.
Они бултыхались по центру ковра в небольшой мягкой ямке и пытались перекричать воздушные потоки и гул двигателя.
— Кто-нибудь знает, как им управлять? Что надо делать?
— Кто его знает, — Колобок захлёбывался ветром, — я никогда не летал на ковре-самолёте. Ой, держите меня[!](fix:
Сейчас сдует!
Иван изо всех сил вцепился в Колобка, прижимая круглое и негабаритное тело к себе.
— Спасите! — с другого бока истошно завопил Волк Серёжа, — падаю!
Свободной рукой пришлось вцепиться в волчий хвост, и несколько минут злополучного оборотня полоскало, словно фал военно-морского вымпела. В свою очередь Ваню подбрасывало, словно на трамплине, и свободными оставались только ноги, которыми он попытался ухватиться за поверхность ковра.
— Ловите меня! — закричал Ваня, чувствуя, как ворс ковра ускользает из-под его тела, — я разобьюсь!!!
Волк и Колобок навалились на него с двух сторон. Несколько секунд они рычали и барахтались, пытаясь удержаться на ковре и одновременно выровнять его курс.
Наконец чудо сказочной техники миновало опасную зону турбулентности, и Колобку удалось подползти к небольшому кармашку, что был пришит в уголке ковра.
— Что там? — прокричал Иван.
— Руководство, как посадить боинг за 30 секунд, — небольшая карманная книжечка исчезла в куче белоснежных кудрявых облаков.
— Не то! А ещё что-нибудь есть?
— Ммм... Инструкция для взрослых самодостаточных птиц по обучению вылупившегося молодняка называется «Орлята учатся летать».
— Выброси её нахрен, — Ваня лежал на животе по центру ковра и обеими руками пытался удержать его края в ровном положении, — не годится. Слова должны быть волшебные. Или заклинание. Я читал об этом. Чёрт бы побрал вашу сказку и этот проклятый ковёр-самолёт вместе с ней.
— Прошивка, установка драйверов и извлечение любых данных из самоходной печи, — Колобок прочитал следующую бумажку:
— Курсы по управлению ступой и метлой, медицинская комиссия, экзамены на права.
— Мастерская по ремонту сапогов-скороходов, срочная замена молний и подмёток.
— Всё не то! Ищи ещё!
Ковёр снова попал в воздушную зону, начал брыкаться, выворачиваться и в какой-то момент, как показалось Ване, ехидно и презрительно заржал.
— Тут ещё много чего. Бумажки какие-то.
— Читай всё подряд. Авось поможет. Громко читай, — прокричал Иван, — ну же, скорей!
— Долго-долго в пух и прах, — забормотал Колобок, — кажется, это то, что надо.
Всё крушил коварный страх,
Но приручен этот зверь,
Мой помощник он теперь,
Мне покажет верный путь,
Что решить, куда шагнуть.
Страх — мой друг, и я — свой друг,
Открывайся, мир вокруг.
— Мы падаем, — Ваня и Волк завопили одновременно, — это заклинание, да не то.
Ковёр-самолёт завис над гладью реки. Под ними заплескалась тяжёлая свинцово-серая вода.
— Смотри-смотри, — завопил Волк, — волшебное блюдечко что-то пишет.
На круглом экранчике, даже без наливного яблочка, появилась убористая надпись:
«Как посадить ковёр-самолёт на воду».
— Читай, — закричал Иван, — иначе мы сейчас плюхнемся!
— Я не умею. То есть умею. Только плохо.
— Читай, как умеешь!
— Выбрать подходящее место, — забормотал Серёжа, — пролететь над местом посадки. Убедиться в отсутствии на поверхности воды препятствий: подводных камней, лодок, плотов, буев, свай.
Внезапно Ваня почувствовал прилив каких-то странных сил. Он решительно сжал бахрому ковра и постарался направить его как можно ровней. Ковёр попытался взбрыкнуть, но Ваня стиснул ещё сильней, не подозревая о том, что на него подействовало заклинание на смелость. Злополучный ковёр обернулся и, скорчив Ване презрительную физиономию, гулко шмякнулся на поверхность воды. Обернулся к Ване, показал ему длинный и ярко-красный ковровый язык.
Какое-то время полотнище тащило вперёд по инерции.
— Тормози! — орали Серёжа и Колобок, — тормози его!
Ваня изо всех сил тянул бахрому на себя, от чего на узоре ковра появились вылупившиеся от натуги глаза. Теперь ковёр хрипел и захлёбывался, а Ваня всё тянул и тянул его на себя.
Несколько мгновений они скользили по поверхности воды, взбивая кучу пены и поднимая волну. Тормозной путь оказался длинным, а впереди маячил каменный мост с громадными округлыми сваями.
Они летели прямо на эту сваю, и тут ковёр решил проявить инициативу и снова взмыть вверх, чтобы избежать столкновения.
Иван, что было силы, так, что затрещали мышцы, рванул непослушное полотнище на себя. Ковёр, вздумавший улететь, измученно засипел, будто его душат, и так же внезапно обмяк.
Прошло несколько томительных минут. Они лениво плескались рядом с огромной сваей, и тишину нарушало лишь сонное плескание воды.
— Ты его задушил, — чуть слышно прошептал Колобок, — Вань, ты герой. Самый настоящий герой. Сперва нас на небе спас, а потом на воде.
— Ага, а мне чуть хвост не оторвал, — разгневанно пробурчал Серёжа, перевалился через край придушенного ковра и решительно поплыл к берегу.
— Ты что наделал? Супостат проклятый! Хухря непонятный!
— Подожди, — Иван отстранил наскакивающего Колобка и поинтересовался:
— Ты кто ж такой?
Он был так изумлён, что даже гибель наливного яблочка отодвинулась на второй план. Откуда появился этот лохматый растрёпанный чудак? Неужели и вправду всё это время рядом с ними был оборотень?
— Откуда ты взялся?
— Откуда-откуда, — передразнил Волк плаксивым голосом, — я почём знаю. Взялся и всё. Не помню ничего.
— Что, совсем?
— Абсолютно.
— И как познакомились не помнишь?
— Это помню.
— А как в домике Бабы Яги ночевали?
— А вот это не помню.
— Тут помню, тут не помню, — вздохнул Ваня, — хорошо. А звать-то тебя как?
Бывший Волк помолчал, грустно поглядывая на огрызок, и смущенно произнёс:
— Серёжа.
— Как? — Колобок даже поперхнулся, — что за имя такое басурманское? Козлодёр ты беспутный!
Серёжа уже было приготовился прыгнуть и вцепиться зубами Колобку в бок, но Иван его опередил:
— Серёжа... Сергей... Серый... Да вполне логично!
— И что же мы будем с тобой делать, Серёжа?
— На себя посмотри, — огрызнулся Волк, — кто бы спрашивал!
Ваня тяжело вздохнул. Давно ли он сам был в положении странного и нелогичного персонажа.
— Я хоть одетый. Как мы с тобой пойдём? И куда?
— Куда глаза глядят, — мечтательно отозвался Серёжа, — да и какая разница?
— Ты что ж, забыл, куда мы идём? Нельзя нам куда глаза глядят. И в таком виде нельзя. Мы к Кощею направляемся.
— Про Кощея я помню. А вот куда идти не помню.
— Ещё бы, — вздохнул Ваня и кивнул подбородком на огрызок наливного яблочка, — вот беда. Что делать-то будем?
— На. Прикройся. Срамота одна с тобой, — и Колобок протянул Волку Серёже громадный пожухший лопух с небольшой дыркой посредине.
— Ты что мне суёшь, мякиш несусветный. Свой срам этой хренью прикрывай!
— Других не было, — буркнул Колобок, — всё Змей Горыныч пожёг!
Серёжа нервно выдернул из маленьких ручек Колобка лопух и поднялся на ноги. Его пушистый серый хвост раздражённо замахал из стороны в сторону.
— Ладно, пошли, — вздохнул Иван, — хотя бы до первой деревни. Попробуем вот этому... Серёже одежду раздобыть.
Некоторое время они шли молча, но вскоре между Колобком и оборотнем разгорелась вполне знакомая перепалка:
— Ну что, круглый, ты ещё не обзавёлся собакой по кличке Шарик?
— Как же ты меня достал. Жалко, что тебя Змей Горыныч не сожрал.
— Катись уже себе. Только под ноги смотри, а то наткнёшься на сучок, станешь хлебо-бусинкой.
Ваня только сдержанно усмехнулся. А Волк Серёжа хитрец. Все свои ядовитые подначки помнит. А так можно всё свалить на амнезию. Мол, ничего не знаю, никуда не летаю!
Стоп, а это что такое?
Несколько минут назад они вошли на территорию сказочной деревушки. Сейчас здесь было пусто. Разгар лета. Все, наверное, на работе, на полевой страде. Только толстые куры копошатся посреди пыльной дороги.
А ещё на заборе самого первого дома висел старый невзрачный коврик. От которого за километр тянуло пылью и нафталином.
— О, наконец-то, — радостно завопил Серёжа. Отшвырнул лопух и сорвал коврик с забора. Энергично встряхнул, подняв целое облако странной золотисто-коричневой пыли, и вполне художественно задрапировал кусок ткани вокруг своего тела.
— Ишь ты, — оценил Колобок, — прям Римский император.
— Больше на арабского кочевника похож, — усмехнулся Иван, — тем более от ковра корицей попахивает и ещё чем-то сладким.
— Да хоть так, — отозвался Колобок, — а то неловко на него голого смотреть. Без шерсти совсем худой, да бякий.
— На себя посмотри. Вон глянь, в соседней избе хлеб пекут. Дым из трубы. Вот попадешь к хозяйке, что тесто месит — узнаешь тайну сотворения жизни!
— Выдрать бы тебя хворостиной, да по голому заду! — огрызнулся Колобок.
— А тебя давно за бочок не кусали? — осведомился Серёжа и внезапно застыл на месте.
— Эй, Серый, что с тобой? — позвал Ваня.
— Снимайте его. Снимайте же, говорю, — завопил оборотень, — да что же это делается.
Он стоял посреди пустой деревенской улочки, и его снова трясло. Но на этот раз странным, незнакомым манером.
Казалось, что коврик, обёрнутый вокруг тела наподобие трубы, вытянулся странным образом и пытается утянуть своего обладателя куда-то наверх. Он энергично сотрясался, выбивая остатки золотистой пыли и издавая странные кудахчущие звуки. В какой-то миг Ивану показалось, что внутри коврика работает глохнущий карбюратор от старых, ещё советских «Жигулей». Он стрелял, хлопал, затем переходил на захлёбывающееся бульканье, потом на глухие стоны, и затем всё повторялось.
— Помогите, — неожиданно завопил Серёжа, — кто-нибудь. Помогите!
Ковёр внезапно размотался и резво взмыл в небо. Прямо как тренировочный спортивный самолёт. И тут, неизвестно зачем, Серёжа ловко вцепился в ускользающий ковёр-самолёт зубами и повис на его краю.
— Держи его. Держи. Хватайся за бахрому! — закричал Колобок и следом за Волком уцепился за край проклятого ковра.
Ване ничего не оставалось делать, и во время следующего пируэта он вскарабкался на ковёр вслед за друзьями.
— Вы с ума сошли? — он попытался перекричать звук коврового двигателя, — куда мы летим?
— Аааа!!! — истошно вопил Волк, — снимите меня отсюда, я высоты боюсь!!!
Тем временем проклятущий ковёр взмыл выше деревьев и понёсся над улочками деревни в неизвестном направлении.
Он летел никем не управляемый, то стремительно набирая высоту, то с ошеломительной скоростью ныряя в воздушные ямы.
— Только бы он не пошёл в петлю, — кричал Ваня, — только не это! Иначе мы все разобьёмся.
Они бултыхались по центру ковра в небольшой мягкой ямке и пытались перекричать воздушные потоки и гул двигателя.
— Кто-нибудь знает, как им управлять? Что надо делать?
— Кто его знает, — Колобок захлёбывался ветром, — я никогда не летал на ковре-самолёте. Ой, держите меня[!](fix:
Сейчас сдует!Иван изо всех сил вцепился в Колобка, прижимая круглое и негабаритное тело к себе.
— Спасите! — с другого бока истошно завопил Волк Серёжа, — падаю!
Свободной рукой пришлось вцепиться в волчий хвост, и несколько минут злополучного оборотня полоскало, словно фал военно-морского вымпела. В свою очередь Ваню подбрасывало, словно на трамплине, и свободными оставались только ноги, которыми он попытался ухватиться за поверхность ковра.
— Ловите меня! — закричал Ваня, чувствуя, как ворс ковра ускользает из-под его тела, — я разобьюсь!!!
Волк и Колобок навалились на него с двух сторон. Несколько секунд они рычали и барахтались, пытаясь удержаться на ковре и одновременно выровнять его курс.
Наконец чудо сказочной техники миновало опасную зону турбулентности, и Колобку удалось подползти к небольшому кармашку, что был пришит в уголке ковра.
— Что там? — прокричал Иван.
— Руководство, как посадить боинг за 30 секунд, — небольшая карманная книжечка исчезла в куче белоснежных кудрявых облаков.
— Не то! А ещё что-нибудь есть?
— Ммм... Инструкция для взрослых самодостаточных птиц по обучению вылупившегося молодняка называется «Орлята учатся летать».
— Выброси её нахрен, — Ваня лежал на животе по центру ковра и обеими руками пытался удержать его края в ровном положении, — не годится. Слова должны быть волшебные. Или заклинание. Я читал об этом. Чёрт бы побрал вашу сказку и этот проклятый ковёр-самолёт вместе с ней.
— Прошивка, установка драйверов и извлечение любых данных из самоходной печи, — Колобок прочитал следующую бумажку:
— Курсы по управлению ступой и метлой, медицинская комиссия, экзамены на права.
— Мастерская по ремонту сапогов-скороходов, срочная замена молний и подмёток.
— Всё не то! Ищи ещё!
Ковёр снова попал в воздушную зону, начал брыкаться, выворачиваться и в какой-то момент, как показалось Ване, ехидно и презрительно заржал.
— Тут ещё много чего. Бумажки какие-то.
— Читай всё подряд. Авось поможет. Громко читай, — прокричал Иван, — ну же, скорей!
— Долго-долго в пух и прах, — забормотал Колобок, — кажется, это то, что надо.
Всё крушил коварный страх,
Но приручен этот зверь,
Мой помощник он теперь,
Мне покажет верный путь,
Что решить, куда шагнуть.
Страх — мой друг, и я — свой друг,
Открывайся, мир вокруг.
— Мы падаем, — Ваня и Волк завопили одновременно, — это заклинание, да не то.
Ковёр-самолёт завис над гладью реки. Под ними заплескалась тяжёлая свинцово-серая вода.
— Смотри-смотри, — завопил Волк, — волшебное блюдечко что-то пишет.
На круглом экранчике, даже без наливного яблочка, появилась убористая надпись:
«Как посадить ковёр-самолёт на воду».
— Читай, — закричал Иван, — иначе мы сейчас плюхнемся!
— Я не умею. То есть умею. Только плохо.
— Читай, как умеешь!
— Выбрать подходящее место, — забормотал Серёжа, — пролететь над местом посадки. Убедиться в отсутствии на поверхности воды препятствий: подводных камней, лодок, плотов, буев, свай.
Внезапно Ваня почувствовал прилив каких-то странных сил. Он решительно сжал бахрому ковра и постарался направить его как можно ровней. Ковёр попытался взбрыкнуть, но Ваня стиснул ещё сильней, не подозревая о том, что на него подействовало заклинание на смелость. Злополучный ковёр обернулся и, скорчив Ване презрительную физиономию, гулко шмякнулся на поверхность воды. Обернулся к Ване, показал ему длинный и ярко-красный ковровый язык.
Какое-то время полотнище тащило вперёд по инерции.
— Тормози! — орали Серёжа и Колобок, — тормози его!
Ваня изо всех сил тянул бахрому на себя, от чего на узоре ковра появились вылупившиеся от натуги глаза. Теперь ковёр хрипел и захлёбывался, а Ваня всё тянул и тянул его на себя.
Несколько мгновений они скользили по поверхности воды, взбивая кучу пены и поднимая волну. Тормозной путь оказался длинным, а впереди маячил каменный мост с громадными округлыми сваями.
Они летели прямо на эту сваю, и тут ковёр решил проявить инициативу и снова взмыть вверх, чтобы избежать столкновения.
Иван, что было силы, так, что затрещали мышцы, рванул непослушное полотнище на себя. Ковёр, вздумавший улететь, измученно засипел, будто его душат, и так же внезапно обмяк.
Прошло несколько томительных минут. Они лениво плескались рядом с огромной сваей, и тишину нарушало лишь сонное плескание воды.
— Ты его задушил, — чуть слышно прошептал Колобок, — Вань, ты герой. Самый настоящий герой. Сперва нас на небе спас, а потом на воде.
— Ага, а мне чуть хвост не оторвал, — разгневанно пробурчал Серёжа, перевалился через край придушенного ковра и решительно поплыл к берегу.
@темы: юмор, приключения, ориджиналы, сказка, в процессе, джен, весёленькое, попаданцы, В гости к сказке
пятница, 02 августа 2024
читать дальшеФэндом: Ориджиналы
Пэйринг и персонажи: Оригинальные персонажи с опорой на реальные личности. Женя/Игорь, Женя/Мартин, Ольгерд, Тони.
Рейтинг: NC-17
Размер: 191 страница
Кол-во частей: 30
Статус: завершён
Метки: Домашнее насилие, Становление героя, Рокеры, Финляндия, Концерты / Выступления, Развитие отношений, Нецензурная лексика, Романтика, Юмор, Драма, Психология, Повседневность
Описание:
Она жертва домашнего насилия, вынужденная бежать из дома. Он начинающий рок-музыкант, настойчиво добивающийся признания. Странная встреча диаметрально противоположных людей из разных миров и культур.
История о любовной зависимости и попытке её преодолеть. Рассказ о том, когда желание спрятаться от жизни, заканчивается испытанием сделать выбор.
Посвящение:
Группам Crashdiet, Rebellix и Shiraz Lane.Самуэлю Хонкавааре, Саймону Сёдерстрёму и Антти Уилману, которые послужили прообразом.
Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде
Примечания:
© 2022, Айли Лагир. Все права защищены. Ни одна часть этого документа не может быть воспроизведена или передана каким-либо образом, электронным, механическим, методом фотокопирования, записи или как-то ещё без письменного разрешения.Авторское свидетельство о публикации:
№222022601041
Пэйринг и персонажи: Оригинальные персонажи с опорой на реальные личности. Женя/Игорь, Женя/Мартин, Ольгерд, Тони.
Рейтинг: NC-17
Размер: 191 страница
Кол-во частей: 30
Статус: завершён
Метки: Домашнее насилие, Становление героя, Рокеры, Финляндия, Концерты / Выступления, Развитие отношений, Нецензурная лексика, Романтика, Юмор, Драма, Психология, Повседневность
Описание:
Она жертва домашнего насилия, вынужденная бежать из дома. Он начинающий рок-музыкант, настойчиво добивающийся признания. Странная встреча диаметрально противоположных людей из разных миров и культур.
История о любовной зависимости и попытке её преодолеть. Рассказ о том, когда желание спрятаться от жизни, заканчивается испытанием сделать выбор.
Посвящение:
Группам Crashdiet, Rebellix и Shiraz Lane.Самуэлю Хонкавааре, Саймону Сёдерстрёму и Антти Уилману, которые послужили прообразом.
Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде
Примечания:
© 2022, Айли Лагир. Все права защищены. Ни одна часть этого документа не может быть воспроизведена или передана каким-либо образом, электронным, механическим, методом фотокопирования, записи или как-то ещё без письменного разрешения.Авторское свидетельство о публикации:
№222022601041
@темы: юмор, романтика, драма, ориджиналы, эротика, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальшеЕсли любовь приносит лишь страдания,
то лучше я буду жить нелюбимой, одинокой и свободной.
Машина подскочила на ухабе и Женя непроизвольно поморщилась. Резкое движение отдалось болью.
Она поёрзала на сидении, что бы сесть поудобней и перехватила ехидный взгляд Нины.
— Много курить вредно. Много пить вредно. Много есть вредно. Много трахаться трудно.
Нина была супругой начальника её мужа и хотя пересекались они не часто, всегда норовила подколоть Женю на какую-нибудь пикантную тему. При чём делала это с каким-то изуверским удвольствием, не особенно стесняясь в определениях и выражениях. Такая вот успешная и красивая дамочка, считающая, что ей позволено чуть больше, чем всем остальным простым смертным. В тридцать два года она была руководителем банковского филиала (не без помощи мужа, конечно) и в отличие от Жени обладала роскошной холёной внешностью. В её присутствии Женя чувствовала себя особенно неловко, смущаясь собственной убогости и острого Нининого язычка.
— Секс — одна из первичных форм власти.Не кисни, малыш. Скоро будем на месте, — Игорь весело ухмыльнулся и крутнул руль с такой силой, что Женя вновь непроизвольно ойкнула.
Она могла дать голову на отсечение, что муж проделал этот пируэт ей назло.
Июнь выдался на редкость жаркий и они в кои веки выбрались на дачу. В качестве гостей Игорь неизменно пригласил своего шефа, пояснив ситуацию грациозной фразой Ларошфуко «Изысканность ума сказывается в умении тонко льстить». Игорю светило повышение по службе и он всячески подмасливал ситуацию, подкалывая самого себя за лесть и похалимаж тонкими эстетическими эпитетами. Этот аристократический ментальный мазохизм был очень в его стиле, позволяя тонко и ехидно подшутить над самим собой и одновременно сверкнуть энциклопедическими философскими познаниями.
Дача принадлежала родителям Игоря, профессорам Петербургского университета и располагалась на берегу красивейшего лесного озера в отличие от шести заросших соток, которыми владели родители Жени. Их семьи происходили из разных социальных слоёв и в последнее время интеллигентная матушка Игоря напоминала об этом факте совершенно не стесняясь.
Автомобиль миновал не особенно хорошую грунтовку и вырулил к сухой песчаной поляне, поросшей высокими и ровными, как свечка корабельными соснами.
Дача была очень старая, построенная в начале прошлого века, но содержащаяся в отличном состоянии и изобилующая милыми башенками и просторными верандами.
— Приехали, — И Игорь нарочито громко хлопнул дверью их Лады Гранта, купленной в рассрочку. Всякий раз, когда они выбирались куда-нибудь в компании Олега и Нины, муж недвусмысленно намекал, что родители Жени вполне могли бы подсуетиться, тряхнуть подкожными и приобрести для зятя другой автомобиль, более подходящий для его семейного положения и нарастающего карьерного уровня. Наличие этого скромного произведения отечественного автопрома больно ударяло по его самолюбию и Женя никак не решалась спросить, почему Игорь с такой настырностью возит приятелей на своей машине.
Впрочем, её неудобные вопросы давно стали лишними и Женя стремительно запахнула разрез полосатого платья-халата, что бы прикрыть огромный лиловый синяк, который растекался по всему бедру.
— Вода, как парное молоко, — Нина резво сбросила босоножки и не опасаясь за подол шикарного шёлкового сарафана, пробежалась по мягкой песчаной отмели, — ура!!! Женька, айда купаться!
— Да-да, я сейчас, — и Женя машинально поискала глазами Игоря, безмолвно спрашивая его разрешения.
— Иди, — коротко бросил он, — только закрытый купальник надень и парео. Нечего сверкать своими костями.
Пока мужчины раскладывали шезлонги и налаживали мангал, Женя открыла дверь и нырнула в чуть влажную прохладу дома, прошла в дальную комнату и предусмотрительно повернула в замке ключ.Старинное мутноватое зеркало отразило невысокую смуглую девушку с тёмными коротко постриженными волосами. Она была симпатичной, даже очень, особенно хороши были её глаза, миндалевидные приподнятые к вискам, чистого зелёного цвета, если бы не испуганный, даже затравленный взор. Женя застенчиво отвела взгляд даже от зеркала, словно опасаясь саму себя и начала поспешно разыскивать в сумке купальник.
Её монокини был предельно простым и максимально закрывал тело, что было очень кстати, учитывая, что по спине, бёдрам и животу расплывались чёрные и густые, совсем свежие кровоподтёки.
История её отношений с Игорем была стандартной. Незадолго до знакомства Женя перенесла унизительное и громкое расставание с молодым человеком, которого знала со школы и ждала из армии.
Она училась на втором курсе университета и в какой-то момент начала общаться с другом своего одногруппника, которого знала по прошлогодним играм в КВН. Он учился на математическом факультете и оказался очень интересным человеком: писал стихи, обожал театр, увлекался историей и философией. Первое время они много обсуждали превратности любви и жаловались друг другу на предательство. Игорь рассказал о том, что у него были отличные отношения, но девушка внезапно ушла к другому мужчине. Много старшее его, богатому и непривлекательному старикашке. Жене было его очень жаль! Заботливый, добрый, интеллектуальный, тем более к ней он относился очень бережно и заботливо. Быстро подружился с родителями. Вскоре они поженились, и Игорь постоянно мечтал о будущем ребёнке.
А вот момент разлада Женя вспомнить так и не могла. Это произошло, исподволь, постепенно.
Началось с мелочей. Сперва это были обидные колкие упрёки, удивительно попадающие в цель, долгие обиды, нежелание мириться.
Потом появилось неприятие её потребностей, постоянные обвинения, несправедливая едкая критика.
Игорь постоянно твердил, что Женю никто так не любит, как он. Начал ревновать, устраивать допросы. Потом пришёл контроль каждого действия и отчёт за каждый шаг.Что-то еще…
И вот он уже бил до потери сознания. Через год, от побоев у Женьки родился глубоко недоношенный мальчик, который умер в реанимации на пятые сутки.
От всего этого у Евгении появилось панические атаки. А действия со стороны Игоря всё нарастали. У Жени был сломан нос и ключица. Рентген показал трещину в ребере. Почти каждую ночь он приходил к ней и буквально насиловал до утра. Тихий и интеллигентный человек, о котором никому бы не пришло в голову думать дурное. И всё это — родной человек, которого она любила, с которым занималась сексом, делилась самым сокровенным, которого привыкла считать своей семьей и с которым привыкла чувствовать себя в безопасности.
У неё постоянно были синяки, на шее следы от удушья. Муж потребовал, чтобы она никуда не ходила: сидела дома.
Давным давно, ещё будучи подростком, Женя читала про домашнее насилие и думала: да если её хоть раз кто-то пальцем тронет, она в тот же день соберёт вещи и уйдёт! Но на деле оказалось всё не так просто.
Игорь долго объяснял, как Жене повезло, что он обратил внимание неё внимание. Что она должна быть бесконечно благодарна. И что недостатков у неё хватает: рост низкий, грудь маленькая, губы тонкие. Родители простые рабочие. Своей квартиры нет. Высшее образование так и не получила — даже поговорить с ней не о чем.
О том, что бы кому -то пожаловаться Жене даже не приходило в голову. Стыдно признаваться, что идеальный мужик швыряет тебя об стены за то, что ты якобы косо на него посмотрела. Контролирует все расходы и высчитывает каждую минуту пути с работы домой. А если скажешь, что уходишь, то до дрожи страшно — просто убьет. Найдет и где-нибудь прирежет в тёмном углу.
К сегодняшнему дню Женя была уверена, что заслужила это. Она страшная и чокнутая истеричка, человек второго сорта, с ней по-другому нельзя.
— Женечка, детка, где ты? Нехорошо заставлять наших гостей ждать.
Женя непроизвольно вздрогнула и машинально затянула концы парео потуже. На людях Игорь всегда был предельно вежлив и любезен, называя Женю исключительно уменьшительно-ласкательными именами.
Когда она вышла на улицу, Нина уже во всю купалась в озере, а Игорь колдовал вокруг мангала. Железный короб пока стоял пустой и испускал густые клубы чёрного дыма. Шашлык, нанизанный на шампуры, лежал на столике, дожидаясь своего часа. При этом жаровня исправно чадила, не желая разогреваться равномерно. Сказать по честному, шашлычник из Игоря был никудышний и жаренное на углях мясо удавалось ему особенно плохо, обугливаясь снаружи и оставаясь сырым внутри. Пока Игорь суетился вокруг мяса, Олег покуривал в сторонке, бросая на своего подчинённого одновременно раздражённые и насмешливые взгляды.
Женя осторожно потрогала воду ногой и старательно придерживая концы импровизированной юбки, медленно пошла в воду.
— Ты парео то сними, — Нина вынырнула из воды и уставилась на Женины ноги насмешливым взглядом, — ух ты, — ахнула она, — укаждой ночи своё особое меню?
Женя поспешно запахнула вздувшееся полотно и прикрыла кровоподтёк на внутренней поверхности бедра.
— Не переживай, — подбодрила Нина, — я никому не скажу, у меня тоже очень чувствительная кожа.
Женя зашла поглубже и машинально задержав дыхание, окунулась в озеро с головой. На какое-то мгновение голову окутала вода и Женя ощутила нечто похожее на состояние удушья. В ушах запели басовитые колокола, а перед глазами заплясали яркие красные круги. Она судорожно замахала руками, задёргалась, забилась и в следующую секунду словно пробка вылетела из воды. Сердце бешенно билось. Надо взять себя в руки. Иначе ничего не выйдет. Это надо сделать, как можно дальше от берега.
«Успокойся, — сама себе приказала Евгения, чувствуя гулкий истерический пульс, — немедленно успокойся. Никто не должен ничего заподозрить».
— Вода просто супер, — она постаралась улыбнуться Нине самым искренним образом, — это замечательно, что мы наконец то, выбрались за город.
— И не говори, — подтвердила жена Олега, — ты хорошо плаваешь?
— Ничего, держусь на воде, — Женя кивнула, машинально вытирая мокрое лицо, — плаваю.
Не стоит упоминать, что в детстве она долго посещала бассейн и даже имела, юношеский разряд.
— А я так себе. Купаюсь, где могу достать ногами до дна, — засмеялась Нина.
— Сплаваю вон к тем кувшинкам, — Женя махнула рукой в сторону края озера, поросшего высоким рогозом, — к твоему сарафану очень подойдут.
— Давай, — согласилась Нина, — не устанешь?
— Ничего. Здесь недалеко.
Вода на средине озера оказалась холодней и Женя вновь почувствовала, как заколотилось сердце. Не так и близко оказался тот самый берег с рогозом. Она плыла медленно, всем своим видом выражая наслаждение и безмятежность.
" Спокойно, спокойно, — про себя словно мантру повторяла Женя, — отплыви подальше. Никто не должен заподозрить».
Интересно, хорошо ли плавает Олег. Как выяснилось — Нина так себе. Игорь не намного лучше.
" Держись, держись, девочка, — сама себя ободряла Женя, — плыви спокойно. Не торопись. Рано. Ещё рано».
Она старалась не думать о том, что её ждёт в случае провала. Старалась заглушить все свои страхи и обиды. Просто плыла, равномерно взмахивая руками и стараясь удержать дыхание.
" Ещё немного. Ещё. Осталось совсем чуть-чуть!» Фигуры людей уже совсем не видны, даже дача обозначилась одной лишь башенкой. Какое оказывается огромное это озеро. Ага, вот и первые кувшинки показались. Жёлтые цветы покоились на гладких упругих листьях, словно чайные чашечки на блюдцах. Нежные, сливочные, словно в из глубину налили густой и пряный коктейль. Женя машинально понюхала, качающийся на воде цветок. Запах есть и совсем не молочный, скорее острый, горьковато-холодный.
В момент, когда уже хотела нырнуть, вспомнила про парео и начала торопливо развязывать узел, который непомерно набряк и показался девушке каменным. От тряпки надо непременно избавиться. Не лучший вариант. В конце концов он всплывет и может выдать место, где она находилась. Но другого варианта нет. Женя опасливо обернулась. Игорь, Нина и Олег виднелись едва различимыми фигурками. Кажется на неё никто не обращает внимание. Пусть все думаю, что она увлеклась сбором кувшинок. Парео, наконец, потдалось. Женя с трудом раскрутила кусок мокрой ткани и на всякий случай разорвала край. Могла же она зацепиться за притопленное дерево? Материя потдалась не сразу. Женя изрядно запыхалась прежде, чем избавилась от юбки навсегда. Главное не думать и не бояться. Всё решено. Просто сделать. Раз и всё! Она набрала побольше воздуха, в последний раз оглянулась на берег и нырнула.
Плыть до берега было крайне неудобно, мешались упругие и скользкие стебли рогоза, к тому же вода в этом месте стала мутной, а Женя всё плыла и плыла, судорожно боясь вынырнуть и обнаружить своё местонахождение. Когда она почувствовала лёгкий звон в ушах, признак начинающегося кислородного голодания, руки коснулись неровного берегового края. Девушка вынырнула очень осторожно, боясь нарушить тишину прибрежной воды. Выглянула на поверхность словно поплавок и только ощутив вокруг себя густые заросли травы и ивняка, посмела робко вздохнуть. Теперь главное выбраться на берег так, что бы не шелохнулась ни одна травинка. Если она расчитала все правильно, то у неё в запасе есть примерно двадцать минут. Четверть часа или чуть больше и её хватятся. Ещё чуть-чуть и забьют тревогу. А там глядишь приедет полиция, водолазы и даже вертолёт. Женя однажды видела, как на этом самом озере разыскивали утопленника. Вся округа знает, что со дна часто бьют холодные ключи. Нечего удивляться, что утонул совершенно трезвый человек. В тот день из воинской части прислали вертолёт и он кружил над водоёмом до позднего вечера. Итак, в запасе совсем немного времени. Как хорошо, что она продумала и предусмотрела, каждый шаг своего побега. Спасибо американскому фильму «В постели с врагом». Она бы никогда не додумалась, как расстаться с Игорем навсегда. А оказалось так просто. Сымитировать собственную смерть. В противном случае, он никогда не оставит её в покое.
Женя быстро выжала короткие волосы. Ничего досохнут на ходу. Теперь надо найти прикопанный рюкзак.
Решилась! Решилась! Она всё-таки решилась на это. Не смотря на нарастающую тревогу, Женя чувствовала ликование.
Где-то очень далеко, раздались крики. Ага, это зовут её! Теперь главное не потдаться слабости. Не думать. Не вернуться обратно.Так странно. Такое ощущение, что кричат совсем с другой стороны. Звук разноситься над водой совсем в другом направлении. А вдруг Игорь, Нина и Олег бросились искать её вдоль берега? Хотя нет. Рано. К тому же пройти вдоль кромки воды не так просто. Сразу за дачей начинаются густые заросли ивы. Продраться по ним можно разве, что с топором.
Женя огляделась вокруг. Здорово, что она так удачно выбрала именно это место. Проделать подобный путь во второй раз оказалось проще. Черт, где же рюкзак? Женя присела на корточки и начала быстро разгребать сухую прошлогоднюю листву. Сердце снова нехорошо заколотилось.
Рюкзака не было на месте! Этого просто не может быть. Чего стоило затеять всю эту авантюру. Выворачиваться и врать мужу. Придумать целую историю с загородной экскурсией, что бы подготовить план побега, а Игорь её просто выследил. Он и не на такое способен. Женя почувствовала опустошающую беспомощность. Ей не скрыться от его всепоглащающей бдительности. Он умный, наблюдательный и жестокий, а она просто ничтожество. Не способная ни на, что. Как же так? Ведь она, кажется продумала всё до мелочей. Раз так, то она просто покончит с собой! Если только Игорь её найдёт, то утопиться на самом деле. И пусть он потом отдувается перед своим боссом и объясняет все её прощальные слова.
«Фу, как не стыдно», — в следующее мгновение спохватилась Женя. Да, она лучше попытается убежать в одном купальнике, позвать на помощь грибников, привлечь внимание Нины и Олега, чем снова пройти через этот ад.
«Какая же я истеричка. Сама переложила рюкзак в другое место. Где посуше. Вот он. Под этим деревом!»
Она быстро разбросала землю и выхватила вожделенный полиэтиленовый пакет с рюкзаком. Купальник на дно. Здесь ничего оставлять нельзя. Хорошенько выжать и он не протечёт. Кроссовки, что бы удобней было идти, джинсы, солнцезащитные очки. Всё предельно просто и удобно. Документы и билеты в боковой карман. На голову косынку, что бы спрятать причёску. Свитер пока внутрь. Ну, всё с Богом!
Женя присела на небольшой пенёк, как перед дальней дорогой, мысленно попрощалась с родной местностью и решительно встала. Какая же она всё-таки молодец! Она смогла! Она решилась!
И всё-таки она немного заблудилась. Прошло не менее часа, а Женя всё шла и шла по лесу. Озеро давно осталось позади, а долгожданное шоссе все не показывалось. Порой её начинало весьма ощутимо потряхивать. В эти моменты сердце учащенно колотилось и больше всего на свете Женя опасалась начала панической атаки. Необъяснимого, мучительного приступа тревоги и страха, который враз мог перечеркнуть её, немыслимое по своей смелости, мероприятие. Но видимо организм мобилизовал все силы и кроме вполне объяснимых опасений, Женя не испытывала ничего запредельного. Несколько раз она слышала голоса грибников и на всякий случай старалась обойти их подальше, что бы не оставлять после себя никаких улик. В тот момент, когда лес внезапно оборвался и сквозь кусты показалась серая полоса шоссе, в небе застрекотал вертолёт.
Женя на всякий случай прижалась поплотнее к стволу дерева. Прошло несколько нехороших томительных минут прежде, чем вертушка исчезла в направлении озера.
Шоссе было на удивление пустынно. Она сбилась с намеченной дороги и сейчас находилась довольно далеко от города, где планировала сесть на междугородний автобус.
Женя машинально глянула на совершенно новые часики. Простенькие, дешёвые. Такие же незатейливые, как и новый мобильный. Скромный, кнопочный, пока ещё лежащий в недрах рюкзака в разобранном виде. Всё пережитое заставило Женю собираться и убегать словно шпион. Побег она начала готовить почти за год и постаралась предусмотреть все неожиданные моменты. Самым трудным оказалось утаить от Игоря новенький загранпаспорт и визу. Ей даже пришлось испортить в общегражданском паспорте страничку, где фиксировалось получение нового документа, за, что получила эпитет неряхи и болезненный тычок под рёбра.
Однако, до её автобуса оставалось всего сорок минут и Женя собрала все силы для последнего решительного рывка. Она постояла на краю леса собираясь с духом и двинулась в сторону старинного городка бегом. Конечно можно было бы подождать маршрутку или проголосовать попутке, но её паранойя достигла апогея и Женя аккуратно придерживалась края леса. Конечно её могут зафиксировать камеры наблюдения, но если до этого всё-таки дойдёт, она уже будет по ту сторону границы, вне пределов досягаемости.
Вскоре по указателю выяснилось, что до города больше трёх километров. Идея добежать до автовокзала пешком уже не казалась такой здравой. Женя метнулась к, разогретому на солнце, кубику остановки. Вскоре, к ней подрулил пыхтящий пазик и она очутилась в переполненном душном салоне, который был разогрет словно сковорода. Как назло перед въездом в город образовалась пробка и Женя едва не заметалась по раскалённому аквариуму, лихорадочно просчитывая время. Снова бешенно забилось сердце. Побег, который вначале складывался так удачно, грозил закончиться полным фиаско. Она почувствовала, как по спине потёк ручеёк ледяного пота. Время пошло на секунды. Вот, наконец, показалось здание железнодорожного вокзала, затем круглая площадь со старинными домами. Вдалеке обозначилась зелёный купол крепости. На брусчатке автовокзала неспешно разворачивался высокий тёмно-серый автобус. Тот самый, на который так спешила Женя.
— Остановите, остановите пожалуйста, — она преодолела привычную сдержанность, когда даже попросить о простой остановке было немыслимым подвигом и застучала в кабину водителя. Седоусый весь пропылённый водила рявкнул, что-то нелюбезное, но дверь открыл и Женя бросилась наперерез автомобильному потоку, отчаянно махая водителю междугородки.
Она влетела в салон и едва не грохнулась на пороге, запнувшись о высокий стальной порожек.
— Девушка, а билет, — крикнул второй водитель, когда Женя машинально рванула в салон.
— Ой, извините, пожалуйста, — Женя собрала все силы, что бы делано улыбнуться и произвести впечатление легкомысленной весёлой растеряши, — чуть не опоздала, пока собиралась.
Она протянула водителю паспорт и билет. Прошло ещё несколько тягучих томительных секунд, прежде, чем водитель удостоверился в правильности документов и ей позволили занять единственно свободное в салоне место. Жене любезно объяснили о прохождении границы, предложили воду или кофе и она рухнула в кресло с чувством необычайного облегчения. Девушка была так измучена, что почти сразу уснула, едва прикоснулась головой к разогретому подголовнику. Машинально натянула косынку на глаза, покрепче обхватила рюкзак и провалилась в сон. Она даже не увидела, что к тому месту, где был поворот на Игореву дачу, с воем и мигалками подъехала скорая помощь.
@темы: юмор, психология, романтика, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальше
— Женя, мне очень жаль, но, к сожалению, никак нельзя.
— Да, но мы же договаривались.
— Прости, пожалуйста. Очень сожалею. Я сама не ожидала, что так получится.
— Как же так?
Внезапно Женя ощутила такую всепоглощающую усталость, что едва не стекла по стене на пол.
Она стояла на пороге стандартной муниципалки перед своей школьной подругой Мариной. Маринка выскочила замуж практически сразу после окончания школы. Её избранником стал иноземный аспирант, который находился в Петербурге по какой-то мудрёной программе обмена кадрами. Школьная подруга окрутила впечатлительного научного работника в один момент, и уже через два месяца после знакомства счастливая парочка сыграла шумную международную свадьбу. Маринка укатила за границу почти десять лет назад и, пожалуй, только одна она знала о истинном положении вещей, которые творились в семье Жени.
Всё это время они аккуратно переписывались; сперва обмениваясь классическими бумажными письмами, а потом при наступлении эпохи интернета частенько беседовали по скайпу. Именно Маринка стала идейным вдохновителем Жениного побега и сама предложила пожить в её квартире. По крайней мере, первое время, пока острота проблемы не сгладится, и Евгения не устроится на новом месте жительства самостоятельно и с полным комфортом.
Весь последний год они стабильно переписывались по электронной почте, тщательно прорабатывая каждый шаг их совместного плана. До нынешнего момента Женя жила в полной уверенности, что не окажется за границей голым человеком на голой земле.
— Женечка, прости. Это просто какой-то ужас. Свекровь неожиданно слегла с инсультом, а свекор просто старый маразматик, который самостоятельно не может ступить и шагу, — Марина говорила так быстро будто боялась, что Женя может её прервать и вставить свои обвинительные претензии. — Мне приходится не только навещать свекровь, дай ей Бог здоровья, такая терпеливая и мудрая женщина, но ещё и обихаживать свёкра. А у меня дети. Олаф совершенно отбился от рук: у него сплошные двойки и уже пять прогулов в художественной школе. А у Стефании такая аллергия, что я вынуждена почти ежедневно проводить в доме влажную уборку и возить ей в школу специальные домашние обеды. Ну, а Герт… Что Герт? Он весь в своей науке и откровенно считает, что гиперопека над детьми ни к чему хорошему не приведёт. Нет, ты слышала? Гиперопека? Когда ребёнок весь покрывается сыпью и беспрерывно кашляет, а из Олафа растёт хулиган и бездельник.
— Да-да, — Женя машинально кивнула головой, чувствуя, что слова Маринки доносятся до неё, как сквозь вату. Ещё три недели назад Марина писала, что их план остаётся в силе и Евгения может жить в квартире романтичного аспиранта столько сколько пожелает душа.
Если бы она была хоть сколько-нибудь менее доверчивой, то такой безразмерный Маринкин альтруизм раскусила бы гораздо раньше. Школьная подруга в тихой и благополучной стране превратилась в скучающую безработную домохозяйку. Женины откровения о семейной жизни в её глазах выглядели, как подробности низкопробного дамского романчика. Вся их переписка была для Марины всего лишь увлекательной игрой с преодолением многочисленных квестов, и визит Жени оказался душераздирающим откровением. И хотя Марина выглядела, положа руку на сердце, совершенно обескураженной, продолжала активно отпираться.
— Женечка, я непременно постараюсь тебе помочь. У тебя есть деньги? Подожди, вот возьми. Надеюсь этого на первое время хватит. Я, как только расквитаюсь с проблемами, обязательно тебя поддержу. Женюша, всё будет хорошо. Мы непременно прорвёмся. Мы сделаем их вместе. Вот увидишь они у нас ещё попляшут, — кого Марина именовала множественным родом «они» Женя так и не поняла, а подруга продолжала тарахтеть, — их всех надо непременно привлечь к суду, а поведение Игоря сделать достоянием общественности. Пусть все знают, какой он на самом деле «скромный» и «тихий» человек.
— Мам, ну ты скоро? — на пороге квартиры показалась крупная румяная девочка, которая так аппетитно уплетала апельсин, что яркий оранжевый сок обильно стекал у неё по подбородку. — Мы с Олафом уже закончили первую партию. Теперь твоя очередь. Здрасть, — небрежно бросила она и заканючила противным гнусавым голосом: — мам, ну сколько можно болтать? Сейчас дедушка звонил, хочет приехать. Спрашивает, не надо ли нам чего?
— Да-да, — машинально кивнула Женя, — всего хорошего. Не беспокойся за меня, я найду, где устроиться. Обязательно увидимся.
Евгения, игнорировав лифт, медленно спустилась вниз и вышла из подъезда на улицу. Уже за дверями она осознала, что сегодня видела Марину последний раз в жизни. Ей не хотелось думать о таком глупом вероломном предательстве, но мысли то и дело возвращались к короткой сцене, которая последовала буквально минуту назад. Маринка выглядела такой перепуганной и удивленной, что её стало даже немного жаль. Женя миновала тихий дворик со сказочной детской площадкой и вышла на тихую улочку, освещенную круглыми желтоватыми фонарями. Состояние было странным. Евгения чувствовала себя совершенно выжатой. Сказалось безумное нервное напряжение последних дней. И хотя она проспала почти всю дорогу, сон облегчения не принёс. Девушка чувствовала себя самым настоящим параноиком и всякий раз судорожно оглядывалась и вздрагивала, если на улице встречался человек, более или менее похожий на Игоря. Жене казалось, что муж отследил все её перемещения и сейчас тайком следует попятам, чтобы вернуть легкомысленную беглянку в лоно семьи.
Женя прошла до конца тихого переулка и оказалась на проспекте. Здесь было оживлённей, и она невольно заинтересованно вскинула голову, чтобы рассмотреть незнакомую архитектуру получше. Рядом прогремел трамвай, тёмно-зелёный, совсем небольшой, словно игрушечный. Тоненько взвизгнул на повороте, и Женя снова нервно вздрогнула.
Город был выстроен в стиле «северный модерн» (по крайней мере, такие сведения содержались в интернете), и в первый момент производил впечатление строгости и холода. Здания были массивными, в основном без архитектурных излишеств, скорее всего очень старые, но содержащиеся в наилучшем состоянии. Сначала тёмные приглушенные цвета, грубая кладка и массивные детали показались Жене скучными, но вскоре она обратила внимание, что верхняя часть стен покрыта текстурированной штукатуркой или отделочным кирпичом, а во всех элементах отделки прослеживаются орнаменты, вдохновленные северным фольклором, образами северной флоры и фауны. Майолика, мозайки, цветная керамическая плитка. Здания были громоздкими, свободными от мелких деталей, но контрастные сочетания цветов, разнообразие оконных проемов и их сочетания с простенками превращали город в ожившую северную поэму. В него нельзя было не влюбиться.
Однако, несмотря на всколыхнувшееся романтичное настроение, Женя отчётливо понимала, что ей надо что-то предпринимать.
Денег было катастрофически мало. Игорь контролировал каждый шаг, и в качестве своего заграничного пособия Жене удалось скопить всего двести двадцать евро. При самых скромных расходах этого хватит меньше, чем на неделю. Она невольно сжала в кулаке сумму вручённую Маринкой. Злополучную подачку очень хотелось выкинуть, но Женя лишь стиснула пальцы крепче, ощущая себя окончательно униженной и раздавленной. Питание, жильё, транспорт. Неужели придётся возвращаться?
Ноги вынесли Женю на площадь перед автобусным вокзалом. Вокруг стеклянного куба здания и металлической ажурной инсталляции разгуливали огромные чайки. Наглые, жирные, размером с хорошую курицу, они совершенно не боялись людей и вызвали у Евгении состояние близкое к отвращению.
Куб автовокзала остался позади, и перед Женей выросла странная громада ярко-оранжевого цвета. Безоконное строение, одновременно напоминающее яйцо, корабль или даже утюг. Перед отъездом она прочитала, что это своеобразный храм. Уголок тишины и покоя посреди большого города; место, где можно побыть наедине с собой, помедитировать или просто отдохнуть. На улице уже смеркалось и, когда Женя вошла внутрь, её неожиданно окутало нежным жёлтым светом, который напоминал небо в солнечный день. Она робко опустилась на простую деревянную скамейку и снова невольно задумалась.
Интересно, что сейчас происходит дома? Бедная её мамочка. Как она сейчас убивается по дочери, тем более, что тело так и не нашли. Главное, чтобы она смогла перенести её «гибель» адекватно и не угодила из-за Жениного побега в больницу. Ведь мама уже не молода и у неё больное сердце. А как же бедный Игорь? Ведь при всей его вспыльчивости и невыдержанности, он в принципе совсем неплохой человек. Она сама виновата, что довела его до такого состояния. И неважно, что такие состояния у Игоря продолжаются на протяжении многих лет. Конечно, ему тяжело жить с такой бесполезной, тупой и недалёкой женой. Во всём виновата она сама: надо было стараться не раздражать его, лучше угадывать желания, стараться стать более полезной и деликатной, тем более, что Игорь такой вот вспыльчивый нервный человек.
Женя вскинула голову. Внутри храм был отделан деревянными брусками, своей формой напоминал ковчег и, кажется, обнимал всех присутствующих, как бы согревая в своих огромных вогнутых ладонях.
Женя чуть слышно вздохнула. Она больше не в состоянии переносить бесконечные упрёки и побои. В конце концов, она же не бессловесное животное, хотя «животное» — любимое словечко Игоря, и он повторяет его всякий раз, когда начинает упрекать Женю в любых, даже самых незначительных мелочах. «Ты тупое животное, — говорил он, — даже кошки Куклачева умнее, чем ты. Перестань реветь, животина и учись, пока я тебя учу».
Она просто не может и не хочет жить в состоянии постоянного страха, когда мысли о предстоящем скандале медленно, но верно превращаются в мысли о суициде. В последнее время Женя стала напоминать себе не человека, а клубок нервов, который буквально ждёт очередную ссору, лишь бы всё разрешилось быстрее и не мучило её ожиданием.
Женя оглядела Храм ещё раз. Тихо до звона в ушах. Тихо, но не умиротворяюще. Скорей созидательно. Когда такая пронзительная тишина позволяет не уйти от проблем, а скорее услышать себя. Познать собственные желания и принять верное решение.
Вернуться домой? Чтобы жить в постоянном страхе. Скрывать проблему и не находить поддержки даже у самых близких людей. Как на неё наорала мама, когда Женя попыталась пожаловаться.
«Могла бы и перетерпеть, — кричала мама, — думаешь мне от отца не доставалось? Ещё, как! Игорь о тебе заботиться. Хочет сделать, как лучше. Кому ты такая нужна? Без жилья, без образования? Вот скажи, скажи матери. Почему ты не закончила университет? В одном месте чесалось? Всё кавалеры да гулянки на уме были!»
Почему не закончила? Женя горько вздохнула. Потому что перед летней сессией пятого курса, Игорь избил её в первый раз. Она полтора месяца просидела дома, залечивая синяки и ушибы. А к осенней пересдаче он избил её ещё раз.
Лучше она утопится или, к примеру, отравится здесь, чем снова вернётся домой, где всё против неё.
Женя встала и тихо вышла на улицу. Уже стало совсем темно и скользкая брусчатка главного проспекта отразила жёлтовато-маслянистый свет фонарей.
К тихой пешеходной улочке Женя вышла уже глубокой ночью. Она и сама точно не знала, сколько прогуляла по городу, то любуясь мощными брутальными башнями домов, то погружаясь в собственные невесёлые мысли. И хотя лето только начиналось, к пасмурной июньской ночи прибавился пронзительный северный ветер. Надо сказать, что в этом городе ветер чувствовался почти всегда, сказывалась близость моря, но сейчас в ночи его порывы стали совершенно пронизывающими.
Улица была длинной и гулкой. Сырой воздух отражался не только от стен домов, но даже от серых дорожных плиток и создавал ощущение зычного эха в глубоком вертикальном колодце. По центру улицы росли тонкие немногочисленные деревья, от чего ощущение какой-то сонной нереальности только усиливалось.
Женя толкнула дверь первого попавшегося бара, и на неё дохнуло сытным запахом кофе, алкоголя и такого долгожданного тепла. Она плюхнула свой рюкзачок на самый крайний пуфик у входа и двинулась к барной стойке. В голове почему-то вертелось упорное желание напиться. Наверное, впервые в жизни накачаться крепким алкоголем и отгородиться от проблем сонным забвением.
Народу в баре было много и ей пришлось изрядно постоять прежде, чем бармен смог её обслужить.
— Что-нибудь покрепче, — и Женя пробежала глазами по полкам, — виски. Джек Дэниелс. Бутылку.
Гулять так гулять. Пускай это будет её последнее желание на последние в этой жизни деньги.
— Целую бутылку, — уточнил бармен, — точно?
Цепкий профессиональный взгляд. Парень моментально уловил, что она пришла одна и собирается напиться. Наплевать. Пусть думает о ней, что хочет. Завтра этот факт ей будет совершенно безразличен.
— Точно, — и Женя механически кивнула, уже чувствуя себя пьяной от усталости.
Пока парень доставал запрошенный напиток и обтирал бутылку салфеткой, Женька машинально огляделась вокруг и невольно поморщилась. Бар, куда она так неосмотрительно заскочила был рокерский о, чём весьма красноречиво говорила вся обстановка. Чёрные стены, развешанные по стенам электрогитары, какие-то плакаты на подобную тематику и публика. Неизменно чёрная, кожаная и патлатая публика всех возрастов и размеров. Под стать всей этой угрожающе расхристанной команде был и бармен. В кожаной жилетке, с мощными татуированными плечами, длинными вьющимися волосами и почти такой же длинной курчавой бородой.
Рок-музыку Женя не любила, так как Игорь считал её музыкой наркоманов, бездарных бунтарей и быдла. Она не воспринимала грохочущей какофонии и не понимала сопротивленческих раздражённых текстов. К слову, длинноволосые парни ей тоже категорически не нравились, по ассоциации с сексуальными меньшинствами и неопрятностью, а борода по определению вообще соперничала с мочалкой.
— Проблемы?
— Что-то в этом роде, — нелюбезно буркнула Женя, — не обращай внимания.
Впрочем, волосы у её собеседника были чистые и ухоженные, а взгляд проницательный и нахальный. Она демонстративно отвернулась, даже не пытаясь понять, красив ли этот молодой человек. Нечего совать нос в чужие дела, она просто хочет напиться.
— Я могу чем-то помочь? — бармен оказался любопытным. Женя отметила, что парень совершенно трезв, быстро опрокинула в себя бокал горячительного напитка и едва не задохнулась от огня, который обжёг все её внутренности. Кажется, по пищеводу прокатился комок жидкого огня и Евгения застыла с выпученными глазами.
— Разбавить же надо, — парень еле сдержался, что бы не заржать в голос, — кто ж так пьёт?
— Давай я покажу, как надо, — откуда-то из-за спины нарисовался худенький мальчишка с барабанными палками в кулаке. — На, подержи, — и он сунул палочки бармену, — вот смотри! — парнишка ловко разбавил очередной бокал порцией колы и живо отправил себе в рот.— Во как надо!
— Тони, иди в жопу, — вежливо посоветовал бармен, — не мешай. Девушка хочет напиться. Всё халявщик, топай откуда пришёл.
— Злые вы, — юный барабанщик забрал с прилавка свои инструменты и неверной походкой исчез в глубине мерно гудящего помещения, — уйду я от вас.
— Так в чём проблема?
— Ни в чём, — Женя почувствовала, что уже запьянела и добавила более мирным тоном: — Просто мне некуда идти.
— Вот как, — бармен обслужил очередного покупателя и вернулся к Жене. Она успела принести свой рюкзак, взгромоздиться на барный стул и выпить новую порцию. В голове мерно зашумело, и раздёрганное тревожное состояние начало потихоньку притупляться. Она и не заметила, как действительно напилась. Вокруг всё поплыло, настроение стало сонно благодушным, а язык непроизвольно развязался. Мелькали какие-то лица, несколько раз к ней подсаживался худенький мальчишка теперь уже без барабанных палочек, потом, какой-то нереальный красавчик с огромным белоснежным ирокезом. Ещё какие-то люди. Иногда появлялся бармен.
— Тебя, как зовут? — поинтересовался он.
— Женя. Евгения.
— А меня Мартин, — она сунула ладошку в его крупную руку, увенчанную массивными серебряными перстнями и промахнулась.
— Ты смотри, а то она нажрётся и заблюёт тебе всю стойку, — рядом вырос красавчик с ирокезом. Его голос Женя услышала почему-то очень чётко. — Выпроводи домой. Могу даже вызвать такси. Сразу видно, что первый раз.
— Ей некуда идти.
— Ну, дело твоё, если, конечно, хочешь убирать блевотину.
— Лови, она уже поплыла.
Потом Женя помнила почему-то очень холодный туалет и то, как красавчик с ирокезом держал её над унитазом за шиворот, а патлатый бармен вытирал физиономию мокрым и тоже очень холодным полотенцем. А потом было такси. Обычное уютное и тёплое такси. Женьке почему-то было совсем не стыдно. (Как вообще может быть стыдно человеку, который сегодня решил покончить с собой?) Она вялой кляксой сидела на заднем сидении, уткнувшись носом в чью-то волосатую грудь и невольно слушала чьи-то чужие разговоры.
— Ты бар-то запер, любитель приключений?
— Конечно. Надеюсь, что она уже маленько проспалась на диванчике в лаунже. Хорошо, что там сегодня никого не было.
— Потащишь её с собой на точку? — кажется это спросил ирокезнутый. Женя на минутку приоткрыла глаза и попыталась оглядеться. Красавчик действительно сидел рядом, а её нос аккуратно упирался в титьку бармена, которая виднелась в разрезе жилетки. Женя слабо поёжилась и попыталась отползти в сторону.
— Придётся. А ты сиди и не ёрзай. Всю жилетку мне соплями измазала.
— Ты отрывок, который я тебе прислал, прослушал?
— Вот как раз хочу над ним поработать. Эй, Тони, надеюсь ты свою партитуру разобрал, — Мартин легонько стукнул ладонью по переднему сидению, где сидел нахальный попрошайка из бара. — Опять будем ждать когда ты изволишь раскочегариться?
— Не гони, Марти. Я сейчас едва ли трезв и первым делом хочу отлить.
— Всё, приехали уже. Выгружай свою Блевантину, — красавчик распахнул дверь. — Делать тебе нечего.
— Просыпайся, — Мартин ощутимо тряхнул Женю за плечо, — разоспалась. Приехали. Надеюсь, нести тебя не надо.
— Где мы? — Женя неловко высунулась из машины и ощутила пронизывающий холод. Её основательно знобило. Ночью прошёл дождь, и вокруг было сыро.
— Где-где? — ирокезнутый хотел было ответить в рифму, но передумал, молча подхватил Женю под руку и потащил к какому-то тёмному зданию. Он шёл так быстро, что она едва успевала перебирать ногами. Затем дохнуло резиной, разогретым пластиком и её втолкнули в какое-то тёплое и душное помещение.
Где-то далеко щёлкнул выключатель и Женя догадалась, что очутилась в каком-то подобии звукозаписывающей студии. Впрочем, её так трясло от наступающего похмелья, что она не придала этому факту большого значения. Несмотря на это, Женю посетила вполне здравая трезвая мысль, и она поёжилась от нового ужасного открытия: эти пьяные рокеры завезли её в какое-то неведомое место и сейчас могут совершенно безнаказанно изнасиловать, тем паче, что и бармен Мартин и ирокезнутый красавчик с неизвестным именем весьма здоровы физически.
— Иди, ложись, — Мартин подтолкнул Женю к вполне приличному дивану с горкой подушек и уловив её перепуганный взгляд, неожиданно расхохотался: — Да не будем мы тебя насиловать. Ольгерд, найди плед. Эту дурочку всю трясёт.
— Иди в жопу, — вежливо отозвался ирокезнутый Ольгерд.— Сам её притащил, сам и ищи.
— Понятия не имею, где он, — Мартин растерянно закружился по студии.
— А ты, часом, не домой ли его уволок, — Тони посетил туалет и с блаженным видом плюхнулся в кресло.
— А, вот он. Эх, сейчас бы заварить сериал, закутаться в чай и включить любимый плед.
— Ты ничего не перепутал? — подозрительно осведомился Ольгерд и кинул Мартину гитару. — Всё, поскакали, а ты спи, алкоголичка!
— Женя, мне очень жаль, но, к сожалению, никак нельзя.
— Да, но мы же договаривались.
— Прости, пожалуйста. Очень сожалею. Я сама не ожидала, что так получится.
— Как же так?
Внезапно Женя ощутила такую всепоглощающую усталость, что едва не стекла по стене на пол.
Она стояла на пороге стандартной муниципалки перед своей школьной подругой Мариной. Маринка выскочила замуж практически сразу после окончания школы. Её избранником стал иноземный аспирант, который находился в Петербурге по какой-то мудрёной программе обмена кадрами. Школьная подруга окрутила впечатлительного научного работника в один момент, и уже через два месяца после знакомства счастливая парочка сыграла шумную международную свадьбу. Маринка укатила за границу почти десять лет назад и, пожалуй, только одна она знала о истинном положении вещей, которые творились в семье Жени.
Всё это время они аккуратно переписывались; сперва обмениваясь классическими бумажными письмами, а потом при наступлении эпохи интернета частенько беседовали по скайпу. Именно Маринка стала идейным вдохновителем Жениного побега и сама предложила пожить в её квартире. По крайней мере, первое время, пока острота проблемы не сгладится, и Евгения не устроится на новом месте жительства самостоятельно и с полным комфортом.
Весь последний год они стабильно переписывались по электронной почте, тщательно прорабатывая каждый шаг их совместного плана. До нынешнего момента Женя жила в полной уверенности, что не окажется за границей голым человеком на голой земле.
— Женечка, прости. Это просто какой-то ужас. Свекровь неожиданно слегла с инсультом, а свекор просто старый маразматик, который самостоятельно не может ступить и шагу, — Марина говорила так быстро будто боялась, что Женя может её прервать и вставить свои обвинительные претензии. — Мне приходится не только навещать свекровь, дай ей Бог здоровья, такая терпеливая и мудрая женщина, но ещё и обихаживать свёкра. А у меня дети. Олаф совершенно отбился от рук: у него сплошные двойки и уже пять прогулов в художественной школе. А у Стефании такая аллергия, что я вынуждена почти ежедневно проводить в доме влажную уборку и возить ей в школу специальные домашние обеды. Ну, а Герт… Что Герт? Он весь в своей науке и откровенно считает, что гиперопека над детьми ни к чему хорошему не приведёт. Нет, ты слышала? Гиперопека? Когда ребёнок весь покрывается сыпью и беспрерывно кашляет, а из Олафа растёт хулиган и бездельник.
— Да-да, — Женя машинально кивнула головой, чувствуя, что слова Маринки доносятся до неё, как сквозь вату. Ещё три недели назад Марина писала, что их план остаётся в силе и Евгения может жить в квартире романтичного аспиранта столько сколько пожелает душа.
Если бы она была хоть сколько-нибудь менее доверчивой, то такой безразмерный Маринкин альтруизм раскусила бы гораздо раньше. Школьная подруга в тихой и благополучной стране превратилась в скучающую безработную домохозяйку. Женины откровения о семейной жизни в её глазах выглядели, как подробности низкопробного дамского романчика. Вся их переписка была для Марины всего лишь увлекательной игрой с преодолением многочисленных квестов, и визит Жени оказался душераздирающим откровением. И хотя Марина выглядела, положа руку на сердце, совершенно обескураженной, продолжала активно отпираться.
— Женечка, я непременно постараюсь тебе помочь. У тебя есть деньги? Подожди, вот возьми. Надеюсь этого на первое время хватит. Я, как только расквитаюсь с проблемами, обязательно тебя поддержу. Женюша, всё будет хорошо. Мы непременно прорвёмся. Мы сделаем их вместе. Вот увидишь они у нас ещё попляшут, — кого Марина именовала множественным родом «они» Женя так и не поняла, а подруга продолжала тарахтеть, — их всех надо непременно привлечь к суду, а поведение Игоря сделать достоянием общественности. Пусть все знают, какой он на самом деле «скромный» и «тихий» человек.
— Мам, ну ты скоро? — на пороге квартиры показалась крупная румяная девочка, которая так аппетитно уплетала апельсин, что яркий оранжевый сок обильно стекал у неё по подбородку. — Мы с Олафом уже закончили первую партию. Теперь твоя очередь. Здрасть, — небрежно бросила она и заканючила противным гнусавым голосом: — мам, ну сколько можно болтать? Сейчас дедушка звонил, хочет приехать. Спрашивает, не надо ли нам чего?
— Да-да, — машинально кивнула Женя, — всего хорошего. Не беспокойся за меня, я найду, где устроиться. Обязательно увидимся.
Евгения, игнорировав лифт, медленно спустилась вниз и вышла из подъезда на улицу. Уже за дверями она осознала, что сегодня видела Марину последний раз в жизни. Ей не хотелось думать о таком глупом вероломном предательстве, но мысли то и дело возвращались к короткой сцене, которая последовала буквально минуту назад. Маринка выглядела такой перепуганной и удивленной, что её стало даже немного жаль. Женя миновала тихий дворик со сказочной детской площадкой и вышла на тихую улочку, освещенную круглыми желтоватыми фонарями. Состояние было странным. Евгения чувствовала себя совершенно выжатой. Сказалось безумное нервное напряжение последних дней. И хотя она проспала почти всю дорогу, сон облегчения не принёс. Девушка чувствовала себя самым настоящим параноиком и всякий раз судорожно оглядывалась и вздрагивала, если на улице встречался человек, более или менее похожий на Игоря. Жене казалось, что муж отследил все её перемещения и сейчас тайком следует попятам, чтобы вернуть легкомысленную беглянку в лоно семьи.
Женя прошла до конца тихого переулка и оказалась на проспекте. Здесь было оживлённей, и она невольно заинтересованно вскинула голову, чтобы рассмотреть незнакомую архитектуру получше. Рядом прогремел трамвай, тёмно-зелёный, совсем небольшой, словно игрушечный. Тоненько взвизгнул на повороте, и Женя снова нервно вздрогнула.
Город был выстроен в стиле «северный модерн» (по крайней мере, такие сведения содержались в интернете), и в первый момент производил впечатление строгости и холода. Здания были массивными, в основном без архитектурных излишеств, скорее всего очень старые, но содержащиеся в наилучшем состоянии. Сначала тёмные приглушенные цвета, грубая кладка и массивные детали показались Жене скучными, но вскоре она обратила внимание, что верхняя часть стен покрыта текстурированной штукатуркой или отделочным кирпичом, а во всех элементах отделки прослеживаются орнаменты, вдохновленные северным фольклором, образами северной флоры и фауны. Майолика, мозайки, цветная керамическая плитка. Здания были громоздкими, свободными от мелких деталей, но контрастные сочетания цветов, разнообразие оконных проемов и их сочетания с простенками превращали город в ожившую северную поэму. В него нельзя было не влюбиться.
Однако, несмотря на всколыхнувшееся романтичное настроение, Женя отчётливо понимала, что ей надо что-то предпринимать.
Денег было катастрофически мало. Игорь контролировал каждый шаг, и в качестве своего заграничного пособия Жене удалось скопить всего двести двадцать евро. При самых скромных расходах этого хватит меньше, чем на неделю. Она невольно сжала в кулаке сумму вручённую Маринкой. Злополучную подачку очень хотелось выкинуть, но Женя лишь стиснула пальцы крепче, ощущая себя окончательно униженной и раздавленной. Питание, жильё, транспорт. Неужели придётся возвращаться?
Ноги вынесли Женю на площадь перед автобусным вокзалом. Вокруг стеклянного куба здания и металлической ажурной инсталляции разгуливали огромные чайки. Наглые, жирные, размером с хорошую курицу, они совершенно не боялись людей и вызвали у Евгении состояние близкое к отвращению.
Куб автовокзала остался позади, и перед Женей выросла странная громада ярко-оранжевого цвета. Безоконное строение, одновременно напоминающее яйцо, корабль или даже утюг. Перед отъездом она прочитала, что это своеобразный храм. Уголок тишины и покоя посреди большого города; место, где можно побыть наедине с собой, помедитировать или просто отдохнуть. На улице уже смеркалось и, когда Женя вошла внутрь, её неожиданно окутало нежным жёлтым светом, который напоминал небо в солнечный день. Она робко опустилась на простую деревянную скамейку и снова невольно задумалась.
Интересно, что сейчас происходит дома? Бедная её мамочка. Как она сейчас убивается по дочери, тем более, что тело так и не нашли. Главное, чтобы она смогла перенести её «гибель» адекватно и не угодила из-за Жениного побега в больницу. Ведь мама уже не молода и у неё больное сердце. А как же бедный Игорь? Ведь при всей его вспыльчивости и невыдержанности, он в принципе совсем неплохой человек. Она сама виновата, что довела его до такого состояния. И неважно, что такие состояния у Игоря продолжаются на протяжении многих лет. Конечно, ему тяжело жить с такой бесполезной, тупой и недалёкой женой. Во всём виновата она сама: надо было стараться не раздражать его, лучше угадывать желания, стараться стать более полезной и деликатной, тем более, что Игорь такой вот вспыльчивый нервный человек.
Женя вскинула голову. Внутри храм был отделан деревянными брусками, своей формой напоминал ковчег и, кажется, обнимал всех присутствующих, как бы согревая в своих огромных вогнутых ладонях.
Женя чуть слышно вздохнула. Она больше не в состоянии переносить бесконечные упрёки и побои. В конце концов, она же не бессловесное животное, хотя «животное» — любимое словечко Игоря, и он повторяет его всякий раз, когда начинает упрекать Женю в любых, даже самых незначительных мелочах. «Ты тупое животное, — говорил он, — даже кошки Куклачева умнее, чем ты. Перестань реветь, животина и учись, пока я тебя учу».
Она просто не может и не хочет жить в состоянии постоянного страха, когда мысли о предстоящем скандале медленно, но верно превращаются в мысли о суициде. В последнее время Женя стала напоминать себе не человека, а клубок нервов, который буквально ждёт очередную ссору, лишь бы всё разрешилось быстрее и не мучило её ожиданием.
Женя оглядела Храм ещё раз. Тихо до звона в ушах. Тихо, но не умиротворяюще. Скорей созидательно. Когда такая пронзительная тишина позволяет не уйти от проблем, а скорее услышать себя. Познать собственные желания и принять верное решение.
Вернуться домой? Чтобы жить в постоянном страхе. Скрывать проблему и не находить поддержки даже у самых близких людей. Как на неё наорала мама, когда Женя попыталась пожаловаться.
«Могла бы и перетерпеть, — кричала мама, — думаешь мне от отца не доставалось? Ещё, как! Игорь о тебе заботиться. Хочет сделать, как лучше. Кому ты такая нужна? Без жилья, без образования? Вот скажи, скажи матери. Почему ты не закончила университет? В одном месте чесалось? Всё кавалеры да гулянки на уме были!»
Почему не закончила? Женя горько вздохнула. Потому что перед летней сессией пятого курса, Игорь избил её в первый раз. Она полтора месяца просидела дома, залечивая синяки и ушибы. А к осенней пересдаче он избил её ещё раз.
Лучше она утопится или, к примеру, отравится здесь, чем снова вернётся домой, где всё против неё.
Женя встала и тихо вышла на улицу. Уже стало совсем темно и скользкая брусчатка главного проспекта отразила жёлтовато-маслянистый свет фонарей.
К тихой пешеходной улочке Женя вышла уже глубокой ночью. Она и сама точно не знала, сколько прогуляла по городу, то любуясь мощными брутальными башнями домов, то погружаясь в собственные невесёлые мысли. И хотя лето только начиналось, к пасмурной июньской ночи прибавился пронзительный северный ветер. Надо сказать, что в этом городе ветер чувствовался почти всегда, сказывалась близость моря, но сейчас в ночи его порывы стали совершенно пронизывающими.
Улица была длинной и гулкой. Сырой воздух отражался не только от стен домов, но даже от серых дорожных плиток и создавал ощущение зычного эха в глубоком вертикальном колодце. По центру улицы росли тонкие немногочисленные деревья, от чего ощущение какой-то сонной нереальности только усиливалось.
Женя толкнула дверь первого попавшегося бара, и на неё дохнуло сытным запахом кофе, алкоголя и такого долгожданного тепла. Она плюхнула свой рюкзачок на самый крайний пуфик у входа и двинулась к барной стойке. В голове почему-то вертелось упорное желание напиться. Наверное, впервые в жизни накачаться крепким алкоголем и отгородиться от проблем сонным забвением.
Народу в баре было много и ей пришлось изрядно постоять прежде, чем бармен смог её обслужить.
— Что-нибудь покрепче, — и Женя пробежала глазами по полкам, — виски. Джек Дэниелс. Бутылку.
Гулять так гулять. Пускай это будет её последнее желание на последние в этой жизни деньги.
— Целую бутылку, — уточнил бармен, — точно?
Цепкий профессиональный взгляд. Парень моментально уловил, что она пришла одна и собирается напиться. Наплевать. Пусть думает о ней, что хочет. Завтра этот факт ей будет совершенно безразличен.
— Точно, — и Женя механически кивнула, уже чувствуя себя пьяной от усталости.
Пока парень доставал запрошенный напиток и обтирал бутылку салфеткой, Женька машинально огляделась вокруг и невольно поморщилась. Бар, куда она так неосмотрительно заскочила был рокерский о, чём весьма красноречиво говорила вся обстановка. Чёрные стены, развешанные по стенам электрогитары, какие-то плакаты на подобную тематику и публика. Неизменно чёрная, кожаная и патлатая публика всех возрастов и размеров. Под стать всей этой угрожающе расхристанной команде был и бармен. В кожаной жилетке, с мощными татуированными плечами, длинными вьющимися волосами и почти такой же длинной курчавой бородой.
Рок-музыку Женя не любила, так как Игорь считал её музыкой наркоманов, бездарных бунтарей и быдла. Она не воспринимала грохочущей какофонии и не понимала сопротивленческих раздражённых текстов. К слову, длинноволосые парни ей тоже категорически не нравились, по ассоциации с сексуальными меньшинствами и неопрятностью, а борода по определению вообще соперничала с мочалкой.
— Проблемы?
— Что-то в этом роде, — нелюбезно буркнула Женя, — не обращай внимания.
Впрочем, волосы у её собеседника были чистые и ухоженные, а взгляд проницательный и нахальный. Она демонстративно отвернулась, даже не пытаясь понять, красив ли этот молодой человек. Нечего совать нос в чужие дела, она просто хочет напиться.
— Я могу чем-то помочь? — бармен оказался любопытным. Женя отметила, что парень совершенно трезв, быстро опрокинула в себя бокал горячительного напитка и едва не задохнулась от огня, который обжёг все её внутренности. Кажется, по пищеводу прокатился комок жидкого огня и Евгения застыла с выпученными глазами.
— Разбавить же надо, — парень еле сдержался, что бы не заржать в голос, — кто ж так пьёт?
— Давай я покажу, как надо, — откуда-то из-за спины нарисовался худенький мальчишка с барабанными палками в кулаке. — На, подержи, — и он сунул палочки бармену, — вот смотри! — парнишка ловко разбавил очередной бокал порцией колы и живо отправил себе в рот.— Во как надо!
— Тони, иди в жопу, — вежливо посоветовал бармен, — не мешай. Девушка хочет напиться. Всё халявщик, топай откуда пришёл.
— Злые вы, — юный барабанщик забрал с прилавка свои инструменты и неверной походкой исчез в глубине мерно гудящего помещения, — уйду я от вас.
— Так в чём проблема?
— Ни в чём, — Женя почувствовала, что уже запьянела и добавила более мирным тоном: — Просто мне некуда идти.
— Вот как, — бармен обслужил очередного покупателя и вернулся к Жене. Она успела принести свой рюкзак, взгромоздиться на барный стул и выпить новую порцию. В голове мерно зашумело, и раздёрганное тревожное состояние начало потихоньку притупляться. Она и не заметила, как действительно напилась. Вокруг всё поплыло, настроение стало сонно благодушным, а язык непроизвольно развязался. Мелькали какие-то лица, несколько раз к ней подсаживался худенький мальчишка теперь уже без барабанных палочек, потом, какой-то нереальный красавчик с огромным белоснежным ирокезом. Ещё какие-то люди. Иногда появлялся бармен.
— Тебя, как зовут? — поинтересовался он.
— Женя. Евгения.
— А меня Мартин, — она сунула ладошку в его крупную руку, увенчанную массивными серебряными перстнями и промахнулась.
— Ты смотри, а то она нажрётся и заблюёт тебе всю стойку, — рядом вырос красавчик с ирокезом. Его голос Женя услышала почему-то очень чётко. — Выпроводи домой. Могу даже вызвать такси. Сразу видно, что первый раз.
— Ей некуда идти.
— Ну, дело твоё, если, конечно, хочешь убирать блевотину.
— Лови, она уже поплыла.
Потом Женя помнила почему-то очень холодный туалет и то, как красавчик с ирокезом держал её над унитазом за шиворот, а патлатый бармен вытирал физиономию мокрым и тоже очень холодным полотенцем. А потом было такси. Обычное уютное и тёплое такси. Женьке почему-то было совсем не стыдно. (Как вообще может быть стыдно человеку, который сегодня решил покончить с собой?) Она вялой кляксой сидела на заднем сидении, уткнувшись носом в чью-то волосатую грудь и невольно слушала чьи-то чужие разговоры.
— Ты бар-то запер, любитель приключений?
— Конечно. Надеюсь, что она уже маленько проспалась на диванчике в лаунже. Хорошо, что там сегодня никого не было.
— Потащишь её с собой на точку? — кажется это спросил ирокезнутый. Женя на минутку приоткрыла глаза и попыталась оглядеться. Красавчик действительно сидел рядом, а её нос аккуратно упирался в титьку бармена, которая виднелась в разрезе жилетки. Женя слабо поёжилась и попыталась отползти в сторону.
— Придётся. А ты сиди и не ёрзай. Всю жилетку мне соплями измазала.
— Ты отрывок, который я тебе прислал, прослушал?
— Вот как раз хочу над ним поработать. Эй, Тони, надеюсь ты свою партитуру разобрал, — Мартин легонько стукнул ладонью по переднему сидению, где сидел нахальный попрошайка из бара. — Опять будем ждать когда ты изволишь раскочегариться?
— Не гони, Марти. Я сейчас едва ли трезв и первым делом хочу отлить.
— Всё, приехали уже. Выгружай свою Блевантину, — красавчик распахнул дверь. — Делать тебе нечего.
— Просыпайся, — Мартин ощутимо тряхнул Женю за плечо, — разоспалась. Приехали. Надеюсь, нести тебя не надо.
— Где мы? — Женя неловко высунулась из машины и ощутила пронизывающий холод. Её основательно знобило. Ночью прошёл дождь, и вокруг было сыро.
— Где-где? — ирокезнутый хотел было ответить в рифму, но передумал, молча подхватил Женю под руку и потащил к какому-то тёмному зданию. Он шёл так быстро, что она едва успевала перебирать ногами. Затем дохнуло резиной, разогретым пластиком и её втолкнули в какое-то тёплое и душное помещение.
Где-то далеко щёлкнул выключатель и Женя догадалась, что очутилась в каком-то подобии звукозаписывающей студии. Впрочем, её так трясло от наступающего похмелья, что она не придала этому факту большого значения. Несмотря на это, Женю посетила вполне здравая трезвая мысль, и она поёжилась от нового ужасного открытия: эти пьяные рокеры завезли её в какое-то неведомое место и сейчас могут совершенно безнаказанно изнасиловать, тем паче, что и бармен Мартин и ирокезнутый красавчик с неизвестным именем весьма здоровы физически.
— Иди, ложись, — Мартин подтолкнул Женю к вполне приличному дивану с горкой подушек и уловив её перепуганный взгляд, неожиданно расхохотался: — Да не будем мы тебя насиловать. Ольгерд, найди плед. Эту дурочку всю трясёт.
— Иди в жопу, — вежливо отозвался ирокезнутый Ольгерд.— Сам её притащил, сам и ищи.
— Понятия не имею, где он, — Мартин растерянно закружился по студии.
— А ты, часом, не домой ли его уволок, — Тони посетил туалет и с блаженным видом плюхнулся в кресло.
— А, вот он. Эх, сейчас бы заварить сериал, закутаться в чай и включить любимый плед.
— Ты ничего не перепутал? — подозрительно осведомился Ольгерд и кинул Мартину гитару. — Всё, поскакали, а ты спи, алкоголичка!
@темы: юмор, психология, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальшеУтро для Жени наступило ближе к полудню. Она с трудом разлепила опухшие глаза и обнаружила, что её новые знакомые уже встали (а, может быть, даже не ложились). Она осторожно повернулась на бок и с интересом обнаружила, что вопреки её представлениям о рок-музыкантах, в помещении чисто, от наволочки пахнет кондиционером, а в кухонном уголке нет грязной посуды. Это открытие её почему-то разозлило.Институт Благородных девиц, а не пристанище новоявленных бунтарей. На самом деле, воспоминание о собственном поведении в баре отозвалось мучительным стыдом и каплющий яд был лишь жалкой попыткой замаскировать жгучее чувство неловкости.
А ещё Жене было по прежнему страшно.Столь длительный семейный прессинг не мог пройти даром. Она машинально вжалась в спинку дивана, размышляя, как поскорее покинуть это место, не вызывая лишних вопросов и не создавая очередных проблем. Тем не менее, подъём затягивался. Она колебалась. Не смотря на сосущее чувство страха, Женя испытывала вполне объяснимое любопытство. Да, она боялась и стеснялась будущей реакции на своё нечаянное вторжение и тем не менее, очень глубоко в душе, ей было интересно. Вчера, покидая дом Марины, Женя испытала огромное чувство безнадёжности. Мрачную обречённость, что она действительно осталась голым человеком на голой земле. И грубоватая забота парней неожиданно породила надежду обрести нечто новое и в конечном итоге прилепиться к более сильному, как с Женей случалось практически всегда.
Сейчас парней было двое. Ирокезнутый Ольгерд и малыш-барабанщик Тони были одногруппниками, играли одну и ту же музыку, но более несхожих людей Женя представить себе не могла.Скорее всего, они были ровесниками, но если Ольгерд, как Карлсон производил впечатление мужчины в самом расцвете сил, то Тони выглядел абсолютным мальчишкой. Худенький, даже тощий и вряд ли возмужающий в будущем, он был был откровенно страшненьким.С толстым массивным носом, маленькими глазами и тонкими бесцветными волосами, которые казались несвежими даже после мытья. И тем не менее, не смотря на самую заурядную внешность, Женя, каким-то шестым чувством поняла, что парень не просто мягкий и благодушный человек, но ещё и неисправимый ходок. Убеждённый ловелас и дамский угодник. Красивое и звучное имя Тони ему категорически не подходило и про себя Женя окрестила парнишку Тонькой.
В отличии от Тоньки Ольгерд выглядел настоящим красавцем, той изысканной арийской внешности, которая в реальной жизни встречается не часто. Высокий лоб, идеально очерченный нос, впалые щёки. Им не возможно было не любоваться. Впрочем, всю утончённость его лица и великолепной фигуры подгаживала высокомерная улыбка. Даже расхаживая по студии в одном полотенце, Ольгерд выглядел презрительным и надменным. Его роскошный белоснежный ирокез сейчас уныло свисал на один бок, а расписанный татуировками торс, вызывал желание рассмотреть эти картинки повнимательней.
Мартина сейчас не было и Женя, которая испытывала к нему, что-то вроде благодарности, почувствовала себя ещё более неуютно.
— Вставай, алкоголичка! — Ольгерд больно тряхнул её за ногу и отошёл к кухонному столу, чтобы закурить, — проспалась? Не знаю, что тебе наплёл Мартин, но тебе пора отправляться домой.Нам надо репетировать.
— Да-да. Я встаю, — Женя неловко засуетилась. Схватила кроссовок. С горохотом его уронила и мучительно покраснев, зачем то прошептала: — спасибо!
— Собирайся поживей. Мы и так из-за тебя много времени потеряли.
А вот это было обидно. В носу предательски защипало. Женя и сама не поняла почему слова Ольгерда задели её так глубоко.
— Репетировать? — Тонька влез в разговор, — а пожрать?
— Марти, в магазин пошёл. Потерпи, — Ольгерд глубоко затянулся и бесцеремонно выпустил дым в сторону Евгении. Похоже, что она его раздражала, — счас придёт, лазанью сварганит или капонату.
— Почему не знаю? — Тонька, который сидел на соседнем диване в одних лишь смешных семейных трусах, сочно потянулся, — капо…чего?
— У Мартина спроси. Кто у нас специалист по итальянской кухне? — Ольгерд присосалсяк бутылке с минеральной водой и в один присест опустошил её до половины. Похоже парня мучило похмелье, — А ты давай быстрей. Пошевеливайся!
Женя засуетилась, пытаясь найти свои носки и рюкзачок. Носки обнаружились на какой-то горячей трубе, а вот заплечной сумки нигде не было.
— Я свой рюкзак найти не могу, — жалобно пролепетала она и почему то посмотрела на Тоньку, словно ища у парнишки поддержки.
— Да подожди ты, — Тонька лениво сполз с дивана и с треском подтянув трусы, направился к лежащим на столе сигаретам, — Ольги, не гони. Давай спокойно позавтракаем. На улице дождь. Не гнать же её в шею.
— Нам репетировать надо, — недоброжелательно отозвался Ольгерд.
— Бесполезно. Я без еды даже простые биты не сыграю. О, кажется, кто-то идёт, — Тонька глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри и мучительно закашлялся.
— Ольги, посмотри, кто там?
— Угадайте с луком с яйцами, но не пирожок? — раздался знакомый голос, хлопнула входная дверь и ноги обдало холодом: — Ответ: Робин Гуд.
Ольгерд распахнул дверь и на пороге вырос Мартин, весь нагруженный пакетами и покрытый водяной пылью.
— Ну, и погодка, — он живо сгрузил многочисленные кульки на пол и потянул с себя мокрую и прилипающую косуху.
— Чего сидим? Почему не репетируем? Пытаетесь определиться, кто из вас курица, а, кто чиновник?
Мартин разговаривал быстро, но тем не менее важно, почти демонстративно оттягивая внимание на себя и отлично давая понять, кто здесь руководитель.
— Чего? — удивлённо протянул Ольгерд.
— Оба могут часами сидеть на яйцах. Только курица не безрезультатно.
— Ага! Счаз! — Тонька выудил из пакета молодую морковку и схрумкал сочный овощ в один присест, — я есть хочу! У меня сил нет.
— Ну-ну, Святой Антоний. Вчера развлекаться сразу с двумя силы были.
Мартин начал выгружать продукты, а Тонька оскорблённо передёрнул плечами:
— Эх, времена, пару лет назад я на эту сумму мог купить пять кило картошки, два хлеба, молоко, сыр, чай. А теперь? Понаставили камер наблюдения!
Не смотря на бородатость шутки, парни дружно загоготали и даже Женя невольно выдавила из себя кривую улыбку.
— Давай уже побыстрей, — Ольгерд тоже заглянул в пакет и мотнул головой в сторону Женьки, — пусть она готовить тебе поможет, что ли.
Наверное, со стороны Ольгерда эта фраза выглядела сменой гнева на милость, но Женя почувствовала, как её уши непроизвольно запылали.
— Поможет? — Мартин наконец, выложил продукты на стол и перевёл взгляд на Женю, — ты умеешь готовить капонату?
— Нет, — чуть слышно пискнула она, — а, что это?
— Овощное рагу из баклажанов, тушёных вместе с другими овощами: луком, помидорами, сельдереем. Ещё с добавлением оливок и каперсов. По идее в старину его готовили с макрелью, но так-как макрели не было, я купил скумбрию.
Женя почувствовала, как на её глаза неожиданно навернулись слёзы. Её представления о рокерах, как-то неожиданно пошатнулись и такая полная профанация по поводу итальянской кухни грозила позорным изгнанием на улицу.
— Ты чего? — удивился Мартин, — не умеешь капонату, сделаем заливную рыбу.Ты умеешь готовить заливную рыбу? Нет? Че ее готовить: кусок рыбы, глоток пива.
Парни снова хохотнули и Мартин легонько подтолкнул Женю к кухонному закутку:
— Почисти пока лук. Счас научу.
Между тем молодые люди заговорили о чём то своём музыкальном. При чём разговаоривали они на таком специфическом языке, что Женя почувствовала себя не просто иностранкой, а скорее инопланетянкой. Лук давно закончился и от нечего делать, Женя начала осторожно рассматривать Мартина.
В отличие от своих друзей, он выглядел, набором противоречий. Крупное, раскачанное в спортзале тело, мощные плечи, волосатая грудь, густая борода. Всё это дело венчала неожиданно детская рожица со светло-карими глазами и чистой смугловатой кожей. Не смотря на то, что черты лица грозили в будущем огрубеть, а глаза были расставлены чуть шире, чем обычно, Мартина можно было назвать красивым. Тем более, что его своеобразная физиономия одновременно излучала очаровательное нахальство и необыкновенное жизнелюбие.
— Ну, чего там? Почистила?
Мартин обернулся к Жене так неожиданно, что она невольно вздрогнула.
— Вот и отлично, — он перехватил у неё нож и принялся ловко и быстро чистить рыбу.
— Вот слушайте, — Мартин скрёб ножом по тушке и продолжал трепаться:
— У четырнадцатилетней девочки задержка. Уже две недели. Наконец-то она решается рассказать об этом маме. Та просто в шоке, летит в аптеку, покупает тест на беременность и, он оказывается положительным.
Чуть не поседев, мама набрасывается на дочку: «Ты что, в своем уме? Быстро приведи мне сюда этого негодяя, этого мерзавца, этого скотину, который посмел прикоснуться к моей ненаглядной, к моей единственной дочке, я ему покажу, где раки зимуют!!!»
Пожав плечами, дочка поднимает трубку телефона и набирает номер. Через полчаса к их дому подезжает новенькая Феррари, из которой выходит мужик средних лет в дорогом костюме, начищенных до зеркального блеска ботинках и с золотыми часами. Он степенно проходит в их дом и садится в кресло в гостиной, где уже собрались разгневанная мама, испуганная дочка и только что вернувшийся с работы еще более разгневанный папа.
«Добрый вечер. Ваша дочь проинформировала меня о той проблеме, которая так вас волнует. Как вы понимаете, я не смогу на ней жениться из-за моих семейных обстоятельств. Но я готов материально компенсировать всенеудобства, которые вызваны моим неосторожным поведением. Итак, вот мои условия. Если родится дочь, то я передам ей в собственность два моих магазина и три завода. Также на ее счет в банке я положу один миллион долларов. Если это будет сын, то тогда ему достанется три магазина, два завода и миллион долларов. Если родятся близнецы, то каждый получит по заводу и магазину, а также по пятьсот тысяч на счету. Но, однако, если будет выкидыш, тогда…»
В этот момент, до того не раскрывший рта, папа кладет ему руку на плечо и
говорит:
«Тогда ты трахнешь ее еще раз!»
Парни снова дружно засмеялись. Похоже в этом коллективе Мартин был не только руководителем и поваром, но и изрядным болтуном, у которого рот не закрывается ни при каких обстоятельствах.
Надо сказать, что все представления Жени о рок-музыкантах рушились прямо на глазах. До сих пор она наивно считала, что лидер группы, её создатель и идейный вдохновитель обязательно должен быть вокалистом. Она не знала откуда к ней пришло это твёрдое убеждение, но распределение ролей у новых знакомых её удивило. Оказалось, что вокалистом группы был Ольгерд, а поэтом и композитором Мартин. По совместительству ещё и играющий на гитаре. Соответственно роль ударника исполнял Тонька. Ещё она поняла то, что группа они молодая и даже не имеют полного состава. На данный момент в коллективе не было басиста и всё то время, пока Мартин тушил рыбу с овощами, парни обсуждали будущие кандидатуры.
Пошатнулось мнение Жени и о помещении, где проходили репетиции и звукозапись. До сих пор она думала, что репетиции музыкантов проходят в навороченных студиях, набитых аппаратурой и имеющих в штате профессионального высококлассного звукорежиссера. Её новые знакомые арендовали какое-то производственное помещение и хотя время в нём стоило недорого, репетировали даже по ночам. Звукач был, кто-то из близких то ли родственников то ли друзей и обслуживал кроме этого коллектива ещё парочку других.
— Садись, — Мартин грохнул кастрюлей об стол, обжогся и витиевато выматерился. Женя снова невольно вздрогнула. Она настолько привыкла, что за каждым грубым словом следует физическое воздействие, что непроизвольно втянула голову в плечи.
Кажется её жест не укрылся от внимания молодых людей и Мартин с Ольгердом удивленно переглянулись.
— Сложная ситуация, — негромко и насмешливо констатировал ирокезнутый красавчик, — умеешь ты выбирать знакомых!
— Сложная ситуация — это когда уронил на пол кусок мяса со специями, поднял, подул на него, а потом стоишь и гадаешь: чёрные точки, которые не исчезли — это мусор или специи? — хохотнул Мартин, — кстати, ты о фотографе не забыл?
На самом деле еда была вкусная. Только сейчас Женя вспомнила, что не ела практически двое суток. Она еле сдержалась, что бы не собрать янтарную овощную подливку кусочком хлеба, а с куском рыбы расправилась в три секунды.
— Хорошо, — Тонька блаженно вытянулся на диване и оповестил о том, что репетировать ему совсем не хочется, а хочется женщину и покурить.
Желание никотиновой порции перевесило. Через несколько минут все они вышли на улицу и Женя увидела, что студия находится на окраине города, недалеко от огороженного водоема и парка.
Время прощаться было самое подходящее. Женя вежливо рассыпалась в благодарностях. Несколько раз извинилась за неприятное ночное происшествие и спросила, как ей лучше добраться до города. Впрочем, идти ей по прежнему было некуда. Спросила просто так, не желая быть навязчивой и не злоупотреблять гостеприимством.
После этих слов ей показалось, что парни снова удивлённо переглянулись. Конечно она не знала о том, что многим девушкам очень нравится общество, пусть ещё малоизвестных, но всё равно крутых рок-музыкантов.Что многие из них потом откровенно хвастаются, как провели целый день на репетиционной точке и даже с кем-то переспали. Впрочем, задерживать её никто не стал. Мартин галантно вызвался проводить до остановки автобуса, а Ольгерд и Тонька вернулись в тёплое помещение.
Некоторое время они шли молча. Сперва по какой-то промзоне, потом вышли к водоёму.
— А тебе, что правда некуда идти? — наконец, поинтересовался Мартин. Он шёл спокойным размеренным шагом, но Жене всё равно приходилось бежать за ним вприпрыжку.
Надо признаться, что в этом сонном и пустынном районе её снова обуял страх. Кто знает, что у этого здоровяка на уме. Она настолько привыкла к плохому, что каждое слово и каждый жест просчитывала, как угрожающий. Тем более взгляд у Мартина был нахальный. Он периодически бросал на неё такие откровенные взоры, что Женя холодела до самых печёнок.
— Нет. То есть да. В общем у меня неприятности. Но ты не волнуйся. Это произошло по моей глупости.
В какой-то момент определение «по глупости» выросло в неприятную дилемму. То ли зря она сбежала от мужа, из-под крыши над головой и устроенного быта, то ли зачем напилась в чужой стране в первом попавшемся баре и вполне могла угодить в полицию. В результате испортила бы себе визу и оказалась депортированной из страны.
— Я правильно понимаю, ты иностранка? Мне кажется ты русская?
Женя молча кивнула. В данный момент уход из дома уже не казался таким решительным и романтичным шагом и она непроизвольно стиснула кулаки. Жене было стыдно от своих малодушных мыслей, но развернувшаяся ситуация услужливо намекала на то, что её возвращение в Россию может оказаться не таким уж нелепым решением. К сожалению она не боец и не герой.
Дошло до Жени и то, что Мартину она явно понравилась, но вместо самодовольного бахвальства девушка снова испытала страх. Она служила тренажёром для оттачивания злословия и раздражения почти десять лет.
Довольно давно Женя поняла, что даже, как-то приспособилась к данной ситуации. И даже мысленно хвалила себя за то, что очередной конфликт удалось немного пригасить, ведь в момент сглаживания ситуации Игорь не оскорблял её слишком изощрённо и не бил слишком долго. Нет ничего страшнее привычки. Она не видела выхода из сложившейся ситуации. Не понимала, как разорвать порочный круг и считала, что в её положении нет никаких выходов. И всё-таки совершив побег, Женя очень быстро почувствовала, как сильно она привязана к мужу, как глупо поступила, нырнув практически в никуда и, что её чудовищное своеволие может грозить ещё большими неприятностями.
— У меня неприятности, — неохотно поделилась Женя, — я просто уехала подальше.
— Надеюсь не криминал? — хихикнул Мартин, — а то вдруг ты кого-то зарезала.
— Почему, как русские так сразу криминал? — обиделась Женя и едва не прикусила себе язык. Она не помнила, когда смела возражать мужчине так смело. Жизнь с Игорем приучила её к почти постоянному молчанию и согласию. Чёртово определение устоя. Никогда Женя не думала о том, что боязнь разрушить привычную манеру жить и нежелание признавать свою слабость приводит к самому настоящему порабощению. Она понимала, что давно попала от мужа в тяжёлую психологическую зависимость, но упорно сопротивлялась разрыву даже сейчас. Она находила сотню поводов и причин, что бы оставить всё, как есть.
— Кто прощает преступление, тот становится его сообщником.
А парень совсем не болтливый дурак, как могло показаться в начале. Уловил её настроение. Вольтера цитирует.
Мартин пошутил, но его слабый полунамёк напугал Женю ещё больше.
— А ещё не хотелось бы испортить собственный концерт, когда тебя повяжет полиция!
— Ты хочешь пригласить меня на ваш концерт?
— Нет, как добропорядочный гражданин сдать тебя правоохранительным органам, — отшутился Мартин и добавил более серьёзно, — почему бы и нет? Приходи. Проведу.
Какой шустрый. Да, он симпатичный, весёлый, отзывчивый, но кто знает, что окажется хуже: собственный вспыльчивый муж, к которому она худо-бедно приспособилась или этот незнакомый парень с таким блудливым приглашающим взглядом. А пялился Мартин более, чем откровенно. Совершенно не стесняясь и не отводя взгляда.
Молодой, интересный, перспективный, но ей совершенно не до него. У Жени есть муж, которого она любит и ненавидет одновременно.
Пусть у неё появится новый друг. Сильный и энергичный парень. Поддержка и опора в начале совершенно новой жизни. Мартин мог бы дать ей возможность не чувствовать себя такой одинокой, помог бы быстрее адаптироваться и приспособиться к новым условиям. Но, чем именно парень может помочь в сложившейся ситуации. Дать работу. Найти жильё? Нет, она не готова связываться с малознакомыми людьми и принимать унизительную благотворительность. С неё хватит Маринки.
И в конце концов, какой мужчина воспримет ситуацию с чужим, но законным супругом адекватно и рассудительно. Она не уверена, что даже если расскажет ситуацию правдиво и во всей красе, что в скором времени не появятся приступы ревности и собственнические замашки. Уж лучше выкручиваться из ситуации в одиночку. По крайней мере некого будет винить в неудаче.
— Спасибо, что проводил.
Они обогнули круглый пруд и подошли к автобусной остановке.
— Ну, до свидания, — Мартин пожал ей на прощание руку и быстро зашагал в обратном направлении.
Женя зябко поёжилась и угрюмо посмотрела на мыски своих кроссовок. Как всё быстро закончилось. Благодаря своей бурной фантазии она успела продумать историю до самых мелочей, но ситуация повернулась совершенно прозаическим боком. Глупая она, однако и наивная словно младенец. Даже, как-то немного обидно, что Мартин отступил так быстро. Значит не так уж и понравилась.
Женя снова тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Сама влезла в эту дикую авантюру.
Теперь остаётся только одно, либо снять номер в самом дешевом хостеле и в срочно искать искать работу, либо…
доехать до автовокзала и купить билет домой.
А ещё Жене было по прежнему страшно.Столь длительный семейный прессинг не мог пройти даром. Она машинально вжалась в спинку дивана, размышляя, как поскорее покинуть это место, не вызывая лишних вопросов и не создавая очередных проблем. Тем не менее, подъём затягивался. Она колебалась. Не смотря на сосущее чувство страха, Женя испытывала вполне объяснимое любопытство. Да, она боялась и стеснялась будущей реакции на своё нечаянное вторжение и тем не менее, очень глубоко в душе, ей было интересно. Вчера, покидая дом Марины, Женя испытала огромное чувство безнадёжности. Мрачную обречённость, что она действительно осталась голым человеком на голой земле. И грубоватая забота парней неожиданно породила надежду обрести нечто новое и в конечном итоге прилепиться к более сильному, как с Женей случалось практически всегда.
Сейчас парней было двое. Ирокезнутый Ольгерд и малыш-барабанщик Тони были одногруппниками, играли одну и ту же музыку, но более несхожих людей Женя представить себе не могла.Скорее всего, они были ровесниками, но если Ольгерд, как Карлсон производил впечатление мужчины в самом расцвете сил, то Тони выглядел абсолютным мальчишкой. Худенький, даже тощий и вряд ли возмужающий в будущем, он был был откровенно страшненьким.С толстым массивным носом, маленькими глазами и тонкими бесцветными волосами, которые казались несвежими даже после мытья. И тем не менее, не смотря на самую заурядную внешность, Женя, каким-то шестым чувством поняла, что парень не просто мягкий и благодушный человек, но ещё и неисправимый ходок. Убеждённый ловелас и дамский угодник. Красивое и звучное имя Тони ему категорически не подходило и про себя Женя окрестила парнишку Тонькой.
В отличии от Тоньки Ольгерд выглядел настоящим красавцем, той изысканной арийской внешности, которая в реальной жизни встречается не часто. Высокий лоб, идеально очерченный нос, впалые щёки. Им не возможно было не любоваться. Впрочем, всю утончённость его лица и великолепной фигуры подгаживала высокомерная улыбка. Даже расхаживая по студии в одном полотенце, Ольгерд выглядел презрительным и надменным. Его роскошный белоснежный ирокез сейчас уныло свисал на один бок, а расписанный татуировками торс, вызывал желание рассмотреть эти картинки повнимательней.
Мартина сейчас не было и Женя, которая испытывала к нему, что-то вроде благодарности, почувствовала себя ещё более неуютно.
— Вставай, алкоголичка! — Ольгерд больно тряхнул её за ногу и отошёл к кухонному столу, чтобы закурить, — проспалась? Не знаю, что тебе наплёл Мартин, но тебе пора отправляться домой.Нам надо репетировать.
— Да-да. Я встаю, — Женя неловко засуетилась. Схватила кроссовок. С горохотом его уронила и мучительно покраснев, зачем то прошептала: — спасибо!
— Собирайся поживей. Мы и так из-за тебя много времени потеряли.
А вот это было обидно. В носу предательски защипало. Женя и сама не поняла почему слова Ольгерда задели её так глубоко.
— Репетировать? — Тонька влез в разговор, — а пожрать?
— Марти, в магазин пошёл. Потерпи, — Ольгерд глубоко затянулся и бесцеремонно выпустил дым в сторону Евгении. Похоже, что она его раздражала, — счас придёт, лазанью сварганит или капонату.
— Почему не знаю? — Тонька, который сидел на соседнем диване в одних лишь смешных семейных трусах, сочно потянулся, — капо…чего?
— У Мартина спроси. Кто у нас специалист по итальянской кухне? — Ольгерд присосалсяк бутылке с минеральной водой и в один присест опустошил её до половины. Похоже парня мучило похмелье, — А ты давай быстрей. Пошевеливайся!
Женя засуетилась, пытаясь найти свои носки и рюкзачок. Носки обнаружились на какой-то горячей трубе, а вот заплечной сумки нигде не было.
— Я свой рюкзак найти не могу, — жалобно пролепетала она и почему то посмотрела на Тоньку, словно ища у парнишки поддержки.
— Да подожди ты, — Тонька лениво сполз с дивана и с треском подтянув трусы, направился к лежащим на столе сигаретам, — Ольги, не гони. Давай спокойно позавтракаем. На улице дождь. Не гнать же её в шею.
— Нам репетировать надо, — недоброжелательно отозвался Ольгерд.
— Бесполезно. Я без еды даже простые биты не сыграю. О, кажется, кто-то идёт, — Тонька глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри и мучительно закашлялся.
— Ольги, посмотри, кто там?
— Угадайте с луком с яйцами, но не пирожок? — раздался знакомый голос, хлопнула входная дверь и ноги обдало холодом: — Ответ: Робин Гуд.
Ольгерд распахнул дверь и на пороге вырос Мартин, весь нагруженный пакетами и покрытый водяной пылью.
— Ну, и погодка, — он живо сгрузил многочисленные кульки на пол и потянул с себя мокрую и прилипающую косуху.
— Чего сидим? Почему не репетируем? Пытаетесь определиться, кто из вас курица, а, кто чиновник?
Мартин разговаривал быстро, но тем не менее важно, почти демонстративно оттягивая внимание на себя и отлично давая понять, кто здесь руководитель.
— Чего? — удивлённо протянул Ольгерд.
— Оба могут часами сидеть на яйцах. Только курица не безрезультатно.
— Ага! Счаз! — Тонька выудил из пакета молодую морковку и схрумкал сочный овощ в один присест, — я есть хочу! У меня сил нет.
— Ну-ну, Святой Антоний. Вчера развлекаться сразу с двумя силы были.
Мартин начал выгружать продукты, а Тонька оскорблённо передёрнул плечами:
— Эх, времена, пару лет назад я на эту сумму мог купить пять кило картошки, два хлеба, молоко, сыр, чай. А теперь? Понаставили камер наблюдения!
Не смотря на бородатость шутки, парни дружно загоготали и даже Женя невольно выдавила из себя кривую улыбку.
— Давай уже побыстрей, — Ольгерд тоже заглянул в пакет и мотнул головой в сторону Женьки, — пусть она готовить тебе поможет, что ли.
Наверное, со стороны Ольгерда эта фраза выглядела сменой гнева на милость, но Женя почувствовала, как её уши непроизвольно запылали.
— Поможет? — Мартин наконец, выложил продукты на стол и перевёл взгляд на Женю, — ты умеешь готовить капонату?
— Нет, — чуть слышно пискнула она, — а, что это?
— Овощное рагу из баклажанов, тушёных вместе с другими овощами: луком, помидорами, сельдереем. Ещё с добавлением оливок и каперсов. По идее в старину его готовили с макрелью, но так-как макрели не было, я купил скумбрию.
Женя почувствовала, как на её глаза неожиданно навернулись слёзы. Её представления о рокерах, как-то неожиданно пошатнулись и такая полная профанация по поводу итальянской кухни грозила позорным изгнанием на улицу.
— Ты чего? — удивился Мартин, — не умеешь капонату, сделаем заливную рыбу.Ты умеешь готовить заливную рыбу? Нет? Че ее готовить: кусок рыбы, глоток пива.
Парни снова хохотнули и Мартин легонько подтолкнул Женю к кухонному закутку:
— Почисти пока лук. Счас научу.
Между тем молодые люди заговорили о чём то своём музыкальном. При чём разговаоривали они на таком специфическом языке, что Женя почувствовала себя не просто иностранкой, а скорее инопланетянкой. Лук давно закончился и от нечего делать, Женя начала осторожно рассматривать Мартина.
В отличие от своих друзей, он выглядел, набором противоречий. Крупное, раскачанное в спортзале тело, мощные плечи, волосатая грудь, густая борода. Всё это дело венчала неожиданно детская рожица со светло-карими глазами и чистой смугловатой кожей. Не смотря на то, что черты лица грозили в будущем огрубеть, а глаза были расставлены чуть шире, чем обычно, Мартина можно было назвать красивым. Тем более, что его своеобразная физиономия одновременно излучала очаровательное нахальство и необыкновенное жизнелюбие.
— Ну, чего там? Почистила?
Мартин обернулся к Жене так неожиданно, что она невольно вздрогнула.
— Вот и отлично, — он перехватил у неё нож и принялся ловко и быстро чистить рыбу.
— Вот слушайте, — Мартин скрёб ножом по тушке и продолжал трепаться:
— У четырнадцатилетней девочки задержка. Уже две недели. Наконец-то она решается рассказать об этом маме. Та просто в шоке, летит в аптеку, покупает тест на беременность и, он оказывается положительным.
Чуть не поседев, мама набрасывается на дочку: «Ты что, в своем уме? Быстро приведи мне сюда этого негодяя, этого мерзавца, этого скотину, который посмел прикоснуться к моей ненаглядной, к моей единственной дочке, я ему покажу, где раки зимуют!!!»
Пожав плечами, дочка поднимает трубку телефона и набирает номер. Через полчаса к их дому подезжает новенькая Феррари, из которой выходит мужик средних лет в дорогом костюме, начищенных до зеркального блеска ботинках и с золотыми часами. Он степенно проходит в их дом и садится в кресло в гостиной, где уже собрались разгневанная мама, испуганная дочка и только что вернувшийся с работы еще более разгневанный папа.
«Добрый вечер. Ваша дочь проинформировала меня о той проблеме, которая так вас волнует. Как вы понимаете, я не смогу на ней жениться из-за моих семейных обстоятельств. Но я готов материально компенсировать всенеудобства, которые вызваны моим неосторожным поведением. Итак, вот мои условия. Если родится дочь, то я передам ей в собственность два моих магазина и три завода. Также на ее счет в банке я положу один миллион долларов. Если это будет сын, то тогда ему достанется три магазина, два завода и миллион долларов. Если родятся близнецы, то каждый получит по заводу и магазину, а также по пятьсот тысяч на счету. Но, однако, если будет выкидыш, тогда…»
В этот момент, до того не раскрывший рта, папа кладет ему руку на плечо и
говорит:
«Тогда ты трахнешь ее еще раз!»
Парни снова дружно засмеялись. Похоже в этом коллективе Мартин был не только руководителем и поваром, но и изрядным болтуном, у которого рот не закрывается ни при каких обстоятельствах.
Надо сказать, что все представления Жени о рок-музыкантах рушились прямо на глазах. До сих пор она наивно считала, что лидер группы, её создатель и идейный вдохновитель обязательно должен быть вокалистом. Она не знала откуда к ней пришло это твёрдое убеждение, но распределение ролей у новых знакомых её удивило. Оказалось, что вокалистом группы был Ольгерд, а поэтом и композитором Мартин. По совместительству ещё и играющий на гитаре. Соответственно роль ударника исполнял Тонька. Ещё она поняла то, что группа они молодая и даже не имеют полного состава. На данный момент в коллективе не было басиста и всё то время, пока Мартин тушил рыбу с овощами, парни обсуждали будущие кандидатуры.
Пошатнулось мнение Жени и о помещении, где проходили репетиции и звукозапись. До сих пор она думала, что репетиции музыкантов проходят в навороченных студиях, набитых аппаратурой и имеющих в штате профессионального высококлассного звукорежиссера. Её новые знакомые арендовали какое-то производственное помещение и хотя время в нём стоило недорого, репетировали даже по ночам. Звукач был, кто-то из близких то ли родственников то ли друзей и обслуживал кроме этого коллектива ещё парочку других.
— Садись, — Мартин грохнул кастрюлей об стол, обжогся и витиевато выматерился. Женя снова невольно вздрогнула. Она настолько привыкла, что за каждым грубым словом следует физическое воздействие, что непроизвольно втянула голову в плечи.
Кажется её жест не укрылся от внимания молодых людей и Мартин с Ольгердом удивленно переглянулись.
— Сложная ситуация, — негромко и насмешливо констатировал ирокезнутый красавчик, — умеешь ты выбирать знакомых!
— Сложная ситуация — это когда уронил на пол кусок мяса со специями, поднял, подул на него, а потом стоишь и гадаешь: чёрные точки, которые не исчезли — это мусор или специи? — хохотнул Мартин, — кстати, ты о фотографе не забыл?
На самом деле еда была вкусная. Только сейчас Женя вспомнила, что не ела практически двое суток. Она еле сдержалась, что бы не собрать янтарную овощную подливку кусочком хлеба, а с куском рыбы расправилась в три секунды.
— Хорошо, — Тонька блаженно вытянулся на диване и оповестил о том, что репетировать ему совсем не хочется, а хочется женщину и покурить.
Желание никотиновой порции перевесило. Через несколько минут все они вышли на улицу и Женя увидела, что студия находится на окраине города, недалеко от огороженного водоема и парка.
Время прощаться было самое подходящее. Женя вежливо рассыпалась в благодарностях. Несколько раз извинилась за неприятное ночное происшествие и спросила, как ей лучше добраться до города. Впрочем, идти ей по прежнему было некуда. Спросила просто так, не желая быть навязчивой и не злоупотреблять гостеприимством.
После этих слов ей показалось, что парни снова удивлённо переглянулись. Конечно она не знала о том, что многим девушкам очень нравится общество, пусть ещё малоизвестных, но всё равно крутых рок-музыкантов.Что многие из них потом откровенно хвастаются, как провели целый день на репетиционной точке и даже с кем-то переспали. Впрочем, задерживать её никто не стал. Мартин галантно вызвался проводить до остановки автобуса, а Ольгерд и Тонька вернулись в тёплое помещение.
Некоторое время они шли молча. Сперва по какой-то промзоне, потом вышли к водоёму.
— А тебе, что правда некуда идти? — наконец, поинтересовался Мартин. Он шёл спокойным размеренным шагом, но Жене всё равно приходилось бежать за ним вприпрыжку.
Надо признаться, что в этом сонном и пустынном районе её снова обуял страх. Кто знает, что у этого здоровяка на уме. Она настолько привыкла к плохому, что каждое слово и каждый жест просчитывала, как угрожающий. Тем более взгляд у Мартина был нахальный. Он периодически бросал на неё такие откровенные взоры, что Женя холодела до самых печёнок.
— Нет. То есть да. В общем у меня неприятности. Но ты не волнуйся. Это произошло по моей глупости.
В какой-то момент определение «по глупости» выросло в неприятную дилемму. То ли зря она сбежала от мужа, из-под крыши над головой и устроенного быта, то ли зачем напилась в чужой стране в первом попавшемся баре и вполне могла угодить в полицию. В результате испортила бы себе визу и оказалась депортированной из страны.
— Я правильно понимаю, ты иностранка? Мне кажется ты русская?
Женя молча кивнула. В данный момент уход из дома уже не казался таким решительным и романтичным шагом и она непроизвольно стиснула кулаки. Жене было стыдно от своих малодушных мыслей, но развернувшаяся ситуация услужливо намекала на то, что её возвращение в Россию может оказаться не таким уж нелепым решением. К сожалению она не боец и не герой.
Дошло до Жени и то, что Мартину она явно понравилась, но вместо самодовольного бахвальства девушка снова испытала страх. Она служила тренажёром для оттачивания злословия и раздражения почти десять лет.
Довольно давно Женя поняла, что даже, как-то приспособилась к данной ситуации. И даже мысленно хвалила себя за то, что очередной конфликт удалось немного пригасить, ведь в момент сглаживания ситуации Игорь не оскорблял её слишком изощрённо и не бил слишком долго. Нет ничего страшнее привычки. Она не видела выхода из сложившейся ситуации. Не понимала, как разорвать порочный круг и считала, что в её положении нет никаких выходов. И всё-таки совершив побег, Женя очень быстро почувствовала, как сильно она привязана к мужу, как глупо поступила, нырнув практически в никуда и, что её чудовищное своеволие может грозить ещё большими неприятностями.
— У меня неприятности, — неохотно поделилась Женя, — я просто уехала подальше.
— Надеюсь не криминал? — хихикнул Мартин, — а то вдруг ты кого-то зарезала.
— Почему, как русские так сразу криминал? — обиделась Женя и едва не прикусила себе язык. Она не помнила, когда смела возражать мужчине так смело. Жизнь с Игорем приучила её к почти постоянному молчанию и согласию. Чёртово определение устоя. Никогда Женя не думала о том, что боязнь разрушить привычную манеру жить и нежелание признавать свою слабость приводит к самому настоящему порабощению. Она понимала, что давно попала от мужа в тяжёлую психологическую зависимость, но упорно сопротивлялась разрыву даже сейчас. Она находила сотню поводов и причин, что бы оставить всё, как есть.
— Кто прощает преступление, тот становится его сообщником.
А парень совсем не болтливый дурак, как могло показаться в начале. Уловил её настроение. Вольтера цитирует.
Мартин пошутил, но его слабый полунамёк напугал Женю ещё больше.
— А ещё не хотелось бы испортить собственный концерт, когда тебя повяжет полиция!
— Ты хочешь пригласить меня на ваш концерт?
— Нет, как добропорядочный гражданин сдать тебя правоохранительным органам, — отшутился Мартин и добавил более серьёзно, — почему бы и нет? Приходи. Проведу.
Какой шустрый. Да, он симпатичный, весёлый, отзывчивый, но кто знает, что окажется хуже: собственный вспыльчивый муж, к которому она худо-бедно приспособилась или этот незнакомый парень с таким блудливым приглашающим взглядом. А пялился Мартин более, чем откровенно. Совершенно не стесняясь и не отводя взгляда.
Молодой, интересный, перспективный, но ей совершенно не до него. У Жени есть муж, которого она любит и ненавидет одновременно.
Пусть у неё появится новый друг. Сильный и энергичный парень. Поддержка и опора в начале совершенно новой жизни. Мартин мог бы дать ей возможность не чувствовать себя такой одинокой, помог бы быстрее адаптироваться и приспособиться к новым условиям. Но, чем именно парень может помочь в сложившейся ситуации. Дать работу. Найти жильё? Нет, она не готова связываться с малознакомыми людьми и принимать унизительную благотворительность. С неё хватит Маринки.
И в конце концов, какой мужчина воспримет ситуацию с чужим, но законным супругом адекватно и рассудительно. Она не уверена, что даже если расскажет ситуацию правдиво и во всей красе, что в скором времени не появятся приступы ревности и собственнические замашки. Уж лучше выкручиваться из ситуации в одиночку. По крайней мере некого будет винить в неудаче.
— Спасибо, что проводил.
Они обогнули круглый пруд и подошли к автобусной остановке.
— Ну, до свидания, — Мартин пожал ей на прощание руку и быстро зашагал в обратном направлении.
Женя зябко поёжилась и угрюмо посмотрела на мыски своих кроссовок. Как всё быстро закончилось. Благодаря своей бурной фантазии она успела продумать историю до самых мелочей, но ситуация повернулась совершенно прозаическим боком. Глупая она, однако и наивная словно младенец. Даже, как-то немного обидно, что Мартин отступил так быстро. Значит не так уж и понравилась.
Женя снова тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Сама влезла в эту дикую авантюру.
Теперь остаётся только одно, либо снять номер в самом дешевом хостеле и в срочно искать искать работу, либо…
доехать до автовокзала и купить билет домой.
@темы: юмор, психология, романтика, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальше
Женя вышла из очередного офиса и горько вздохнула.
Чего она собственно ожидала? В чужой стране, без вида на жительство, без диплома. Даже неквалифицированный труд ей предлагали неохотно. Нужны рекомендации, медицинские документы, миграционные справки. Похоже, действительно придётся вернуться и тогда трудно себе представить какое продолжение её ждёт.
Женя миновала длинный шумный проспект и свернула к хостелу, в небольшой переулок, который шёл под уклон. Что теперь скажет Игорь? Ведь, если положить руку на сердце, она его боится. Боится до печёночных колик. И вряд ли сможет объяснить имитацию собственной смерти толково, не теряя с головы корону и толково выдвигая свои претензии.
А ведь всё так хорошо начиналось. Что она пропустила в их отношениях? Когда прозвучали те тревожные звоночки от которых стоило насторожиться?
Кажется это произошло очень быстро. Меньше, чем через месяц после того, как они начали встречаться.
Когда Женя вышла из здания университета, Игорь ждал её, возле памятника универсанту. В руках он держал огромный букет пионов вперемешку с турецкими гвоздиками. Нелепый косматый веник, собранный в магазине, скорее всего, самим покупателем. Но Женя всё равно невольно заулыбалась во весь рот. Было очень приятно, что её мимолётная фраза о любимых цветах не осталась незамеченной. Игорь вообще был предельно внимательным человеком и временами Женя ловила себя на мысли, как ей сказочно повезло. За то недолгое время, когда они встречались он успел выучить Женины любимые фильмы, духи, сорта мороженного и теперь вот цветы. Вряд ли, кто-то из девчонок их потока мог похвастаться такими галантным кавалером. А ближайшая подруга Маринка, вообще часто жаловалась, что её иностранный аспирант полностью согласен с феминистическим движением в родной стране, совершенно не делает Маринке комплиментов и считает, что брак это отношения исключительно партнёрские.
Для Жени это звучало дико. Все её представления об отношениях мужчины и женщины укладывались в простую схему. Основная задача мужчины — быть добытчиком в семье. Основная задача женщины — создавать и развивать домашний уют, обеспечивать для мужчины надежный тыл и покой. Ничего другого она представить себе не могла.
— Здравствуй!
— Здравствуй! Какие шикарные цветы!
— Это тебе!
— Спасибо, — она обхватила прохладную скрипящую охапку и осторожно прижала к себе. До сих пор таких замечательных и, наверное, дорогущих букетов ей не дарили.
— Куда пойдём? — поинтересовался Игорь, — погода просто чудесная.
Женя раздумывала всего секунду. Скорее всего, букет стоил огромных денег, а Игорь такой же небогатый студент, как и она. Конечно было бы неплохо посидеть в милом кафе с видом на Неву, тем более, что Женя ужасно проголодалась, но неудобно разводить молодого человека ещё и на угощение. Она не умрёт если они просто побродят по набережным или посидят в Академическом саду. Дома Женю всегда учили быть скромной, тем более, что встречаются они относительно недавно.
— Пойдём, просто погуляем, — предложила она, — погода и вправду чудесная.
Они пошли вдоль гранитного парапета и через несколько минут спустились к самой воде. С Невы тянуло прохладой и Игорь любезно накинул на Женины плечи свой пиджак.
— Так хорошо сейчас. Обожаю лето, — Женя улыбнулась его немудрёной заботе и в тот момент, когда Игорь застёгивал на пиджаке пуговицу, осторожно прикоснулась к его руке. Он сжал её пальцы в ответ и осторожно поднёс Женину ладошку к губам.
— Ты моя родственная душа!
Игорь подстелил на камни свою папку для бумаг и уселся рядом:
— Мне так хорошо с тобой.
Женя нырнула под его подставленную руку и прижалась к груди. Ей действительно было хорошо и она умиротворённо прикрыла глаза, прислушиваясь к ровному гулкому пульсу.
— И мне тоже хорошо, — Игорь прижал её покрепче.
— Не спеши молчание нарушить… Говоря ненужные слова… Если ты желаешь слышать душу… Посмотри внимательно в глаза, — процитировала Евгения.
Игорь обхватил её голову руками и пристально взглянул в глаза:
— Ты моя зеленоглазая ведьмочка. До тебя мне никто не говорил таких слов.
— У тебя до меня было много девушек? — без особого интереса, спросила Женя и откинулась на его плечо. По большому счёту ей действительно было всё равно. Какая разница, кто был у Игоря до неё, главное, что развивается между ними сейчас.
— Какая разница, что было до тебя, кто верил, предавал, уходил.Мы можем всё начать с нуля, лишь бы ты опять полюбил.Какая разница, что было до меня, кто разорвал твою душу на части.Постепенно влюбляясь в тебя, я укрою собой от напасти… Какая разница, что будет после нас, мгновения с тобой заменят вечность.Огонь души во тьме бы не погас.И мы вдвоём познаем бесконечность.
Они немного помолчали, глядя на сверкающие под солнцем, холодные воды Невы.
— Это твои стихи? — тихонько поинтересовалась Женя.
— Угу, — Игорь сдержанно кивнул, — совсем недавно написал. Просто думал о тебе, ну и… как-то само собой сложилось.
Уже много позже Женя наткнулась на эти строчки в интернете. Автора звали Юлия Емельянова. На тот момент их отношения уже были безнадёжно испорчены и она констатировала этот факт с лишь с грустной улыбкой.
— Очень красиво, хотя звучит грустно, почти безнадёжно.
— Видимо, да, — согласился Игорь, — дело в том, что до встречи с тобой меня никогда не любили достаточно.
Фраза показалась Жене непонятной. Что значит любить достаточно? Тем более, проверить её чувства у Игоря пока не было ни времени, ни возможности. Они встречались так недолго, что, по Жениному мнению, даже не успели познакомиться достаточно близко. Она ничего не знала о его прошлых связях, Игорь ничего не знал о ней.
— Я ведь тебе говорил, что у меня была девушка? Наверное, надо рассказать тебе о ней, что бы больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Не хочу, что бы между нами были какие-то недомолвки.
Женя кивнула, хотя большого настроения выслушивать рассказ про прошлую пассию у неё не было. Но она проявила привычную для себя вежливость, понимая, что Игорю надо выговориться.
— Наверное, Галя была неплохим человеком, — Игорь немного помолчал и зачем то пояснил, — её звали Галя. По идее и сейчас зовут. С ней ничего не случилось, она жива-здорова, хотя для меня она умерла. Она меня бросила. Ушла к другому человеку. Намного старше. У него свой успешный бизнес. Да дело даже ни в этом. Просто мы оказались слишком разными. Ты уже поняла, что я человек эмоциональный, а Галя была ровной и холодной. Да она и не хотела устанавливать доверительные отношения, — Игорь снова немного помедлил и осведомился, — можно я закурю? Так неприятно всё это вспоминать.
Табачного дыма Женя не выносила, но всё же кивнула. Игорь выглядел таким убитым и понурым, что его стало очень жалко.
Молодой человек выкурил сигарету в несколько глубоких затяжек, затушил окурок одним грубым движением пальца и продолжил:
— Она всегда была очень независимой. Очень. Настоящая современная леди, у которой на уме в первую очередь карьера и собственные удовольствия. А я человек старомодного воспитания. Я всегда представлял себе эдакую классическую модель семьи, где мужчина глава и добытчик, а жена домашняя хозяйка и мама. Для меня всегда примером были мои родители, которые прожили тридцать с лишним лет в полном мире и согласии именно по этой схеме.
Женя мысленно улыбнулась, радуясь тому, что их взгляды совпадают так близко. На тот момент она ещё не знала, что её будущая свекровь почти всю жизнь отдала научной карьере, имела возможность держать прислугу даже в период 90 годов и естественно встречала супруга мягкими тапочками и горячим обедом, которые были приготовлены наёмными работниками. Игорь же рос беспроблемным умным мальчиком, которого водила по различным кружкам и секциям воспитательница и посещал школу с углублённым изучением математики.
— По сути дела, всё то время пока мы встречались Галя хотела только тусоваться и путешествовать, — продолжил Игорь, — она совершенно не хотела иметь семью и уж тем более детей. В какой-то момент я понял, что у неё слишком много личного пространства в котором для меня нет места.
Женя кивнула и посмотрела на Игоря с жалостью. Разумеется она не знала об оборотной стороне медали. Те старомодные, но такие уютные взгляды на семейную жизнь, не открывали того, что назойливостью можно задолбать кого угодно. Лишь какое-то время спустя, от навязчивых желаний Игоря быть всегда рядом, стало слегка подташнивать.
Например Жене хотелось побыть одной, а он добросовестно исполнял обещание «никогда не оставлять её одну». Или манера приносить завтрак в постель. При чём эта утренняя трапеза, как правило заканчивалась спонтанным сексом и очередной комплект постельного белья отправлялся в стиральную машину или даже в помойное ведро. Стирать и гладить изо дня в день (а Игорь неприменно требовал глаженного белья) Жене довольно быстро надоело. Он вообще мало интересовался её желаниями и на правах главы семьи ставил Евгению перед фактом: сегодня мы идём к родителям, завтра едем покупать подарок для Олега, а в пятницу футбол и у него нет никакого желания ехать с Женей в театр.
— Мне очень жаль, что так вышло, — искренне ответила Женя, — правда жаль, но может быть это и к лучшему.
— Конечно, малыш, что ни делается, то всё к лучшему, — Игорь обнял Женю покрепче и легонько встряхнул, — знаешь, что? Ты говорила, что у тебя бабушка здесь недалеко живёт.
— Да, на Петроградке.
— А давай пойдём к ней на чай? Ты же сама говорила, что она много раз приглашала.
— Пойдём, — Женя радостно кивнула. Бабушка жила в удивительной квартире, где сохранилась старинная почти антикварная обстановка. Когда Женя была маленькой, она часто гостила у бабушки, с восхищением рассматривала причудливую резьбу древнего буфета, наивно пугалась боя больших настенных часов и любила смотреть с крошечного балкончика на шумный Большой проспект Петроградской стороны.
Бабушка (мамина мама) была той радушной приветливой хозяйкой, которая не могла отпустить без чая и угощения даже почтальона или сантехника. Разумеется приходу Жени и её молодого человека она будет несказанно рада.
До Петроградской стороны они добрались за двадцать минут. Удивительное дело. Обычно в это время Тучков мост напрочь стоял в пробке.
Женя не стала открывать квартиру своим ключом и позвонила. Как она и ожидала бабушка невероятно обрадовалась. Засуетилась, усаживая дорогих гостей. Полезла в тот самый старинный резной буфет за любимым Жениным вареньем из крыжовника. Постелила на круглый стол белоснежную хрустящую скатерть.
Квартира была двухкомнатной и сохранила не только первоначальную планировку лепные потолки и кафельную печь, но и старинную массивную мебель.
Из-за этой мебели в квартире всегда стоял своеобразный запах старой древесины. Не противный, но выраженный. Женя любила этот уютный запах старых шкафов и кресел, скользкой мастики, которой натирали в прихожей паркет, запах книг, ладана в курительнице и сиреневого букета, что стоял в глиняном кувшине на подоконнике. Этот дом хранил очарование старины. Самое уютное для Жени место, куда можно было придти в любое время и знать, что тебе будут рады.
— Давайте я Вам помогу, — Игорь вызвался отнести на кухню старомодный массивный чайник с изогнутым носиком. Зелёный эмалированный монстр весил целый пуд и, когда был полон, бабушка носила его двумя руками.
— Не беспокойтесь, Игорёк. Вы гость. Садитесь. Я живо управлюсь, — и бабушка торопливо засеменила на кухню, — Женечка, — позвала она, — достань из буфета те красивые чашечки с розами и ещё печенье с конфетами.
— Давай помогу, — Игорь ловко подставил к высоченному буфету стул и полез на верхние полки, — у тебя такая чудесная добрая бабушка. И квартира у неё замечательная. Ощущение, как-будто на сто лет назад обернулся.
— Угу, — подтвердила Женя, — она всю жизнь ничего не меняет. Только обои раз в несколько лет переклеивает и всё. Я этот буфет с детства помню. Когда была маленькой он казался старинным замком, где живут прекрасные принцессы. Смотри эти резные колонки и вправду напоминают башенки замка.
— Точно, — согласился Игорь и спросил: — что ещё достать? Вот чашки. Вот печеньки. Этот буфет просто огромный, в его недрах слона можно спрятать.
— И не говори, — засмеялась Женя, — конфеты достань. Вон они в вазочке. Батончики. Как много лет назад, где только бабушка их покупает.
— Женя, что ж ты гостя заставляешь на стол накрывать, — бабушка вернулась в комнату и начала раставлять чайную посуду. Когда они уселись за стол она начала распрашивать Игоря, как здоровье родителей, как успехи в университете, что он планирует делать летом. В общем обычный, ни к чему не обязывающий разговор.
Домой Игорь засобирался через пару часов. Вежливо раскланялся и торопливо побежал вниз по широкой старинной лестнице.
— Какой хороший молодой человек, — бабушка начала собирать со стола чашки, — какой заботливый и вежливый. Воспитанный опять же. Если предложит тебе, выходи замуж не раздумывая. И ведь на стол помог накрывать и цветы тебе какие красивые подарил.
— Да, он очень хороший, — Женя вполне предсказуемо зарделать и, что бы скрыть смущение, начала подрезать у цветов стебли, что бы потом поставить в вазу.
— Только Женечка не хорошо мужчину к накрытию на стол привлекать, — бабушка собрала чашки, отнесла на кухню и вернулась в комнату, — не мужское это дело.
— Ба, а ты серьезно думаешь, что Игорь позовёт меня замуж? Может не стоит торопиться? Тем более, что мы оба ещё не доучились. Поживём так. Привыкнем друг к другу. Узнаем получше.
— Нет, Женечка, — бабушка повернулась к иконам и размашисто перекрестилась. Она была верующей и тщательно соблюдала каноны, — нынче многие отрицают не только церковный, но и официальный брак, не понимая, что при этом сожители, они не являются семьей, живут в блуде, а значит, грешат, на таковых нет защиты Бога.
— Ой, бабушка. Двадцать первый век на дворе, — Женя весело рассмеялась, — Сейчас все устои на брак пересмотрели. Жизнь диктует новые реалии.
— Не скажи, деточка. Сколько раз пытались вытравить взгляд на брак и семью, а все равно всё вернулось на круги своя.
Ты, Ангелка, помни, что» вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие».
Женя легкомысленно отмахнулась. Честно говоря, она особо не вслушивалась в бабушкины речи и только её врождённая особенность подчиняться, быть слабой и неконфликтной, посеяла в душе испуганные и суеверные ростки покорности.
— Дом, подчиненный своим бытом законам христианства и наполненный духовной жизнью, примером которой является глава семейства, всегда будет под защитой Бога, — наставительно закончила бабушка, — слушайся мужа и будет тебе благо.
На улицу Женя вышла в лёгких сиреневых сумерках. Сперва она долго разговаривала с бабушкой, потом смотрела серию своего любимого сериала. Когда она вытащила из сумки телефон, то обнаружила, что аппарат стоит на беззвучном режиме и на нём два пропущенных от мамы, один от куратора курса, один от подружки Наташи и девятнадцать пропущенных от Игоря. Женя вся поёжилась от ужаса и предполагая, что с возлюбленным случилось, что-то дурное поспешно набрала его номер первым.Игорь ответил так быстро, как-будто держал телефон в руке.
— Господи! Игорь! Что случилось? — выпалила Женя, — от тебя девятнадцать пропущенных! С тобой всё в порядке?
— Со мной да. А, что с тобой? Куда ты пропала? Я весь иззвонился. Что случилось?
— Прости, я у бабушки засиделась, а телефон на беззвучном оказался.
— Боже мой, нельзя же так! Я весь издёргался. Думал, с тобой, что-то случилось! Что вообще происходит, — голос у Игоря дрожал и он говорил, без всякой остановки, — нельзя же так. Надо немедленно включить на твоём телефоне геолокацию. Я бы даже детализацию твоих звонков заказал. Мало ли, что. Сейчас такое неспокойное время.
— Детализацию звонков, — удивилась Женя. Она еле смогла вставить слово в поток возбуждённой тирады Игоря, — зачем?
— Ты же сама жаловалась, что тебе постоянно названивают с какими-то дурацкими предложениями. То услуги, какие-то навязывают, то знакомства сомнительные. Женечка, — Игорь выдержал небольшую паузу. Я очень беспокоюсь за тебя. Мне будет безумно плохо, если с тобой, что-то случится. Женечка, я люблю тебя и не хочу, что бы тебе было плохо!
Поговорив с Игорем ещё пару минут, Женя, наконец, сунула телефон в сумку и невольно заулыбалась, припоминая детали их сумбурного разговора.
Как это приятно слышать «Я люблю тебя»!
Женя задрала голову к пасмурному Питерскому небу и тихо прошептала:
— Я тоже тебя люблю, Игорёк!
Женя вышла из очередного офиса и горько вздохнула.
Чего она собственно ожидала? В чужой стране, без вида на жительство, без диплома. Даже неквалифицированный труд ей предлагали неохотно. Нужны рекомендации, медицинские документы, миграционные справки. Похоже, действительно придётся вернуться и тогда трудно себе представить какое продолжение её ждёт.
Женя миновала длинный шумный проспект и свернула к хостелу, в небольшой переулок, который шёл под уклон. Что теперь скажет Игорь? Ведь, если положить руку на сердце, она его боится. Боится до печёночных колик. И вряд ли сможет объяснить имитацию собственной смерти толково, не теряя с головы корону и толково выдвигая свои претензии.
А ведь всё так хорошо начиналось. Что она пропустила в их отношениях? Когда прозвучали те тревожные звоночки от которых стоило насторожиться?
Кажется это произошло очень быстро. Меньше, чем через месяц после того, как они начали встречаться.
Когда Женя вышла из здания университета, Игорь ждал её, возле памятника универсанту. В руках он держал огромный букет пионов вперемешку с турецкими гвоздиками. Нелепый косматый веник, собранный в магазине, скорее всего, самим покупателем. Но Женя всё равно невольно заулыбалась во весь рот. Было очень приятно, что её мимолётная фраза о любимых цветах не осталась незамеченной. Игорь вообще был предельно внимательным человеком и временами Женя ловила себя на мысли, как ей сказочно повезло. За то недолгое время, когда они встречались он успел выучить Женины любимые фильмы, духи, сорта мороженного и теперь вот цветы. Вряд ли, кто-то из девчонок их потока мог похвастаться такими галантным кавалером. А ближайшая подруга Маринка, вообще часто жаловалась, что её иностранный аспирант полностью согласен с феминистическим движением в родной стране, совершенно не делает Маринке комплиментов и считает, что брак это отношения исключительно партнёрские.
Для Жени это звучало дико. Все её представления об отношениях мужчины и женщины укладывались в простую схему. Основная задача мужчины — быть добытчиком в семье. Основная задача женщины — создавать и развивать домашний уют, обеспечивать для мужчины надежный тыл и покой. Ничего другого она представить себе не могла.
— Здравствуй!
— Здравствуй! Какие шикарные цветы!
— Это тебе!
— Спасибо, — она обхватила прохладную скрипящую охапку и осторожно прижала к себе. До сих пор таких замечательных и, наверное, дорогущих букетов ей не дарили.
— Куда пойдём? — поинтересовался Игорь, — погода просто чудесная.
Женя раздумывала всего секунду. Скорее всего, букет стоил огромных денег, а Игорь такой же небогатый студент, как и она. Конечно было бы неплохо посидеть в милом кафе с видом на Неву, тем более, что Женя ужасно проголодалась, но неудобно разводить молодого человека ещё и на угощение. Она не умрёт если они просто побродят по набережным или посидят в Академическом саду. Дома Женю всегда учили быть скромной, тем более, что встречаются они относительно недавно.
— Пойдём, просто погуляем, — предложила она, — погода и вправду чудесная.
Они пошли вдоль гранитного парапета и через несколько минут спустились к самой воде. С Невы тянуло прохладой и Игорь любезно накинул на Женины плечи свой пиджак.
— Так хорошо сейчас. Обожаю лето, — Женя улыбнулась его немудрёной заботе и в тот момент, когда Игорь застёгивал на пиджаке пуговицу, осторожно прикоснулась к его руке. Он сжал её пальцы в ответ и осторожно поднёс Женину ладошку к губам.
— Ты моя родственная душа!
Игорь подстелил на камни свою папку для бумаг и уселся рядом:
— Мне так хорошо с тобой.
Женя нырнула под его подставленную руку и прижалась к груди. Ей действительно было хорошо и она умиротворённо прикрыла глаза, прислушиваясь к ровному гулкому пульсу.
— И мне тоже хорошо, — Игорь прижал её покрепче.
— Не спеши молчание нарушить… Говоря ненужные слова… Если ты желаешь слышать душу… Посмотри внимательно в глаза, — процитировала Евгения.
Игорь обхватил её голову руками и пристально взглянул в глаза:
— Ты моя зеленоглазая ведьмочка. До тебя мне никто не говорил таких слов.
— У тебя до меня было много девушек? — без особого интереса, спросила Женя и откинулась на его плечо. По большому счёту ей действительно было всё равно. Какая разница, кто был у Игоря до неё, главное, что развивается между ними сейчас.
— Какая разница, что было до тебя, кто верил, предавал, уходил.Мы можем всё начать с нуля, лишь бы ты опять полюбил.Какая разница, что было до меня, кто разорвал твою душу на части.Постепенно влюбляясь в тебя, я укрою собой от напасти… Какая разница, что будет после нас, мгновения с тобой заменят вечность.Огонь души во тьме бы не погас.И мы вдвоём познаем бесконечность.
Они немного помолчали, глядя на сверкающие под солнцем, холодные воды Невы.
— Это твои стихи? — тихонько поинтересовалась Женя.
— Угу, — Игорь сдержанно кивнул, — совсем недавно написал. Просто думал о тебе, ну и… как-то само собой сложилось.
Уже много позже Женя наткнулась на эти строчки в интернете. Автора звали Юлия Емельянова. На тот момент их отношения уже были безнадёжно испорчены и она констатировала этот факт с лишь с грустной улыбкой.
— Очень красиво, хотя звучит грустно, почти безнадёжно.
— Видимо, да, — согласился Игорь, — дело в том, что до встречи с тобой меня никогда не любили достаточно.
Фраза показалась Жене непонятной. Что значит любить достаточно? Тем более, проверить её чувства у Игоря пока не было ни времени, ни возможности. Они встречались так недолго, что, по Жениному мнению, даже не успели познакомиться достаточно близко. Она ничего не знала о его прошлых связях, Игорь ничего не знал о ней.
— Я ведь тебе говорил, что у меня была девушка? Наверное, надо рассказать тебе о ней, что бы больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Не хочу, что бы между нами были какие-то недомолвки.
Женя кивнула, хотя большого настроения выслушивать рассказ про прошлую пассию у неё не было. Но она проявила привычную для себя вежливость, понимая, что Игорю надо выговориться.
— Наверное, Галя была неплохим человеком, — Игорь немного помолчал и зачем то пояснил, — её звали Галя. По идее и сейчас зовут. С ней ничего не случилось, она жива-здорова, хотя для меня она умерла. Она меня бросила. Ушла к другому человеку. Намного старше. У него свой успешный бизнес. Да дело даже ни в этом. Просто мы оказались слишком разными. Ты уже поняла, что я человек эмоциональный, а Галя была ровной и холодной. Да она и не хотела устанавливать доверительные отношения, — Игорь снова немного помедлил и осведомился, — можно я закурю? Так неприятно всё это вспоминать.
Табачного дыма Женя не выносила, но всё же кивнула. Игорь выглядел таким убитым и понурым, что его стало очень жалко.
Молодой человек выкурил сигарету в несколько глубоких затяжек, затушил окурок одним грубым движением пальца и продолжил:
— Она всегда была очень независимой. Очень. Настоящая современная леди, у которой на уме в первую очередь карьера и собственные удовольствия. А я человек старомодного воспитания. Я всегда представлял себе эдакую классическую модель семьи, где мужчина глава и добытчик, а жена домашняя хозяйка и мама. Для меня всегда примером были мои родители, которые прожили тридцать с лишним лет в полном мире и согласии именно по этой схеме.
Женя мысленно улыбнулась, радуясь тому, что их взгляды совпадают так близко. На тот момент она ещё не знала, что её будущая свекровь почти всю жизнь отдала научной карьере, имела возможность держать прислугу даже в период 90 годов и естественно встречала супруга мягкими тапочками и горячим обедом, которые были приготовлены наёмными работниками. Игорь же рос беспроблемным умным мальчиком, которого водила по различным кружкам и секциям воспитательница и посещал школу с углублённым изучением математики.
— По сути дела, всё то время пока мы встречались Галя хотела только тусоваться и путешествовать, — продолжил Игорь, — она совершенно не хотела иметь семью и уж тем более детей. В какой-то момент я понял, что у неё слишком много личного пространства в котором для меня нет места.
Женя кивнула и посмотрела на Игоря с жалостью. Разумеется она не знала об оборотной стороне медали. Те старомодные, но такие уютные взгляды на семейную жизнь, не открывали того, что назойливостью можно задолбать кого угодно. Лишь какое-то время спустя, от навязчивых желаний Игоря быть всегда рядом, стало слегка подташнивать.
Например Жене хотелось побыть одной, а он добросовестно исполнял обещание «никогда не оставлять её одну». Или манера приносить завтрак в постель. При чём эта утренняя трапеза, как правило заканчивалась спонтанным сексом и очередной комплект постельного белья отправлялся в стиральную машину или даже в помойное ведро. Стирать и гладить изо дня в день (а Игорь неприменно требовал глаженного белья) Жене довольно быстро надоело. Он вообще мало интересовался её желаниями и на правах главы семьи ставил Евгению перед фактом: сегодня мы идём к родителям, завтра едем покупать подарок для Олега, а в пятницу футбол и у него нет никакого желания ехать с Женей в театр.
— Мне очень жаль, что так вышло, — искренне ответила Женя, — правда жаль, но может быть это и к лучшему.
— Конечно, малыш, что ни делается, то всё к лучшему, — Игорь обнял Женю покрепче и легонько встряхнул, — знаешь, что? Ты говорила, что у тебя бабушка здесь недалеко живёт.
— Да, на Петроградке.
— А давай пойдём к ней на чай? Ты же сама говорила, что она много раз приглашала.
— Пойдём, — Женя радостно кивнула. Бабушка жила в удивительной квартире, где сохранилась старинная почти антикварная обстановка. Когда Женя была маленькой, она часто гостила у бабушки, с восхищением рассматривала причудливую резьбу древнего буфета, наивно пугалась боя больших настенных часов и любила смотреть с крошечного балкончика на шумный Большой проспект Петроградской стороны.
Бабушка (мамина мама) была той радушной приветливой хозяйкой, которая не могла отпустить без чая и угощения даже почтальона или сантехника. Разумеется приходу Жени и её молодого человека она будет несказанно рада.
До Петроградской стороны они добрались за двадцать минут. Удивительное дело. Обычно в это время Тучков мост напрочь стоял в пробке.
Женя не стала открывать квартиру своим ключом и позвонила. Как она и ожидала бабушка невероятно обрадовалась. Засуетилась, усаживая дорогих гостей. Полезла в тот самый старинный резной буфет за любимым Жениным вареньем из крыжовника. Постелила на круглый стол белоснежную хрустящую скатерть.
Квартира была двухкомнатной и сохранила не только первоначальную планировку лепные потолки и кафельную печь, но и старинную массивную мебель.
Из-за этой мебели в квартире всегда стоял своеобразный запах старой древесины. Не противный, но выраженный. Женя любила этот уютный запах старых шкафов и кресел, скользкой мастики, которой натирали в прихожей паркет, запах книг, ладана в курительнице и сиреневого букета, что стоял в глиняном кувшине на подоконнике. Этот дом хранил очарование старины. Самое уютное для Жени место, куда можно было придти в любое время и знать, что тебе будут рады.
— Давайте я Вам помогу, — Игорь вызвался отнести на кухню старомодный массивный чайник с изогнутым носиком. Зелёный эмалированный монстр весил целый пуд и, когда был полон, бабушка носила его двумя руками.
— Не беспокойтесь, Игорёк. Вы гость. Садитесь. Я живо управлюсь, — и бабушка торопливо засеменила на кухню, — Женечка, — позвала она, — достань из буфета те красивые чашечки с розами и ещё печенье с конфетами.
— Давай помогу, — Игорь ловко подставил к высоченному буфету стул и полез на верхние полки, — у тебя такая чудесная добрая бабушка. И квартира у неё замечательная. Ощущение, как-будто на сто лет назад обернулся.
— Угу, — подтвердила Женя, — она всю жизнь ничего не меняет. Только обои раз в несколько лет переклеивает и всё. Я этот буфет с детства помню. Когда была маленькой он казался старинным замком, где живут прекрасные принцессы. Смотри эти резные колонки и вправду напоминают башенки замка.
— Точно, — согласился Игорь и спросил: — что ещё достать? Вот чашки. Вот печеньки. Этот буфет просто огромный, в его недрах слона можно спрятать.
— И не говори, — засмеялась Женя, — конфеты достань. Вон они в вазочке. Батончики. Как много лет назад, где только бабушка их покупает.
— Женя, что ж ты гостя заставляешь на стол накрывать, — бабушка вернулась в комнату и начала раставлять чайную посуду. Когда они уселись за стол она начала распрашивать Игоря, как здоровье родителей, как успехи в университете, что он планирует делать летом. В общем обычный, ни к чему не обязывающий разговор.
Домой Игорь засобирался через пару часов. Вежливо раскланялся и торопливо побежал вниз по широкой старинной лестнице.
— Какой хороший молодой человек, — бабушка начала собирать со стола чашки, — какой заботливый и вежливый. Воспитанный опять же. Если предложит тебе, выходи замуж не раздумывая. И ведь на стол помог накрывать и цветы тебе какие красивые подарил.
— Да, он очень хороший, — Женя вполне предсказуемо зарделать и, что бы скрыть смущение, начала подрезать у цветов стебли, что бы потом поставить в вазу.
— Только Женечка не хорошо мужчину к накрытию на стол привлекать, — бабушка собрала чашки, отнесла на кухню и вернулась в комнату, — не мужское это дело.
— Ба, а ты серьезно думаешь, что Игорь позовёт меня замуж? Может не стоит торопиться? Тем более, что мы оба ещё не доучились. Поживём так. Привыкнем друг к другу. Узнаем получше.
— Нет, Женечка, — бабушка повернулась к иконам и размашисто перекрестилась. Она была верующей и тщательно соблюдала каноны, — нынче многие отрицают не только церковный, но и официальный брак, не понимая, что при этом сожители, они не являются семьей, живут в блуде, а значит, грешат, на таковых нет защиты Бога.
— Ой, бабушка. Двадцать первый век на дворе, — Женя весело рассмеялась, — Сейчас все устои на брак пересмотрели. Жизнь диктует новые реалии.
— Не скажи, деточка. Сколько раз пытались вытравить взгляд на брак и семью, а все равно всё вернулось на круги своя.
Ты, Ангелка, помни, что» вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие».
Женя легкомысленно отмахнулась. Честно говоря, она особо не вслушивалась в бабушкины речи и только её врождённая особенность подчиняться, быть слабой и неконфликтной, посеяла в душе испуганные и суеверные ростки покорности.
— Дом, подчиненный своим бытом законам христианства и наполненный духовной жизнью, примером которой является глава семейства, всегда будет под защитой Бога, — наставительно закончила бабушка, — слушайся мужа и будет тебе благо.
На улицу Женя вышла в лёгких сиреневых сумерках. Сперва она долго разговаривала с бабушкой, потом смотрела серию своего любимого сериала. Когда она вытащила из сумки телефон, то обнаружила, что аппарат стоит на беззвучном режиме и на нём два пропущенных от мамы, один от куратора курса, один от подружки Наташи и девятнадцать пропущенных от Игоря. Женя вся поёжилась от ужаса и предполагая, что с возлюбленным случилось, что-то дурное поспешно набрала его номер первым.Игорь ответил так быстро, как-будто держал телефон в руке.
— Господи! Игорь! Что случилось? — выпалила Женя, — от тебя девятнадцать пропущенных! С тобой всё в порядке?
— Со мной да. А, что с тобой? Куда ты пропала? Я весь иззвонился. Что случилось?
— Прости, я у бабушки засиделась, а телефон на беззвучном оказался.
— Боже мой, нельзя же так! Я весь издёргался. Думал, с тобой, что-то случилось! Что вообще происходит, — голос у Игоря дрожал и он говорил, без всякой остановки, — нельзя же так. Надо немедленно включить на твоём телефоне геолокацию. Я бы даже детализацию твоих звонков заказал. Мало ли, что. Сейчас такое неспокойное время.
— Детализацию звонков, — удивилась Женя. Она еле смогла вставить слово в поток возбуждённой тирады Игоря, — зачем?
— Ты же сама жаловалась, что тебе постоянно названивают с какими-то дурацкими предложениями. То услуги, какие-то навязывают, то знакомства сомнительные. Женечка, — Игорь выдержал небольшую паузу. Я очень беспокоюсь за тебя. Мне будет безумно плохо, если с тобой, что-то случится. Женечка, я люблю тебя и не хочу, что бы тебе было плохо!
Поговорив с Игорем ещё пару минут, Женя, наконец, сунула телефон в сумку и невольно заулыбалась, припоминая детали их сумбурного разговора.
Как это приятно слышать «Я люблю тебя»!
Женя задрала голову к пасмурному Питерскому небу и тихо прошептала:
— Я тоже тебя люблю, Игорёк!
@темы: юмор, психология, романтика, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальшеРабота всё же нашлась: Женю взяли разносчицей еды в какую-то сомнительную полулегальную фирму, где хозяином был толстый выходец из Азии по имени Али. С вечно закрытыми сонными глазами и жирный в самом прямом смысле этого слова. Его футболка и фартук были насквозь пропитаны маслом и специями, отчего хозяин заведения напоминал толстый промасленный пончик. В фирме работала вся многочисленная семья Али, плюс несколько молчаливых и мрачных мигрантов. В первый же день сын Али (по сути дела сопливый подросток лет пятнадцати) сказал Жене несколько слов на своём языке и попытался ущипнуть за попу. Она без труда догадалась об их скабрёзном содержании и брезгливо отшатнулась в сторону. Потом он неоднократно строил ей неприятные рожицы и делал расплывчато-пошлые намёки.
Рабочий день начинался в пять утра и заканчивался по мере доставки последнего заказа. Вместе с ней работал худенький и угрюмый парнишка, кажется выходец из Украины или Беларуси (Женя не поняла). Парнишку звали Алесь, и он был полностью глух на левое ухо — в детстве его оттаскал за уши отчим, после чего мальчишка практически полностью перестал слышать. Эти сведения он пробубнил ровным монотонным голосом, из чего Женя заключила, что общаться с Алесем бесполезно. Порой он мочился под себя, и запах от него был невыносимый. Парень нередко выпивал, и в эти дни его заказы сваливались на Женины плечи. Целыми днями она таскалась с коробом за плечами и к вечеру буквально валилась с ног от усталости. Короткий сон не приносил облегчения, лёгкие непрактичные кроссовки истрепались, и впереди замаячил призрак ранней холодной осени без соответствующей одежды и обуви.
Так прошло около трёх недель.
В первые дни Женя чувствовала себя более, чем неловко. Ей всё время казалось, что в любой момент она может встретить знакомых. Ей было невыносимо стыдно, что она, пусть и недоучившийся, но подающий надежды журналист и фотограф, занята таким жалким и унизительным трудом. Её амбиции до сих пор не угасли, и это убогое занятие вызывало жгучее чувство досады. Впрочем, она довольно быстро стала тупеть от усталости, и чувство позора несколько притупилось. А вот мысли о том, что надо возвращаться домой посещали Женю всё чаще и чаще. Единственное, чего она не могла объяснить, состояло в том, что дом ассоциировался исключительно с Игорем. Порой она чувствовала себя так, словно их связывала невидимая пуповина, обрыв, которой грозил перекрытием кислорода и неминуемой смертью.
В дальний и неблагополучный район она забрела к концу третьей недели.
Женя шла по темному пустому переулку, и в голове у нее звучал ровный менторский голос Игоря. Она не могла заставить его замолчать и пыталась верить, будто сама перебирает в памяти различные моменты их общения.
«Ну вот опять про свою ерунду рассказываешь».
«Снова про твои проблемы, давай о чем-нибудь веселом поговорим».
«Хватит реветь, иди перед своими родственниками дебильными слезы лей».
Наверное, ей надо было насторожиться ещё тогда, после чаепития у бабушки, когда Игорь изъявил желание заказать детализацию звонков и установить геолокацию, а по сути дела навязывал тотальный контроль за её действиями и передвижениями.
Тем не менее он не уставал повторять, как он о ней беспокоится и переживает за каждый её шаг. И главное, как ему хорошо с Женей, какая она отзывчивая и хорошая.
Она ещё не понимала, что хороших людей не любят, их используют! Что произошло после того момента? Когда Женя почувствовала, что боится радоваться, что разучилась смеяться, что боится быть весёлой и раскованной?
«Ах, Игорь, ведь это всё из-за тебя», — Женя осмелилась думать о муже плохо и содрогнулась от собственного вольнодумия.
Почему он упрекал Женю в том, что ему приходится проявлять огромное терпение в её отношении почти в каждом разговоре? Почему она не понимала, что жертвенность и терпение хороши там, где они взаимны; где и ради тебя пожертвуют. Например, встретят после работы в ночи или избавят от необходимости мыть посуду после тяжелого рабочего дня. Где любящий человек знает о том, что у тебя прохудились кроссовки или закончился дневной крем. Ведь любовь это взаимная забота и поступки, а не только вздохи под луной.
Она спрятала лицо в высокий ворот свитера. Ещё пару дней назад солнце было жарким, пели птицы и с моря дул лёгкий прохладный ветерок. Из одежды футболка и джинсы. Но позавчера налетела гроза, обложные свинцовые тучи обрушили на город колкий проливной дождь. Утром значительно похолодало, а вода в заливе поднялась выше ординара.
Шагать с тяжеленным коробом за спиной было так трудно, словно его нагрузили кирпичами.
Ветер задувал в капюшон, руки леденели, пальцы ныли и не разгибались.
Шаги отскакивали от брусчатки ровными, звонкими щелчками.
Вокруг не было ни души. Окраина, начало первого. Циклон загнал под крышу даже бездомных и местную арабскую молодежь. Женя пошла быстрей, побежала.
В дальнем дворе горел один единственный фонарь. Женя растерянно остановилась, пытаясь сориентироваться по навигатору. Хорошо, что это последний заказ. Кажется Али, что-то напутал. Телефон показывал, что она находится в промзоне. Девушка тревожно огляделась — впереди был абсолютный мрак. Где-то неподалёку шумело море, и в вое ветра отчётливо угадывалась тоскливая и жуткая песня. Али не обрадуется, если она не сможет осуществить доставку. Вычтет стоимость из её зарплаты, а она и так сущие копейки.
Женя ещё раз огляделась. Из-за воя ветра не разобрать, но такое ощущение, что вдалеке послышались шаги.
Внезапно ей стало жутко. Впереди пустая тёмная улица. Мокрый фонарь раскачивается с мертвенным скрипом. Женя нервно оглянулась назад. Такое ощущение, что в каждом тёмном углу притаились зловещие фигуры. Стоит отвернуться и на её шее тут же сомкнуться чьи-то ледяные пальцы.
Где-то в самом начале улицы показалась рослая мужская фигура. Не лучший вариант спрашивать дорогу, но, похоже, у неё нет другого выхода. Женя подождала, когда мужчина поравняется с ней.
— Простите, Вы не подскаже…
Чёрт, это же сын Али, тот самый малолетний нахал с прыщавым лицом. Озабоченный переросток обезьяньей породы.
— Какая встреча! Что потеряла?
— Заблудилась.Не могу найти адрес.
Парень заглянул в квитанцию и кивнул:
— Пойдём, я знаю где это.
Несколько минут они шли рядом, и Женя буквально кожей чувствовала, как этот ублюдок возбуждён. Он разве что слюни не подтирал, поминутно пытался прикоснуться к её телу рукой, а когда они вошли в абсолютно тёмный неосвещённый переулок, цепко подхватил под руку.
В тот момент, когда Женя попыталась высвободить локоть, он дёрнул её на себя и больно прижал к стене. Скорее всего, он отлично знал, куда Женя направляется и преследовал её от самой конторы. Взгляд у парня был мутный, расфокусированный.
«Обдолбанный», — мелькнуло в голове.
В какой-то момент Женя почувствовала, как её сковал пароксизм страха. Паническое, всепоглощающее ощущение, которое отнимает остатки здравого смысла.
Мысль ударить ублюдка коленом в пах родилась совершенно неожиданно. Всё-таки в ней начало, что-то меняться. За последние недели Женя пережила так много, что это решение уже не показалось слишком грубым. Ныряя в воду озера, Женя не собиралась приносить новые жертвы. Такие потрясения в её планы больше не входили. И она ударила.
Слабо, неловко, но ударила. Ударила впервые в жизни и чувствуя, как сердце ухнуло в пятки, бросилась бежать. Короб больно бил по спине.
Подошвы кроссовок звонко шлёпали по гладким отполированным камням. В проулке была кромешная тьма, но звук выдавал её.
Женя свернула в какой-то двор. Не стоило ходить через неуютные задворки с тёмными глухими домами. Она прижалась к стене. Сердце билось с такой силой, что казалось, будто оно грохочет на всю округу, выдавая её присутствие. Сын Али пробежал по улице. Она вжалась в мокрую шершавую стену спиной.
Только бы он не вернулся. Не заметил крошечный спасительный уголок.
В узкую арку старого дома выходило одно окошко. Совсем небольшое. Сквозь приспущенные жалюзи пробивался свет, такой слабый, что даже не отражался в луже.
Будь, что будет. Конечно, крайне неловко беспокоить людей в столь поздний час, но у неё просто нет выбора. Ничего. Переживут, а она потом принесёт самые вежливые извинения.
Женя несмело занесла руку и постучала.
— Ё*, твою мать. Всё-таки решила потрахаться?
Господи, такое могло случиться только с ней. А ещё говорят, что два снаряда в одну воронку не попадают.
В луче тёплого жёлтого света отразился глянцевый белоснежный ирокез.
— Ольги, кто там? — за плечом Ольгерда нарисовалась любопытная физиономия Тоньки.
— Ууу, — обиженно продудел он, — а я думал это пожрать принесли.
— Это Первый проезд, дом два, — Женя почувствовала, что у неё занемели губы.
— Счас, — Ольгерд на всякий случай вывернул голову в сторону неприметной таблички, уточнил собственный адрес и кивнул, — так ты на доставке хавчика работаешь? Ну, давай, чего у тебя там.
— Лапша, тефтели, картофельный салат, яблочный пирог. Всё как и заказывали, — Женя начала выгружать лоточки в подставленные руки.
Забавно, но она и предположить не могла, что несёт заказ новым знакомым.
Когда последний контейнер перекочевал в руки Тоньки в проёме арки появился сын Али.
Женя непроизвольно сжалась. Буквально пара минут — и она снова останется с этим выродком наедине.
— Твой парень? — Ольгерд полез в задний карман джинсов за кошельком. Вне всякого сомнения, его штаны были последним писком моды и представляли из себя столь живописную рванину, что Женя искренне засомневалась в их брендовости.
Она помотала головой и умоляюще уставилась в тёмно-синие глаза красавчика. В горле пересохло, а язык предательски прилип к гортани. Не, дурак же он, должен догадаться.
— Эй, чего там? — в дверном проёме появился Мартин. — О-па. Какими судьбами? — поинтересовался он и на всякий случай добавил: — выпить пришла? А виски нет.
— Да она со своим парнем на доставке еды работает, — вместо Жени пояснил Ольгерд.
— Давай уже быстрей, холодно, -захныкал Тонька, — я есть хочу. Расплачивайся быстрее.
— Заткнись, проглот. Тебя проще убить, чем прокормить, — огрызнулся Ольгерд
— Это не мой парень, — Женя, наконец, осмелела и перевела умоляющий взгляд на Мартина, — привязался по дороге. Приставал.
Не выгонят же они её на улицу. Пусть они и бунтари пополам с возмущением спокойствия, но ещё и молодые сильные парни. Должно же в них быть что-то человеческое.
— М-да? — задумчиво протянул Мартин, — ну, тогда заходи. Что-то ты к нам зачастила.
Женя переступила порог и узнала то самое помещение, которое молодые люди приспособили под репетиционную точку. Занесло же её. Второй раз и снова в тёмное время суток. Она оглядела высокий потолок, небольшую балюстраду, уголок отдыха и почувствовала, что её трясёт.
— Репетируете? — неверным срывающимся голосом поинтересовалась она. — Простите, что снова помешала.
Ольгерд шумно пошуровал ключом в замке, и, когда дверь закрылась, Женя облегчённо вздохнула.
— Не, — Мартин помотал головой, — фотосессию делаем. У нас скоро первый сингл выходит. Это к нему. Целый день убили. Даже еду решили не готовить, а заказать.
— Фотосессию? — Женя неожиданно почувствовала интерес. Конечно, стоило бы поблагодарить парней ещё раз, рассыпаться в признательности, сказать, как ей повезло, но она внезапно очутилась в своей стихии и заинтересованно спросила:
— Можно посмотреть?
— Конечно, — самодовольно хмыкнул Мартин, — иди сюда к компьютеру.
В университете Женя училась на факультете журналистики и ещё на третьем курсе увлеклась фотографией. Брак с Игорем перечеркнул все карьерные начинания, хотя её преподаватель по фотооделу неоднократно говорил о том, что Женя очень талантлива.
— Вот смотри! Это Ольгерд!
Возможно музыкантом Мартин был классным, но фотограф из него вышел косорукий, Женя еле сдержалась, что бы не фыркнуть от смеха:
— Ну, да. Возможно у тебя есть потенциал! — вежливо протянула она.
— Потенциал. Потенциал, — пробормотал Мартин, — а потенция от этого слова происходит?
Похоже ему просто-напросто нравилось Женю смущать и словно в довершение своих мыслей, Мартин громко процитировал:
— А знаешь, что будет если слово потенция прочитать наоборот? ЯИЦ.НЕТ…ОП!!!
— Да, ну тебя, — Женя сначала порозовела, а затем злорадно добавила, — снимок сплошная размазня! Ну, и где Ольгерд?
— Чего ты?! Вот он, с краю…
— Фу! — Женя всё же немного смутилась своей грубоватой реакции и похвалила: — Ну, да другое дело… А ты где?
Мартин неожиданно покраснел до корней волос и смущённо признался:
— … А я «Фу».
За плечом Мартина нарисовался Ольгерд:
— А ты, что фотографировать умеешь. Ну, в смысле профессионально?
— Умею, — услужливо проговорила Женя. — Если хотите могу сделать вам портфолио. Прямо сейчас. Бесплатно.
Она была так признательна парням за своё спасение, что не могла не сделать чего-то хорошего в ответ.
— Тогда сделай Мартину виньетку, — Ольгерд скривил губы в неповторимую гримасу, — он просто мечтает об этом.
— Заткнись, — Мартин ткнул Ольгерда в бок, — ну, чего? Что нам делать? Что снимать? Как вставать?
— В каком стиле должно быть портфолио?
— Ну, не знаю, — Мартин почесал в кудрявом затылке. — ну, такое рок-н-ролльное. Кровь, любовь, протест.
Женя на секунду задумалась.
— Хорошо. Тони, иди за барабаны и это…можно тебя попросить снять рубашку?
— Начало многообещающее, — хмыкнул Ольгерд, — ну, чего ты расселся? И зачем мы тебя такого ленивого в группу взяли? Раздевайся!
— Не могу не согласиться, — с важным видом кивнул Тонька, — я единственный, кто в рок-группе всегда сидит.
— Раздевайся, — заорал Ольгерд, — горе прожорливое!
Пока Тонька весьма неторопливо, словно в эротическом фильме расстёгивал рубашку, Ольгерд демонстративно скрестил на груди руки и с презрительным видом прислонился к стене. Наверное, в другой момент его наглое выражение лица убило бы в Жене всё желание, но она почувствовала, как загорелись её пальцы, когда Мартин принес со стола новенькую зеркалку.
— Между прочим, — наставительным тоном заметил Тонька, — если ты играешь на ударных в рок-группе, то девушки тебе охотней дают. А если на органе в католическом костеле, то нет.
— Уймись уже.
Женя так соскучилась по работе, что нащелкала вертлявого Тоньку меньше, чем за час. Она чувствовала, что её буквально распирает от необъяснимого восторга. Какого-то внутреннего ликования, когда вернулась долгожданная муза.
Тони над барабанами, Тони за барабанами, Тони обнимает ударную установку. Самый лучший и самый вызывающий снимок вышел с якобы голым ударником, который вольготно расположился за басовой бочкой.
— Ммм, здорово! Дай в инсту выложу, — Тонька нетерпеливо запрыгал вокруг фотоаппарата.
— Потерпишь, — прервал Мартин, — вот релиз пройдёт, тогда хоть обвыкладывайся.
Он снова поерошил свою кудрявую гриву и мечтательно вспомнил:
— Я в прошлом году в Бразилии отдыхал, там по пляжу фотограф ходил, а у него такая милая обезьянка на плече. В костюмчике, в шляпке на резинке. Я один раз подхожу к этому дядьке и спрашиваю «Сколько будет стоить с обезьянкой?» А он
осмотрелся вокруг, подмигивает мне и спрашивает вполголоса: «Сфотографироваться?»
Женя рассмеялась вместе с парнями и поняла, как давно она этого не делала. Собственный смех показался каким-то истерическим, ненатуральным. Ей даже почудилось, что парни удивлённо переглянулись.
— Ольги, теперь тебя.
— Чего снимать-то? — Ольгерд демонстративно потянулся, но от Жени не укрылось, что фотки ему понравились. Стервец просто тянул время, стараясь задеть девушку за живое.
— Встань к стене, — Женя показала Ольгерду на выбранное место, — откинь голову назад, обопрись ногой. Нет, лучше правой. Скрести руки на груди.
— Я хочу эротическую.
— Успокойся, она макросъёмкой не занимается, — хихикнул Мартин. — Эй-эй, оставь табуретку в покое. Я пошутил!
Ольгерд вышел ещё лучше, чем Тонька. В своё время Женя прошла хорошую школу и научилась снимать людей практически с первого раз, причём без всякого фотошопа и ретуши. Ольги получился весь в изломанных линиях света и тени, а его лицо и руки неожиданно приобрели совершенно призрачное и таинственное изображение.
— Сделай, чтобы у меня были выразительные глаза, — потребовал Ольгерд, когда Женя поднесла к нему фотоаппарат, — а то глаз почти не видно.
— Вот она выкатит тебе счёт, будут у тебя выразительные глаза, — засмеялся Мартин. — Давайте сделаем перерыв и потом продолжим.
— А, что у нас там? — Тонька моментально засунул свой любопытный нос в принесённые Женей лотки, — свежо питание, да серется с трудом, — констатировал он.
— Ну, не ешь тогда, — Мартин отодвинул критикана плечом и принялся разогревать ужин.
Пока он разворачивал кульки и возился возле кухонного стола, Женя присела на диван и почувствовала, как на неё накатила приятная умиротворяющая усталость. Ей давно не было так спокойно и весело, когда можно было спорить, смеяться и болтать не опасаясь, что тебя пресекут гневным взглядом или строгим замечанием.
Тем временем Ольгерд развалился в кресле и начал читать вслух обрывок старой газеты.
— Наркологи обеспокоены. Более 60% рок-музыкантов употребляют наркотики… Нет, б*я, тем, что какие-то рок-музыканты употребляют наркотики, они обеспокоены твайумать! — хмыкнул красавчик, — а о том, что в районе Крайнего Севера спивается ансамбль баянистов, им по*уй!
Все дружно засмеялись и Женя неожиданно почувствовала себя абсолютно счастливой. Как мало оказывается надо для счастья. Свобода, хорошая компания и чуть-чуть уверенности в себе.
— Ты придумала, как Марти сфотографировать? — от мыслей Женю отвлёк Тонька.
— Нет, не знаю. Пока не придумала.
Она машинально посмотрела в сторону лидера, который хлопотал около плиты. Игорь себя готовкой не утруждал. Разве что готовил знаменитый полусырой шашлык и всё остальное ехидно называл женской крысиной вознёй. Мартин готовил быстро и с явным удовольствием.
Женя обратила внимание, что он изменил причёску: сбрил виски и усы. В отсутствии растительности на лице Мартин выглядел совершенным мальчишкой, возможно, даже младше её. Впрочем, это не имело никакого значения. Женя давно отвыкла изучать незнакомых мужчин и была просто благодарна, что в данный момент ей хорошо.
— А давай в постели, типа он так предан музыке, что спит только с гитарой.
— Хорошая идея, — согласилась Женя и осторожно посмотрела на Мартина. Тот помешивал в кастрюле и только мотнул головой. Мол, понимай, как хочешь.
После ужина приступили к заключительной части съемок. Женя так отяжелела после еды, что какое-то время не могла сообразить, с какого ракурса лучше снимать.
— Да разденься ты уже наконец, — Ольгерд заметил Женины мучения и посоветовал с доброй душой: — Трусы сними. С гитарой же в постели, а не с кем-нибудь.
Тонька и Ольги заботливо уложили друга на диван и разложили одеяло самым художественным образом, давая понять, что с любимой подругой их лидер группы спит полностью обнажённым. Однако Мартин все время ёрзал и хихикал, мешая Жене снимать.
— Успокойся, пожалуйста, — вежливо попросила она, — будь добр, полежи спокойно.
— Не могу, — Мартина распирало от подступающего смеха, — какая нахрен эротика, у меня простыня в жо*е застряла.
— Так вытащи её, — рыкнул Ольгерд, — или тебе помочь?
Во время второй части съёмок Женя уже постоянно смеялась вместе с парнями, порой даже надо всякой ерундой. И даже пошлые шуточки и всякие незатейливые приколы не вызывали у неё отторжения. Как же было хорошо и, как не хотелось уходить.
Снимать они закончили ближе к утру. Часа в четыре, наконец, выключили компьютер, убрали фотоаппарат и вышли на улицу покурить. Над городом забрезжил слабый рассвет, с моря продолжал дуть холодный и сырой ветер. Женя невольно поежилась под своей тонкой курточкой. Внутри начинала нарастать знакомая сосущая тоска. Ещё пять минут и ей придётся выйти на промозглую улицу, под едва ощутимую, но тем не менее, противную колющую морось. Идти обратно в офис на изнурительную изматывающую работу, не приносящую ни морального не физического удовлетворения; отбивать атаки наглого малолетки и ежеминутно опасаться всяких непредвиденных встреч. Последнее ощущение было совсем непонятным, на грани с паранойей, но тем не менее истощающее своим постоянным присутствием.
— Пошли спать, — Мартин сладко зевнул, одновременно скручивая роскошные кудри в тугой пучок. — У меня смена с двух, надо выспаться.
— А мне на работу к четырём, — похвастался Ольгерд и для непонимающей Жени, великодушно пояснил: — Электрик я. Лампочки всякие вкручиваю.
— Пошли, — и Мартин махнул Жене рукой, — или тебе на работу утром?
— У меня сегодня отсыпной, — отозвалась девушка и предсказуемо смутилась. Спальных мест в студии было всего три.
После улицы помещение дохнуло приятным теплом.
Женя залезла в самый дальний угол дивана, предусмотрительно стянула под одеялом джинсы и с тревогой уставилась на парней, пытаясь угадать, кого же к ней определят на постой.
— Что-то работа у тебя не очень, — Мартин плюхнулся рядом. Он был уже в одних плавках и Женя невольно отметила, какой он крупный. Пусть и не натурально, раскачанный в спортзале, но всё равно мощный и тяжелый. Словно в пику её изящному аристократичному мужу.
— Так получилось, — уклончиво ответила Женя, — других вариантов не было. Она невольно продолжала пялиться на Мартина, одновременно изучая его татуировки. Впрочем, он отреагировал на её любопытство сонным зевком. Закинул руки за голову и сочно потянулся. Несмотря на юную персиковую физиономию, его тело выглядело взрослым. Широкие плечи, волосатая грудь.
«Красивый, но слишком примитивный, — оценила Женя, — никакого изящества. Плебей».
— Ммм, пока ничего не обещаю, но могу поговорить с моим работодателем, — Мартин нырнул под одеяло. — Кстати, дай-ка твой телефон. Может, ещё работа фотографом подвернётся, а то тут мои друзья тоже фотосессией занимаются.
Он аккуратно забил её данные в свой смартфон и повернулся к Жене спиной. Диван под ним жалобно скрипнул.
— Спокойной ночи, — Мартин снова зевнул. — Вроде, не храплю, но могу лягнуть, уж извини.
Женя на несколько секунд замерла с раскрытым ртом и затем тихонечко легла. Где-то очень глубоко в душе мелькнуло нечто похожее на обиду. Нет, не то, чтобы она претендовала на внимание этого смешливого распи*дяя, но внезапно снова захотелось почувствовать себя женщиной. На всякий случай, она устроилась возле самой спинки и, уже засыпая, ткнулась холодным носом в его тёплую лопатку.
Рабочий день начинался в пять утра и заканчивался по мере доставки последнего заказа. Вместе с ней работал худенький и угрюмый парнишка, кажется выходец из Украины или Беларуси (Женя не поняла). Парнишку звали Алесь, и он был полностью глух на левое ухо — в детстве его оттаскал за уши отчим, после чего мальчишка практически полностью перестал слышать. Эти сведения он пробубнил ровным монотонным голосом, из чего Женя заключила, что общаться с Алесем бесполезно. Порой он мочился под себя, и запах от него был невыносимый. Парень нередко выпивал, и в эти дни его заказы сваливались на Женины плечи. Целыми днями она таскалась с коробом за плечами и к вечеру буквально валилась с ног от усталости. Короткий сон не приносил облегчения, лёгкие непрактичные кроссовки истрепались, и впереди замаячил призрак ранней холодной осени без соответствующей одежды и обуви.
Так прошло около трёх недель.
В первые дни Женя чувствовала себя более, чем неловко. Ей всё время казалось, что в любой момент она может встретить знакомых. Ей было невыносимо стыдно, что она, пусть и недоучившийся, но подающий надежды журналист и фотограф, занята таким жалким и унизительным трудом. Её амбиции до сих пор не угасли, и это убогое занятие вызывало жгучее чувство досады. Впрочем, она довольно быстро стала тупеть от усталости, и чувство позора несколько притупилось. А вот мысли о том, что надо возвращаться домой посещали Женю всё чаще и чаще. Единственное, чего она не могла объяснить, состояло в том, что дом ассоциировался исключительно с Игорем. Порой она чувствовала себя так, словно их связывала невидимая пуповина, обрыв, которой грозил перекрытием кислорода и неминуемой смертью.
В дальний и неблагополучный район она забрела к концу третьей недели.
Женя шла по темному пустому переулку, и в голове у нее звучал ровный менторский голос Игоря. Она не могла заставить его замолчать и пыталась верить, будто сама перебирает в памяти различные моменты их общения.
«Ну вот опять про свою ерунду рассказываешь».
«Снова про твои проблемы, давай о чем-нибудь веселом поговорим».
«Хватит реветь, иди перед своими родственниками дебильными слезы лей».
Наверное, ей надо было насторожиться ещё тогда, после чаепития у бабушки, когда Игорь изъявил желание заказать детализацию звонков и установить геолокацию, а по сути дела навязывал тотальный контроль за её действиями и передвижениями.
Тем не менее он не уставал повторять, как он о ней беспокоится и переживает за каждый её шаг. И главное, как ему хорошо с Женей, какая она отзывчивая и хорошая.
Она ещё не понимала, что хороших людей не любят, их используют! Что произошло после того момента? Когда Женя почувствовала, что боится радоваться, что разучилась смеяться, что боится быть весёлой и раскованной?
«Ах, Игорь, ведь это всё из-за тебя», — Женя осмелилась думать о муже плохо и содрогнулась от собственного вольнодумия.
Почему он упрекал Женю в том, что ему приходится проявлять огромное терпение в её отношении почти в каждом разговоре? Почему она не понимала, что жертвенность и терпение хороши там, где они взаимны; где и ради тебя пожертвуют. Например, встретят после работы в ночи или избавят от необходимости мыть посуду после тяжелого рабочего дня. Где любящий человек знает о том, что у тебя прохудились кроссовки или закончился дневной крем. Ведь любовь это взаимная забота и поступки, а не только вздохи под луной.
Она спрятала лицо в высокий ворот свитера. Ещё пару дней назад солнце было жарким, пели птицы и с моря дул лёгкий прохладный ветерок. Из одежды футболка и джинсы. Но позавчера налетела гроза, обложные свинцовые тучи обрушили на город колкий проливной дождь. Утром значительно похолодало, а вода в заливе поднялась выше ординара.
Шагать с тяжеленным коробом за спиной было так трудно, словно его нагрузили кирпичами.
Ветер задувал в капюшон, руки леденели, пальцы ныли и не разгибались.
Шаги отскакивали от брусчатки ровными, звонкими щелчками.
Вокруг не было ни души. Окраина, начало первого. Циклон загнал под крышу даже бездомных и местную арабскую молодежь. Женя пошла быстрей, побежала.
В дальнем дворе горел один единственный фонарь. Женя растерянно остановилась, пытаясь сориентироваться по навигатору. Хорошо, что это последний заказ. Кажется Али, что-то напутал. Телефон показывал, что она находится в промзоне. Девушка тревожно огляделась — впереди был абсолютный мрак. Где-то неподалёку шумело море, и в вое ветра отчётливо угадывалась тоскливая и жуткая песня. Али не обрадуется, если она не сможет осуществить доставку. Вычтет стоимость из её зарплаты, а она и так сущие копейки.
Женя ещё раз огляделась. Из-за воя ветра не разобрать, но такое ощущение, что вдалеке послышались шаги.
Внезапно ей стало жутко. Впереди пустая тёмная улица. Мокрый фонарь раскачивается с мертвенным скрипом. Женя нервно оглянулась назад. Такое ощущение, что в каждом тёмном углу притаились зловещие фигуры. Стоит отвернуться и на её шее тут же сомкнуться чьи-то ледяные пальцы.
Где-то в самом начале улицы показалась рослая мужская фигура. Не лучший вариант спрашивать дорогу, но, похоже, у неё нет другого выхода. Женя подождала, когда мужчина поравняется с ней.
— Простите, Вы не подскаже…
Чёрт, это же сын Али, тот самый малолетний нахал с прыщавым лицом. Озабоченный переросток обезьяньей породы.
— Какая встреча! Что потеряла?
— Заблудилась.Не могу найти адрес.
Парень заглянул в квитанцию и кивнул:
— Пойдём, я знаю где это.
Несколько минут они шли рядом, и Женя буквально кожей чувствовала, как этот ублюдок возбуждён. Он разве что слюни не подтирал, поминутно пытался прикоснуться к её телу рукой, а когда они вошли в абсолютно тёмный неосвещённый переулок, цепко подхватил под руку.
В тот момент, когда Женя попыталась высвободить локоть, он дёрнул её на себя и больно прижал к стене. Скорее всего, он отлично знал, куда Женя направляется и преследовал её от самой конторы. Взгляд у парня был мутный, расфокусированный.
«Обдолбанный», — мелькнуло в голове.
В какой-то момент Женя почувствовала, как её сковал пароксизм страха. Паническое, всепоглощающее ощущение, которое отнимает остатки здравого смысла.
Мысль ударить ублюдка коленом в пах родилась совершенно неожиданно. Всё-таки в ней начало, что-то меняться. За последние недели Женя пережила так много, что это решение уже не показалось слишком грубым. Ныряя в воду озера, Женя не собиралась приносить новые жертвы. Такие потрясения в её планы больше не входили. И она ударила.
Слабо, неловко, но ударила. Ударила впервые в жизни и чувствуя, как сердце ухнуло в пятки, бросилась бежать. Короб больно бил по спине.
Подошвы кроссовок звонко шлёпали по гладким отполированным камням. В проулке была кромешная тьма, но звук выдавал её.
Женя свернула в какой-то двор. Не стоило ходить через неуютные задворки с тёмными глухими домами. Она прижалась к стене. Сердце билось с такой силой, что казалось, будто оно грохочет на всю округу, выдавая её присутствие. Сын Али пробежал по улице. Она вжалась в мокрую шершавую стену спиной.
Только бы он не вернулся. Не заметил крошечный спасительный уголок.
В узкую арку старого дома выходило одно окошко. Совсем небольшое. Сквозь приспущенные жалюзи пробивался свет, такой слабый, что даже не отражался в луже.
Будь, что будет. Конечно, крайне неловко беспокоить людей в столь поздний час, но у неё просто нет выбора. Ничего. Переживут, а она потом принесёт самые вежливые извинения.
Женя несмело занесла руку и постучала.
— Ё*, твою мать. Всё-таки решила потрахаться?
Господи, такое могло случиться только с ней. А ещё говорят, что два снаряда в одну воронку не попадают.
В луче тёплого жёлтого света отразился глянцевый белоснежный ирокез.
— Ольги, кто там? — за плечом Ольгерда нарисовалась любопытная физиономия Тоньки.
— Ууу, — обиженно продудел он, — а я думал это пожрать принесли.
— Это Первый проезд, дом два, — Женя почувствовала, что у неё занемели губы.
— Счас, — Ольгерд на всякий случай вывернул голову в сторону неприметной таблички, уточнил собственный адрес и кивнул, — так ты на доставке хавчика работаешь? Ну, давай, чего у тебя там.
— Лапша, тефтели, картофельный салат, яблочный пирог. Всё как и заказывали, — Женя начала выгружать лоточки в подставленные руки.
Забавно, но она и предположить не могла, что несёт заказ новым знакомым.
Когда последний контейнер перекочевал в руки Тоньки в проёме арки появился сын Али.
Женя непроизвольно сжалась. Буквально пара минут — и она снова останется с этим выродком наедине.
— Твой парень? — Ольгерд полез в задний карман джинсов за кошельком. Вне всякого сомнения, его штаны были последним писком моды и представляли из себя столь живописную рванину, что Женя искренне засомневалась в их брендовости.
Она помотала головой и умоляюще уставилась в тёмно-синие глаза красавчика. В горле пересохло, а язык предательски прилип к гортани. Не, дурак же он, должен догадаться.
— Эй, чего там? — в дверном проёме появился Мартин. — О-па. Какими судьбами? — поинтересовался он и на всякий случай добавил: — выпить пришла? А виски нет.
— Да она со своим парнем на доставке еды работает, — вместо Жени пояснил Ольгерд.
— Давай уже быстрей, холодно, -захныкал Тонька, — я есть хочу. Расплачивайся быстрее.
— Заткнись, проглот. Тебя проще убить, чем прокормить, — огрызнулся Ольгерд
— Это не мой парень, — Женя, наконец, осмелела и перевела умоляющий взгляд на Мартина, — привязался по дороге. Приставал.
Не выгонят же они её на улицу. Пусть они и бунтари пополам с возмущением спокойствия, но ещё и молодые сильные парни. Должно же в них быть что-то человеческое.
— М-да? — задумчиво протянул Мартин, — ну, тогда заходи. Что-то ты к нам зачастила.
Женя переступила порог и узнала то самое помещение, которое молодые люди приспособили под репетиционную точку. Занесло же её. Второй раз и снова в тёмное время суток. Она оглядела высокий потолок, небольшую балюстраду, уголок отдыха и почувствовала, что её трясёт.
— Репетируете? — неверным срывающимся голосом поинтересовалась она. — Простите, что снова помешала.
Ольгерд шумно пошуровал ключом в замке, и, когда дверь закрылась, Женя облегчённо вздохнула.
— Не, — Мартин помотал головой, — фотосессию делаем. У нас скоро первый сингл выходит. Это к нему. Целый день убили. Даже еду решили не готовить, а заказать.
— Фотосессию? — Женя неожиданно почувствовала интерес. Конечно, стоило бы поблагодарить парней ещё раз, рассыпаться в признательности, сказать, как ей повезло, но она внезапно очутилась в своей стихии и заинтересованно спросила:
— Можно посмотреть?
— Конечно, — самодовольно хмыкнул Мартин, — иди сюда к компьютеру.
В университете Женя училась на факультете журналистики и ещё на третьем курсе увлеклась фотографией. Брак с Игорем перечеркнул все карьерные начинания, хотя её преподаватель по фотооделу неоднократно говорил о том, что Женя очень талантлива.
— Вот смотри! Это Ольгерд!
Возможно музыкантом Мартин был классным, но фотограф из него вышел косорукий, Женя еле сдержалась, что бы не фыркнуть от смеха:
— Ну, да. Возможно у тебя есть потенциал! — вежливо протянула она.
— Потенциал. Потенциал, — пробормотал Мартин, — а потенция от этого слова происходит?
Похоже ему просто-напросто нравилось Женю смущать и словно в довершение своих мыслей, Мартин громко процитировал:
— А знаешь, что будет если слово потенция прочитать наоборот? ЯИЦ.НЕТ…ОП!!!
— Да, ну тебя, — Женя сначала порозовела, а затем злорадно добавила, — снимок сплошная размазня! Ну, и где Ольгерд?
— Чего ты?! Вот он, с краю…
— Фу! — Женя всё же немного смутилась своей грубоватой реакции и похвалила: — Ну, да другое дело… А ты где?
Мартин неожиданно покраснел до корней волос и смущённо признался:
— … А я «Фу».
За плечом Мартина нарисовался Ольгерд:
— А ты, что фотографировать умеешь. Ну, в смысле профессионально?
— Умею, — услужливо проговорила Женя. — Если хотите могу сделать вам портфолио. Прямо сейчас. Бесплатно.
Она была так признательна парням за своё спасение, что не могла не сделать чего-то хорошего в ответ.
— Тогда сделай Мартину виньетку, — Ольгерд скривил губы в неповторимую гримасу, — он просто мечтает об этом.
— Заткнись, — Мартин ткнул Ольгерда в бок, — ну, чего? Что нам делать? Что снимать? Как вставать?
— В каком стиле должно быть портфолио?
— Ну, не знаю, — Мартин почесал в кудрявом затылке. — ну, такое рок-н-ролльное. Кровь, любовь, протест.
Женя на секунду задумалась.
— Хорошо. Тони, иди за барабаны и это…можно тебя попросить снять рубашку?
— Начало многообещающее, — хмыкнул Ольгерд, — ну, чего ты расселся? И зачем мы тебя такого ленивого в группу взяли? Раздевайся!
— Не могу не согласиться, — с важным видом кивнул Тонька, — я единственный, кто в рок-группе всегда сидит.
— Раздевайся, — заорал Ольгерд, — горе прожорливое!
Пока Тонька весьма неторопливо, словно в эротическом фильме расстёгивал рубашку, Ольгерд демонстративно скрестил на груди руки и с презрительным видом прислонился к стене. Наверное, в другой момент его наглое выражение лица убило бы в Жене всё желание, но она почувствовала, как загорелись её пальцы, когда Мартин принес со стола новенькую зеркалку.
— Между прочим, — наставительным тоном заметил Тонька, — если ты играешь на ударных в рок-группе, то девушки тебе охотней дают. А если на органе в католическом костеле, то нет.
— Уймись уже.
Женя так соскучилась по работе, что нащелкала вертлявого Тоньку меньше, чем за час. Она чувствовала, что её буквально распирает от необъяснимого восторга. Какого-то внутреннего ликования, когда вернулась долгожданная муза.
Тони над барабанами, Тони за барабанами, Тони обнимает ударную установку. Самый лучший и самый вызывающий снимок вышел с якобы голым ударником, который вольготно расположился за басовой бочкой.
— Ммм, здорово! Дай в инсту выложу, — Тонька нетерпеливо запрыгал вокруг фотоаппарата.
— Потерпишь, — прервал Мартин, — вот релиз пройдёт, тогда хоть обвыкладывайся.
Он снова поерошил свою кудрявую гриву и мечтательно вспомнил:
— Я в прошлом году в Бразилии отдыхал, там по пляжу фотограф ходил, а у него такая милая обезьянка на плече. В костюмчике, в шляпке на резинке. Я один раз подхожу к этому дядьке и спрашиваю «Сколько будет стоить с обезьянкой?» А он
осмотрелся вокруг, подмигивает мне и спрашивает вполголоса: «Сфотографироваться?»
Женя рассмеялась вместе с парнями и поняла, как давно она этого не делала. Собственный смех показался каким-то истерическим, ненатуральным. Ей даже почудилось, что парни удивлённо переглянулись.
— Ольги, теперь тебя.
— Чего снимать-то? — Ольгерд демонстративно потянулся, но от Жени не укрылось, что фотки ему понравились. Стервец просто тянул время, стараясь задеть девушку за живое.
— Встань к стене, — Женя показала Ольгерду на выбранное место, — откинь голову назад, обопрись ногой. Нет, лучше правой. Скрести руки на груди.
— Я хочу эротическую.
— Успокойся, она макросъёмкой не занимается, — хихикнул Мартин. — Эй-эй, оставь табуретку в покое. Я пошутил!
Ольгерд вышел ещё лучше, чем Тонька. В своё время Женя прошла хорошую школу и научилась снимать людей практически с первого раз, причём без всякого фотошопа и ретуши. Ольги получился весь в изломанных линиях света и тени, а его лицо и руки неожиданно приобрели совершенно призрачное и таинственное изображение.
— Сделай, чтобы у меня были выразительные глаза, — потребовал Ольгерд, когда Женя поднесла к нему фотоаппарат, — а то глаз почти не видно.
— Вот она выкатит тебе счёт, будут у тебя выразительные глаза, — засмеялся Мартин. — Давайте сделаем перерыв и потом продолжим.
— А, что у нас там? — Тонька моментально засунул свой любопытный нос в принесённые Женей лотки, — свежо питание, да серется с трудом, — констатировал он.
— Ну, не ешь тогда, — Мартин отодвинул критикана плечом и принялся разогревать ужин.
Пока он разворачивал кульки и возился возле кухонного стола, Женя присела на диван и почувствовала, как на неё накатила приятная умиротворяющая усталость. Ей давно не было так спокойно и весело, когда можно было спорить, смеяться и болтать не опасаясь, что тебя пресекут гневным взглядом или строгим замечанием.
Тем временем Ольгерд развалился в кресле и начал читать вслух обрывок старой газеты.
— Наркологи обеспокоены. Более 60% рок-музыкантов употребляют наркотики… Нет, б*я, тем, что какие-то рок-музыканты употребляют наркотики, они обеспокоены твайумать! — хмыкнул красавчик, — а о том, что в районе Крайнего Севера спивается ансамбль баянистов, им по*уй!
Все дружно засмеялись и Женя неожиданно почувствовала себя абсолютно счастливой. Как мало оказывается надо для счастья. Свобода, хорошая компания и чуть-чуть уверенности в себе.
— Ты придумала, как Марти сфотографировать? — от мыслей Женю отвлёк Тонька.
— Нет, не знаю. Пока не придумала.
Она машинально посмотрела в сторону лидера, который хлопотал около плиты. Игорь себя готовкой не утруждал. Разве что готовил знаменитый полусырой шашлык и всё остальное ехидно называл женской крысиной вознёй. Мартин готовил быстро и с явным удовольствием.
Женя обратила внимание, что он изменил причёску: сбрил виски и усы. В отсутствии растительности на лице Мартин выглядел совершенным мальчишкой, возможно, даже младше её. Впрочем, это не имело никакого значения. Женя давно отвыкла изучать незнакомых мужчин и была просто благодарна, что в данный момент ей хорошо.
— А давай в постели, типа он так предан музыке, что спит только с гитарой.
— Хорошая идея, — согласилась Женя и осторожно посмотрела на Мартина. Тот помешивал в кастрюле и только мотнул головой. Мол, понимай, как хочешь.
После ужина приступили к заключительной части съемок. Женя так отяжелела после еды, что какое-то время не могла сообразить, с какого ракурса лучше снимать.
— Да разденься ты уже наконец, — Ольгерд заметил Женины мучения и посоветовал с доброй душой: — Трусы сними. С гитарой же в постели, а не с кем-нибудь.
Тонька и Ольги заботливо уложили друга на диван и разложили одеяло самым художественным образом, давая понять, что с любимой подругой их лидер группы спит полностью обнажённым. Однако Мартин все время ёрзал и хихикал, мешая Жене снимать.
— Успокойся, пожалуйста, — вежливо попросила она, — будь добр, полежи спокойно.
— Не могу, — Мартина распирало от подступающего смеха, — какая нахрен эротика, у меня простыня в жо*е застряла.
— Так вытащи её, — рыкнул Ольгерд, — или тебе помочь?
Во время второй части съёмок Женя уже постоянно смеялась вместе с парнями, порой даже надо всякой ерундой. И даже пошлые шуточки и всякие незатейливые приколы не вызывали у неё отторжения. Как же было хорошо и, как не хотелось уходить.
Снимать они закончили ближе к утру. Часа в четыре, наконец, выключили компьютер, убрали фотоаппарат и вышли на улицу покурить. Над городом забрезжил слабый рассвет, с моря продолжал дуть холодный и сырой ветер. Женя невольно поежилась под своей тонкой курточкой. Внутри начинала нарастать знакомая сосущая тоска. Ещё пять минут и ей придётся выйти на промозглую улицу, под едва ощутимую, но тем не менее, противную колющую морось. Идти обратно в офис на изнурительную изматывающую работу, не приносящую ни морального не физического удовлетворения; отбивать атаки наглого малолетки и ежеминутно опасаться всяких непредвиденных встреч. Последнее ощущение было совсем непонятным, на грани с паранойей, но тем не менее истощающее своим постоянным присутствием.
— Пошли спать, — Мартин сладко зевнул, одновременно скручивая роскошные кудри в тугой пучок. — У меня смена с двух, надо выспаться.
— А мне на работу к четырём, — похвастался Ольгерд и для непонимающей Жени, великодушно пояснил: — Электрик я. Лампочки всякие вкручиваю.
— Пошли, — и Мартин махнул Жене рукой, — или тебе на работу утром?
— У меня сегодня отсыпной, — отозвалась девушка и предсказуемо смутилась. Спальных мест в студии было всего три.
После улицы помещение дохнуло приятным теплом.
Женя залезла в самый дальний угол дивана, предусмотрительно стянула под одеялом джинсы и с тревогой уставилась на парней, пытаясь угадать, кого же к ней определят на постой.
— Что-то работа у тебя не очень, — Мартин плюхнулся рядом. Он был уже в одних плавках и Женя невольно отметила, какой он крупный. Пусть и не натурально, раскачанный в спортзале, но всё равно мощный и тяжелый. Словно в пику её изящному аристократичному мужу.
— Так получилось, — уклончиво ответила Женя, — других вариантов не было. Она невольно продолжала пялиться на Мартина, одновременно изучая его татуировки. Впрочем, он отреагировал на её любопытство сонным зевком. Закинул руки за голову и сочно потянулся. Несмотря на юную персиковую физиономию, его тело выглядело взрослым. Широкие плечи, волосатая грудь.
«Красивый, но слишком примитивный, — оценила Женя, — никакого изящества. Плебей».
— Ммм, пока ничего не обещаю, но могу поговорить с моим работодателем, — Мартин нырнул под одеяло. — Кстати, дай-ка твой телефон. Может, ещё работа фотографом подвернётся, а то тут мои друзья тоже фотосессией занимаются.
Он аккуратно забил её данные в свой смартфон и повернулся к Жене спиной. Диван под ним жалобно скрипнул.
— Спокойной ночи, — Мартин снова зевнул. — Вроде, не храплю, но могу лягнуть, уж извини.
Женя на несколько секунд замерла с раскрытым ртом и затем тихонечко легла. Где-то очень глубоко в душе мелькнуло нечто похожее на обиду. Нет, не то, чтобы она претендовала на внимание этого смешливого распи*дяя, но внезапно снова захотелось почувствовать себя женщиной. На всякий случай, она устроилась возле самой спинки и, уже засыпая, ткнулась холодным носом в его тёплую лопатку.
@темы: юмор, психология, романтика, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить
читать дальше
Утро было уютное. Кровать располагалась недалеко от окна и Женя чувствовала, как сквозь июньскую листву проглядывают первые лучи солнца.Пока ещё не горячие, деликатно прикасающиеся к коже.
Она сладко потянулась и села на постели. Наверное, впервые за долгое время девушка почувствовала себя не просто отдохнувшей, а счастливой. Просто так, без всякой причины. От того, что здорова. От того, что не надо прислушиваться к звукам в соседней комнате. Что никто не испортит прекрасно начавшегося дня беспочвенными придирками и оскорблениями.
Женя слезла с постели, подошла к окну и отодвинула штору.
Её дом располагался в старом тихом районе. За невысокими кирпичными домиками раскинулся серо свинцовый залив. Справа, чуть на горушке был старинный лютеранский собор. По одну его сторону заросли малины и отцветающей черёмухи. По другую густые яблоневые сады.
Женя не спеша влезла в джинсы, поискала в комоде свежую футболку. Вещей было катасторфически мало и она легонько вздохнула. Она девушка и ей хочется быть привлекательной. Хочется нарядов и комплиментов. Отсутствие Игоря очень быстро дало понять, насколько она привлекательна. Удивительно, но Женя, как будто ожила. Стала замечать заинтересованные взгляды мужчин. Перестала пугаться проявления внимания. Снова почувствовала себя молодой привлекательной особой и знакомство с разношерстной мужской компанией в рок-баре не оставили в этом факте ни малейшего сомнения.
Отсутствие гардероба такая мелочь. Разве она имеет значение, когда ты свободна. Когда не надо отчитываться за каждый шаг, когда нет постоянного чувства напряжённости и страха.
Женя натянула серую трикотажную майку и снова едва заметно вздохнула.
Прошла на кухню.
Местный хлеб тоже был ржаным, но совсем пресным и более плотным по консистенции. Совсем нетаким вкусным, как родные Дарницкие горбушки. Нечто серое и скучное, как кусок плотного гофрированного картона. А вот масло было настояще, деревенское с нежным сливочным вкусом, которое буквально таяло во рту и напоминало мороженое. Женя сварила кофе, намазала ещё один бутерброд и опустилась в старое кресло возле окна.
Почти у самого стекла качнулась ветка с набухшими цветками сирени. Точно такая же, как росла возле её окон в Санкт-Петербургской родной квартире.
Внезапно ей стало так невыносимо грустно, что в груди всё сжалось от подступающего рыдания. Она снова почувствовала себя беспросветно одинокой и едва не заревела в голос. Такой славный день, а ей попросту некуда пойти.
Нет ни одного человека с которым можно было бы просто провести время.
Женя машинально откусила новый кусок и торопливо сглотнула слезы. Она сама выбрала этот путь и нечего жаловаться на нахлынувшую ностальгию.
Конечно, можно скоротать долгожданный выходной просто изучая город или его окрестности. Посидеть в одиночестве на чистом песчаном пляже, который располагается совсем неподалёку или побродить по холодным каменным улочкам в центре, но ей нестерпимо хотелось общения. Просто без всяких откровений и душеспасительных бесед. Провести время со спокойным адекватным человеком, слушая чужие рассказы и рассматривая новую окружающую обстановку.
Разумеется, можно наплевать на гордые амбиции и пойти в гости к Маринке. К слову сказать, после того злополучного визита они так и не виделись, Женя держала слово и не звонила, Маринка по этому поводу не заморачивалась.
Можно было позвонить Алесю. Женя чувствовала в парне родственную душу, но идея выгулять закомплексованного и не совсем здорового парня показалась ей сомнительной.
Был вариант пойти в бар к Мартину, но Женя его стеснялась и дальнейшее развитие дружбы рассматривала, как самый крайний вариант.
Странно, но Жене почему-то казалось, что первое любопытство новых знакомых будет состоять в вопросе, каким образом она оказалась в их городе. Как решилась на побег от абъюзера и, что жертве домашнего насилия мешало уйти от агрессора в течение многих лет?
Она не могла объяснить почему именно этот факт станет камнем преткновения в развитии их дружбы. Скорее всего, что её прежнее общество искренне считало, что если женщину бьет муж — она ему это позволяет. А также что домашнее насилие — это то, что случается только с маргиналами, пьющими малообразованными людьми из низших слоев общества, а умная и интеллигентная женщина никогда не может попасть в подобную ситуацию уже по умолчанию.
Женя неоднократно задумывалась о том почему ей всегда было стыдно не просто попросить помощи, но даже объяснить, почему она хочет уйти от идеального мужа, ведь в глазах друзей их брак был пределом возможного благополучия и тотальной заботы.
Как признаться хотя бы себе, что это не просто муж «срывается иногда», а что ты — почти феминистка, умная, начитанная и не имеющая ничего общего с ужасами глубокой провинции — жертва домашнего насилия.
Такие гадкие и позорные вещи случается только с другими. Она же не тупая деревенская курица, которую лупит пьяный муж. Просто он устаёт, срывается иногда, просто у него характер такой, просто он слишком сильно тебя любит. Раздражительность, как черта характера. Ну синяков же нет. По крайней мере видимых. Ну разве швырнуть на пол — это рукоприкладство? Ну даже в течение часа швырять — это разве рукоприкладство?
И так далее, и тому подобное.
Женя так и не могла сформулировать, почему дальнейшее становление отношений перейдёт в предельное откровение о злополучном замужестве. Развившаяся подозрительность? Неверие в равные отношения? Разочарование в мужчинах?
Но она не могла соврать даже самой себе, что Мартин ей бесспорно понравился. Добродушный, смешливый, относящийся к самым неоднозначным ситуациям с великодушным спокойствием.
Но тем не менее в нём было, что-то властное, требовательное. Деспотичная черта любого лидера, которая потребует от неё унизительных признаний. Стоит ли снова погружаться в пучину таких тяжёлых и неоднозначных отношений.
Женя на секунду зажмурилась, отогнала от себя тягостные воспоминания и снова посмотрела в окно.
В глазах предательски защипало, а грудь сдавило так, что она едва не задохнулась от подступающих рыданий. Одиночество и тоска. Но ей совсем не хотелось начинать новую жизнь с разочарований. Ведь она сама решила быть сильной. К сожалению, полное отсутствие друзей и знакомых, Женя не предусмотрела и пожалуй, нормальных вариантов, кроме, как заявиться к Мартину на репетиционную точку, у неё действительно нет.
Превратности судьбы. Совсем недавно она даже не помышляла о том, что бы строить планы, на какого-то патлатого рок-музыканта с наглым взглядом и пошлейшим языком. Неужели собственная доверчивость и желание прилепиться к более сильному ввергли её в новую пучину страданий.
Дорога до репетиционной точки показалась непозволительно короткой. Женя оттягивала тревожный момент до последнего, но, когда в лабиринте старых улочек показалось знакомое здание, она почувствовала холодок в животе. Постоянная настороженность сделали из Жени почти провидицу. Она могла предугадать настроение мужа только по одним своим ощущениям. Сосущий ледяной комок обычно предвкушал сладкую любезность на публике и жестокие разборки без свидетелей.
Но сейчас ничего не поделаешь. Она сама вписалась в это странное знакомство, а столь желанное общение просто не оставляет ей выбора.
Она и не представляла, что новая жизнь, свободная от насилия и зависимости окажется такой непростой.
Парней она застала за спешными сборами каких-то вещей.
— А, привет! — коротко бросил Тонька и тут же кинул в Женю, каким-то пакетом, — лови!
— Что это? — Женя едва не уронила большой мягкий кулёк от которого одуряюще пахло специями.
— А хрен знает, — Тонька беспечно пожал плечами, — то ли мясо с приправами, то ли приправы с мясом, — спроси у Мартина.
— Куда это нести?
— В машину. Хотя стой. Лохматый сюда хотел ещё, что-то положить.
Женя пропустила прозвище Мартина мимо ушей и осторожно заглянула в мешок. Упаковка овощей. Пластиковые ножи и вилки. Куча мятых бумажных салфеток. Похоже её приятели собираются на пикник.
— Вы за город?
— Угу, — Тонька кивнул головой, — ладно, клади в багажник, а я пойду за пледами.
Последнюю фразу Тонька сказал совершенно спокойным будничным голосом, но Жене внезапно стало грустно.
Только сейчас она поняла, как сильно хочет в их компанию. Что с ними не надо продумывать каждое слово. Не надо переживать из-за слишком скромного наряда. Что можно быть самой собой. Громко и беззаботно хохотать над дурацкими рассказами Мартина и незатейливыми грубоватыми шуточками Ольгерда. Можно безнаказанно смеяться, веселиться, шутить и совершенно не бояться последующих разборок дома. Но, как об этом заявить? Как стать столь наглой, что бы беспардонно напроситься в компанию лишним человеком. Бесполезное интеллигентное воспитание. То над, чем другой человек даже не задумался, для Жени становилось непреодолимой преградой. Тем более она толком не извинилась за своё недавнее внезапное вторжение, а уже напрашивается на новые посиделки.
— Знакомься это наш новый басист, — Мартин появился из помещения студии в компании высокого длинноволосого парня. Довольно скромного, невыразительного и примечательного лишь длиннющей блондинистой гривой, — Эрик. Мастер сустейна, между прочим. Рикенбекер.
Женя понятия не имела, что такое Рикенбекер и сустейн, но судя по интонации Мартина поняла, что это две очень крутые вещи.
Угораздило же её познакомится с рок-музыкантами.
Но, как всё-таки хочется поехать вместе с ними.
— Слушай дальше, — Мартин повернулся к Эрику и продолжил свой трёп:
— Поехали мы однажды на это самое озеро всей семьёй и взяли с собой дедушку. Сидим отдыхаем.
А дедушка принял на грудь. Раз, другой. Он мастер по этому делу и пошёл освежиться в заведение. Там на въезде есть такой зелёный домик. Увидишь, когда будем проезжать. Ушёл. Нет и нет. Мы уже забеспокоились.
Наконец, возвращается и, прошу прощения, весь в дерьме. Мама его и спрашивает, что случилось. А дед и говорит, мол, когда мочился, наклонился слишком сильно и его вставная челюсть возьми да и нырни в дырку.
— Ну, а что ж ты так долго? — спрашивает мама.
А дед отвечает:
— Понимаете, сунул руку за челюстью, вытащил три, так пока примерял…
Сдержанный смех Жени утонул в откровенном гоготе парней. Надо отдать Мартину должное. Рассказчик он от Бога. Любую, даже самую не смешную ерунду может приподнести в виде отличного анекдота. Туалетную историю про дедушку он приподнёс с таким трагическим видом, что Женя не сдержалась от одного его вида.
— Пледы взяли, — Мартин заглянул в багажник, — отлично. Эх, хорошо бы гамак. У тебя случайно нет гамака?
И он повернулся к Жене. Кажется настал удобный момент.
Она помотала головой и пробормотала пересохшими от волнения губами:
— Можно тебя на минутку.
Они отошли за угол дома, подальше от любопытных глаз и Мартин торопливо поинтересовался:
— Что случилось?
— Мартин, я это…хочу извиниться…
Сколько раз в жизни ей приходилось бормотать перед Игорем слова оправдания. Не счесть.
Женя не знала куда деваться от внезапно нахлынувшего волнения. В животе снова стало холодно. По спине потёк ручеёк противного ледяного пота. Надо взять себя в руки. Она ни сделала ничего плохого. Ей не чего стыдиться и бояться.
— Тогда ночью, когда меня преследовал сын хозяина и я завалилась к вам в студию.
— А, ну, да, — Мартин рассеянно мотнул головой, — и, что?
Она беспомощно передёрнула плечами, не зная, как понятно объяснить своё поведение и смешалась окончательно. Молчал и Мартин.
Внезапно Женя поняла, что наступившая пауза слишком затянулась. Стала невыносимо напряженой и звенящей, а сама она непроизвольно пялиться на губы Мартина, на ещё нетронутую загаром грудь, виднующуюся в разрезе олимпийки, на рыжеватые локоны небрежно разбросанные по плечам. Странно, еще совсем недавно она посчитала его слишком простым. Слишком примитивным. Но сейчас неожиданно пришло понимание, что ей приятна такая грубоватая красота. Что на него приятно смотреть и это созерцание вызывает совершенно забытое, давно придушенное желание ласки. Примитивное, почти низменное, но пробивающее огрубевшую кожу насквозь.
— У тебя точно нет гамака? — Мартин гнул своё, — подумай. Может у кого-то знакомых?
Женя почувствовала, как её рука оказалась в руке Мартина. Её шибануло нестерпимым жаром его тела, даже сквозь одежду. Подонок. Сукин сын. Ещё пару дней назад, она скривила губы от его грубоватой плебейской внешности, а сейчас пялиться, словно девочка-подросток, сдыхающая от гормонального передоза. От желания попробовать медку и не стошнить от приторной сладости одновременно.
— Кажется у Али есть, — Женя высвободила свою руку и живо сунула в карман, — в кафе на террасе висел. Можно попробовать попросить. За плату разумеется.
— Вот и отлично. Пошли в машину. Сейчас заедем за Ольгердом и Иви, а потом к Али. Заодно минералки у него купим.
«А ведь он и не помнит о моей выходке, — машинально подумала Женя, — я к нему с извинениями, а он про гамак свой дурацкий. А ведь Мартин даже не усомнился, что я поеду. Господи, о, какой ерунде я размышляю. Ни один нормальный человек не будет перемалывать такие крохи сомнений. Я дура. Просто дура! Истеричная, слабонервная дура. Кстати, а кто такая Иви?»
— Ну, ты идёшь? — от размышлений её оторвал возглас Мартина, — хорошо, извинения приняты. Хотя я не помню о чём ты.
— Иди к чёрту, — чуть слышно пробормотала она. Мартина очень хотелось треснуть кулаком между лопаток и Женя еле сдержалась, — всё ты помнишь.
Шоссе пролегало через сосновый бор и к дороге с двух сторон подступали огромные деревья с неожиданно нежной розоватой корой и сочащиеся тягучей ароматной смолой. Окно в машине было приоткрыто и Женю то и дело обдавало, пока ещё сырым утренним ветерком. Смесью хвои, влажного песка и папоротника. Было прохладно, но она специально держала стекло приоткрытым, подставляя лицо навстречу потокам воздуха.
За рулём был Тонька, рядом расположился Эрик. Она и Мартин устроились на заднем сидении. Чуть поодаль за их машиной следовал старенький сааб Ольгерда. Первоначально его машина имела белый цвет, но со временем превратилась в нечто кремовое и больше напоминала кусок торта, чем автомобиль.
Иви оказалась сестрой Ольгерда. В противоположность красавчику брату совершенно обыкновенная, даже простоватая и о их родстве говорил лишь, какой-то общий неуловимый абрис. Похоже, что с Тонькой и Мартином её связывала старая тёплая дружба и их радостные крепкие объятия вызвали у Жени нечто похожее на ревность.
— О чём задумалась? Мартин подвинулся ближе и во время поворота машины вроде, как бы невзначай прижался к её ноге своим бедром. Двигаться было некуда и Женя перенесла это домогательство стоически. Интересно, что этот приставала запоёт, если узнает, что Женя замужем.
Когда она ныряла в воду Выборгского озера, то искренне думала о том, что этот шаг полностью отсекает её от прежней жизни, но реальность оказалась иной, чем она планировала и возможно, что рано или поздно ей придётся афишировать своё воскрешение.
— Да, так ни о чём, — Женя пожала плечом, — просто хорошо. Нам ещё долго ехать?
— Нет. Мы уже близко. Ты такая бледная. Тебя укачало?
— Не волнуйся. Всё нормально. Хорошо, что скоро.
Женя мотнула головой. На самом деле ей совсем не хотелось выходить из машины. Она бы так и ехала. Пусть мимо мелькают деревни и лес. Заправки и магазины. Бесконечные нежно зелёные поля и яблоневые сады. Пусть в лицо бьёт прохладный ветер. Главное ехать и ни о чём не думать. Не останавливать это мгновение просто потому что сейчас ей хорошо и спокойно.
Мартин пожал плечами и отодвинулся. Конечно он нахальный самонадеянный мальчишка, но она уже успела к нему привязаться.
— Приехали, — громко объявил Тонька, — вы как хотите, а я сначала искупаюсь.
Молодые люди вылезли из машины и Женя с интересом огляделась. По опыту поездок с Игорем, место для пикника обычно представляло слабо расчищенную поляну с парой обгоревших брёвен и широким разляпистым кострищем. Если они ездили не на дачу, то стоянку дополняла куча самого разнообразного мусора и нередко пикник начинался с генеральной уборки поляны.
Сейчас перед ней был идеально чистый сосновый лес с сухим песком под ногами. Дорога заканчивалась стоянкой для машин и почти сразу за деревьями угадывалась шикарная площадка для отдыха. Несколько высоких скамеек, полукругом обрамляли кирпичный очаг. Тут же были грубоватые столики врытые прямо в землю, стойка для пресловутого гамака и огромный мешок для мусора, натянутый на железную стойку. Всё чисто, продумано и удобно.
— Как здорово, — Женя даже немного позавидовала местной аккуратности, — мне очень нравится.
— Это ещё скромно, — Мартин принёс из машины пакет и принялся колдовать вокруг очага, — на соседней стоянке даже сауна есть. Ты была, когда-нибудь в сауне? Нет? Ну, это не беда. В следующий раз обязательно поедем, — с самым невинным видом пообещал он и кивнул в сторону озера, — зато там нельзя ловить рыбу, а здесь можно.
— Почему нельзя? Какая разница? То же озеро. Те же мостки.
— Там же сауна. Люди выбегают и прямо голышом бултых в воду. А там щуки.
— Так Тони же купается.
— Да вряд ли щуки клюнут на его приманку, — Мартин с самым серьёзным видом пожал плечами и тут же огрёб от Тоньки связкой мокрых водорослей.
— Ты за своей приманкой следи, а за мою не беспокойся.
В ту же секунду парни сцепились в шуточной борьбе, при чём худосочный и почти невесомый Тонька весьма уверенно теснил Мартина к воде.
— Всё-всё, — тот примирительно выставил руки вперёд, — я пас. Мне ещё костёр разводить.
— Как вода? — поинтересовалась Женя.
Тонька прыгал на одной ноге, пытаясь вытряхнуть из уха воду.
— Ещё прохладная, но всё-равно кайф!
— У меня купальника нет, — Женя жалобно вздохнула.
— Я тебе свои плавки дам, — Мартин на секунду оторвался от костра и кивнул в сторону сумки, — у меня две пары. Хочешь сама выбери.
— Мне одних плавок мало.
— Не парься, — Ольгерд подошёл с рыболовными снастями и принялся разматывать удочку, — отойдёшь за кустики и искупаешься голышом.
— Я подумаю, — Женя на всякий случай прижала свою сумку к себе поплотней. Кто знает, как на это предложение отреагирует Мартин. Грехи её тяжкие. Вся жизнь сплошные сомнения.
— Я пойду погуляю, — Женя встала со своего места.
— Угу, — кивнул Мартин, — заблудишься кричи!
Несколько минут Женя просто брела по лесу, поддавая ногами сухие сосновые шишки.
Миновала зелёная будочка туалета. Женя невольно заулыбалась, вспомнив рассказ Мартина. Впереди замелькали домики и скамеечки очередной стоянки. Не желая мешать отдыхающим, Женя свернула в сторону озера и расположилась на огромном валуне, который торчал над водой словно рубка подводной лодки.
За деревьями послышался звук гитары. Наверное, музицирует Эрик. Всю дорогу парни обсуждали новое сотрудничество и во время отдыха планировали поиграть вместе.
Женя уже знала, что мелодия была написана Мартином. Тяжелая, почти грозная, но в руках Эрика гитара звучала торопливо и мягко, словно пытаясь извиниться за свирепость первоисточника.
— Честно говоря, я не мастер на всякие культурные выверты.
От неожиданности Женя вздрогнула. К камню подошёл Мартин.
— Ну, пришла к нам на реп. точку. Что в этом такого?
Она была уверена, что тема уже закрыта и то, что Мартин придёт извиняться ожидала меньше всего. Раз не забыл, значит для него это тоже важно.
Женя молча кивнула, давая понять, что услышала его слова и немного подвинулась в сторону.
— Честно говоря, первый раз вижу, чтобы девчонка парилась из-за такой ерунды.
Мартин уселся рядом, скрестив ноги по турецки.
Женя снова почувствовала себя виноватой. Ей давно хотелось поделиться своей проблем с кем-то кроме Маринки, с тем кому может оказаться не всё-равно. Но Мартин вряд ли подходящий для этого человек. Тем более они едва знакомы. Безусловно он ей нравится, но где гарантия, что после таких откровений, её достоинство не окажется втоптанным в грязь окончательно. Особенно в тот момент, когда откровения дойдут до изнасилования.
Это закрытая и крайне неоднозначная тема. Это же муж! Можно сказать почти родной человек.Который после акта насилия поцелует в лоб и даже скажет что-то вроде «это было круто», как будто она сама давно напрашивалась на подобный эксперимент. Кто пережил, тот отлично осознает, что ее именно изнасиловали, даже если она не получила ни одного физического увечья. Даже если ее не связывали. В своё время Женя рискнула поделиться горем с Маринкой. Та лишь ошарашено потрясла головой и сказала " Вот это да, он тебя изнасиловал! Козел!» И на этом их разговор был закончен.
— Как тебе, — Мартин кивнул в сторону поляны, — это Эрик играет. По моему он торопится. Надо бы снизить темп и понизить тональность.
Женя хотела было повторить, что ни черта не понимает в рок-музыке, но почувствовала, что Мартину её мнение не безразлично.
— Да, пожалуй, торопливо, — осторожно заметила она, — чувствуется, что он опытный музыкант, но явно нервничает. Понимает, что вы его сейчас оцениваете.
И так всегда. Чужие интересы впереди своих.
Опять всё по кругу. Когда-то она уже расписалась в своей незначительности.Согласилась быть глупее, слабее, менее значимой, чем Игорь. Так вышло, что она проигнорировала ситуацию, где её мнение стало вторым местом, согласилась, что проще молчать, не напрягать, снисходить и терпеть мелкие причуды человека, который ведет себя, как хитрый избалованный ребенок. Да, тогда ей казалось выгодным уступать Игорю. Женя искренне считала себя воплощением женской хитрости и даже — мудрости. Чем всё это кончилось? И кончилось ли, когда новый человек в твоей жизни, предпочитает заботиться лишь о своих интересах. Так стоит ли так унижаться, посвящая пусть и симпатичного, но такого легкомысленного парня в свои грязные секреты.
Тем временем Мартин улёгся рядом с Женей, совершенно нахально пристроив свою кудрявую голову к ней на колени. Она машинально прикоснулась к его гриве, невольно отметив, что при свете солнца Мартин совершенно рыжий.
— Ты, хоть и красивая, но странная, — неожиданно заявил он, — и меня от этого невъ*бически вставляет! А твоя чувствительность слегка попугивает.
— Мартин, пожалуйста, не надо.
Женя почувствовала, что он перехватил её пальцы. Крепко, но не грубо. Ладонь у него была большая и она буквально утонула в его горячих прикосновениях.
— Чего не надо?
— Ничего не надо! — Женя была готова кричать. Кричать непонятно от чего. То ли от нахлынувшего ужаса, то ли от его одуряющего желания. Мартин молча тянул её к себе и Женя буквально чувствовала, что у Мартина окончательно сорвало стоп-кран. Он тянул к её себе с нетерпеливой ласковой настойчивостью, содрогаясь телом и одуревая от собственных фантазий. В какой-то момент она столкнулась взглядом с его затуманенными глазами цвета молочного шоколада и поняла, что он от неё просто так не отстанет.
— Уйди, — Женя вывернулась и с силой толкнула Мартина в грудь. Расслабился, разомлел. Удар вышел довольно сильным. Пожалуй, обиделся.
— Извини. Прошу тебя не надо. Уйди.
— Е*ать меня в ухо, — Мартин встал. Отряхнул джинсы, — твоё поведение заставляет задуматься.
Он развернулся и быстро зашагал обратно к поляне.
— Господи, за, что мне всё это? — машинально пробормотала Женя.
От невнятных и хаотичных угрызений совести её оторвал почти истерический крик Мартина. Женя вздрогнула и почти машинально побежала в сторону их места отдыха.
В первый миг она ничего не поняла. Пиво, удочки, Эрик с гитарой. Всё бы ничего, но Мартин носился по хорошо утрамбованной площадке истошно вопя и размахивая, каким-то странным предметом, напоминающим то ли тряпку, то ли большой пучок водорослей.
— Придурок. Остановись! Дай посмотрю. От озера поспешно прибежал Ольгерд.
— Ты, что крючок в руку засадил?
Только сейчас Женя заметила, что вся правая рука Мартина в крови, да и вокруг всё основательно забрызгано.
— Сука, — голосил Мартин, — она меня укусила.
— Да не прыгай ты. Друзья столпились вокруг пострадавшего.
— По башке бей! — вопил Мартин, — да, не меня, идиот!
— Что случилось? Как ты сумел? — Тонька уже волок из машины автомобильную аптечку, — ты зачем в ведро со щукой полез?
— Я хотел посмотреть, какие у неё зубы, — без тени смущения, признался великовозрастный придурок, — а она меня тяпнула.
— Господи, дайте, что ли нож, — Ольгерд засуетился вокруг пострадавшего, — ничего себе вцепилась. Не разжать.
— Ложкой попробуй, — Тонька принёс со столика несколько столовых приборов, — ну, всё, Марти, если щука бешеная ты попал.
— Щуки бешеные не бывают, — со знанием дела отмахнулся Ольгерд, — это только животные бешенством болеют.
— Ничего подобного, — заспорил Тонька, — ещё как болеют, — и радостно пояснил, — теперь тебе будут делать сорок уколов в живот.
Женя смотрела на компанию жизнерадостных идиотов и не знала смеяться ей или плакать.
— На, забинтовывай, — и Мартин подсунул Жене свою пострадавшую конечность с самым победоносным видом, — только хорошенько!
Утро было уютное. Кровать располагалась недалеко от окна и Женя чувствовала, как сквозь июньскую листву проглядывают первые лучи солнца.Пока ещё не горячие, деликатно прикасающиеся к коже.
Она сладко потянулась и села на постели. Наверное, впервые за долгое время девушка почувствовала себя не просто отдохнувшей, а счастливой. Просто так, без всякой причины. От того, что здорова. От того, что не надо прислушиваться к звукам в соседней комнате. Что никто не испортит прекрасно начавшегося дня беспочвенными придирками и оскорблениями.
Женя слезла с постели, подошла к окну и отодвинула штору.
Её дом располагался в старом тихом районе. За невысокими кирпичными домиками раскинулся серо свинцовый залив. Справа, чуть на горушке был старинный лютеранский собор. По одну его сторону заросли малины и отцветающей черёмухи. По другую густые яблоневые сады.
Женя не спеша влезла в джинсы, поискала в комоде свежую футболку. Вещей было катасторфически мало и она легонько вздохнула. Она девушка и ей хочется быть привлекательной. Хочется нарядов и комплиментов. Отсутствие Игоря очень быстро дало понять, насколько она привлекательна. Удивительно, но Женя, как будто ожила. Стала замечать заинтересованные взгляды мужчин. Перестала пугаться проявления внимания. Снова почувствовала себя молодой привлекательной особой и знакомство с разношерстной мужской компанией в рок-баре не оставили в этом факте ни малейшего сомнения.
Отсутствие гардероба такая мелочь. Разве она имеет значение, когда ты свободна. Когда не надо отчитываться за каждый шаг, когда нет постоянного чувства напряжённости и страха.
Женя натянула серую трикотажную майку и снова едва заметно вздохнула.
Прошла на кухню.
Местный хлеб тоже был ржаным, но совсем пресным и более плотным по консистенции. Совсем нетаким вкусным, как родные Дарницкие горбушки. Нечто серое и скучное, как кусок плотного гофрированного картона. А вот масло было настояще, деревенское с нежным сливочным вкусом, которое буквально таяло во рту и напоминало мороженое. Женя сварила кофе, намазала ещё один бутерброд и опустилась в старое кресло возле окна.
Почти у самого стекла качнулась ветка с набухшими цветками сирени. Точно такая же, как росла возле её окон в Санкт-Петербургской родной квартире.
Внезапно ей стало так невыносимо грустно, что в груди всё сжалось от подступающего рыдания. Она снова почувствовала себя беспросветно одинокой и едва не заревела в голос. Такой славный день, а ей попросту некуда пойти.
Нет ни одного человека с которым можно было бы просто провести время.
Женя машинально откусила новый кусок и торопливо сглотнула слезы. Она сама выбрала этот путь и нечего жаловаться на нахлынувшую ностальгию.
Конечно, можно скоротать долгожданный выходной просто изучая город или его окрестности. Посидеть в одиночестве на чистом песчаном пляже, который располагается совсем неподалёку или побродить по холодным каменным улочкам в центре, но ей нестерпимо хотелось общения. Просто без всяких откровений и душеспасительных бесед. Провести время со спокойным адекватным человеком, слушая чужие рассказы и рассматривая новую окружающую обстановку.
Разумеется, можно наплевать на гордые амбиции и пойти в гости к Маринке. К слову сказать, после того злополучного визита они так и не виделись, Женя держала слово и не звонила, Маринка по этому поводу не заморачивалась.
Можно было позвонить Алесю. Женя чувствовала в парне родственную душу, но идея выгулять закомплексованного и не совсем здорового парня показалась ей сомнительной.
Был вариант пойти в бар к Мартину, но Женя его стеснялась и дальнейшее развитие дружбы рассматривала, как самый крайний вариант.
Странно, но Жене почему-то казалось, что первое любопытство новых знакомых будет состоять в вопросе, каким образом она оказалась в их городе. Как решилась на побег от абъюзера и, что жертве домашнего насилия мешало уйти от агрессора в течение многих лет?
Она не могла объяснить почему именно этот факт станет камнем преткновения в развитии их дружбы. Скорее всего, что её прежнее общество искренне считало, что если женщину бьет муж — она ему это позволяет. А также что домашнее насилие — это то, что случается только с маргиналами, пьющими малообразованными людьми из низших слоев общества, а умная и интеллигентная женщина никогда не может попасть в подобную ситуацию уже по умолчанию.
Женя неоднократно задумывалась о том почему ей всегда было стыдно не просто попросить помощи, но даже объяснить, почему она хочет уйти от идеального мужа, ведь в глазах друзей их брак был пределом возможного благополучия и тотальной заботы.
Как признаться хотя бы себе, что это не просто муж «срывается иногда», а что ты — почти феминистка, умная, начитанная и не имеющая ничего общего с ужасами глубокой провинции — жертва домашнего насилия.
Такие гадкие и позорные вещи случается только с другими. Она же не тупая деревенская курица, которую лупит пьяный муж. Просто он устаёт, срывается иногда, просто у него характер такой, просто он слишком сильно тебя любит. Раздражительность, как черта характера. Ну синяков же нет. По крайней мере видимых. Ну разве швырнуть на пол — это рукоприкладство? Ну даже в течение часа швырять — это разве рукоприкладство?
И так далее, и тому подобное.
Женя так и не могла сформулировать, почему дальнейшее становление отношений перейдёт в предельное откровение о злополучном замужестве. Развившаяся подозрительность? Неверие в равные отношения? Разочарование в мужчинах?
Но она не могла соврать даже самой себе, что Мартин ей бесспорно понравился. Добродушный, смешливый, относящийся к самым неоднозначным ситуациям с великодушным спокойствием.
Но тем не менее в нём было, что-то властное, требовательное. Деспотичная черта любого лидера, которая потребует от неё унизительных признаний. Стоит ли снова погружаться в пучину таких тяжёлых и неоднозначных отношений.
Женя на секунду зажмурилась, отогнала от себя тягостные воспоминания и снова посмотрела в окно.
В глазах предательски защипало, а грудь сдавило так, что она едва не задохнулась от подступающих рыданий. Одиночество и тоска. Но ей совсем не хотелось начинать новую жизнь с разочарований. Ведь она сама решила быть сильной. К сожалению, полное отсутствие друзей и знакомых, Женя не предусмотрела и пожалуй, нормальных вариантов, кроме, как заявиться к Мартину на репетиционную точку, у неё действительно нет.
Превратности судьбы. Совсем недавно она даже не помышляла о том, что бы строить планы, на какого-то патлатого рок-музыканта с наглым взглядом и пошлейшим языком. Неужели собственная доверчивость и желание прилепиться к более сильному ввергли её в новую пучину страданий.
Дорога до репетиционной точки показалась непозволительно короткой. Женя оттягивала тревожный момент до последнего, но, когда в лабиринте старых улочек показалось знакомое здание, она почувствовала холодок в животе. Постоянная настороженность сделали из Жени почти провидицу. Она могла предугадать настроение мужа только по одним своим ощущениям. Сосущий ледяной комок обычно предвкушал сладкую любезность на публике и жестокие разборки без свидетелей.
Но сейчас ничего не поделаешь. Она сама вписалась в это странное знакомство, а столь желанное общение просто не оставляет ей выбора.
Она и не представляла, что новая жизнь, свободная от насилия и зависимости окажется такой непростой.
Парней она застала за спешными сборами каких-то вещей.
— А, привет! — коротко бросил Тонька и тут же кинул в Женю, каким-то пакетом, — лови!
— Что это? — Женя едва не уронила большой мягкий кулёк от которого одуряюще пахло специями.
— А хрен знает, — Тонька беспечно пожал плечами, — то ли мясо с приправами, то ли приправы с мясом, — спроси у Мартина.
— Куда это нести?
— В машину. Хотя стой. Лохматый сюда хотел ещё, что-то положить.
Женя пропустила прозвище Мартина мимо ушей и осторожно заглянула в мешок. Упаковка овощей. Пластиковые ножи и вилки. Куча мятых бумажных салфеток. Похоже её приятели собираются на пикник.
— Вы за город?
— Угу, — Тонька кивнул головой, — ладно, клади в багажник, а я пойду за пледами.
Последнюю фразу Тонька сказал совершенно спокойным будничным голосом, но Жене внезапно стало грустно.
Только сейчас она поняла, как сильно хочет в их компанию. Что с ними не надо продумывать каждое слово. Не надо переживать из-за слишком скромного наряда. Что можно быть самой собой. Громко и беззаботно хохотать над дурацкими рассказами Мартина и незатейливыми грубоватыми шуточками Ольгерда. Можно безнаказанно смеяться, веселиться, шутить и совершенно не бояться последующих разборок дома. Но, как об этом заявить? Как стать столь наглой, что бы беспардонно напроситься в компанию лишним человеком. Бесполезное интеллигентное воспитание. То над, чем другой человек даже не задумался, для Жени становилось непреодолимой преградой. Тем более она толком не извинилась за своё недавнее внезапное вторжение, а уже напрашивается на новые посиделки.
— Знакомься это наш новый басист, — Мартин появился из помещения студии в компании высокого длинноволосого парня. Довольно скромного, невыразительного и примечательного лишь длиннющей блондинистой гривой, — Эрик. Мастер сустейна, между прочим. Рикенбекер.
Женя понятия не имела, что такое Рикенбекер и сустейн, но судя по интонации Мартина поняла, что это две очень крутые вещи.
Угораздило же её познакомится с рок-музыкантами.
Но, как всё-таки хочется поехать вместе с ними.
— Слушай дальше, — Мартин повернулся к Эрику и продолжил свой трёп:
— Поехали мы однажды на это самое озеро всей семьёй и взяли с собой дедушку. Сидим отдыхаем.
А дедушка принял на грудь. Раз, другой. Он мастер по этому делу и пошёл освежиться в заведение. Там на въезде есть такой зелёный домик. Увидишь, когда будем проезжать. Ушёл. Нет и нет. Мы уже забеспокоились.
Наконец, возвращается и, прошу прощения, весь в дерьме. Мама его и спрашивает, что случилось. А дед и говорит, мол, когда мочился, наклонился слишком сильно и его вставная челюсть возьми да и нырни в дырку.
— Ну, а что ж ты так долго? — спрашивает мама.
А дед отвечает:
— Понимаете, сунул руку за челюстью, вытащил три, так пока примерял…
Сдержанный смех Жени утонул в откровенном гоготе парней. Надо отдать Мартину должное. Рассказчик он от Бога. Любую, даже самую не смешную ерунду может приподнести в виде отличного анекдота. Туалетную историю про дедушку он приподнёс с таким трагическим видом, что Женя не сдержалась от одного его вида.
— Пледы взяли, — Мартин заглянул в багажник, — отлично. Эх, хорошо бы гамак. У тебя случайно нет гамака?
И он повернулся к Жене. Кажется настал удобный момент.
Она помотала головой и пробормотала пересохшими от волнения губами:
— Можно тебя на минутку.
Они отошли за угол дома, подальше от любопытных глаз и Мартин торопливо поинтересовался:
— Что случилось?
— Мартин, я это…хочу извиниться…
Сколько раз в жизни ей приходилось бормотать перед Игорем слова оправдания. Не счесть.
Женя не знала куда деваться от внезапно нахлынувшего волнения. В животе снова стало холодно. По спине потёк ручеёк противного ледяного пота. Надо взять себя в руки. Она ни сделала ничего плохого. Ей не чего стыдиться и бояться.
— Тогда ночью, когда меня преследовал сын хозяина и я завалилась к вам в студию.
— А, ну, да, — Мартин рассеянно мотнул головой, — и, что?
Она беспомощно передёрнула плечами, не зная, как понятно объяснить своё поведение и смешалась окончательно. Молчал и Мартин.
Внезапно Женя поняла, что наступившая пауза слишком затянулась. Стала невыносимо напряженой и звенящей, а сама она непроизвольно пялиться на губы Мартина, на ещё нетронутую загаром грудь, виднующуюся в разрезе олимпийки, на рыжеватые локоны небрежно разбросанные по плечам. Странно, еще совсем недавно она посчитала его слишком простым. Слишком примитивным. Но сейчас неожиданно пришло понимание, что ей приятна такая грубоватая красота. Что на него приятно смотреть и это созерцание вызывает совершенно забытое, давно придушенное желание ласки. Примитивное, почти низменное, но пробивающее огрубевшую кожу насквозь.
— У тебя точно нет гамака? — Мартин гнул своё, — подумай. Может у кого-то знакомых?
Женя почувствовала, как её рука оказалась в руке Мартина. Её шибануло нестерпимым жаром его тела, даже сквозь одежду. Подонок. Сукин сын. Ещё пару дней назад, она скривила губы от его грубоватой плебейской внешности, а сейчас пялиться, словно девочка-подросток, сдыхающая от гормонального передоза. От желания попробовать медку и не стошнить от приторной сладости одновременно.
— Кажется у Али есть, — Женя высвободила свою руку и живо сунула в карман, — в кафе на террасе висел. Можно попробовать попросить. За плату разумеется.
— Вот и отлично. Пошли в машину. Сейчас заедем за Ольгердом и Иви, а потом к Али. Заодно минералки у него купим.
«А ведь он и не помнит о моей выходке, — машинально подумала Женя, — я к нему с извинениями, а он про гамак свой дурацкий. А ведь Мартин даже не усомнился, что я поеду. Господи, о, какой ерунде я размышляю. Ни один нормальный человек не будет перемалывать такие крохи сомнений. Я дура. Просто дура! Истеричная, слабонервная дура. Кстати, а кто такая Иви?»
— Ну, ты идёшь? — от размышлений её оторвал возглас Мартина, — хорошо, извинения приняты. Хотя я не помню о чём ты.
— Иди к чёрту, — чуть слышно пробормотала она. Мартина очень хотелось треснуть кулаком между лопаток и Женя еле сдержалась, — всё ты помнишь.
Шоссе пролегало через сосновый бор и к дороге с двух сторон подступали огромные деревья с неожиданно нежной розоватой корой и сочащиеся тягучей ароматной смолой. Окно в машине было приоткрыто и Женю то и дело обдавало, пока ещё сырым утренним ветерком. Смесью хвои, влажного песка и папоротника. Было прохладно, но она специально держала стекло приоткрытым, подставляя лицо навстречу потокам воздуха.
За рулём был Тонька, рядом расположился Эрик. Она и Мартин устроились на заднем сидении. Чуть поодаль за их машиной следовал старенький сааб Ольгерда. Первоначально его машина имела белый цвет, но со временем превратилась в нечто кремовое и больше напоминала кусок торта, чем автомобиль.
Иви оказалась сестрой Ольгерда. В противоположность красавчику брату совершенно обыкновенная, даже простоватая и о их родстве говорил лишь, какой-то общий неуловимый абрис. Похоже, что с Тонькой и Мартином её связывала старая тёплая дружба и их радостные крепкие объятия вызвали у Жени нечто похожее на ревность.
— О чём задумалась? Мартин подвинулся ближе и во время поворота машины вроде, как бы невзначай прижался к её ноге своим бедром. Двигаться было некуда и Женя перенесла это домогательство стоически. Интересно, что этот приставала запоёт, если узнает, что Женя замужем.
Когда она ныряла в воду Выборгского озера, то искренне думала о том, что этот шаг полностью отсекает её от прежней жизни, но реальность оказалась иной, чем она планировала и возможно, что рано или поздно ей придётся афишировать своё воскрешение.
— Да, так ни о чём, — Женя пожала плечом, — просто хорошо. Нам ещё долго ехать?
— Нет. Мы уже близко. Ты такая бледная. Тебя укачало?
— Не волнуйся. Всё нормально. Хорошо, что скоро.
Женя мотнула головой. На самом деле ей совсем не хотелось выходить из машины. Она бы так и ехала. Пусть мимо мелькают деревни и лес. Заправки и магазины. Бесконечные нежно зелёные поля и яблоневые сады. Пусть в лицо бьёт прохладный ветер. Главное ехать и ни о чём не думать. Не останавливать это мгновение просто потому что сейчас ей хорошо и спокойно.
Мартин пожал плечами и отодвинулся. Конечно он нахальный самонадеянный мальчишка, но она уже успела к нему привязаться.
— Приехали, — громко объявил Тонька, — вы как хотите, а я сначала искупаюсь.
Молодые люди вылезли из машины и Женя с интересом огляделась. По опыту поездок с Игорем, место для пикника обычно представляло слабо расчищенную поляну с парой обгоревших брёвен и широким разляпистым кострищем. Если они ездили не на дачу, то стоянку дополняла куча самого разнообразного мусора и нередко пикник начинался с генеральной уборки поляны.
Сейчас перед ней был идеально чистый сосновый лес с сухим песком под ногами. Дорога заканчивалась стоянкой для машин и почти сразу за деревьями угадывалась шикарная площадка для отдыха. Несколько высоких скамеек, полукругом обрамляли кирпичный очаг. Тут же были грубоватые столики врытые прямо в землю, стойка для пресловутого гамака и огромный мешок для мусора, натянутый на железную стойку. Всё чисто, продумано и удобно.
— Как здорово, — Женя даже немного позавидовала местной аккуратности, — мне очень нравится.
— Это ещё скромно, — Мартин принёс из машины пакет и принялся колдовать вокруг очага, — на соседней стоянке даже сауна есть. Ты была, когда-нибудь в сауне? Нет? Ну, это не беда. В следующий раз обязательно поедем, — с самым невинным видом пообещал он и кивнул в сторону озера, — зато там нельзя ловить рыбу, а здесь можно.
— Почему нельзя? Какая разница? То же озеро. Те же мостки.
— Там же сауна. Люди выбегают и прямо голышом бултых в воду. А там щуки.
— Так Тони же купается.
— Да вряд ли щуки клюнут на его приманку, — Мартин с самым серьёзным видом пожал плечами и тут же огрёб от Тоньки связкой мокрых водорослей.
— Ты за своей приманкой следи, а за мою не беспокойся.
В ту же секунду парни сцепились в шуточной борьбе, при чём худосочный и почти невесомый Тонька весьма уверенно теснил Мартина к воде.
— Всё-всё, — тот примирительно выставил руки вперёд, — я пас. Мне ещё костёр разводить.
— Как вода? — поинтересовалась Женя.
Тонька прыгал на одной ноге, пытаясь вытряхнуть из уха воду.
— Ещё прохладная, но всё-равно кайф!
— У меня купальника нет, — Женя жалобно вздохнула.
— Я тебе свои плавки дам, — Мартин на секунду оторвался от костра и кивнул в сторону сумки, — у меня две пары. Хочешь сама выбери.
— Мне одних плавок мало.
— Не парься, — Ольгерд подошёл с рыболовными снастями и принялся разматывать удочку, — отойдёшь за кустики и искупаешься голышом.
— Я подумаю, — Женя на всякий случай прижала свою сумку к себе поплотней. Кто знает, как на это предложение отреагирует Мартин. Грехи её тяжкие. Вся жизнь сплошные сомнения.
— Я пойду погуляю, — Женя встала со своего места.
— Угу, — кивнул Мартин, — заблудишься кричи!
Несколько минут Женя просто брела по лесу, поддавая ногами сухие сосновые шишки.
Миновала зелёная будочка туалета. Женя невольно заулыбалась, вспомнив рассказ Мартина. Впереди замелькали домики и скамеечки очередной стоянки. Не желая мешать отдыхающим, Женя свернула в сторону озера и расположилась на огромном валуне, который торчал над водой словно рубка подводной лодки.
За деревьями послышался звук гитары. Наверное, музицирует Эрик. Всю дорогу парни обсуждали новое сотрудничество и во время отдыха планировали поиграть вместе.
Женя уже знала, что мелодия была написана Мартином. Тяжелая, почти грозная, но в руках Эрика гитара звучала торопливо и мягко, словно пытаясь извиниться за свирепость первоисточника.
— Честно говоря, я не мастер на всякие культурные выверты.
От неожиданности Женя вздрогнула. К камню подошёл Мартин.
— Ну, пришла к нам на реп. точку. Что в этом такого?
Она была уверена, что тема уже закрыта и то, что Мартин придёт извиняться ожидала меньше всего. Раз не забыл, значит для него это тоже важно.
Женя молча кивнула, давая понять, что услышала его слова и немного подвинулась в сторону.
— Честно говоря, первый раз вижу, чтобы девчонка парилась из-за такой ерунды.
Мартин уселся рядом, скрестив ноги по турецки.
Женя снова почувствовала себя виноватой. Ей давно хотелось поделиться своей проблем с кем-то кроме Маринки, с тем кому может оказаться не всё-равно. Но Мартин вряд ли подходящий для этого человек. Тем более они едва знакомы. Безусловно он ей нравится, но где гарантия, что после таких откровений, её достоинство не окажется втоптанным в грязь окончательно. Особенно в тот момент, когда откровения дойдут до изнасилования.
Это закрытая и крайне неоднозначная тема. Это же муж! Можно сказать почти родной человек.Который после акта насилия поцелует в лоб и даже скажет что-то вроде «это было круто», как будто она сама давно напрашивалась на подобный эксперимент. Кто пережил, тот отлично осознает, что ее именно изнасиловали, даже если она не получила ни одного физического увечья. Даже если ее не связывали. В своё время Женя рискнула поделиться горем с Маринкой. Та лишь ошарашено потрясла головой и сказала " Вот это да, он тебя изнасиловал! Козел!» И на этом их разговор был закончен.
— Как тебе, — Мартин кивнул в сторону поляны, — это Эрик играет. По моему он торопится. Надо бы снизить темп и понизить тональность.
Женя хотела было повторить, что ни черта не понимает в рок-музыке, но почувствовала, что Мартину её мнение не безразлично.
— Да, пожалуй, торопливо, — осторожно заметила она, — чувствуется, что он опытный музыкант, но явно нервничает. Понимает, что вы его сейчас оцениваете.
И так всегда. Чужие интересы впереди своих.
Опять всё по кругу. Когда-то она уже расписалась в своей незначительности.Согласилась быть глупее, слабее, менее значимой, чем Игорь. Так вышло, что она проигнорировала ситуацию, где её мнение стало вторым местом, согласилась, что проще молчать, не напрягать, снисходить и терпеть мелкие причуды человека, который ведет себя, как хитрый избалованный ребенок. Да, тогда ей казалось выгодным уступать Игорю. Женя искренне считала себя воплощением женской хитрости и даже — мудрости. Чем всё это кончилось? И кончилось ли, когда новый человек в твоей жизни, предпочитает заботиться лишь о своих интересах. Так стоит ли так унижаться, посвящая пусть и симпатичного, но такого легкомысленного парня в свои грязные секреты.
Тем временем Мартин улёгся рядом с Женей, совершенно нахально пристроив свою кудрявую голову к ней на колени. Она машинально прикоснулась к его гриве, невольно отметив, что при свете солнца Мартин совершенно рыжий.
— Ты, хоть и красивая, но странная, — неожиданно заявил он, — и меня от этого невъ*бически вставляет! А твоя чувствительность слегка попугивает.
— Мартин, пожалуйста, не надо.
Женя почувствовала, что он перехватил её пальцы. Крепко, но не грубо. Ладонь у него была большая и она буквально утонула в его горячих прикосновениях.
— Чего не надо?
— Ничего не надо! — Женя была готова кричать. Кричать непонятно от чего. То ли от нахлынувшего ужаса, то ли от его одуряющего желания. Мартин молча тянул её к себе и Женя буквально чувствовала, что у Мартина окончательно сорвало стоп-кран. Он тянул к её себе с нетерпеливой ласковой настойчивостью, содрогаясь телом и одуревая от собственных фантазий. В какой-то момент она столкнулась взглядом с его затуманенными глазами цвета молочного шоколада и поняла, что он от неё просто так не отстанет.
— Уйди, — Женя вывернулась и с силой толкнула Мартина в грудь. Расслабился, разомлел. Удар вышел довольно сильным. Пожалуй, обиделся.
— Извини. Прошу тебя не надо. Уйди.
— Е*ать меня в ухо, — Мартин встал. Отряхнул джинсы, — твоё поведение заставляет задуматься.
Он развернулся и быстро зашагал обратно к поляне.
— Господи, за, что мне всё это? — машинально пробормотала Женя.
От невнятных и хаотичных угрызений совести её оторвал почти истерический крик Мартина. Женя вздрогнула и почти машинально побежала в сторону их места отдыха.
В первый миг она ничего не поняла. Пиво, удочки, Эрик с гитарой. Всё бы ничего, но Мартин носился по хорошо утрамбованной площадке истошно вопя и размахивая, каким-то странным предметом, напоминающим то ли тряпку, то ли большой пучок водорослей.
— Придурок. Остановись! Дай посмотрю. От озера поспешно прибежал Ольгерд.
— Ты, что крючок в руку засадил?
Только сейчас Женя заметила, что вся правая рука Мартина в крови, да и вокруг всё основательно забрызгано.
— Сука, — голосил Мартин, — она меня укусила.
— Да не прыгай ты. Друзья столпились вокруг пострадавшего.
— По башке бей! — вопил Мартин, — да, не меня, идиот!
— Что случилось? Как ты сумел? — Тонька уже волок из машины автомобильную аптечку, — ты зачем в ведро со щукой полез?
— Я хотел посмотреть, какие у неё зубы, — без тени смущения, признался великовозрастный придурок, — а она меня тяпнула.
— Господи, дайте, что ли нож, — Ольгерд засуетился вокруг пострадавшего, — ничего себе вцепилась. Не разжать.
— Ложкой попробуй, — Тонька принёс со столика несколько столовых приборов, — ну, всё, Марти, если щука бешеная ты попал.
— Щуки бешеные не бывают, — со знанием дела отмахнулся Ольгерд, — это только животные бешенством болеют.
— Ничего подобного, — заспорил Тонька, — ещё как болеют, — и радостно пояснил, — теперь тебе будут делать сорок уколов в живот.
Женя смотрела на компанию жизнерадостных идиотов и не знала смеяться ей или плакать.
— На, забинтовывай, — и Мартин подсунул Жене свою пострадавшую конечность с самым победоносным видом, — только хорошенько!
@темы: юмор, психология, романтика, драма, ориджиналы, насилие, закончен, ненормативная лексика, + 18, рок-музыканты, гэт, молодёжный роман, Не могу его оставить